***
Он служил ей уже два десятилетия. И на протяжении этого времени сир Кристон Коль не переставал восхищаться Алисентой Хайтауэр. Благочестивость, жертвенность, служение своему Дому и семье, верность мужу и отцу – рыцарь мог часами перечислять ее достоинства. Его королева была истинным и осязаемым воплощением Матери. То как она боролась за свое дитя в ту ночь, то как пыталась свершить правосудие, то как лились слезы по ее лицу полному гнева завораживало Коля. А он не мог ей помочь в силу долга. Видит Воин, Кристон хотел это сделать. Он бы принес ей глаз или даже голову мальчишки-бастарда и его лживой матери, но он был связан клятвами и законом. Рыцарь не посмеет вновь нарушить свои обеты, не снова. Не после того, как она спасла его от саморасправы и суда. Королева не выдала его греха, никогда не смотрела на него с презрением после этого. Она всегда ему доверяла – свою защиту, свои мысли и даже обучение ее детей мечу. И сейчас ее средний сын за пару минут мог одержать над ним верх. Принц Эймонд сможет защитить себя и свою мать, гвардеец был в этом уверен. Эта мысль успокаивала. Его королева подарила ему милосердие, сострадание и свою доброту. Как он мог не очаровываться ею? В ней не было пороков, как в нем. Всегда такая праведная, сдержанная и справедливая. Она никогда не позволяла себе быть порочной. Алисента всегда спала отдельно от мужа с самого начала брака. Однако, даже когда король звал ее к себе в покои, Кристон ни разу не слышал ее стоны, ее вздохи или любые другие звуки низменного удовольствия. Всегда от короля, но никогда от нее. В те ночи рыцарю было ее жаль. Он до боли в руке сжимал рукоять меча, неся караул – выполнял свой долг, как и она. Его королева как никто другой в этом замке, если не во всем Вестеросе, заслуживала истинной любви и наслаждения. Боги были несправедливы к людям, что чтят их законы. В этом мужчина убедился еще давно. Какой же он был глупец, когда влюбился в порочную и избалованную принцессу Рейниру, что сначала возвысила его, а потом чуть не уничтожила. Гвардеец запятнал свой белый плащ из-за нее, а ей было плевать. Он был готов провести всю жизнь в бегах с принцессой, скрываясь ото всех и беря полную ответственность за нее. Коль мог пойти в наемники, к Младшим Сынам, лишь бы обеспечить мало-мальски достойную жизнь возлюбленной. Но она без малейшего сожаления смотрела на него, когда он, идиот, признавался ей в чувствах и предлагал себя в качестве мужа. А затем и вовсе желала опустить его до мальчика из дома удовольствий. Какой позор. Это были его ошибки. Рыцарь давно раскаялся в них, а его королева все простила. С тех пор Кристон ей верно служит и будет делать это до последнего вздоха. И не только в силу долга.***
Гвардеец смутно помнит, когда это началось. Он просто стал замечать не только ее королевское величие, но и красоту ее тела. Длинные каштановые волосы теперь были всегда заплетены в высокую сдержанную прическу, как полагается благочестивой леди. Больше они не свисали красивыми кудрями вдоль ровной спины. Ворот платья теперь чаще закрывал тонкую шею и белоснежную кожу ключиц и плеч. На этом месте теперь висела семиконечная звезда. Рыцарь ловил себя на мыслях, что мог бы любоваться своей королевой весь день. Даже родив четверых детей, она не утратила своей прекрасной фигуры. Слова ее теперь были тверды, как и подобает королеве, а взгляд увереннее, ведь ей было теперь ради кого бороться. Гвардеец сопровождал ее везде, как обычно, но становился все ближе, пытаясь лишний раз почувствовать запах ее масел для кожи. Рядом с ним Алисента казалась такой хрупкой и маленькой. Алисента… С этим именем в голове он засыпал и просыпался. С этим именем на устах он готов был умереть. Его королева стала всё реже смотреть ему в глаза и делиться своими опасениями насчет наследия ее мужа. Гвардеец быстро заметил это, но не мог понять такие сильные перемены в их союзе. Он единожды подвел ее – в ночь, когда принц Эймонд потерял свой глаз. Это был первый и последний раз. И даже после этого происшествия, королева не вела себя с ним так холодно, как сейчас. Рыцарь не мог понять, что происходит между ними. В ответ он резче стал отвечать на ее приказы. А после ее неодобрительного взгляда смиренно добавлял: «Простите» и шел выполнять распоряжение с опущенной головой. Кристон злился на нее за отчужденность, за себя на грубость в ответ, однако не мог себя побороть и спросить ее, что с ними случилось. Так не могло продолжаться долго.***
