***
Наконец-то дверь. Римус помнил каждую царапинку на этой двери. Сколько раз Лунатик за этот прошедший год стоял около этой двери, боясь постучать. Он не мог найти в себе силы постучать в обычную дверь, хотя знал, что Сириус нуждается в психологической помощи. Он боялся пересечь ту черту, которую они пересекли однажды, будучи семикурсниками. Сейчас Люпин вошел в эту комнату без страха. Он знал, что в этой комнате нет того кого он хочет увидеть всем сердцем. Комната была пуста, как он и предполагал. Кровать не заправлена, на тумбочке около нее стоит чашка недопитого кофе, рядом лежит газета. Выглядит все так, будто хозяин вышел из этой комнаты несколько минут назад и вот-вот вернется. Но он не сможет вернуться, оттуда, где оказался Сириус не возвращаются. Римус оглядел комнату тоскующим взглядом. Каждая вещь в этом месте напоминала о Сириусе, о его стиле. Красное знамя Гриффиндора, плакаты с девушках в бикини, на столе кучей свалены книги о магловской механике, в большинстве случаев о мотоциклах. На стене висела лишь одна фотография, сделанная на шестом курсе мародеров. На ней четверо парней стояли плечо к плечу и улыбались. Римус вспомнил тот день. — Ребят, а давайте сфотографируемся на память, ну мало ли как жизнь повернется, а так у нас будет хоть какое-то напоминание друг о друге — предложил Джеймс, вальяжно растянувшись под кроной дерева, излюбленным местом мародеров. — Ну а что, отличная идея! — поддержал друга Сириус, вскакивая на ноги — Ну-ка, все на фотосессию! Джеймс и Питер вскочили почти одновременно. Лунатик остался сидеть на земле. Он был другом мародерам, но на фотографиях получался из ряда вон плохо, высокий, весь в шрамах. Одним словом ужас. — А Лунатику отдельное приглашение нужно? — спросил Сириус, садясь на корточки перед другом. — Вы же знаете, что я не люблю фотографироваться, — сказал Люпин, отвернувшись от настойчивого взгляда Сириуса. — Ничего подобного, если я сказал надо — значит надо — отнекивался Сириус — Я на всех фотографиях получаюсь плохо, так уж заложено природой — Рем, ты прекрасен и на фотографиях и в жизни, в любом своем обличии, — Сириус коснулся теплыми губами щеки Римуса, потом губами медленно спустился к шее и задержался там. Щеки Римуса вспыхнули огнем. Он мельком взглянул на Джеймса, но тот смотрел на двух своих друзей с улыбкой. Джеймс и Питер давно уже знали о том, что Лунатик и Бродяга вместе, но вот если Лунатик до сих пор краснел от прикосновений Сириуса на людях, то для Сириуса это стало обыденной вещью. Он не обращал внимания и уж точно не краснел, как это делал Люпин. Если честно, чаще всего лез целоваться Блэк, он был активом, заставляя тело Римуса покрываться новыми мурашками в том месте, где их тела соприкасались. На самом деле Люпин любил, когда Блэк прикасался к нему, где только вздумается. Он любил теплые ладони Сириуса на его щеках и в волосах. Тихое, почти неуловимое дыхание с запахом ментоловых сигарет и взгляд. Его чудесный изумительный взгляд. – Кто-то отлично провёл время, а? — поинтересовался Джеймс, когда Сириус отстранился от шеи Лунатика, оставив там ярко-красный засос. – Есть такое, – Сириус повернул голову в сторону Джеймса, а потом снова упал на траву, неосознанно прижавшись щекой к бедру Ремуса. Хитро покосился на книгу в его руках, добавил с мягкой, беззлобной насмешкой: – Всё лучше, чем зубрёжка. — он улыбнулся. Сириус улыбался глазами, всегда в любой ситуации. В этом и заключалось его отличие от серой массы. Что бы ни случилось, Бродяга оставался собой. Вспыльчивый и одновременно отходчивый, верный и преданный до боли в костях. Безжалостно красивый. И речь сейчас не о наружности, всё куда глубже. Люпин улыбнулся, глядя на