~ 1 ~
После отвратительного забега по всей деревне и малоприятной встречи с огромной псиной тело гудело и ныло, а рука нещадно болела, невзирая на чудовищную регенерацию. Понять эту простую истину удалось только оказавшись за дверьми полуразваленного деревенского дома, которые пришлось забаррикадировать первой попавшейся под руку тяжелой мебелью. Хотелось верить, что рыскающие по деревне твари не могли просачиваться сквозь стены, потому что сам Итан определенно точно не обладал такими навыками, а в своей пробивной способности он как-то сомневался. После тяжелых и выматывающих дней было абсолютно плевать на витающий в здании запах прогнившего дерева и испорченных остатков продуктов, честно говоря, хотелось верить, что от него не несет чем похуже. Рухнуть на пол и облокотиться спиной о какой-то потрепанный временем шкаф было ни с чем не сравнимым блаженством, а прикрыть глаза на пару долгих минут — и вовсе неслыханной роскошью. Двигаться дальше заставляло лишь желание отыскать Розу, но, увы, его организм был не предназначен для тотального использования всех ресурсов на постоянной основе. Этот аспект не чувствуется во время диких погонь, когда любое промедление стоит либо конечности, либо и вовсе жизни, но это становится очень заметно, когда ты перестаешь убегать. Реакция ухудшилась, и он чуть не лишился кисти вместо уже отгрызанных пальцев, так что он решил, что небольшая передышка более допустима, чем вероятность отрубиться от утомления, когда он будет лететь в чью-нибудь пасть. Шевелиться не хотелось, как и открывать глаза, но если он уснет на пару часов в таком положении, то он точно проснется с затекшей шеей. Не то чтобы в его списке проблем это было хотя бы в первой десятке, но если возникновение хоть какой-то из его проблем можно было предотвратить, было глупо это не сделать. Для этого пришлось шевелиться, на что тело отозвалось ноющей болью во всех конечностях, но Итан знал, достаточно только начать, и дальше по инерции будет проще. Ни на что не надеясь, он обошел дом в поисках припасов, ожидаемо не найдя ни воды в разрушенной ванной, ни хоть отчасти пригодных для употребления остатков еды — дом выглядел достаточно бесхозно, чтобы предположить, что жили здесь в последний раз много месяцев назад, если не лет. После чего с чувством выполненного долга Итан стянул груду дырявых покрывал и простыней, залезая под покосившуюся кровать: как бы там ни было, это хоть было своеобразным укрытием, которое не выдаст его местоположение сразу, а значит у него может быть время на то, чтобы успеть проснуться и сориентироваться. Невзирая на напряженную атмосферу, отключился Итан довольно быстро: стоило ему закрыть глаза, он сразу же провалился в беспокойный сон. За ночь он подрывался пару тройку раз на вой вдалеке, но это были кратковременные вспышки сознания, лишенные должной толики сосредоточения. Осознанное пробуждение утром оказалось, мягко скажем, странным даже для этого места. Для начала, проснулся он от того, что ему в глаза светило солнце, а это было невозможно, если учесть, что он засыпал в доме под кроватью. Надеяться на пробуждение в своей родной спальне было глупо хотя бы потому, что у него все еще болела поврежденная рука и от него все еще несло потом и мокрой псиной, и это он уже привык к запаху за все время пребывания здесь. Молиться Итан тоже не стал — очевидно, ему не поможет, — поэтому открыл глаза, осторожно осматривая окружающую обстановку. От кровати остался только стальной каркас, а в и без того полуразрушенной покосившейся крыше виднелась приличных размеров дыра. Почему он не услышал причину ее возникновения, если он подрывался от подвываний, оставалось тайной за семью печатями. Но это было меньшей из проблем: практически на нем — спасибо каркасу, ставшему преградой, — спал ликан. Если он когда-нибудь еще скажет, что хуже в его жизни никогда не было, он обязательно вспомнит это утро. И заткнется. Почему тварь не оторвала ему голову во сне, стало понятно, когда он осмотрел ту — ликан явно был ранен своими сородичами и, видимо, восстанавливал силы. Не сказать, что это делало его менее опасным для самого Уинтерса, но, по крайней мере, давало шанс. Он затаил дыхание и перевел ладонь на покоившийся рядом дробовик. Заряжая его, он на короткий миг отвел взгляд от ликана, и это стоило ему еще с пару сотен нервных клеток и седых волос, потому что, вернув взгляд, он наткнулся на два золотистых глаза и оскалившуюся пасть. Как итог, он оказался проворнее, что, вероятно, было благодаря ране твари, а не улучшению его навыков, поэтому вылезал из-под кровати он пропитанный зловонной кровью. Руки немного дрожали, но скорее из-за патовости ситуации, а не из-за настоящего ужаса. От вони мутило, но он стоически это вынес, вылезая на улицу и судорожно стирая с лица алое месиво снегом. Хотел бы он сказать, что больше никогда не будет спать в этой проклятой глуши, но верилось с трудом.~ 2 ~
