Остаться в тени

      Рейнира и Деймон наслаждались обществом друг друга в уютном уголке роскошного ресторана. Вся обстановка казалась пропитана элегантностью и изысканностью, а атмосфера пронизывалась тихим звучанием приятной музыки.       С момента входа в ресторан ни слова не было произнесено, но их губы не требовали выражения мыслей. Речь заменяли глаза, которые становились ярче и ласковее с каждой секундой. Взгляды девушки и парня перемещались взаимно на лица друг друга, словно они исполняли сложный и глубокий танец, сливаясь в одно искусное движение.       В глазах девушки таилась нежность и тепло. Они светились, впервые за долгое время, словно звезды на темном небе, погружая ее в безграничное счастье. Ее взгляд прошел по мускулистым линиям парня, страстно проникая в его душу и подтверждая то, что словами нельзя передать.       Деймон, сидящий напротив нее, не мог оторвать глаз от ликующей красоты ее лица. Взгляд его был полон ласки.       Между ними существовало молчаливое понимание, окутывающее их как волшебная пелена. Они разделяли радости и горести, забывая остальной мир вокруг. В их диалоге глазами слились все оттенки любви, страсти, надежды и веры.       Когда музыка, неуклонно вызывающая их эмоции, достигла своего пика, девушка и парень ощутили, как их сердца бьются с одной силой. Время остановилось на мгновение, создавая неповторимое чувство вечности. Эти моменты: когда они впервые взглянули друг на друга в том клубе, а теперь судьба привела их в этот ресторан, где они решили начать сначала, стали символом глубокого и истинного связывания двух душ, которое никогда не смогут разлучить ни расстояния, ни время, так они думали в данный момент.       Первым нарушил тишину мужчина.       — Не могу не заметить, что сегодня ты крайне неразговорчивая, — с улыбкой произнёс Деймон.       — Ты тоже. Мы пытаемся наладить наше дружеское общение, я рада этому.       — Дружеское? — удивился мужчина.       — Именно, а ты на что надеялся?       — Дружеское, так дружеское.       — Ты не доволен? Устроишь мне сцену? — она откровенно его провоцировала.       — Если ты не будешь меня доводить, то никаких сцен не будет, — Деймон держал себя в руках.       — Я разве тебя чем-то довожу?       — Всё, Рейнира, хватит. Мы пришли сюда не отношения выяснять. Давай просто насладимся этим вечером, — он улыбнулся и поднял бокал красного вина. Рейнира отсалютовала ему тем же.       — Что ты делаешь на Рождество? — поинтересовался мужчина.       — Дома буду.       — Одна?       — Да, Эйг уезжает с друзьями за город. Меня звали, но я как-то не вписываюсь в их тусовку.       — Не хочешь со мной поехать в Нью-Йорк?       — Ты шутишь? — Рейнира очень хотела побывать в Нью-Йорке на Рождество.       — Нет, я еду по работе, если хочешь поехали со мной, в качестве друга, — последнее слово он выделил особенно чётко.       — Ну, только, если в качестве друга, — Рейнира произнесла последние слово с такой же интонацией, как и Деймон.       Вечер оказался на редкость интересным и увлекательным. Никаких сцен, никаких скандалов. О таком свидании Рейнира и мечтала, потому что предыдущее закончилось психологом.       Они тихо прогуливались по улицах, которые уже были украшены к Рождеству. Рейнира позволила Деймону проводить себя до подъезда.       Уносимый стаей мягкого, белоснежного покрова, снег медленно и непрерывно падал на холодные улицы спящего города. Неспешно, словно отмеривая время, они шли по этим белоснежным улицам. Их шаги, приглушенные хрустом белых кристаллов, сливались в мелодичное звучание зимней тишины.       Деймон задумчиво оглянулся назад, взгляд его упал на роскошные, пушистые сугробы, спрятавшие остатки земли. Мигом проносящаяся картина созвучна была его чувствам. Так же, как снег бережно покрывал окружающий мир, он хотел бы окутать Рейниру вниманием и заботой. Для него она была той самой фарфоровой куклой, до которой он боялся дотронуться, чтобы снова что-нибудь не сломать.       