Она сделала первый шаг. Королева призвала его в свои покои перед ужином. Несмотря на строгий образ, взгляд ее был растерянным. Она пыталась смотреть на него, но блуждала глазами по элементам доспеха или тому, что находилось за его спиной. Королева нервно царапала кожу у ногтей. Однако, мужчина замечал ее неуверенность и без этой старой привычки. Набрав в грудь воздуха, Алисента подошла к нему ближе и посмотрела в глаза: — Сир Кристон, меня волнуют в последнее время наши отношения. Мы должны доверять друг другу, а не грызться как крысы за кусок сыра. Рыцарь смиренно опустил взгляд в пол. Если бы только это было проблемой, а не его учащенное сердцебиение. Он не мог смотреть на нее в ответ, но она поняла его и без слов. — Я знаю, что… Все ваши чувства ко мне… Это совершенно неправильно, — она говорила это тихо, стоя близко к нему, а он не мог поднять глаз. Алисента взяла его за руку, — так не должно быть. И я не знаю, как мне помочь Вам. Он просто молча покинул ее покои, хотя королева его еще не отпустила. В висках стучало, а сердце готово было пробить ребра. Она поняла это раньше него. Она хотела ему помочь. Она не стала гнушаться им и за эту слабость. Дойдя до своей комнаты, он со всей силы ударил кулаком об стену. Стал жертвой своих эмоций в очередной раз. Кристон никогда не учился на собственных ошибках. Если он презирал Рейниру Таргариен за свое юношеское влечение и совершенное преступление, то, в случае чувств к Алисенте Хайтауэр, он ненавидел только себя. Рыцарь не должен испытывать такой спектр эмоций к королеве, которой служит. Рыцарь не имеет права желать замужнюю женщину с четырьмя детьми. Рыцарь не смеет думать о ней, вне клятв, что принес. Кристон Коль должен взять себя в руки. Он не нарушит данные обеты вновь.***
Королева и ее гвардеец старательно делали вид, что ничего не было – ни разговора, ни затаенной обиды за недели молчания. Первое время в воздухе стояла неловкость, но и она быстро сошла на нет после всех последних событий. «Зеленые» вновь сплотились, когда в замок прибыла наследная принцесса с ее мужем и детьми: Кристон вновь стоял подле королевы, как ни в чем не бывало – сейчас было не до любования ее величественным станом; Эйгон поднялся с постели и был с семьей, как и положено старшему сыну короля; Эймонд стоял позади брата, матери и сестры, покровительствуя над ними и показывая, что в случае конфликта, его рука не дрогнет на рукояти меча. Никто не знал тогда, что сегодня был последний выход и ужин короля, после которого Королевства захлестнут пламя и кровь.***
Сир Кристон Коль караулил покой Алисенты, когда в час совы к нему подошла Талия – фрейлина и служанка королевы. Шепнув на ухо, что это срочно, гвардеец впустил ее. Через пару минут королева вышла в зеленом платье и распущенными после сна волосами. Ее глаза были полны слез. Рыцарь понял, что случилось и молча сопроводил ее к отцу. Некоторые слуги проходили вдоль покоев, перешептываясь меж собою. Никто не мог понять столь раннего пробуждения королевы и лорда-десницы. Однако, словив хмурый взгляд королевского гвардейца, быстро ретировались. Менее чем через час срочно был созван Малый совет. Отто Хайтауэр сразу приступил к делу, не став молвить скорбные речи. Действовать нужно было быстро и решительно. Именно так сир Кристон и поступил, когда лорд Лиман Бисбери поставил под сомнение правдивость слов Ее величества и объявил всех присутствующих изменниками. — Сир Кристон… — она в