***
А в другой части леса по тропинке, гружённые хворостом шли двое смурфиков. Один в оранжевом шарфике с ниспадающим на глаза колпаком, а другой был окутан шарфом чёрным и на его лбу нависали такие же чёрные брови. — Ненавижу собирать хворост! — буркнул смурф с густыми бровями. — Да, ладно тебе, Ворчун, — сказал его спутник. — Чем быстрее мы собираем хворост, тем сильнее греемся и меньше мёрзнем! — Ненавижу холод, Растяпа, — буркнул он во второй раз, — больше чем собирать хворост! — Тогда давай продолжим, — оптимистично сказал Растяпа, но тут же споткнулся и упал на свою вязанку хвороста. — Ты так и будешь валяться на хворосте? — хмуро спросил Ворчун протягивая Растяпе руку. — Спасибо, Ворчун, — Растяпа поднялся и отряхнул себя от мелких сеточек и зазубрин. И тут его взгляд упал на небольшую поляну. — Ой, Ворчун, а там что? Растяпа указал на зелёное пятно. В обрамлении коричневых стволов деревьев и белого снега, пятно действительно выглядело ярким, привлекающим к себе внимание. Смурфики направились туда, и через сотню шагов они заметили дерево. — Ух ты, Ворчун, ты видишь эту ёлочку? — спросил его Растяпа. — Ненавижу, ёлочки, — буркнул Ворчун, но подошёл поближе. — Да и странная она какая-то. Это дерево напоминало ёлку, но лишь отдалённо. Вместо треугольного платья, в несколько ярусов — возносящийся вверх конусовидный цилиндр, сужающийся на макушке. Вместо длинных и тоненьких иголок — чешуйки. И пахло от дерева не по ёлочному. — Надо рассказать Папе-Смурфу, — сказал в восхищении Растяпа. Ворчун только хмыкнул. Он смотрел на необычное дерево с прищуром, будто хотел испепелить дерево своим взглядом. Но для Растяпы было совершенно ясно: другу эта «ёлочка» очень понравилась. — Ворчун, давай, поспешим в Деревню! — сказал Растяпа, возвращаясь к саням. — Ненавижу спешку, — буркнул Ворчун. И уходя он удостоил дерево благожелательной улыбкой. А Растяпа по пути к саням с хворостом всё не умолкал. Говорил и говорил, как будет здорово будет в этом году отмечать Рождество. Как Силач развесил по всей Деревне веточки омелы, как Хохмач готовит какие-то особые подарки-хлопушки. — А ещё… — сказал Растяпа, а затем чихнул. — Ворчун обернулся. — Растяпа, ты весь дрожишь, — сварливо заметил он, — и где твой шарф? — Что? — удивился Растяпа. Ощупывая свою шею — шарфа на ней не было. — О, мой Смурф! Наверное я оставил шарф у той ёлочки, за ним надо вернуться! Ворчун закатил глаза, ему было противно говорить хоть что-то ещё. Смурфики повернули обратно. Это простое смурфное поручение уже потерло всю свою прелесть. Ворчун вызвался только потому, что ему не хотелось участвовать в украшении Деревни, видеть повсюду счастливые лица, а особенно смотреть на то как… — Азраэль! — пискнул Растяпа, заметив враждебного кота, который принюхивался к забытому Растяпой оранжевому шарфику! Даже отсюда смурфикам было видно, как кот обнажил свои острые когти. А потом он прислонил лапы к стволу «ёлки» и медленно, с чувством расточил свои передние когти. Кот готовился к охоте. Охоте на смурфиков! Растяпа хотел как-то возмутиться, но Ворчун зажал ему рот рукой, и оттащил назад. Его друг брыкался, но Ворчун упрямо оттаскивал друга на безопасное расстояние, молясь всем богам, чтобы кот ничего не услышал или не взял их след. Когда они отошли на безопасное расстояние, Ворчун грозным шёпотом выдал: — Тебе, что жить насмурфило? — Но, Ворчун, там мой смурфный шарфик, — грустно сказал Растяпа. — Наши жизни смурфнее, — отрезал