Кукла может быть более человечной, чем сам человек

На Главной Игре его, вероятно, не выбрали только потому, что он был Ключником. Для многих эта карта являлась прóклятой, но для него — спасительной. Никто его не любил. Не любил за токсичность, не любил за ненависть ко всем и всему, не любил буквально за его существование. Наверное, даже у одиночки Соу был статус в группе выше, чем у него. Все ненавидят его. Особенно эта токсичность, которой и так было достаточно ранее, достигла пика после смерти его друга — Джо. — Придурки! Все чертовы придурки, которые это устроили, – уже трупы! — рыжий парень продолжал бессильно жать на кнопку. Но это не вернет к жизни Джо Тазуну. Отчаяние переполняло его целиком и полностью. Его трясло. — Придурок! Ты слишком жалко умер! Слишком... жалко! Ты должен был как минимум бороться за жизнь! Ты не должен был... так легко сдохнуть! Ты, придурок, вообще не должен был сдохнуть! Выжившие лишь одаряли трясущиеся в агонии тело сожалеющими взглядами. — Почему вы так смотрите? Я... слишком жалок, да?! — Рио Рэйнджер. Успокойся. — Один из выживших все-таки решает подойти к пареньку, потонувшему в пучине отчаяния. Кладет руку на плечо, не обращая внимания на попытки ее скинуть. — Никто не виноват, что твой друг получил карту жертвы. — Н-никто, хах? — он бросает ненавистный взгляд на Соу. — Это твоя вина, придурок! Я ненавижу тебя! Я при первой же возможности убью тебя! Ты пожалеешь, что подложил ему карту жертвы! Иди к черту, иди к черту, иди к черту! От третьего этажа было глупо ожидать чего-то хорошего. Чего никто в принципе и не делал, лишь надеялись, что это не Главная Игра. А сейчас Рио бросает ненавистный взгляд не на Соу, а на куклу с рыжими волосами. Но этот рыжий цвет не такой, как у него, — если у него был ядерно-рыжий, то у этой девушки, — нет — волосы куклы были идеально-рыжими. Тот оттенок своих волос, о котором Рио мог только мечтать. Она встретила их слишком радушно. Это было странно. И даже несмотря на обидное «придурошная», вместо своего имени «Сара», она относилась к нему так же, как ко всем выжившим, — с сожалением. У нее словно не хватало плохих эмоций, как у Рио не хватало хороших. — Это... его заколка?! — он зол. Он передвигает свою обычную карточку своеобразной «улыбки» на более подходящую. — Ты про эту? — она спешно снимает заколку с волос. — Если она тебе дорогá... я не имею права держать ее у себя. Можешь оставить себе. — Ты... так просто... это жалко! — но Рио выхватывает заколку из рук куклы, затем дрожащими руками нацепляет на волосы. — Ты – наш враг. Ты слишком легко отдаешь то, что забрала. Жалкая придурошная. Может, ты и юбку обратно Канне отдашь? — карточка снова переместилась на улыбку. Но сейчас он с пустым взглядом стоит в Комнате Лжи, смотря на голову этой девчонки, а с губ срывается еле слышное «придурошная». — Она была слишком человечной для куклы. Кажется, наш эксперимент удачно провалился, Сафалин, — мужчина-кукла, назвавший себя Гашу Сато, спокойно смотрит на зеленоволосую девушку, что, кажется, на данный момент была готова расплакаться. А тем временем Элис Ябусаме стоит у двери, в его взгляде читается шок. Сара помешала ему умереть от головы Реко, ибо девушка на самом деле была жива. — Без этой придурошной будет только лучше, — Рио вновь меняет карточку эмоций на улыбку. — Да? А мне показалось, что ты скорбишь, — спокойно молвит Гашу. — Мне не жаль придурка. — Она в-вправду была д-дефектной, — проговорила Сафалин. — Д-дело в том, что при создании этой куклы... я отвечала з-за положительные черты и эмоции, а Гашу – за отрицательные. И к-когда пришел его черед запускать в ИИ плохие черты, то он вдруг остановился, с-сказав: «нет. Посмотрим, что будет... Назовем этот эксперимент "Эксперементом Наряжающей Куклы"».