ужасе прикрыла рот рукой. Милосердное сердце женщины не всегда понимало, что иногда следует проявить жесткость и безжалостность – без них в этом мире не выжить. И раз его королева на это не способна, это сделает он, чтобы защитить ее. Лорд-командующий тут же приказал ему бросить меч и снять плащ. Нет. Он не позволит оскорблять свою королеву, о чем он и объявил своему командиру. — Это не было оскорблением. Уберите Ваш меч, — донесся ее спокойный и уверенный голос с противоположной стороны стола. Как прикажет его королева. Все сразу стали обсуждать главную проблему – принцесса Рейнира и ее притязания. И случилось то, что Коль точно не ожидал от своей королевы – она яростно, с угрозами отправить членов Малого совета на Стену, стала защищать бывшую подругу. Сир Кристон не поддерживал ее в этом. Он был согласен с ее отцом – убить шлюху, ее бастардов и принца Деймона. Один раз рыцарь его победил, сможет и еще. Но он молчал, как и все остальные. Слишком доброе и милосердное сердце полное сострадания. Сейчас эта мягкость мешала ей трезво оценивать ситуацию без эмоций. В любом случае, гвардеец будет на ее стороне, что бы ни случилось и какое бы решение она не приняла.***
— Принца Эйгона нет в стенах замка, королева, — сир Кристон вошел в ее покои, где его ждали с вестями Алисента с принцем Эймондом, — Ваш отец послал сира Эррика на поиски. Она закрыла глаза и попыталась привести мысли в порядок. Нельзя было дать отцу добраться до Эйгона первому. Нельзя, чтобы пролилось еще больше крови. — Сир Эррик знает Эйгона – это преимущество, — молвила королева. С этим гвардеец был согласен. Сир Эррик был приставлен охранять и следовать за старшим принцем так же, как и сам сир Кристон за королевой. Алисента решительно подошла к гвардейцу и посмотрела прямо в глаза. — Я доверяюсь Вам, сир Кристон, и Вашей верности. Эйгона надо найти и привести ко мне. Ведь на кону судьба Семи Королевств, — она подвинулась к нему еще ближе. Он склонил голову навстречу, — все Ваши чувства ко мне… К королеве… Рыцарь поднял голову и твердо ответил: — Я не подведу Вас. Он сдержал слово. И лично короновал ее старшего сына, став Лордом-командующим Королевской гвардии при короле Эйгоне II Таргариене.***
Завтра утром сир Кристон Коль, ныне Лорд-десница короля, выступает с войском на Сумеречный Дол. Ему нужно было спать и набираться сил перед походом. Однако, что-то не давало ему покоя. Он не хотел оставлять здесь ее одну без своей защиты. Особенно, когда три из четырех драконов «зеленых» будут вне Королевской Гавани. Вдовствующая королева еще и потеряла внука, а ее единственная дочь лишилась рассудка и вряд ли бы смогла защищать столицу на Пламенной Мечте. Но и медлить, ожидая, когда «черные» возьмут Красный замок, больше было нельзя. Рыцарь знал, что королева не была обижена на него за новую должность. В конце концов, Коль просто оказался в нужном месте в нужное время, и понимал, что в тот момент король Эйгон II мог бы назначить Десницей и своего шута. Королева была мудрой женщиной, посему не винила рыцаря. Ее отец все также был при ней, пусть и не имел прежней власти при дворе. Он сам был виноват в своей медлительности и осторожности – его внук мог лишиться трона, а затем и головы, как и все они. Нужно действовать решительнее и жёстче. А это Кристон Коль умел. В его дверь постучали, отвлекая от мыслей. — Королева-мать желает видеть Вас, лорд-десница, — сообщила ему служанка Алисенты. Уже было довольно поздно. Тревога зародилась в груди. Что-то случилось, раз она желает видеть его в столь поздний час. Он встал с постели и как был в ночной рубашке и кюлотах, так и пошел, обув только сапоги. Коль решил не надевать знак десницы, вряд ли в час летучей мыши имело место соблюдать официальный тон. Да и напоминать ей о должности, что потерял ее отец, тоже не хотелось. Мужчина быстро шел по коридору. Ночной воздух неприятно ощущался на приоткрытой груди. Он был дорнийцем и даже спустя столько десятилетий