Ворчун. — И потом, тебе Портной новый свяжет, как вернёмся в Деревню. — Но, это не просто шарфик, — ломанным, голосом сказал Растяпа. — Его подарил мне Папа-Смурф… На Рождество… Много лет назад… У Ворчуна заныло под сердцем. С одной стороны, ему жалко было Растяпу, Ворчун бы сам себя возненавидел, если бы по его вине, Расятпа, такой оптимистичный и добрый в своей наивности, взгрустнул, а с другой стороны Азраэль был явно голоден, раз он даже в такой холод предпочёл отправиться на охоту, нежели греться у ног своего хозяина. — Ладно, Растяпа, — сказал Ворчун. — Давай так, мы насмурфим хворост в Деревню, а потом мы попорсим остальных вернуть твой шарф? — Хорошо, Ворчун! — улыбнулся Растяпа. И смурфики впряглись в сани с хворостом. Тащить было тяжело, но они шли бодро. А потом задул ветерок, как бы подгоняя смурфиков назад в Деревню. «Если бы мы это смурфили на парусной лодке, — думал Ворчун. — Мы бы уже были бы дома». И тут Ворчун стал замечать, что его друг совсем продрог. Растяпа улыбнулся Ворчуну, но его улыбка была вялой. Смурфик при виде столь плачевного состояния друга сделал то, что на его месте бы сделал любой смурф: он снял с себя свой чёрный шарф и обмотал им шею Растяпы. — О, Ворчун, смурфное тебе спасибо! — обрадовался Растяпа. — Ненавижу шарфы, — сердито буркнул Ворчун и смурфики продолжили тащить сани. До Деревни оставалось совсем немного и они слышали, как смурфный оркестр репетирует.***
— Нет, нет, смурфики мои, — постучал палочкой по нотной подставке Папа-Смурф. — Виолончель должна вклинится на третьем такте, барабаны должны отбивать ритм менуэта, а ты Гармониус… — Что, Папа-Смурф? — спросил Гармониус таким тоном, словно он только что нашкодничал. — Гармониус, твоё рождественское соло, наступит в конце! — Конечно, Папа-Смурф, просто песня уже подходила к концу и я… — Нет, нет, нет, Гармониус, я имел ввиду после всех песен! — сказал Папа-Смурф. — А, ну ладно, — погрустнел Гармониус. Каждый год. Каждый год его соло задвигают на дальний план. «Когда-нибудь, моё рождественское соло насмурфит настроение на всё Рождество и весь следующий год!», — думал огорчённый Гармониус, отходя от оркестра прочь. Тем временем репетировать становилось всё тяжелее, так как в огромном котле уже томился рождественский пудинг, традиционное угощение на праздник. — И каждый получит свою смурфную долю, — приговаривал Сластёна облизываясь. — Да, если только ты сам всё не съешь, — засмеялся Хохмач. Сластёна стоял на платформе у самой кромки котла, рассыпая на кремовую шапку последние орехи и цукаты. Однако он услышал смешки Хохмача, и они ему не понравились, но он предпочёл их не замечать. Остальные смурфики доставали ёлочные игрушки и рождественские ленты, чтобы украсить ёлку и весь Смурфидол. К ним как раз приближалась группа Фермера с многочисленными тачками и тележками. Однако самая большая тележка, на которой планировалось доставить ёлку в Деревню была пуста. — Папа-Смурф, Папа-Смурф! — обратились к нему смурфики из этой группы. — Что случилось, мои маленькие смурфики, — спросил он разглядывая их грустные лица, — а где рождественская ёлка. — Её срубили, — с болью в голосе сказал Фермер. — СРУБИЛИ? — раздалось со всех сторон. Группу Фермера и Папу-Смурфа тут же окружила толпа. — Это что такая шутка? — нервно хохотнул самый, озорной смурфик в Деревне, однако это была не шутка. Смурфики поведали всей Деревне, как так получилось, что они лишились ёлки под Рождество. — Это