.
24 декабря 2022 г. в 14:31
До Рождества оставалось совсем мало времени, чтобы Га Он подсознательно почувствовал отчаяние, так и не найдя лучшего, по его мнению, подарка для Ё Хана. К счастью, с Эллией всё было проще, и её сюрприз уже уютно висел в рождественском носке над камином. Несомненно, винтажные украшения для волос очень обрадуют девочку, но, что касалось Ё Хана — здесь Га Он боялся не угадать.
Дожидаясь Эллии, сидя на скамейке во дворе реабилитационного центра, Га Он не первый день перебирал в голове варианты подарка. Качая головой от мыслей о галстуке и запонках, которые потеряли свой смысл, когда они переехали в Швейцарию, Га Он в очередной раз зашёл в тупик. В конце концов, он мог просто подарить Ё Хану сувенирный магнит на холодильник, так что он бы участливо показал бы, что рад, ведь это же был его оленёнок, но именно этого и не хотел Га Он.
— Только не говори, что ты всё ещё переживаешь насчёт Рождества, — усмехнулась Эллия, напугав парня своим внезапным появлением со спины. Она неуклюже держалась на костылях, но всё же научилась бесшумно приближаться, смеясь с довольно пугливой реакции Га Она.
— Думаю, я наконец нашёл идеальный рождественский подарок, — довольно отозвался Га Он, игнорируя скептичный взгляд в ответ.
— Тогда можешь съездить и купить его, у меня ещё одно практическое занятие, — примирительно предложила Эллия, удерживаясь на одном костыле, чтобы весело помахать, — поторопись.
Благодарно улыбнувшись, Га Он поспешил к машине. Заранее заказав большой вязаный свитер, ему надо было лишь забрать его, поэтому это не заняло бы много времени. Именно так и думал Га Он, воодушевлённо забежав в большой торговый центр. Чего он не ожидал — это столкнуться лицом к лицу с Ё Ханом.
Га Он хотел предположить, что их встреча случайна, но только не в случае с Кан Ё Ханом. Особенно, когда мужчина выглядел недовольным и немного обеспокоенным. Он, даже не переодел домашнюю рубашку, оставив её под расстегнутой курткой, как будто торопился.
— Я думал, ты ждёшь Эллию в реабилитационном центре, — интонация Ё Хана заставила Га Она почувствовать себя нашкодившим ребёнком, что он не нашёл слов в свою защиту, кроме как прижать к груди упаковочный пакет с подарком.
Следуя за Ё Ханом в машину, Га Он продолжал молчать, зная, что где-то на нём был отслеживающий жучок, и что старший отследил его. Эта неприятная ситуация напомнила момент, когда Ё Хан точно также следовал за Эллией на каждом шагу, даже, когда она была с Су Хён. И теперь под это попал и сам Га Он. Особенно его ранило то, как Ё Хан холодно втолкнул его в машину, как будто в его безобидном поступке было что-то угрожающе опасное.
Только оказавшись дома, спрятав своё разочарование подальше, чтобы не беспокоить Эллию, Га Он ворвался в кабинет Ё Хана, с громким хлопком бросив свой телефон ему на стол.
Они давно покинули Корею, и не было ни одного повода, чтобы проявлять повышенное внимание к безопасности кого-либо из них, но Ё Хан определённо иначе не мог, действуя собственнически, когда огораживал дорогих людей от возможных угроз, используя свои методы.
— Зачем ты это сделал? — Обиженно спросил Га Он, ожидая, чего угодно, но только не совершенно спокойного безразличия, как будто не было года их близких отношений.
— Ты тот, кто ушёл без предупреждения, — безучастно уточнил Ё Хан, нарочно перелистнув страницу книги, когда Га Он точно знал, что он не читал.
— Это был сюрприз, ты мог бы просто позвонить и спросить, а не приезжать за мной, как за ребёнком, — запыханно выдохнул Га Он, ненавидя, что, даже сейчас ему приходилось оправдываться за то, что казалось саморазумеющимся.
Всё же отложив книгу в сторону, Ё Хан терпеливо поднял взгляд на растрёпанные волосы Га Она, его покрасневшие щёки и покусанные от волнения губы. Они действительно ссорились на пустом месте из-за того, что Ё Хан не хотел вслух признавать свою озабоченность по поводу его безопасности, вместо этого решая задеть ещё сильнее.