не привык к климату Королевских земель. Как живет люд на дальнем Севере, даже думать не хотелось. У двери ее покоев теперь стоял сир Уиллис Фелл. На его месте. В груди что-то сжалось. Неприятное чувство. Не то чтобы он не доверял рыцарю – тот был умелым воином, но всё же его меч был надежнее. Сир Фелл также дал присягу и поклялся защищать королеву, но сир Кристон в первую очередь защищал ее. Гвардеец отвесил поклон деснице и пропустил его после предупреждающего стука в дверь. Зайдя в ее покои, в коих он был сотни раз, рыцарю впервые стало неловко. Он был слишком легко одет. Как и она. Королева выглядела уставшей, под глазами были отчетливо видны синяки в свете пламени камина – единственный огонь, что был в комнате. Даже свечи она больше не ставила. Как будто хотела полностью погрузиться во тьму и печаль, охватившие ее душу. Однако и в таком унынии Алисента оставалась прекрасна. Хотя теперь длинное нательное белье немного висело на ее бледной фигуре – сказалось отсутствие аппетита после смерти внука и последних событий. Раньше бы она прикрылась зеленым халатом, но теперь ей было все равно. Ее опочивальня сейчас выглядела не такой ухоженной: жемчужное ожерелье и изумрудные серьги лежали возле шкатулки, в которой должны быть; письма и перья на столе были разбросаны, а не убраны в стопку. Многое теперь было не таким важным. Она подняла свои карие глаза на него. — Звали, королева? — осторожно начал десница. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, жалея, что не в доспехах. Так было бы естественнее. Королева молчала мгновение, прежде, чем тихо ответить: — Я молилась. Чтобы Матерь даровала защиту завтра, а Воин предал сил. Она сделала приглашающий жест на кресло напротив у камина подле которого была. Кристон медленно подошел и присел, устремив взгляд в огонь. Куда угодно, только не на нее. Молитвы всегда были далеки для него, как и боги, коим они предназначались и чьи законы он чтил. Он догадывался, что набожная королева наверняка проводила за ними какое-то время. Однако она всегда была одна и сие действо казалось ему каким-то интимным – то, что должно остаться только с взывающим к богам. Десница немного потупился, прежде чем ответить на это. — Не волнуйтесь, моя королева, Ваши сыновья будут на спинах драконов. Если и есть более-менее безопасное место во время битвы, то это их седла и… — Я знаю, — перебила она его, неуверенно накрыв своей ладонью его мозолистую руку, потирая большим пальцем огрубевшие костяшки, — я молилась за Вас, сир Кристон. Вы будете там – на земле – в гуще битвы и возможно под огнем. Теперь они поменялись местами – Алисента задумчиво смотрела в пламя, а Кристон на ее лицо. Он не совсем понимал. Она вызвала его, чтобы сказать это? Что беспокоится за него? Поэтому она не спит сейчас? Коль хотел задать эти вопросы, но осознавал, как наивно они звучат. Сердце забилось быстрее. Особенно когда она продолжала машинально поглаживать его руку. — Вам нет нужды беспокоиться. Это не первая моя битва, — он искренне не хотел, чтобы помимо всех волнений появилось еще и беспокойство за него. — Но первая с драконами. — Дорнийцы уже танцевали с драконами и победили. Так что, и тут считайте опыт есть. Не у меня, но у моих предков, а значит и в моей крови. Ему было плевать как глупо и безнадежно звучит это утешение. Глядя на робкую улыбку королевы, рыцарь понял, что обстановка стала более уютной. Хотелось просто сидеть и слушать треск поленьев в огне, тепло которого казалось сейчас не таким сильным в сравнении с ее прикосновением. Тишина впервые за многие луны не была удручающей. Каждый из них просто наслаждался обществом друг друга, как бывало раньше до войны. Несмотря на то, что Алисента чаще проводила время наедине в своих покоях с лордом Ларисом, с сиром Кристоном всегда было комфортнее, чем с кем бы то ни было в Красном замке – рыцарю можно рассказать, что рвет ее душу, какая тревога осела на сердце. И пусть он не даст мудрый совет, но