Его взгляд скользнул к лицу девушки, она была красива в своей зимней утепленной одежде. В ее глазах отражалась магия падающего снега. Светлее и нежнее глаз Деймон ещё не встречал. Голубая бездонная пропасть. Они были полны загадок, тайн и нежности, словно снеговики, нежно обнявшие друг друга в своих объятиях.       И все же, несмотря на манящую красоту ее глаз, парень испытывал легкую грусть. Ведь несмотря на все желание этого мгновения, он не мог остановить время и замереть рядом с ней, чтобы созерцать эту удивительную картины навсегда. Он знал, что в скором времени придется пройти через двери подъезда, пожелав доброй ночи и разойтись по своим делам.       Снег продолжал падать, тихо и независимо от человеческих чувств и желаний. Он оберегал мимолетный момент слишком уж красивой сцены, где парень провожал девушку до подъезда. И хотя нельзя было насладиться волшебством ее глаз бесконечно, в сердце парня зародилась искра надежды. Он знал, что даже когда снег прекратит превращаться в белые вихри, их взгляды будут продолжать встречаться на улицах, похожих на белоснежные ковры, их сердца будут биться в унисон, создавая свой собственный шумный концерт.       Так они дошли до подъезда, остановившись перед железной дверью. Парень склонился над её ухом и шепнул, чувствуя на губах холод декабрьского ветра: «Спокойной ночи, моя волшебная зима. И позволь мне — девушку, которую я проводил до этой двери, сохраниться в памяти, ведь её глаза мне будут сниться даже в аду».       Дверь закрылась. Рейнира вошла в подъезд, но его глаза все еще продолжали упорно смотреть на дверь, надеясь, что она обернётся, но этого не произошло.       Рейнира поднималась на свой этаж, держась за сердце. «Моя волшебная зима» — так он никогда её не называл. Девушка чувствовала, как от его нежности сердце снова начиналось биться, оно оттаивало. Неужели в её сердце пришла весна? Это настоящий Деймон или ещё одна из его масок? Как же Рейнира боялась снова поверить, открыть сердце и опять быть преданной.       Она для него была чем-то волшебным, а он для неё чем-то непостижимым.       Зайдя в квартиру, Рейнира сразу приняла ванну, чтобы очистить свои мысли от нежных грёз наивной девочки. Через два дня они летят в Нью-Йорк встречать Рождество.       — Так, так, так, что же мне принесёт Санта на Рождество, — Эйгон полез шелестеть пакетами, пока Рейнира разбирала гирлянду.       — А ну кышь, — она подбежала к брату и шлёпнула его по рукам, — откроешь только в Рождество.       — Оф, какая ты вредная.       Подарки были готовы, курьер должен будет доставить их в нужное время, в нужное место.       Эйгон плюхнулся рядом с сестрой на пол и стал помогать с гирляндой.       — Ты точно хочешь лететь в Нью-Йорк с Деймоном?       — Да. Я всегда мечтала побывать в этом городе в Рождество.       — А если снова случится что-то нехорошее? — брат переживал за психическое состояние сестры.       — Я буду к этому готова. Ты же знаешь, я больше не теряю бдительность, — Рейнира резко уставилась в одну точку.       Рейнира была хорошо знакома со своей внутренней борьбой. Ее нервная система часто демонстрировала свои собственные игры, заставляя ее трепетать на нервной почве и сомневаться в собственных силах. Но ничто не могло подготовить ее к этому моменту, когда паническая атака силой своего молота разбила все устои и защемила ее душу.       Паника — это слово, которое несправедливо сводит на нет все мысли и чувства, оставляя в своем эгоистическом объятии только пораженного человека и его страхи. Рейнира с трудом дышала, ее сердце билось так быстро, словно пыталось выбраться из груди, она пыталась хватать ртом воздух, но это не помогало. Вершина ее боли оказалась внезапна, и она осталась бессильной перед силой этого монстра.       