В следующий раз, когда его тело начало давать явные сбои, идея с поиском еще одного дома для ночлега была мгновенно отметена. В первый раз ему несказанно повезло, что с ним и так случается, мягко скажем, не часто, так что надеяться на второе успешное пробуждение в других руинах было примерно так же наивно, как верить в лотерейные билеты. За время скитаний по деревне и отчасти успешных стычек с ликанами, он отметил, что те не могли залезать на деревья из-за недостаточно гибких конечностей, так что верхом их условного мастерства были крыши домов. Конечно, спать на дереве было отвратительной идеей хотя бы потому, что он мог угробить себя и без помощи мутировавших тварей, но найденная где-то веревка давала призрачный шанс на успешное пробуждение, а желание отдохнуть не оставляло иного выхода. Благодаря довольно густому лесу вокруг деревни, найти относительно крепкое и высокое дерево было нетрудно. Сложно было взбираться вверх, и в процессе подъема совершенно не хотелось думать о том, что потом надо будет как-нибудь спускаться вниз. Откровенно говоря, он предпочтет оставить эту проблему себе завтрашнему, со свежей головой — насколько это возможно в его положении — и не таким вымотанным организмом. Зафиксировав себя веревками на достаточно толстой ветви, Итан устало откинулся назад, стараясь не смотреть вниз. Уснуть в таком положении оказалось сложнее, особенно из-за мерных покачиваний дерева от ветра, что заставляло сильнее вжиматься спиной в ствол, но усталость давала о себе знать, так что в конце концов Итан все же провалился в приятное забытье. Первое, что напрягло в пробуждении: он лежал на чем-то твердом. Не то чтобы ветка была мягкой, но он определенно точно привязывал себя в сидячем положении, и даже если бы он страдал приступами лунатизма, он бы определенно проснулся от встречи его бренного тела с землей после полета в пару десятков метров, но кости были целы, а значит то, что он лежит лицом вниз не объяснялось падением. Открыв глаза, Уинтерс сдержал порыв закричать только нечеловеческой силой воли: прямо перед ним в буквальном смысле этого слова простиралась бездна. Он рефлекторно отпрянул от края, судорожно оглядываясь. Итак, он был на крыше гребаного замка. И от его движений рядом завопила мерзкая тварь, у которой были крылья. Лезть в рюкзак, который, благо, все еще ощущался приятной тяжестью на плечах, времени не было, так что справляться пришлось с помощью ножа. Как итог, тварь упала с крыши в обрыв со вспоротым горлом, а Итан обзавелся царапинами на шее и плечах, к счастью, не очень глубокими. Башня, на которой он оказался, была не особо высокой по сравнению с остальной частью крыши, так что спрыгнуть на нее оказалось не так болезненно, как могло бы быть. В любом случае, в очень извращенном смысле ему несказанно повезло. Во-первых, твари принесли его на крышу, судя по всему, в качестве запасов, а не сиюминутного ужина — или завтрака, черт знает, когда его перенесли, — что спасло его шкуру и позволило еще раз открыть глаза. Во-вторых, теперь не нужно ломать голову, как пробраться в замок Димитреску — технически, он уже был там, осталось дело за малым: найти ближайшее к крыше окно, которое он сможет разбить, не рискуя пролететь мимо. Уинтерс никогда не боялся высоты, но после нескольких неконтролируемых коротких спусков по скользкой и старой черепице, которые чуть не закончились его вылетом за пределы крыши, он готов был пересмотреть это утверждение. Ко всему прочему, его проникновение внутрь замка чудом не закончилось трагическим падением вниз. И отчего-то надежды на то, что он смог бы собрать себя после условного приземления, у него не было. А так он отделался разодранной в клочья одеждой и парой осколков стекла в предплечьях: не такая уж большая цена за сохранившуюся жизнь. К тому же, теперь он знал о новом виде врагов, с которыми ему придется иметь дело, и о том, что ночевать на открытой местности было верхом глупости.~ 3 ~