будет рядом, как и всегда. Они вели спокойную беседу, стараясь не трогать тему войны и крови. Однако, видят Семеро, тревога пред предстоящей битвой витала в комнате и оседала на каждого из них. Возможно это была их последняя долгая беседа. Но озвучить данную мысль никто не смел. Ибо это будет последней каплей в чашу хрупкого душевного равновесия. Час был поздний. Они и так сидели здесь дольше положенных рамок приличия. Сир Кристон поднялся и стал отступать к дверям комнаты. — Не давайте страху проникать в Ваше сердце, королева. Мы победим. Не только в грядущей битве. «Черные» падут. Даю Вам слово. Алисента лишь с тоской смотрела в его темные глаза. Видимо на этот раз, рыцарь ее не понимал. Она встала и подошла к нему, стараясь отстрочить миг разлуки. Слишком близко… Коль понимал, что она возможно слышит, как сердце отчаянно бьется об ребра от такой близости. Сейчас он мог почувствовать запах ее волос. — Обещайте, что вернетесь живым, — шепотом молвила она, кладя руку на его грудь. Он резко втянул воздух от этого жеста, — ко мне… К своей королеве. На последних словах Алисента заставила себя поднять глаза и посмотреть в лицо десницы. И этого взгляда, и вида приоткрытых, столь желанных губ, хватило, чтобы разрушить самообладание и контроль рыцаря. Коль тут же обхватил ладонями ее лицо и накрыл ее уста своими. Королева издала тихий стон от неожиданности. Она боялась такой реакции, но и желала ее не меньше всем своим существом. Посему неуверенно повела рукой, что была на груди десницы, вверх, положив вторую на предплечье. Его губы были не менее горячими, чем его кожа, которую она сейчас отчетливо ощущала даже под тонкой рубашкой рыцаря. Хотелось раствориться в этом тепле. На миг забыть о войне и внутренней боли. Побыть одну ночь желанной. Их близость была под запретом, но сейчас было плевать на весь мир, который находился за пределами ее покоев. Были только они, обхватившие друг друга и биение двух сердец, что наконец позволили себе соединиться. Алисента первая прервала поцелуй. Она никогда не испытывала ничего подобного. От прикосновений покойного мужа не было таких ощущений, такого жара и сладкого томления внизу живота. Был лишь супружеский долг и полное отсутствие какого-либо удовольствия от процесса. И она исполнила свое женское предназначение – была все годы верной женой и подарила Визерису законных среброволосых наследников. Алисента была с ним до последнего вздоха, заботилась, скорбела и вела себя достойно звания королевы. Неужели она не имела права после всего этого познать иное? Побыть любимой в объятиях того, кого она сама выбрала и хотела? Горечь противоречий не дали полностью насладиться моментом. Сир Кристон понял это, вглядываясь затуманенным взглядом в ее неуверенное лицо. Не оттолкнула. Не отвергла. Ответила. Коль боялся спугнуть ее столь сильным порывом. Не поддаться искушению сильнее притянуть ее к себе вновь было тяжело. К счастью, решение за них приняла она. Алисента положила ладони на его шею, большими пальцами касаясь челюсти. Она медленно соприкоснулась с его лбом своим. Кристон же аккуратно обхватил ее за талию. Закрыв глаза, ощущая тепло друг друга, они вели разные битвы в душе. Рыцарь не хотел нарушать данные обеты, но с другой стороны, отчасти он не гвардеец, он теперь в первую очередь десница, который имел право быть с женщиной – теперь уже незамужней. Судьба была в их руках и благосклонна к ним. Алисента не разделяла эту неозвученную мысль. Пусть она была теперь свободна от бремени брака, но она все еще оставалась королевой-матерью, которой не положено иметь любовные связи. Но Алисента всю жизнь чтила законы богов и людей. Она имела право хоть на одну ночь сбросить оковы морали и отдаться манящей слабости. С этим выбором, королева сама на этот раз поцеловала Кристона. Сначала осторожно, изучающе, стараясь запечатлеть мягкость его губ. В подсознании десницы всплыли воспоминания о ночи с принцессой Рейнирой – тогда она была