Эйгон всегда наблюдал за ее внутренними сражениями издалека. Она была перед ним сильной, смелой, но такое Эйг видел впервые. Не в силах вытерпеть ее страдания, он решил превратиться в ее опору и помощника.       Подойдя к Рейнире, он нежно обнял ее и начал успокаивающе говорить.       — Тише, Рейни. Дыши со мной, вдох — выдох. Смотри на меня и повторяй.       Его голос звучал уверенно и трепетно одновременно, словно он сам был частью ее боли. Он помогал ей сосредоточиться на дыхании, и давал Рейнира спокойствие своим присутствием. Вместе они проделывали этот таинственный путь панической атаки, и он нес в себе надежду, что их связь сможет просверлить дыру в мраке вечной тревоги.       Вскоре Рейнира начала чувствовать, как воздух медленно возвращается в ее легкие, а сердце успокаивается от бешеного биения. Паника, казалось, сдавала свои позиции, уступая место спокойствию и облегчению. Она могла снова дышать и ощущать, как сила паники исчезает, словно песок с рук.       Брат и сестра смотрели друг на друга, их глаза говорили между собой без слов. В сердце Рейниры была благодарность, неизмеримая любовь к этому человеку, который стал для нее источником мужества и спасением в темных моментах ее жизни. Эйгон не разрывал своих объятий, боль сестры, была и его болью.       — И давно это у тебя началось? — шёпотом спросил парень.       — Это первый раз, — выравнивая дыхание, произнесла девушка.       — Почему это случилось? О чём ты думала?       — О том, как мы семьёй праздновали Рождество, а потом вспомнилась смерть мамы.       — Мне тоже её не хватает, — Эйгон взял руку сестры и сжал её своими руками.       — Ни один ребёнок не должен расти без родителей. В этом мы с тобой оба несчастны.       — Мы есть друг у друга, а это самое важное, — Эйгон поцеловал сестру в лоб и она уложила свою голову на его плечо.       — Поможешь мне собрать чемодан, завтра улетаю от тебя, — Рейнира чувствовала, как брат продолжает медленно гладить её по спине, чтобы она окончательно успокоилась.       — Конечно.       .....       Деймон сидел в тусклой квартире, погруженный в свои мысли. Напротив сидел Отто и курил сигарету. Запреты Деймона на никотин его не волновали.       — Ох, Дейми, ты либо глуп, либо притворяешь тупым, — он потушил сигарету и уставил свой взгляд на мужчину, — твой рассказ хоть тронул девушку?       — Она поверила мне, и твой план будет провален.       — Хаха, да уж. Не ожидал от тебя. Любовь к этой богатой суке сделала тебя слепым, — он направил указательный палец на Деймона, — ты пожалеешь, а эта тварь потеряет всё, что так сильно любит.       Деймон резким движением, схватил его палец и вывернул в другую сторону, так, что тот хрустнул. Отто закричал от боли.       Держа палец мужчины, Деймон встал со своего места и подошёл к Отто, свободной рукой схватил его за горло и произнес:       — Я тебя предупреждал, так не выражаться в её сторону — это раз. Ты ничего ей не сделаешь, если только с головы Рейниры или Эйгона упадёт хоть один волосок, то эти пальцы, — он кивком указал на руки Отто, — из тебя будут хирурги вынимать — это два. Ты исчезнешь из моей и их жизни, как будто тебя и не существовало вовсе — это три. Ты знаешь, я в игры не играю. Если я что-то пообещал, то обязательно выполню — твоё тело найдут в какой-нибудь канаве.       Деймон отпустил мужчину и отвернулся от него, но он продолжал выть и держать поломанный палец. Зрелище было жалкое, да и сам по себе Отто был жалок.       — Если мой труп и найдут в канаве, то ты тогда никогда не увидишь свою сестру, потому что её тело найдут в канаве неподалёку с моим.       Деймон резко повернулся и уставился на мужчину.       — Что ты сказал? Повтори! — закричал Деймон.       — Ты видимо забыл, зачем обратился ко мне. Я знаю, где твоя сестра. И да, она у меня. С ней ничего не случится, если ты будешь послушным мальчиком. Выбор за тобой, Дейми.