«Жду к полудню на берегу у порта. Приходи.
Я очень соскучился»
Карина взглянула на часы и без раздумий бросилась на улицу, увидев на часах двенадцатый час.***
И вот он стоит на берегу, машет ей издалека, а она и не верит. Живой. Ну, насколько вообще пират Трилунья может быть живым. Карина не верит. Бросается со всех ног к воде, к нему, всё ещё плохо соображая. Но вот он, самый настоящий, не прозрачный как какой-то пакетик, твëрдо стоящий на ногах. Он ловит её на руки делая шаг назад лишь бы не свалится на мокрый песок. Радова обнимает за шею, буквально повисая на нëм. Совсем как раньше. Слышиться заливистый смех куда-то в макушку или в висок, крепкие руки обвивают за талию. Карина стискивает сильнее, хватает где-то за одежду, силясь прижаться сильнее. Слиться в то самое преусловутое единое целое, которое пришлось разорвать в угоду обстоятельств. Но руки, до этого обнимавшие, аккуратно отцепляют девушку, опуская на землю. Теперь Карина может нормально рассмотреть своего друга. За полтора года разлуки Митька едва ли изменился. Всё те же серые глаза, почти белые волосы, с одной стороны сплетëнные в косичку у лица. Лишь будто серый фильтр был совсем непривычным. И запах. Друг пах иначе. Не белым волком, с которым Карина провела почти всю свою осознанную жизнь. Он пах морем и океороворонами, как и другие встреченные пираты. Продолжить размышления не дал сам Митька. Он аккуратно заправил ей за ухо вьющуюся прядь кораллового цвета. Ещё с утра волосы были бешено-рыжие, буквально полыхающие пожаром, а уже сменились на что-то более спокойное. Верно Эррен говорила, что с возрастом красная масть будет буйствовать ещё больше и меняться с десяток раз на дню. — Ну привет, серый волк, — улыбнулся Митька, заглядывая ей в глаза. — Привет, — едва слышно выдохнула Карина. — Ты изменилась, — рука Митьки перетекла на её плечо. — А ты. — Карине хотелось сказать «тоже», но она понимала что это не так. Друг больше не измениться. Останется таким же, каким был в январе полтора года назад. Митька лишь улыбнулся и качнул головой, мол, не надо. Вновь повисло молчание. Не совсем неуютное, но всё же. Как то иначе представлялась Карине встреча с лучшим другом. Хотелось о стольком рассказать, о стольком расспросить. Но вот, друг здесь, а язык что-то не ворочается. Он будто присох, а все вопросы и рассказы резко пропали. — Насколько ты здесь? — спросила она. — Ну меня хватит где-то на полчаса, но — он извлëк из глубины плеча бутылочку и показательно её встряхнул, — у меня есть гром, поэтому могу задержаться и подольше. — Это хорошо, — Карина кивнула, — тогда пойдём? — Куда? — Э, — тут Радова немного зависла. Как то не думала о таком. — ну, прогуляемся? Хотя бы вдоль берега. Митька кивнул, опустил бутылку грома в глубину плеча и развернулся, обозначая начало их маршрута. — Ну, рассказывай, серый волк, что тут на суше и Земле творится. Карина пристроилась сбоку, тут же начиная свой долгий рассказ о том, как Эррен засадила её за учëбу, о развитии своих ритуальных и словесных навыков, о том как там на Земле идëт обустройство нового дома для детëнышей и ребят из дома Марко. О том, что случилось Информатриссой и Юлли, и о всём-всëм-всëм, что произошло за эти полтора года. Митька шëл рядом, рассматривая увлечëнную рассказом девушку. Да, именно девушку. Очень красивую девушку. Её кудрявые волосы были завязаны в пучок на затылке, из которого уже успели выпасть пряди, которые подхватывал свежий ветерок. Лëгкое тëмно-зелëное платье спускалось чуть ниже колена, а светлые сапожки болтались в руке, позволяя накатывающим волнам мочить ноги. Свободной рукой Карина активно жестикулировала, иногда задевая друга. — Это был невероятно, Мить! Он