ужасно, Папа-Смурф, у Фермера так сердце болит, что ему надо отвар из смурфо-корня попить, — сказала Смурфетта утешительно приобнимая смурфика. — Ты права, Смурфетта, — пойдём ко мне Фермер. — Папа-Смурф, а что нам делать с рождественской ёлкой? — спросил кто-то из толпы и гомон смурфиков было уже не унять. — ТИХО! — крикнул Папа-Смурф. — Я уверен, что мне удастся что-нибудь придумать. «О, Великие смурфы, где мне достать рождественскую ёлку до конца дня?» — думал про себя Папа-Смурф, поглядывая на серое небо. Серость начала темнеть. День клонился к своему завершению. Не успел Папа-Смурф отвести Фермера в свою лабораторию, как к нему подошли Ворчун и Растяпа. — Привет, Папа-Смурф, — осипшим голосом сказал Растяпа. — Смурфики зелёные, — ужаснулся Папа-Смурф, — да ты, видать, простыл, Растяпа! — Ненавижу простывать! — сказал Ворчун. Ему самому было зябко, но он стойко терпел холод. — Так, Растяпа и Фермер, за мной! — скомандовал Папа-Смурф. — Подожди, — сказал Растяпа, снял с себя шарф Ворчуна и вернул его своему другу. — Смурфно, Растяпа, а теперь ко мне, в тепло! — сказал Папа-Смурф.***
— Вот, а потом появился Азраэль, и Ворчун сказал, чтобы мы возвращались в Деревню. — Погоди, ты сказал, что Азраэль там, возле странной ёлочки? — оживился Фермер. — Да, и Ворчун сказал, что мы потом вернёмся за моим шарфиком. — Как это верно, Растяпа, — взбодрился Папа-Смурф и подмигнул Фермеру. И они оставили простывшего Растяпу греться на кровати Папы-Смурфа. А сами вышли в Деревню. Там творилась странная и по своему весёлая игра: там где шла Смурфетта внезапно появлялись ветки омелы, а Смурфетта ловко от них уворачивалась, чтобы не целовать всех встречных смурфиков. По крайней мере, пока не началось празднование. — Смурфики! — прокричал Папа-Смурф. — Общий сбор! Гармониус тут же затрубил свою самую громкую и (по общему согласию) самую худшую свою трель. — Смурфики, — начал Папа-Смурф, стоя на своём ораторском грибе. — Расятпа мне сказал, что когда они с Ворчуном собирали хворост, они нашли ёлку, которая будет очень кстати на Рождество! — СМУРФ-УРА! — раздалось со всех сторон. — Однако, — перебил их Папа-Смурф. — Там возле ёлки дежурит Азраэль! — АЗРАЭЛЬ! — смурфики тут же притихли. — Вот именно, а потому нам надо отвлечь кота, выкопать ёлку и доставить её в Деревню. — Высказал свой план старый смурфик. — Мне нужны добровольцы. В воздух тут же взвились около девяти десятков пар рук. В добровольцах недостатка явно не было.***
Смурфики подобрались как можно ближе к той поляне, о которой говорил Ворчун. Азраэль был по-прежнему здесь. Он закопался в снег возле хвойного дерева и не спускал хищного взгляда с оранжевого шарфа, который так и лежал на том месте, где он выпал с Растяпы. — Что же нам делать? — спросила Смурфетта Папу-Смурфа. — Мастер? — обратился к нему Папа-Смурф. — У тебя всё готово? — Конечно, — он достал из своей тележки какое-то устройство, которое надел на себя через плечо, так что у него за спиной оказалась небольшая бочка. Сам Мастер держал в руках что-то отдалённо напоминающее трубу Гармониуса, а сама «труба» была подсоединена к бочке шлангом. — А теперь заправьте меня, — сказал Мастер, и в бочку тут же посыпался снег. — Достаточно, — жестом остановил их Мастер, чувствуя как ещё чуть-чуть, и от его смурфной прыти не останется ничего. — Эй, мешок с блохами! — весело крикнул Азраэлю Мастер, наставляя на его «трубу». Кот уставился на смурфика голодными глазами, а спустя