инициатором, теперь все наоборот. Он был уверен, что хочет, что делает и к чему это может привести. А если завтра его казнят за это или он падет в битве, то будет так. Отступать Коль был не намерен, посему углубил поцелуй, положив одну руку ей на затылок и зарывшись пальцами в ее волнистые волосы. Рыцарь продолжил целовать ее лицо, медленно опускаясь к бледной шее. Королева понимала к какой близости это может привести, и пусть она еще колебалась, не сказать было нельзя: — Сир Уиллис может услышать, — боги, он ведь там за дверью, возле которой они сейчас были. Коль оторвался от ее кожи и твердо ответил: — Я вырву ему самолично язык, если он взболтнет лишнее. В этом королева не сомневалась. Его жестокость иногда пугала ее, но она знала, что с ней он никогда не будет груб. Доказательством были его ладони, что нежно гладили сейчас ее шею, которая казалась слишком хрупкой для его сильных рук. Если она и дальше будет думать, то время будет упущено. Скоро будет светать. Надо решаться. Здесь и сейчас. Потому что потом, возможно, наступит никогда. Алисента присела на край кровати, положив руки на колени. Рыцарь медленно подошел к ней и встал на одно колено, всматриваясь в лицо, ища отказ. В карих глазах отчетливо читался испуг. Он не хотел, чтобы все было так. Кристон неторопливо сократил расстояние меж их лицами и, поцеловав королеву в уголок челюсти, прошептал: — Если Вы не уверены, то может… — Нет, — она хотела, чтобы он остался. Она не может его отпустить. Алисента давно была к нему небезразлична. Самый ее надежный и близкий друг, который постоянно рядом и готов ее защитить. Она всегда им восхищалась – человек столь низкого происхождения смог попасть трудом, потом и талантом в Белую гвардию, которую позже возглавил. А сейчас и вовсе был на месте ее отца. Коль никогда не отрицал свои ошибки. И ей он сразу доверился, когда она честно спросила о связи с принцессой. Королева не могла не помочь ему после той ночи, когда застала его под чардревом, готовым вонзить кинжал в свое сердце. Сами Боги подсказали ей, где его искать. От этого воспоминания по телу прошла дрожь, а глаза заслезились. Алисента могла тогда его потерять, не успей она вовремя. Без его поддержки ее жизнь во дворце была бы намного хуже. Да и она не обрела бы нынешнюю уверенность для противостояния «черным». Королева более решительно возобновила поцелуй, обхватив ладонями сильную шею. Кристон тут же переместился на кровать, удерживая вес на руках и прижимая королеву к груди. Он аккуратно уложил ее на покрывало, переместив руку на ее бедро. От этого жеста кожа Алисенты покрылась мурашками, благо Коль этого не заметил. Осознание того, что его руки будут на ее обнаженной коже, вызывало страх и истому внизу живота. Когда губы рыцаря переместились на холодную шею, королева издала первый тихий вздох. По телу прошли волны удовольствия, и она заерзала под ним. Хотелось больше – больше ласк, больше тепла, больше него… Алисента медленно просуну руку под его рубашку и провела по плечу и спине. Ощущать мускулы и горячую кожу было гораздо приятнее, чем гниющую плоть покойного короля. Королева одернула себя от этой мысли. Она и так не могла до конца расслабиться из-за гвардейца за дверью, а тут еще непрошеные сравнения и воспоминания пришли не вовремя. В седьмое пекло всё и всех. — Сними ее, — прошептала Алисента на ухо Кристону, лаская черные пряди на затылке. Коль решил не уточнять чью одежду имела в виду королева, но решил начать со своей. Посему, отклонившись, быстро стянул ночную рубашку и сбросил сапоги. Его смуглая кожа стала казаться еще темнее из-за покрытой черными волосами груди на которой свисала серебряная цепочка с круглой подвеской, изображающей солнце – довольно распространенный символ для украшений в Дорне. Королева взяла его в руку. Несмотря на очевидно грубую работу, узор четко прослеживался по всей поверхности. — Я ее тоже лучше сниму, — Коль почему-то почувствовал себя неуверенно. Он