После встречи с удивительно недружелюбными дамами, которые с особым удовольствием подвесили его, как баранью тушу, потребность в отдыхе удалось отложить на несколько дней. В основном, из-за того, что в замкнутом пространстве замка, каким бы большим тот не был, скрыться из виду было не так просто, как хотелось бы. Подвал занимали неразумные твари, да и бродить с кровью почти по колено было крайне неприятно, а в тех или иных комнатах то и дело сновали дочери Димитреску, знакомство с которыми определенно не задалось. Еще и периодические загадки вызывали недоумение и легкий налет раздражения: какой смысл так усиленно запирать комнаты или проходы, которые толком ничего не хранят? Да и о каких грабителях идет речь, если те, вероятнее всего, станут кормом каких-нибудь чудовищ еще до замка. В общем, самым приятным человеком, которого он встретил в замке, был Герцог. Конечно, Итан был уверен практически на сто процентов, что от человека у Герцога только внешность, в противном случае, вряд ли он обитал бы в таком захолустье. Но это не важно, пока тот единственный, кто открыто снабжает его патронами и снаряжением, еще и кормит время от времени. В общем-то, разве можно винить Уинтерса в слабой надежде на передышку в укромном местечке торговца? Того словно не замечали все обитатели этого злачного места, следовательно, вполне логично предположить, что дать себе передышку в компании Герцога безопасно. Итан просто вбежал в комнату с торговцем во время очередной попытки избавиться от преследования Леди Димитреску и устало вжался спиной в дверь, слушая, как шаги удалялись от данной комнаты. Отказавшись от каких-либо покупок, он просто прошел вглубь комнаты и присел на пол, прикрывая глаза и довольно быстро отключаясь после очередных нескольких суток беспрестанной борьбы за выживание. Пробуждение было тихим. Но, открыв глаза, тьма никуда не исчезла. Пришлось тихо достать старую зажигалку и осветить пространство тусклым огоньком, который появился только спустя дюжину попыток. Итак, очевидно, Герцога нигде поблизости не было, и это было практически предательством с его стороны — либо обидой за то, что в последнюю встречу они не заключили ни одной сделки, но это совсем мелочно. Комната, в которой он был, вообще казалась давно заброшенной: вокруг толстый слой пыли и паутина, запах гнилой древесины и провисший потолок. Каждый шаг сопровождался ужасным скрипом, а под ногами то и дело бегали тараканы и пауки — мерзко, но вполне сносно. Сложно бояться насекомых после встречи с ликанами, псами-переростками и извращенными вампирами. Загвоздка оказалась в том, что дверь была заколочена снаружи, судя по тому, что скважины для ключа не было, а дверь открыть никак не выходило. Другими словами, его буквально замуровали, а в своей пробивной силе он все так же сомневался. После пары попыток выбить дверь он отбил себе плечо, которое теперь неприятно ныло. После непродолжительного отдыха он попробовал еще раз уже другим плечом вынести дверь, но когда и это не получилось, Итан в ярости перевернул стоящий поблизости комод. Не то чтобы он надеялся привлечь к себе внимание, но даже если бы эту дверь вскрыл любой из обитателей замка, он бы не расстроился: сбежать или отстреляться у него было больше шансов, чем научиться выламывать двери. Но его планам не суждено было сбыться: тяжелый комод проломил и без того прогнившие половицы, и Итан провалился в образовавшуюся дыру. Лететь пришлось не особо долго, но столкновение спины с бочками все равно оказалось крайне болезненным, от чего первые пару минут пришлось заново учиться дышать. Чудо, что он не сломал себе хребет, но по ощущениям пара ребер обзавелись трещинами. Если раньше Уинтерс даже не задумывался о том, по какой причине ему помогает Герцог, то теперь в голове промелькнула мысль, что тот просто наслаждается шоу. Разбавляет унылую атмосферу деревушки и устраняет собственную скуку. От этих невеселых размышлений захотелось при первой же встрече всадить пару обойм в вечно улыбающегося торговца, но пришлось с досадой признать тот факт, что тогда он останется совсем без союзников. Даже если эти союзники иногда проявляют удивительные способности к сволочизму.~ +1 ~