фотографию, на беззаботного Блэка, стоявшего рядом с ним и на самого себя, счастливого, бледного и с алым засосом на шее, в окружении своих друзей. Взгляд с фотографии переместился на письменный стол, на котором поверх всех книг лежал альбом с фотографиями. Римус узнал его. Такой был сделан на заказ для каждого мародера и в каждом были одинаковые фотографии, оставшиеся там, как память о веселом прошлом. Люпин вспомнил о своем альбоме. Фотографий там почти не осталось. Почти все он отдал четыре года назад Хагриду, чтобы тот сделал подарок для Гарри, чтобы мальчишка имел хоть какое-то представление о своих родителях. Лунатик перелистнул альбо к середине и посмотрел на фотографию. На ней были изображены все мародеры, но теперь к ним присоединилась и Лили, красивая, с рыжими распущенными волосами, в красивом выпускном платье. Это был их выпускной день. Если другим учащимся этот день запомнился, как день освобождения от школьной рутины, то Римусу он запомнился по другим причинам. Наконец-то настал этот день. Поверить не могу, что все теперь мы никогда не вернемся в эту школу. Всех нас ждет свою дорога и только нам выбирать какой она будет. — Луни, нам нужно поговорить, — серьезно сказал Сириус, присев на край кровати — О чем? — спросил Римус, садясь ближе и переплетая их с Сириусом пальцы вместе. — Я подумал... В общем нам надо расстаться. — лицо Люпина вытянулось — Понимаешь, я думал об этом несколько дней.. Сегодня наш последний день здесь, дальше нас ждет взрослая жизнь и я не хочу портить ее тебе своим присутствием... — Ты испортишь мне жизнь, если тебя не будет рядом со мной, — шепотом сказал Римус — Ты не понимаешь... Ты должен работать, вот например, найдешь ты работу и потом начальник узнает, что ты встречаешься с парнем и уволит тебя, таких как мы никто не принимает... — Блэк, я оборотень! Меня ни на одну работу не примут. Мне же нужно будет придумывать вечные оправдания, чтобы свалить с работы, забыл? — Это не беда, можно найти понимающего начальника, который примет твой недуг, как сделали это мы, но то, что ты гей, принять не сможет никто, прости... — Сириус вышел из комнаты, оставив Лунатика на едине с разбитым сердцем. Люпин знал, что Сириус умеет разбивать сердца, но никогда не мог подумать, что он разобьет сердце ему. Из-за этого он не мог никак поговорить с Блэком в этом году, а им стоило. Если бы у них восстановились старые дружеские отношения, то Римус смог бы убедить Сириуса не соваться в министерство и тогда Сириус бы был жив... Если бы было так, сейчас Римус бы не чувствовал себя таким одиноким. — Ты не будешь один, Луни, не в этой жизни… — пообещал ему Сириус в вечер выпускного, когда все они стояли на улице и смотрели на разноцветные фейерверки. Лили и Джеймс танцевали что-то наподобие вальса, Питер разговаривал с пуффендуйкой, а он и Сириус стояли у ворот Хогвартса и разговаривали. Эти слова были ложью. Разве Римус сейчас не один? Разве он не провел в полном одиночестве двенадцать лет? Все это было ложью... Каждое слово, каждый шепоток. Римус был одиноким, одиноким и останется, он так и будет сидеть в этой опустевшей комнате, прислонившись к изголовью кровати Сириуса, и будет смотреть на их старые школьные фотографии... Здесь они были счастливы, только на этих фотографиях они счастливыми и останутся. Лунатику это не нужно, больше не нужно. « Еще один день. Я хочу пробыть с тобой еще один день» — пронеслось в его мыслях. Вот что было искренней правдой.Не смогу без тебя
24 декабря 2022 г. в 23:02
Уставший и изможденный Люпин трансгрессировал в единственное безопасное место. Гриммо 12, здесь в безопасности был каждый член ордена, поэтому Дамблдор и выбрал этот дом в качестве штаб-квартиры.