так рот потом открыл, я уж думала обратно не захлопнется. — Радова обернулась к нему и ойкнула, — Мить! Я же совсем заболталась, а тебе и слова сказать не даю! Ты то сам как? Закараускас усмехнулся, переведя взгляд на горизонт. За несколько часов солнце сместилось на Запад, совсем скоро будет кланяться к закату. — Ну как, как, — он вздохнул. — Путешествую с капитаном Дэрр, ловлю гром, бывает заплываем в порты. Ну ничего особенного в общем то. Только знаешь, — Митька обернулся на подругу, — тоскливо как то без превращений. Хочется иногда размяться, пробежаться по лесу, а ты только вот, — и он вытянул руку, превращая ладонь в океоворона. Вздохнул ещё раз и вернул всё обратно, — И всё, наверное. Не, на корабле конечно весело с командой, но знаешь, старая жизнь действительно как то фантомно болит, а ты её и почесать не можешь. В первое время совсем тяжко было, потом уже легче. Митька замолчал, опуская руку за бутылкой грома в глубину своего плеча. Отхлебнул из неё и прикинув, насколько хватит остатка, засунул её обратно. — Знаешь, — начала Карина, — я ж когда тебя море кинула, даже не знала успела или уже нет. И не верила что получилось. Но вот ты стоишь рядом со мной и всё хорошо. — Ну да, в принципе всё хорошо, — согласно кивнул парень. — Жаль далеко от моря отойти не могу. И в гонке на драконоидах поучаствовать не смогу. Но зато вечность всё ещё при мне, хоть и немного иная. — он усмехнулся, вновь отворачиваясь к солнцу и воде. Дальше они шли молча. Замедлив шаг, кажется едва дыша. Лëгкий бриз трепал волосы, прогоняя дневной зной. Не тот что во Втором городе Луны, но тоже весьма неприятный. Осознание «немного иной вечности» неприятно скреблось в груди. Митька жив, но не рядом, чего очень хочется. Этот самый Митька, заметив её размышления, усмехнулся. — Ты только себя не вини. Я сам решил на корабле остаться, ты лишь чуть подтолкнула меня туда. Так во всяком случае лучше, чем не стань меня совсем. Мы можем встречаться на берегу, а если что и письма слать. Жаль талисман посеял, можно было бы и так общаться. Ну, Карин? — парень положил ей руку на плечо, разворачивая к себе. Заглянул в глаза с надеждой и мелко улыбнулся. Нет, Карина не плачет, вовсе нет. Просто...просто обидно очень. Но нет, действительно хорошо, что Митька здесь и с ним можно разговаривать и обниматься. Но потом ему придётся вернуться на корабль и паучëрт его знает, когда вновь они смогут увидиться. Может пройдёт пара месяцев, а может и несколько лет. И хорошо если смогут вести переписку, а если нет? Если что-то вдруг пойдëт не так, и они смогут общаться только при встрече? — Ты обещаешь что будешь возвращаться? Митька слегка опешил, но тут же опомнился. — Конечно обещаю, как иначе? — Тогда... можно я кое-что сделаю? Парень кивнул, размышляя, чего же такого собралась делать его подруга, что ей понадобилось разрешение. А Карина схватила его за пиратскую куртку, притянула к себе и привстав на носочки, ткнулась ему в губы своими. Именно ткнулась, немного пошатнувшись на мокром песке. Но Митька быстро среагировал, ловя за руки, помогая держать равновесие. — И что это было, м, серый волк? — тут же отозвался Закараускас, стоило Карине отлипнуть. Но совсем не зло, наоборот, улыбаясь. — Это мы скрепили наш...э...уговор. Да, уговор, что ты всегда будешь возвращаться, а я прибегу по первому зову. Митька усмехнулся. — Ну хорошо. А без скреплений уговоров целоваться можно? Карина замялась, чувствуя как начинают гореть щëки. — Можно. Митька усмехнулся теперь уже сам притягивая Радову к себе и накрывая её губы своими. Лëгкий ветер всколыхнул белобрысые лохмы парня, пока кудрявые пряди девушки переливались на свету уходящего в закат солнца.