***
— Извините, но посторонним входить в операционную запрещено, — переградил нам путь хорошо сложенный парень. — Да как ты!.. Ты вообще знаешь, кто я? — Лоефальтер буквально пылала, — Я — Синьора-дэ-ля-Роуз! — Да хоть Людовик стопятисотый, приказ — есть приказ. — Слушай, парень, я с моим коллегой — хирурги. Прибыли сюда, в ваше захолустье, из самой Франции! Так что, силь-тё-пле, пропускай нас! — Дождёмся главврача, — мужчина пренебрежительно смотрел на нас. Из глубины души Розалины вырвался обреченный крик. Она отошла от операционной, ходила кругами в ожидании и держала когти наготове, словно собиралась вспороть шею этого паренька. — Не обращайте внимания на моего куратора, она привыкла во Франции получать распростертые объятия везде, где бы не находилась. Она — профессиональный хирург всей Европы, которого заказала семья девочки, лежащей в операционной, — пытался я спокойным голосом объяснить суть происходящего. — Парень, я всё понимаю, но пока главный врач не даст добро, я не могу впустить вас. Вот и он, кстати, — я обернулся, увидев полного мужчину, который уже заметил обворожительную фигуру возле операционной. Я подошел поближе, дабы услышать разговор. — Бонжур, мэтр… — Лоефальтер посмотрела на бейдж, — мэтр Николя. Вы тоже не местные? — Николай. Да, пришлось переехать. А что такая девушка, как вы, делает в таком месте, как это? — Жё сюи ширхюрхжьян профессьонэль. Веню до Фрханс пурх ан-мпархтон оперхасьон. — Извините, конечно, за мой плохой французский, но можно, силь-ву-пле, по-китайски? — в ступоре ответил главврач. — Она говорит, что является профессиональным хирургом. Приехала из Франции на важную операцию, — я стал переводить. Не стоять же, как вкопанный, всё равно знаю французский не хуже Лоефальтер. Было дело, в языковой школе учился. — Спасибо, мальчик, держи конфетку, — улыбнулся врач и вытащил те самые конфеты для малышей, предназначенных для того, чтобы они не плакали. — Ну так что, провожаете нас в операционную? — взяв конфетку с апельсиновым вкусом, спросил я. — Ах да, конечно! Эй, ты, тебе кто дал право людей выгонять? — крикнул Николай более грубым голосом на парня, стоявшего возле операционной. — Так вы и дали, Николай Федорович. — А ну проваливай оттуда! — прогнал его главврач и за ручку провожал Лоефальтер. — Всё в вашем распоряжении, госпожа. Надеюсь, вы позже зайдёте на чай. Главный врач покинул операционную и продолжил беготню с документами. Мы, пройдя внутрь, увидели маленькую девочку, чьи ноги покрыты слоем загустевшей крови. Её лицо не выражало никаких эмоций, а тело лишь олицетворяло боль и страдания. — Всё, Сяо, я тебя провела, твоя очередь поработать, — Лоефальтер свысока смотрела на меня. Что ж, попробую. Я подошел к девочке, что мирно спала под наркозом. И когда уже успела надышаться? Я положил руку на её лоб — ледяная. — Нужно дождаться, когда она проснётся, — тихо ответил я стоявшей в углу комнаты Розалине. — Так разбуди её! — Она под наркозом! — А мне кажется, нет, — маленькая девочка открыла глаза и схватила мою руку. Её глаза чистые, словно озеро. В её глазах можно разглядеть своё отражение, отражение воспоминаний. Паймон крепкой хваткой держала мою руку и тихо стонала: «Сяо… не уходи…»Отражающая воспоминания
25 марта 2023 г. в 06:55
— Сяо, они все — преступники. Как ты мог их послушать? — пытался сдерживать полное внутреннее умиротворение доктор.
— Запретный плод всегда сладок, — слетела фраза с языка.
— Ладно, — его голос заметно дрожал. — Просто… скажи нам, кто эти люди? Этим ты поможешь своей стране бороться с сопротивлением. Не переживай, ты всё равно их забудешь.
— Вы мне угрожаете?
— О, Сяо, что же мне с тобой делать? — улыбнулся врач.
— Ну, не знаю, может быть, отпустить? — кивнул я в сторону ремней кровати, что полностью ограничивали мои движения.
К доктору подошла медсестра, шепнула ему что-то и получила в ответ только истерические крики, что, якобы, у них мало времени, день скоро завершится.
Не знаю, как всё это связано, но могу лишь предполагать, что каждый день — цикл Ирминсуля, после чего моя память стерается из-за отсутствия прямого контактирования с его корнями, если верить всей этой мистической ереси. Надеюсь, я не забуду этот сон. Пока, это единственная зацепка, хоть и абсурдная. Что он там сказал? Паймон? Паймон, если память меня не подводит — сестра Люмин. Как Люмин говорила, её сестру госпитализировали, но это было полгода назад. Если Паймон не встала на ноги, значит может находиться в другом корпусе больницы, так ведь?
Мои рассуждения прервал укол в вену освобожденной от ремней руки. Это странное вещество, расплывающееся по всей моей крови, выбивало «дурные мысли» из головы и укладывало в очередной сон. Пустой, зловещий, холодный сон.
На утро, как и ожидалось, некоторые факты о Люмин и ее семье вылетели из головы. Кто-то явно пытается меня сдерживать…
— Доброе утро, уже проснулись, Чжун Сяо? — вошедший в палату врач держал баночку с таблетками. Дежавю какое-то. — Пора завтракать. Не забудь принять эти таблетки после еды.
Ничего не отвечая, я встал с кровати и последовал за врачом. Мы спустились на первый этаж, в столовую, где я занял очередь.
Я присел за дальний от людей столик и принялся рассматривать, чего мне там наложили. Перловка, стакан воды.
Я должен проникнуть в соседний корпус. Но кто туда пустит сумасшедшего с третьей стадией развития болезни? Попробовать косить под врача? А почему, собственно, нет?
Врачи психиатрического отделения уселись за обеденный столик, дальний от меня, предоставляя мне возможность скрыться из их обзора. Я, поглядывая на санитаров, вышел в коридор, где встретился лицом к лицу с женщиной.
— Сяо! Ты чего здесь делаешь? — шепотом кричала Розалина.
— Мне нужно в соседний корпус. Там ответ на наш вопрос.
— Ты как собрался в таком виде идти? Тебя же повяжут сразу, как увидят! — зашипела Лоефальтер, — держи гостевой халат. Будешь моим практикантом.
Я наскоро накинул белоснежный халат, после чего гуськом пошёл за женщиной в сторону выхода из психиатрического отделения.