— Так и есть. Ты ведёшь себя, как ребёнок, слишком суетливо относясь к Рождеству.
— Что? — Повержено переспросил Га Он, ощутив, как кончики ушей неприятно горели.
Чувствуя, что едва сдерживал слёзы, Га Он так жалко продолжал стоять перед столом в повисшей между ними тишине. Обида захлестнула его с головой, когда именно он, желая устроить настоящее Рождество, которое они впервые будут отмечать вместе, как семья, оказался виноватым. Его инициатива оказалась никому не нужна. И это ранило.
Глядя на Га Она, быстро скрывшегося за дверью комнаты, Ё Хан понял, что погорячился. Он должен был признать, что страх за безопасность Га Она был сильнее, чем мысль о том, что он сможет причинить ему боль. В конце концов, он и сделал это, в последнюю секунду увидев застывшие слёзы в уголках глаз своего оленёнка.
— Га Он-а, — раздосадовано выдохнул Ё Хан, услышав громкий хлопок входной двери.
Га Он ушёл.
И это напомнило Ё Хану тот злополучный день, когда их ссора закончилась уходом Га Она, когда он должен был признать свою слабость.
***
Их новый дом в Швейцарии располагался также далеко от города, как и в Корее. Только зима здесь была, куда суровее.
С трудом переступая через глубокие сугробы, Га Он сам не знал, куда идёт, просто пытаясь проветрить голову от гнева и обиды, разочарованно размазывая слёзы по холодным щекам.
Понимание, что Ё Хан никогда бы не причинил ему боли, никуда не делось, но Га Он всё равно злился, что они так и не научились говорить. Старший всё также привычно пытался надеть безразличную оболочку, лишь бы скрыть свои уязвимые стороны.
Так и сейчас, прикрывая свой страх, что Га Она похитят, Ё Хан невольно ранил его. Даже за те восемь месяцев, которые они провели в Швейцарии, начав жизнь с чистого листа, мысль, что его близкие люди пострадают — никуда не делась. Га Он знал, что подобное не могло исчезнуть, не после столько лет опасений и угроз. Однако, лучше, если бы Ё Хан признал это, а не отслеживал его, чтобы затем чрезмерно среагировать.
Потихоньку придя в себя, Га Он собирался вернуться и с ещё большим рвением продолжить делать всё для предстоящих праздников. Даже, если это означало заставить Ё Хана наряжать ёлку вместе, перед этим надев семейные свитера с оленями и красные колпаки. От этих мыслей Га Он тихо усмехнулся, спешно перепрыгивая через сугробы, неуклюже запинаясь о них.
Солнце уже скрылось за горизонтом, когда, сделав очередной шаг, Га Он не почувствовал земли под ногой, но всё, что он успел сделать — это отчаянно закричать, падая вниз.
Скатившись с крутого склона, остановившись только, когда столкнулся спиной со стволом дерева, Га Он искажённо простонал. Обхватив себя руками, он жалко поджал колени к груди через неприятное давление делая вдохи, как будто были повреждены рёбра.
Как назло, снег попал под рукава и низ куртки, и ледяной холод слишком быстро охватил всё тело Га Она. Пытаясь сохранить остатки тепла, он ещё сильнее свернулся в клубок, бесконтрольно стуча зубами.
Попытки подняться оказались бесполезны, когда его тело казалось парализованным от мороза и боли. Засунув руку в карман, надеясь, что сможет позвонить, Га Он поздно вспомнил, что на эмоциях бросил его на стол Ё Хана. Это была ещё одна глупая ошибка, как и та, что он решил уйти из дома.
Понимая, что замерзнет раньше, чем дождётся помощи, Га Он приложил все усилия, чтобы попытаться взобраться на склон, но онемевшие от холода конечности лишь соскальзывали вниз, из-за чего он оказывался ещё ниже.
Борясь с нахлынувшим отчаянием, наплевав на хрипоту, Га Он громко закричал в надежде позвать на помощь.
Единственное, о чём думал Га Он, что он не мог быть настолько беспомощным из-за собственной глупости. Он ненавидел быть обузой.
Вновь и вновь пытаясь подняться, Га Он решил ползти на четвереньках в сторону, предполагая, что найдет менее крутой подъем. И это было истиной, когда впереди резкий выступ сменился плавным наклоном. Он бы мог подняться, только руки и ноги перестали слушать его.
Упав лицом в снег, Га Он едва повернул голову, чтобы дышать. И это была его последняя попытка.
