Перед испытанием

Проклятая штука никак не желала сесть. Бейлор Таргариен, Принц Драконьего Камня, Защитник Королевства, Десница Короля, переместил свою руку немного влево, чтобы шлем прошел в эту сторону. Да. Так было лучше. «Нет, давно не было так худо», — подумал Бейлор. «Представить только, сколько людей сражаются в доспехах, которые они завоевали или унесли с поля боя. Я просто избалован в этом плане. Я никогда не примерял ничего, что не было бы сделано специально для меня». — Как думаешь, хорошо ли я выгляжу? — спросил он, улыбаясь под шлемом. Однако Валарр не улыбался. — Вы будете выглядеть нелепо, — ответил он. — Десница короля, закованный в позаимствованные доспехи, чтобы защитить честь глупого межевого рыцаря… Кстати, он вообще рыцарь? Улыбка Бейлора погасла. — Да, — коротко ответил он, снимая шлем. Валарр задумался на мгновение. — Но он все равно дурак, — наконец сказал он. — Эйрион есть Эйрион, и я не буду слишком скорбеть, если кто-то прикончит его, но этот… рыцарь… это было безумие. Я имею в виду, что он знал, на кого напал. Это было очень неразумно с его стороны. Это были те же самые слова, которые Бейлор сказал сиру Дункану, но из уст Валарра они звучали иначе. — Этот мир нуждается в недостатке мудрости, как этот рыцарь, — сказал наследник. Валарр посмотрел на него с удивлением. — Я не говорю, что он не вел себя благородно, — заметил принц. «И все же ты не решился стать одним из его семи», подумал Бейлор, снова садясь на свое место у костра. Он ждал и наделся, что Валарр поступит именно так. — Должен быть какой-то порядок, — сказал Валарр. — Эйрион может быть кем угодно, но никому не стоит полагать, что они могут поднять руку на одного из нас, независимо от причины. — Так ли это? — Голос Бейлора звучал резче, чем обычно. Интонация вышла жестче, чем ему бы хотелось. Валарр не мог знать, как часто Бейлор слышал подобные слова в детстве при дворе своего деда. Конечно, Эйгон и его подхалимы исказили то, что само по себе было разумной позицией для оправдания гнусных преступлений, но все же ему было неприятно слышать это от собственного сына. — Это не так, — в голосе Валарра определенно звучало упрямство, присущее только самому Бейлору. «Неважно, правы вы или нет на самом деле, главное, чтобы вы были уверены в своей правоте». Бейлор сам научил его этому. Возможно, ему следовало лучше разъяснить нюансы. «Он не видел того, что видел я», напомнил себе Бейлор. — Очень хорошо. А теперь оставь меня Валарр колебался. — Ты же знаешь, что я предпочитаю побыть один перед поединком, — настаивал Бейлор. — Это помогает мне сосредоточиться. Увидимся завтра. Валарр ушел так тихо, что Бейлор не узнал бы об этом, если бы не смотрел на него. Оставшись один, принц протянул руки к огню. Хотя он обладал здоровьем, которое не позволяло холоду навредить ему, все же предпочитал тепло, когда оно имелось. Его драконья кровь? Или его змеиный яд? — с кривой усмешкой вспомнил он. Он прекрасно знал, что люди говорят о нем и его дорнийской матери. Перед смертью короля Эйгона некоторые даже не удосужились слишком скрывать своё мнение. Он думал о противниках, с которыми они столкнутся на следующее утро. Удалось ли Эйриону найти седьмого человека? Нет, он вообще не должен об этом думать. Даже если бы он это сделал, Бейлора это не касалось бы. Он был бы слишком занят тремя Королевскими гвардейцами. Тем не менее, если бы он знал, кто будет седьмым, он мог бы дать другим несколько советов… Манфред Дондаррион? Бейлор кое-что знал об амбициях этого человека. Его собственная женитьба возвысила Дондаррионов настолько высоко, что они уже надеялись на еще один королевский брак через несколько лет. Но даже если Манфред решит