помнил, как цепочка была зажата в последний раз между двумя телами двадцать лет назад. И хоть она была всегда на нем с момента первой победы в юношестве, именно сейчас захотелось остаться без металла. Кристон отправил украшение к своей рубашке на пол и присел на край кровати. Он понимал желание своей королевы, а также и то, что слишком много забот и дум было в ее голове сейчас. А это не будет способствовать их приятному времяпрепровождению. Алисента поднялась на локтях, когда он прильнул губами к ее голени, параллельно медленно поднимая низ ее нательного белья. Он открыл глаза и жадно посмотрел на нее, когда поцеловал полусогнутое колено. Рыцарь аккуратно чуть раздвинул ноги королевы. Руки он положил под ее колени и прижался слегка щетинистой щекой к нежной коже внутренней стороне ее бедра, наслаждаясь такой желанной близостью. Коль встретился взглядом с Алисентой и тихо произнес: — Закройте глаза, пожалуйста, моя королева, — последнее слово едва было слышно из-за учащённого дыхания. Он хотел ощутить ее вкус на своем языке. Однако, зажатая и робкая королева не позволит. Кристон понял по ее лицу, что она не совсем понимает, что он хочет сделать. Всё так же невинна и непорочна… Свет от камина освещал недостаточно хорошо помещение, чему Коль сейчас был недоволен, и падал так, что едва ли было видно, то, что он хотел видеть. Алисента при этом все еще оставалась в своей одежде. Королева откинула голову назад и закрыла глаза. Ей не хотелось больше безучастно смотреть в потолок. Она не будет больше молча ждать, когда всё закончится. Алисента старалась расслабиться под его теплыми руками. Но, когда почувствовала его горячие губы на том месте, где соединялись ее бедро и промежность, она замерла и забыла, что нужно дышать. Когда Кристон раздвинул ее нижние губы и прижался лицом меж ними, то по его телу прошла столь сильная волна возбуждения, что в паху стало невыносимо больно. Однако, всем своим естеством он хотел быть тут вечно, чувствовать ее аромат, где он был сильнее и пробовать ее вкус столько, сколько сможет. Сколько позволит королева. Коль давно был знаком с такой практикой любви – в Дорне не было ограничений на порочные связи. Но прежде он никогда не задумывался о подобных ласках. В теории рыцарь понимал, что нужно делать, посему тут же осторожно провел языком от лона до головки клитора, прислушиваясь к ощущениям королевы. Звук ее первого полустона, что скорее напоминал громкий вздох, был прекрасен – некая смесь удовольствия, испуга и неожиданности. Мужчина сам не смог сдержать гортанный рык, когда сквозь смесь своей слюны и ее выделений распробовал именно последнее – ее неповторимый вкус. Складки ее нежной и чувствительной кожи стали более влажные от его языка. Алисента на уровне подсознания попыталась сжать бедра, но сильные руки тут же обхватили их, не дав это сделать. Коль еще выше подвинул ее белье, полностью обнажая ее снизу до живота. Его взору наконец-то открылось почти всё, что он жаждал видеть. Рыцарь оторвался от ее лона и подвинулся выше, целуя бледные тонкие нити растяжек на животе – единственное на ее теле свидетельство того, что эта великолепная женщина, сохранившая стройную фигуру, была матерью. Алисента подняла голову, смотря на десницу возбужденным плывущим взглядом. Его глаза, которые сейчас казались цвета обсидиана, смотрели на нее с неподдельной страстью. А тонкая нить слюны и ее смазки на его подбородке выбили последние связные мысли в ее голове. Для Кристона же она никогда не выглядела более прекрасной, чем сейчас. На бледной коже щек был отчетливо виден яркий румянец. Губы слегка опухли от того, что, сдерживая стоны, Алисента их прикусывала. Зрелище, которое Коль будет вспоминать на смертном одре. Королева вцепилась руками в постель, постанывая, когда ее рыцарь вновь стал посасывать клитор параллельно лаская ее кончиком пальца внутри. С каждым движением его язык становился все более активным, а нос все сильнее упирался в