«И хотя кажется, что в эти чёрные дни я противлюсь воле моих собратьев, Владык Запада, таков мой удел среди них, и это было предназначено мне ещё до сотворения Мира»
Ульмо — Туору
«Возьми арфу!» — звенел ручей. «Возьми арфу…», — шептали волны озера Митрим. «Возь-ми! Ар-фу!» — стучали капли дождя по коже шатров, раскинутых нолдор на земле Эндоре. Когда утром Фингон услышал «Арфу! Аррррфу!» в плеске воды по серебру умывальной чаши, он сдался. И арфа влезла в мешок как миленькая, не тренькнув ни единой струной.***
— Да что ты делать будешь! — в сердцах выругался Аулэ и выложил на стол громадный самородный рубин. Плеснула волна, и камень исчез в пенистой бороде его великого собрата, Владыки всех вод Арды. — И ещё доспехи, — напомнил Ульмо. — Будут. Но доспехи тебе зачем, о полноводный и хитроумный мой брат? Ульмо пожал плечом — на миг из тела Владыки вод выскочила маленькая золотая рыбка, плеснула хвостом в воздухе и скрылась в пене. — Пригодятся. Рядом стоявшая Вайрэ улыбнулась и раскатала следующий гобелен: в зелёном травяном море Ард-Гален галопом несся всадник. Непревзойдённое никем из живущих умение оживило шелковые нитки и полотно, каждый стежок, казалось, можно было потрогать, ощутить росу на метёлке сиреневого мятлика. И хорошо были видны очертания арфы в чехле у седла. — Я был уверен, он её бросит ещё до Эред Ветрин, — очень серьезно заметил Аулэ. — Поэтому и согласился спорить на желание. — А я поспорила, что он оставит ее у высот Тангородрим, но, боюсь… Ульмо, где ты повесишь мои гобелены, которые я тебе проспорю? Они не терпят воды. — Отдам Ольвэ, — усмехнулся Владыка Вод и встал, собираясь уходить. — Я к Сулимэ. Аулэ с Вайрэ переглянулись. — Дай мне угадать… — Аулэ поднял рыжую бровь. — Ты и Манве предложишь поспорить? На что? Ульмо взглянул в небо, где высоко-высоко над ними кружили птицы. Глаза у Владыки Вод просветлели, потеряв темную штормовую глубь, и он ответил: — На орла.