так заискивать перед Мейкаром, это мало поможет. Мейкар даже не подумал бы выдать одну из своих девочек замуж за мальчика Дондаррионов. А если бы он это сделал, Бейлор встал бы у него на пути. Он слишком хорошо знал Манфреда Дондарриона, чтобы позволить Дейлле или Рей попасть в его руки. Он снова отошёл от главного. Судебный процесс! Нет, как не посмотри, а единственным серьезным противником, которого он встретит, будет Мейкар. Он не мог сказать, что слишком рвался в бой, но, увы, некоторых вещей избежать бы не удалось. Как усугубление пропасти между ними двумя. Семеро знали только, сколько времени им понадобится, чтобы это исправить. Легкая улыбка скользнула по его губам, когда он неосознанно потер переносицу дважды сломанного носа, вспоминая день, когда он получил вторую травму двадцать лет назад. Эйрис и Мейкар спорили, спор быстро приближался к тому моменту, когда слова сменятся кулаками. Бейлор встрял в конфликт, чтобы растащить их. Все произошло в мгновение ока, прежде чем Мейкар успел остановить свой удар. Все закончилось сломанным носом и синяком под глазом Бейлора. И их первая встреча! Бейлор все еще помнил красное лицо своего деда, когда король в ярости покинул покои принцессы Марии и сердито сказал, что «мерзость явилась». Бейлор не слишком удивился. Он уже несколько месяцев был наслышан о том, что его мать якобы носит чудовище. В тот же день он пробрался в ее спальню, желая взглянуть на объект слухов. Поскольку его мать не могла терпеть людей в комнате, когда она спала, там находились лишь только она и новочвленный брат Бейлора. Бейлор вспомнил свое разочарование, когда он на цыпочках прокрался к колыбели и вытянул шею. Рука «мерзости» вовсе не выглядела такой отвратительной. Просто гладкой. Когда Бейлор ткнул её, разжав крошечную ладонь, младенец проснулся, схватил Бейлора за палец и сжал его так сильно, что от удивления тот свалился прямо на колыбель. Шум заставил их мать моментально очнуться со сна. Следующее, что помнил Бейлор, это полет через комнату, когда его мать бросилась убедиться, что с малышом все в порядке. В общем, одни беды со дня его рождения. Почему сейчас должно быть иначе? Им всегда удавалось быстро все исправить. Почему это должно быть иначе? Пламя дрожало. Сквозняк скользил из-за гобелена, изображавшего охоту одного из лордов Эшфорда. Бейлор встал и подошел к окну. Лысая голова привлекла его внимание. Эйгон бегал туда-сюда в надежде заручиться поддержкой для своего высокого рыцаря. Бейлор вздохнул, слабо улыбаясь. Мальчик был так трогателен в своей заботе. Кажется, в нем собралась вся та совесть, которой не хватало Эйриону. Ощущение смутного разочарования вернулось вновь. Эйрион мог быть опасным и неконтролируемым, но сегодня Бейлор впервые заметил в Валарре черту, которая ему не нравилась: несправедливость, казалось, не беспокоила его, пока она была нацелена на глупых межевых рыцарей. Король должен быть защитником всех, а не только знатных и тех, кто жил лишь разумом, а не сердцем. Иногда Бейлору смутно хотелось, чтобы он мог отправить своих сыновей в тот дворец, который Дейнерис превратила в рай для детей, от ее собственных до выходцев из простонародья. Во дворе Эйгон выбежал из-под арки и вошел в боковое здание. Глаза Бейлора следовали за ним со слабым переживанием, которое он давно оставил позади — обиды на — кого? На самом деле не на кого — тем не менее, он втайне ощущал это, всякий раз, когда Джена истекала кровью при родах, а Дианна зачинала и вынашивала здоровых детей так же легко, как дышала. Бледная тень того чувства, которое он перестал испытывать к Мейкару с того момента, как ужасная болезнь Дианны вернулась с удвоенной силой. Чувства зависти.