Болезнь перед Рождеством

Заболеть в канун Рождества — самое худшее, что могло произойти с Гильдой. Потому что все её друзья уже вовсю готовились к грядущему празднику, покупали подарки и составляли Рождественское меню, а ей приходилось валяться в постели с температурой и литрами пить горячий чай, чтобы хоть как-то согреться. И то, не то чтобы ей это особо помогало. Даже наоборот, ей становилось только хуже. А ещё её постоянно клонило в сон. Она чувствовала неимоверную слабость, порой ей приходилось прилагать много усилий, чтобы просто сесть на кровати. Единственное, что радовало её в сложившейся ситуации, это Эмма. Когда Гильда позвонила ей и рассказала, что простудилась, она тут же примчалась к ней. С собой она привезла всё, что необходимо для лечения болезни, и даже больше: сироп от кашля, капли, таблетки, а ещё она купила в магазине шоколад. Молочный, с клубникой, который так любила Гильда. Пожалуй, из всего перечисленного это порадовало её больше всего. Она даже слегка улыбнулась, когда Эмма вытащила из пакета шоколадку, завёрнутую в красивую праздничную обёртку. Сейчас же Гильда лежала, завернувшись в одеяло, словно в кокон, и вполуха слушала телевизор. Там показывали какой-то сериал, но она особо не вникала в суть. Эмма была на кухне, готовила горячий шоколад, и потому она ждала её. Периодически она отвлекалась от телевизора и прислушивалась повнимательнее, если с кухни доносилось тихое пение. Ей нравился голос Эммы. Он успокаивал, в какой-то степени даже убаюкивал. Она всегда наслаждалась им, когда Эмма начинала петь, вот и сейчас тоже. Слушая мелодичный голосок, Гильда успокаивалась, расслаблялась, даже начинала потихоньку засыпать. Однако уснуть окончательно она себе не позволяла. Нет, сначала нужно было выпить лекарство, а потом уже ложиться спать. Тем более, Эмма ведь сейчас делала для неё горячий шоколад, так что она не могла вот так взять и заснуть. Невежливо это. Вот она и держалась изо всех сил. А потом с кухни наконец-то вернулась Эмма. Гильда не видела её, поскольку лежала на спине и смотрела в потолок, но услышала её шаги. Они у неё были мягкие, лёгкие, такие сложно не узнать. Губы тронула едва заметная улыбка, и Гильда медленно, стараясь лишний раз не шевелиться, повернулась в её сторону. Эмма уже направлялась к кровати, держа в руках поднос, на котором стояли две кружки с горячим шоколадом, тарелка с печеньем и стакан с водой. Рядом с ним лежала небольшая таблетка. — Ну что, давай пить лекарство? — спросила Эмма, когда наконец подошла к кровати, и поставила поднос на тумбочку. Её вопрос прозвучал больше как утверждение, но Гильда не стала возражать. Лишь легонько кивнула, чуть приподняв голову с подушки. — Угу… — это всё, на что у неё хватило сил. Эмма помогла ей сесть, предварительно раскутав, после чего вложила в ладонь таблетку и протянула стакан. Гильда поблагодарила её, взяла стакан и запила таблетку. После поставила его обратно на поднос, закрыла глаза и вновь плюхнулась на подушку. Эмма погладила её по волосам, присела рядышком. От её прикосновения по коже пробежались приятные мурашки, и Гильда тихо выдохнула. На душе сразу же сделалось по-особенному тепло, внизу живота запорхали бабочки. Так всегда бывало, когда Эмма трогала, обнимала и целовала её. Гильде нравились подобные ощущения, но сейчас — особенно, ведь она болела, а во время болезни она становилась чересчур чувствительной и тактильной. Она сама липла к ней, часто тянулась за лаской или объятиями. Вот и сейчас тоже. Она с удовольствием подставлялась под приятные поглаживания, будто кошка, изголодавшаяся по ласкам хозяина. Она не видела, но точно знала, что Эмма сейчас улыбалась, и оттого сама не могла сдержать улыбку. — Ты прямо как кошечка, — протянула Скайлер, запуская пальцы в тёмные пряди. В её голосе слышались одновременно нежность и игривость, и оттого по телу пробежалась новая волна мурашек. — Неужели? — снова тихо выдохнув, спросила Андерсон. Она даже чуть приоткрыла глаза и посмотрела на неё. Как она и думала, Эмма действительно улыбалась. — Ага. Маленькая миленькая кошечка, — она хихикнула. Гильда едва слышно усмехнулась и вновь закрыла глаза, продолжая подставляться под ласки. — Кстати, ты как себя чувствуешь? Тебе уже лучше? — поинтересовалась Эмма, и в этот раз в её голосе чувствовалась обеспокоенность. От былой игривости не осталось и следа, на её место пришли волнение и несвойственная Эмме Скайлер серьёзность. Так тоже часто бывало, когда Гильда болела, и это, пожалуй, нравилось ей в болезни больше всего. — Угу. Температура пока ещё держится, но по сравнению с утром я чувствую себя намного лучше, — она коротко кивнула, чуть приподнявшись на подушке, и тут же вернулась обратно. — Но ещё лучше мне будет, когда ты ляжешь рядом со мной, — едва слышно прошептала она и вдруг потянула её за рукав на себя. Ещё секунда, и Эмма уже лежала на кровати в крепких объятиях Гильды. Она было хотела что-то сказать, однако в самый последний момент передумала. Лишь ласково улыбнулась, зарылась носом в тёмные волосы и обняла её в ответ. Гильда покрепче прижалась к ней, уткнулась носом в её шею и глубоко вдохнула запах ромашек. Именно так она в конце концов и уснула. Лёжа рядом с Эммой, обнимая её за талию и вдыхая её аромат. Нет, всё-таки Гильда ошиблась. Заболеть в канун Рождества — самое лучшее, что могло с ней произойти.