мгновение бросился за ним в погоню. Вот он, такой синий, такой вкусный. Но кота тут же остановил снежок, который вылетел из трубы Мастера. Холодный шарик сбил темп погони. А смурфик уже бросился наутёк. — Догоняй, — весело крикнул ему вслед Мастер. Кот от голода и холода рассвирепел окончательно и погнался за нахалом, чтобы разодрать его в своих когтях, обглодать его в своих зубах и почувствовать, как его останки медленно перевариваются в его желудке. — Отлично, — произнёс Папа-Смурф, когда Азраэль и Мастер скрылись из виду. — Так, мои маленькие смурфики, за работу. Папа-Смурф не преминул случаем, и забрал оранжевый шарфик Растяпы. Смурфики приступали к раскопке дерева. И тут к Папе-Смурфу обратился Фермер: — Папа-Смурф, мне кажется это не совсем ёлка, скорее даже совсем не ёлка! — Ну, разумеется, Фермер, это туя. — Туя? — удивился Фермер. — Но разве такие деревья не растут на юге? — Да, но эта, видимо выстояла, — улыбаясь, сказал Папа-Смурф. — В любом случае, давай представим, что это ёлка и отметим Рождество с ней. — Хорошо, Папа-Смурф, — улыбнулся Мастер и продолжил руководить вскапыванием.***
Мастер забрался на дерево, в его бочке уже дважды кончался снег, но налетая то в один, то в другой сугроб, он пополнял свои запасы. Однако Азраэль его совсем загонял и теперь он был вынужден скакать по веткам деревьев, лишь бы кот его не достал. Азраэль тоже измотался, но отступать не намеревался. Слишком лакомый и наглый кусочек, чтобы его оставлять в живых. Кот продолжал настигать смурфика, прыгая с ветки на ветку. Он был подобен лесному льву, грациозно и быстро рассекая воздух бегом по веткам, сокращая расстояние между собой и добычей. Мастер был загнан в ловушку, он давно уже скинул с себя свой аппарат, но даже это ему бы не помогло перепрыгнуть на ближайшую ветку, чтобы спастись от когтей кота. Азраэль вкрадчиво приближался и хищно улыбался. Казалось, что всё потеряно. Но тут на помощь пришли белки, они стали со всех сторон швырять пустые шишки в кота, некоторые бросали в него орехи из своих запасов, но они не жалели снарядов. Главное — это спасение их синего друга. Кот начал отступать, он ловко спрыгнул с веток, а после помчался в сторону дома Гаргамеля. Мастер свободно выдохнул с непередаваемой благодарностью глядя на белок, что ему только что спасли жизнь.***
Рождество смурфики встретили очень весело. Праздничное дерево так и ломилось от сверкающих рождественских игрушек и свечей. Смурфики водили хоровод, пока хвосты не отмёрзли, а после они приступили к праздничному пиру в большой столовой. Но более сладкими были поцелуи в щёку от Смурфетты, которая сама подходила к каждому смурфику с омелой. Только теперь это было каждый раз неожиданно и до умопомрачения приятно. Эта смурфочка с самого начала решила, что никто не будет её принуждать целоваться. Вместо этого, это будет такой смурфный сюрприз, особенно в её первое Рождество в Деревне. Даже Ворчун растаял от её внезапного поцелуя. И весь вечер не мог сдержать довольную улыбку, хотя вкладывал во все свои лицевые мышцы, чтобы вернуть своё обычное ворчливое выражение лица. А Растяпа не желал расставаться со своим смурфным шарфом. А за дальним углом стола Фермер и Мастер о чём-то беседовали. — В следующее Рождество, — сказал Фермер. — Нам нужно будет, чтобы ёлка росла в Деревне. — Замётано, брат, — сказал Мастер. — Только нам нужны будут игрушки побольше, ведь ёлка не будет нас спрашивать до какой величины ей расти.