Занебесный Призыв

       Сбрось ты с запястий вдохов все оковы…              Мелодичное завывание раздалось по комплексу. Миллиардами осколков, вибрирующих отголосков нот, оно заполнило потаённые уголки корабля. Порождая тревогу в сердцах пилотов, оно растворилось в пустоте бескрайнего космоса. В комнате, заполненной проекционными экранами, зависло тугое молчание. Экипаж переглянулся, будто задавая немой вопрос друг другу. Мурашки забегали по коже людей, облачённых в тусклые, облегающие костюмы.       Все зависли, притворяясь что это всё, всего лишь больная игра их собственного разума, а отголоски прозвучавших сплетений, обыкновенное фантасмагорическое видение, насланное усталостью. От задачи отвлекаться никто не стал. Тяжёлый, увесистый шлюз, с шипением отъехал, впуская в помещение человека, довольно небольшого роста. Девушка окинула взглядом своих коллег и после короткой паузы, поправив очки, подобные стеклянному забралу, опёрлась о ближайшую стену.       —Прошу прощения, это был какой-то сигнал? -Неумело скрывая в своём голосе беспокойство, перемешанное с любопытством, коротышка поправила браслеты, подобные наручам, на своих запястьях.       —Закончила дезинфекцию? -После затянутой паузы, ответ излучал лишь фальшивое спокойствие. От них веял неимоверный холод. Мелкая недоумённо зыркнула на окружающих, подмечая их скованные действия. Стало не по себе. Наверное, стоило пойти переждать это всё в другом закутке станции.       Шаги по пустующим коридорам раздались глухим эхом. Походка её была торопливая, ритмичная. В голове плавали важные мысли и всевозможные расчёты. Белый свет отражался от её блестящих, изумрудно-ярких вставок костюма. На уровне сердца, были выгравированы показатели. Рядом с ними стояла маленькая, ели заметная печать, в виде перевёрнутого треугольно-подобного шестигранника с округлёнными углами. Светло серый комбинезон, сливался по оттенку с короткими, растрёпанными, блондинистыми волосами.       Прогуливаясь вдоль гладкой, холодной стены, она добралась до перекрёстка. Повернув налево, девушка поковыляла дальше. По расписанию, свободных у неё ещё целых три минуты и сорок девять секунд, кучу времени для проветривания мозгов. Тишина комплекса ещё никогда так не давила. Учёная замедлялась, ожидая какого-то подвоха. Долго он себя ждать не заставил. Новый толчок и перед глазами расплылась темнота.       «Следуй…» —то же странное чувство, тихое, но в то же время звонко-дурманящее своей привлекательностью и авторитетным распылением. Что-то продолжало вести её вперёд, хоть она уже непонятно куда и шла.       Механик ускорялась, неосознанно. Пролёт за пролётом, время сбилось, а визор кричал о опоздании, что никак не действовало на неё. В себя она пришла только тогда, когда лёгкие поглощали с огромной жадностью воздух, а она вполоборота согнулась, в попытках отдышаться. Физическую подготовку она проходила, когда-то, кое-как, но марафон по кораблю бежать ей раньше не приходилось. Придя в себя, она подняла голову.       Девушка оказалась перед панорамным иллюминатором. Открытый космос. Пространство бесконечное, в котором двигались звезды, кружились планеты, летали кометы. Вечная ночь. Сон, длинною в её жизнь, разбавленный яркими искорками, блестящих астральных точек. Космос – её жизнь. Такая же замудрённая, основанная лишь на вселенских законах и правилах, индивидуальная одним лишь своим научным напылением. До жути родное место, которое, по большому счёту, язык с трудом повернётся назвать «родным».       Зачем она пялилась в эту знакомо-незнакомую пустоту – неизвестно. Учёная скучающе оглянула спутник вдалеке, одинокий, забытый и холодный кусок композита. Сердце потихоньку переставало отчеканивать ритмы отбойного молотка. Опаздывает она… Почему тогда стоит не пойми-где, занимаясь не пойми-чем?        В объятьях бренной пустоты              Только механик хотела отстранится, как почувствовала её присутствие. Сущность с внеземным звучанием. Пленительный, непостижимый голос божественной дивы – похожие ассоциации выстраивались у коротышки в голове. Неясно только, как этот трель проникал так глубоко и почему с каждым мгновением, она всё сильнее забывалась.       В вакууме чёрного полотна замерцала голубая пелена. Очертания её изгибов углубились, вторя образу мифической богини, своеобразной Астерии, среди прочего светового шума. Гулкое, завораживающие представление чистой, небесной исключительности дурманило, и так пьянеющее сознание.       Ладонь непроизвольно коснулась стекла. Хотелось приблизится. По подушечкам пальцев пробежал холодный бриз. Отвести от неё очи стало бы непосильным подвигом. Сознание покинуло её бренную оболочку, а мысли забились в уголочек, закрытые на сотни титановых замков. Истинное превосходство. Её тихий шёпот, ангельское пение… Вязкий, согревающий вал. Вот бы ощутить её тепло… Тепла ли она?       Опомнится не успела учёная, как ноги вновь несли её куда-то вперёд. Жужжащее желание не давало покоя, вытесняя всё остальное существование из оболочки собственного тела. Хотелось взглянуть в её лицо, утонуть в линиях её величественного профиля.       Девушка пришла в себя, лишь ступив в отсек стыковочного модуля. Сонное состояние отступило, вернув ей отголоски здравомыслия. Замешкавшись, механик оглядела помещение. Вдоль стены, гордо выстроились скафандры экипажа, скрытые за прозрачными барьерами.       —Звёзды хризолитовые… —выступивший пот окропил её лицо, зрачки расширились, губы поджались, скрывая мутные сомнения. Учёный выставила запястье напротив сканера, мешающего ей забрать собственное одеяние.       Коротышка замерла. Словно пулей, в голову врезались, утихшие до этого момента, песни того космического чуда. Руки с большим энтузиазмом вырвали костюм со своего законного места. Вой стал настолько оглушительным, что, скривив лицо, механик доковыляла до шлюзов, нервно тарабаня пальцами по голографической проекции. Последующие действия были очень размазаны. В самой себе девушка, на тот момент, не пребывала, а лишь отбивалась от гула в голове.       Сознание прочистилось лишь в мгновения абсолютной умиротворённости. Учёная оглянулась. Её тело замерло в вакууме открытого космоса. Разум истерично просил свободы, но все мысли беспрекословно подчинялись новому внутреннему голосу: громкому, мелодично-сладкому и взывающему.       «Ближе…» —повторял этот голос, а девушка и слушалась.       Аккуратно, рассекая пустоту, механик продвигалась в неизвестном направлении. Заблестела знакомая аура. Её светлая, синеватая кожа была прикрыта плотными, белыми слоями звёздной туманности. Пламя горело внутри коротышки. Лёгкие принимали кислород из трубок, работали не покладая рук и кусками выплёвывали её сбитое дыхание.        Под колыбели той сирены              Во внутреннем голосе вспыхнули новые, игривые нотки. Она подзывала, заманивала и мягко-мягко нашёптывала. Волны мурашек пробегали по всему телу. Рвение девушки их сближало. Коротышка яростно пыталась осязать её лицо, тянулась всё ближе и ближе. Хотела заглянуть в её очи, прикоснуться к телу или, и вовсе, утонуть в блаженных объятьях.       «Перидот…» -Находясь на расстоянии вытянутой руки, девушке лишь оставалось любоваться чертами парящего перед ней ангела.       Её губы не размыкаются, это не её голос, это гармония внутренних мотивов, проникающих намного глубже, чем это позволено обычным голосовым связкам. Глаза этой божественной фигуры излучают холодное, неприступное безразличие. Там гуляют безудержные штормы и переливаются ярым перламутром ультрамариновые радужки. Пери ощущает оцепенение, а завывания не утихают.       «Позволь…» -Эхом трубит подсознание, и Перидот позволит. Она не возразит и не шелохнётся.       Дива делает шаг, словно ступая на невидимый мост. Душа трепещет, дурман осядет и упокоит все невзгоды. Их ждёт то самое — желанное сближение. Её ладонь проскальзывает, огибая неосязаемые потоки материи, тянется к талии учёной, притягивая к себе, а вторая проводит по имени, отпечатанном на поверхности костюма. Тело трепещет под натиском внеземной дамы. Всё что осталось от учёной, растворилось в эти последние секунды осмыслений. Всё что следует после, больше не имеет ничего общего с рассудительным и вменяемым механиком имперского гарнизона.       «Я жду…» -Рука ангела поднимается от имени выше, к лицу учёной. Шлем мешает им соприкоснуться.       Чувствуя наплывы возбуждения, разливающегося словно адреналин в крови, Перидот бездумно срывает защитную оболочку. Мир меркнет, но время что у неё есть, полностью заполнено ею. Дама сцепила их тела, не выпуская девушку из крепкой хватки. Ангел полностью обволакивала её и выдохнув, прильнула к её губам. Холод. Смертельный мороз космоса.       Губы ощущаются такими воздушными. Прикосновение отдаёт мелким покалыванием, а вкус напоминает морскую пену. Приторное, солёное послевкусие сводит её скулы, а брови хмурятся, запоминая это необычайно неординарное ощущение. Затихает внутренний голос, замки лопаются под тяжестью пустоты. Время приостанавливает свой поток.       Мир замер, застыло и сознание. Тело взвыло, смыкая болезненные разряды. Поцелуй в одночасье освободил от френетического сна, а иллюзия спала, обнажая чудовищную реальность. Обжигающе мёрзлые подушечки пальцев скользнули по щеке остолбенелой девушки, оставляя на коже дорожки боли.       «Не грусти, дорогая…» -Последний прощальный визг отдаляющегося охотника. Игра окончилась, победитель гордо покинул поле, бросая довольные ухмылки на свою сломанную игрушку. Ангельская особа отстранилась, растворяясь в темноте забытой вселенской пустоты. Пропали и гармоники звенящих голосов, пропала и бывалая бесстрашность.       Перидот, мраморной статуей, зависла в бесконечности созвездий – совсем как тот спутник, одинокая, забытая человеческая сущность. Жертва забавных развлечений…       И вот она парит одна, в тумане ночи, обманутая и забитая существом, жонглирующим великой мощью. Кислорода нет. Горят изнутри костры испепеляющего негодования и бессилия. Скафандр раскрыт и разгерметизирован, ощущения болезненны, оцепенение забирается под мышцы, вгрызаясь до костей. Кислорода нет. Шанс упущен. Смерть крепко обняла путницу.       Не выдохнуть, не вдохнуть. Болтаясь, словно рыба, брошенная на сушу, человек ищет спасение лишь в чуде. Чудо, прекрасное понятие, вот только жаль, что это лишь явление, которое законам противоречит, а значит и нашей правильной потерпевшей не подходит. Какая досада…       Веки, сцепленные инеем, смыкаются. Помутнела роговица. Глаза потеряли бывалую хватку, тело погибло, человек умирает, как это печально… печально… печально…        Что скрасит грезящие в бездне сны