Зайдя в гостинную, расположенную на втором этаже, Римус тяжело упал на диван, игнорируя вопли старого портрета матери Сириуса. Он старался отдышаться. Сегодня было полнолуние, во рту все еще чувствовался вкус чьей-то крови. Римус пытался вспомнить вчерашнюю охоту вместе со стаей Сивого, но не мог, он слишком устал и даже скорее всего не хотел бы вспоминать. Ему было больно думать о том, что он мог лишить жизни какого-то зверька или даже человека, а вот об этом думать точно не хотелось. Римус слишком старательно отгонял от себя свою волчью сущность и не желал принимать то что внутри его рядом с его человеческим разумом живет еще один — волчий.
Он повернулся набок и только сейчас до него дошло какую ошибку он совершил. Ему нельзя находится в этом доме. Это слишком больно, здесь столько воспоминаний о его старом друге. Ему не место здесь, больше не место.
Где-то на краю сознания мелькнула мысль о месте, где Римус должен побывать раз уж пришел сюда сегодня. Его сердце итак разрывается от боли, но нужно Римусу нужно побывать в этой комнате, чтобы, наконец, отпустить своего старого друга...
Ступая по скрипучим половицам мрачного особняка на площади Гриммо двенадцать, Римус Люпин держался за стену, на кончики пальцев собирая сантиметровую пыль. Молли совсем забыла про уборку этого особняка, полностью отдавая силы работе ордена и хозяйством по собственному дому. Честно, Римус не помнил, когда точно видел Молли на собраниях ордена, а как давно не появлялся на них он?
Случившееся в июне окончательно разбило его сердце. Он видел как его друг упал в какую-то старую арку и через минуту он исчез. Что-то оборвалось в его сердце и именно тогда Римус понял, что Сириус Блэк умер навсегда. Ему хотелось кричать, метать все на своем пути, прыгнуть в эту проклятую арку вслед за Сириусом и наконец воссоединится со старыми друзьями..
Римус заметил как Гарри бежал в сторону этой же арки. Нужно его остановить, пока он не совершил какую-нибудь глупость. Римус рванул в ту же сторону и схватив его сзади, стараясь оттащить его как можно дальше от этой проклятой арки.
— Ты ничего не можешь сделать, Гарри...
— Помогите ему, спасите его, он ведь только что был здесь...
— ...слишком поздно, Гарри.
— Сейчас мы его вытащим... — Гарри яростно извивался, пытаясь вырваться, но с Люпином было не так-то легко сладить.
— Ты ничего не можешь сделать, Гарри... ничего... его уже не вернуть.
— Неправда! — закричал Гарри.
Римус понимал, что чувствует Гарри. Он и сам до сих пор не мог поверить, что не стало его последнего друга. Он не хотел верить или хотел хотя бы рвануть вслед за ним. Но он не может, пока не успокоит Гарри, пока не заставит его поверить, что Сириуса больше нет...
— СИРИУС! — снова выкрикнул Гарри. — СИРИУС!
— Он не сможет оттуда вернуться, Гарри. — Голос у Люпина сорвался. — Он не вернется, потому что он ме...
— ОН — НЕ — МЕРТВ! — взревел Гарри. — СИРИУС!
Каким-то непостижимым образом Гарри удалось вывернуться из крепкой хватки Люпина и он побежал в противоположную сторону вслед за Беллатрикс, убийцей Сириуса.
Римус не стал бежать вслед за крестником погибшего друга. Точно туда же ушел Дамблдор, значит Гарри в безопасности, для ордена эта битва окончена, но будут и другие, в которых лишь один человек не сможет принять участие...
Римус, сдерживая слезы, подошел к своим боевым товарищам. Сейчас не время и не место для скорби. Всем орденцам необходимо убираться, чтобы у министерства не возникло вопросов, но Римус знал, что как только он окажется один, он даст вою своим чувствам. Один раз он уже испытал это режущее чувство боли, сегодня он испытает его еще раз. Это чувство будет даже сильнее первого, ведь Бродяга был ему не просто другом...