Казалось, что прошло много времени, когда Га Он услышал до боли знакомый и желанный голос.
— Га Он! Ким Га Он!
И Га Он хотел бы ответить, но слабость настолько взяла верх, что ему оставалось лишь неподвижно лежать, выдавив едва видимую улыбку, когда Ё Хан подхватил его.
Быстро одев на дрожащего парня своё большое пальто, Ё Хан аккуратно поднял его на негнущиеся ноги, держа его за талию так, как после взрыва.
— Га Он, где болит? Ответь мне, дорогой, — взволнованно настаивал Ё Хан, прижав ладонь к совсем холодной щеке младшего. На его лице отразилось ещё большее отчаяние, и Га Он должен был приложить все остатки сил, чтобы не волновать его.
— Мне холодно, — шёпотом признался Га Он, нуждающееся прижавшись к Ё Хану в поисках необходимого тепла.
— Потерпи немного, — просил Ё Хан, постоянно проверяя его лицо, чтобы он не закрыл глаза.
— Прости, что не предупредил тебя, когда уехал в магазин, — запинаясь, Га Он едва чётко произносил слова, надеясь, что старший поймёт его. Чтобы они больше не ссорились, он готов был взять на себя вину, и это было такой самоотверженной чертой, что, слыша дрожащий голос, Ё Хан готов был разорвать себя.
— О, Га Он-а, ты ни в чём не виноват, это всё из-за меня, что я так сильно боюсь потерять тебя, — всё также крепко удерживая за талию, Ё Хан прижался губами к части его оголенной шеи, дыша горячим воздухом, хотя бы согревая маленькую часть тела своего оленёнка.
Весь путь до дома Ё Хан не переставал шёпотом подбадривать его. Это были тихие фразы, в которых старший обещал, что больше не будет устанавливать отслеживающие жучки за ним, что они вместе будут готовиться к Рождеству, что он больше не отпустит его никуда, даже после ссоры. Ё Хан изо всех сил старалася удержать Га Она в сознании, прислушиваясь к слабому дыханию, вглядываясь в едва открытые глаза.
Лишь оказавшись дома, предусмотрительно вызвав доктора, Ё Хан смог облегчённо выдохнуть. Всё обошлось.
После детального осмотра, Га Он был отправлен в горячую ванну, сидя в которой он крепко держался за руку Ё Хана. Это было успокаивающе для него, особенно после пережитого стресса.
— Тебе лучше? — Выдохнул Ё Хан, ласково поглаживая всё ещё бледные костяшки пальцев своего оленёнка.
— Прости, — только и произнёс Га Он, чувствуя себя пристыженно, из-за своих необдуманных действий так испугав их обоих. Это было глупо.
— Иди ко мне, — осторожно позвал Ё Хан, когда Га Он совсем сник. Он нежно прикоснулся губами к его ладони, этим жестом убеждая, что всё в порядке.
Последовал шумный вдох, и Га Он дал волю рыданиям. Выплеснув воду из ванны, когда резко потянулся к Ё Хану, он прижался к нему.
Тактильно успокаивая, ладонями поглаживая спину, Ё Хан оставлял хаотичные поцелуи на его виске, дрожащих ресницах и губах.
Ё Хан так сильно показывал свою безграничную любовь, не отпуская Га Она, даже, когда вся одежда промокла насквозь. Он осторожно покачивал его в объятиях, пока Га Он тихо всхлипывал, спрятав лицо в изгибе его шеи. Позади остался страх.
Позже, оказавшись в нескольких тёплых халатах старшего, Га Он удобно устроился на его груди, невольно прислушиваясь к размеренному сердцебиению.
— Га Он-а, если хочешь, мы будем готовиться к Рождеству вместе, — оставляя лёгкий поцелуй на макушке своего оленёнка, мягко предложил Ё Хан, замечая оживлённость на лице младшего.
— Правда?
— Да, Га Он-а, давай выбирать подарки и наряжать большую ёлку вместе. Что ещё делают на Рождество? — Усмехнулся Ё Хан, собираясь выполнить всё, чтобы видеть улыбку Га Она.
— Семейный ужин, — подсказал Га Он, и его глаза засияли лишь от предстоящих планов.
— Конечно.
И Ё Хан поцеловал его в нос, поймав на себе влюблённый взгляд своего оленёнка. У них точно будет запоминающееся Рождество вместе.