На фабрике Гейзенберга Итан отдыхать не планировал: все его предыдущие попытки дать организму восстановить хоть какие-нибудь силы завершались одинаково паршиво. Поверить в совпадение не вышло бы даже у заядлого оптимиста, налицо была печальная тенденция. Еще и не задалась встреча с лордом, который при первой встрече всадил ему арматуру в живот, а при второй, пусть и очень скорой — устроил шоу с погоней за ним пары десятков ликанов. Довольно сложно после таких взаимодействий быть благосклонным к каким-либо сделкам, особенно, после хреновых новостей о сумасшедших планах самопровозглашенного бога этого захолустья. Так что грубый отказ был предрешен, как и, судя по всему, побег от мутанта с вентилятором в голове, который завершился не особо удачным приземлением в кучу металлолома. И вопрос с его передышкой как-то решился без его участия. Это было первое приятное пробуждение, пусть и только на мгновение. Итак, он проснулся в кровати. На первый взгляд, это было отлично, потому что он казался отдохнувшим и у него впервые ничего не болело, на второй взгляд — невероятно паршиво, потому что, вообще-то, он в очередной раз понятия не имел, как тут оказался. Зато хорошо представлял, чья это была кровать, раз уж за пределы фабрики он так и не выбрался. Первым порывом было прикрыть глаза и представить, что все это дурной сон, и он вот-вот проснется в своем тихом и скучном доме, но мечтам тут определенно места не было. Зачем лорд этой деревушки перенес его на постель, оставалось открытым вопросом, но наличие наручника на одном из запястий напрочь отметало какие-либо позитивные предположения. Самого Гейзенберга поблизости не наблюдалось, но это только пока, так что надо было срочно придумывать, как ускользнуть с неоднозначной вражеской территории и передислоцироваться в менее провокационное место. При себе был только отчасти затупившийся нож, никаких скрепок, шпилек или отмычек, которыми можно было хотя бы попытаться вскрыть замок. А после безуспешных попыток сломать прутья кованной спинки, за которые крепился второй наручник, или, на худой конец, оторвать ее к чертям собачьим и уйти вместе со спинкой, пока он не найдет, чем отделить ее от наручников, повеяло откровенным отчаянием. Итан даже успел бросить повторный меланхоличный взгляд на нож и прокрутить в голове мысль, что, в принципе, ему никто не мешает просто отсечь себе запястье. Как бы абсурдно это не звучало, проблема была не в том, как приделать конечность обратно, а в том, как ее быстро отсечь, потому что тупым ножом он будет делать это очень долго. До какого-никакого сформировавшегося плана Итан дойти не успел: нож влетел в другую стену, как примагниченный, а после и его рука в наручнике дернулась к кованной спинке, частично фиксируя его положение. Каким большим идиотом он был, что не заметил появление лорда в проеме, думать не хотелось. Молить о пощаде было глупо. Во-первых, в этом месте никто не страдал даже зачатками сочувствия. Во-вторых, чересчур довольное выражение лица лорда свидетельствовало о том, что его не будут убивать, по крайней мере, в течение ближайших минут. Да и было бы странно тащить его в собственную спальню, чтобы потом распотрошить на своей же постели. Хотя с его удачей такую мысль исключать не стоило. — С возвращением в мои руки, Итан Уинтерс. Обсудим детали нашего сотрудничества еще раз? — от хриплого голоса по спине прошел неприятный холодок, а от хищного оскала волоски на всем теле встали дыбом. Если бы у него был выбор, он бы с удовольствием вернулся в прошлое и согласился хотя бы выслушать Гейзенберга, когда они были на относительно равных правах. Хотя, если бы он умел возвращаться в прошлое, он бы предпочел просто не допустить своего попадания во вселенскую задницу сначала в Луизиане, а после — в Румынии. Если бы у него был выбор, он бы предпочел отказаться от любого сотрудничества со столь неоднозначной личностью, чей оценивающий взгляд вызывал беспокойство уже не только за сохранность своей жизни. Если быть уж совсем откровенным, он бы предпочел мирно разойтись и больше никогда не пересекаться. Но выбора у него не было. Поэтому он подавил непреодолимое желание огрызнуться и промолчал, неосознанно напрягаясь под чужим взглядом из-под темных очков. В любом случае, теперь его согласие никому не требовалось.