нее. Удовольствие, смешанное с собственным стыдом, не давало полностью получить наслаждение. Однако Алисента старалась себя расслабить мыслью, что не доверила бы себя кому-то другому. И чувствуя язык, раздвигающий ее складки, и пальцы Коля в своем самом интимном месте, она слышала глухой рокот его упоения в переливе со своими собственными томными вздохами. Краем сознания женщина понимала, что он сдерживает себя, отчего была безмерно благодарна ему. Мужчина огладил ее бедро и медленно вошел полностью пальцем в ее тело. Мышцы непроизвольно сжались, и королева чуть вскрикнула, пытаясь быть неподвижной от непривычных и таких забытых ощущений наполненности. Кристону же становилось с каждым движением всё тяжелее. Член давно требовал разрядки и болезненно пульсировал в тесных штанах. Коль оторвался от нее, пытаясь перевести дыхание и восстановить мыслительный процесс. Тело била дрожь возбуждения. Видят Семеро, это давалось слишком тяжело. Рыцарь облокотился мокрым от пота лбом к бедру своей королевы. — Всё хорошо? — ее голос донесся до него будто из другой жизни, но язык отчетливо помнил сладость ее выделений. Алисента не понимала почему он остановился. Тело впервые в жизни требовало продолжения и дрожало от полученного удовольствия. От понимания того, что он сейчас делал своим ртом кружилась голова, а от его горячего дыхания возле лобковых волос и мокрых половых губ по телу шли мурашки. Кристон открыл глаза и хрипло вымолвил: — Да… Моя королева. Он поднялся на негнущихся ногах и стянул штаны. Королева лишь мельком успела заметить его твердый член до того, как Коль резко взобрался на постель и навис мускулистым телом над ней. Десница тут же впился в ее губы, удобнее устраиваясь между ее ног. Он прервал поцелуй и жадно оглядел королеву, половина тело которой все еще было скрыто бельем. Поймав его взгляд, Алисента неуверенно кивнула ему и чуть приподнявшись позволила мужчине стянуть с себя остатки ткани. Оказавшись полностью обнаженной, женщина сдерживала себя – хотелось прикрыться от внимательного взгляда Кристона, который был прикован к ее груди, а горячая головка члена сильнее уперлась в бедро. Переметив вес на левое предплечье, мужчина стал нежно гладить пальцами правой руки ключицу и плечо королевы. Его глаза всё еще не отрывались от небольших розовых сосков и мягкой на вид плоти. Алисента начала неловко ёрзать под ним, хоть и чувствовать его взгляд на обнаженной коже было приятно, как и нежные руки. Она сама старалась быть более участливой, аккуратно сжимая его бок, стараясь не вызвать щекотку. Кристон заметил ее робкие движения под собой. С трудом отведя взгляд от груди, мужчина тихо сказал: — Простите, короле… Алисента не хотела делать происходящее еще более неловким. Она притянула его к себе, нежно целуя опухшие от долгих интимных ласк, губы. От ее неожиданного страстного порыва, рыцарь прижал ее к матрасу. Ощущать ее полностью нагой под своим телом стоило всего. Соединив их ладони, мужчина оставил столь желанные губы и вернулся к шее. В волосах на затылке он ощутил ее неуверенную хватку и легкое царапанье кожи. Ее грудь сильнее прижалась к его от вздохов королевы. Коль по природе своей был жесток и не ведал пощады врагам, но сейчас, касаясь губами теплой нежной кожи шеи своей королевы, он боялся оставить лишний красный след, свидетельствующей о проведенной ночи. Одной рукой он все же накрыл грудь и не встретив сопротивления, а тихий всхлип, аккуратно стал водить большим пальцем вокруг давно вставшего соска. Алисента позволила себе откинуть голову назад, позволяя Кристону сжимать выпуклости ее грудей и ласкать губами и языком изгиб тонкой шеи. Наконец женщина позволила себе полностью наслаждаться и отдаваться во власть столь трепетным ласкам. Она гладила его по сильным плечам и проводила руками вдоль лопаток. Когда мужчина стал медленно опускаться ниже, оставляя дорожку поцелуев, Алисента двумя руками зарылась в жесткие черные волосы на его голове. Каждое ее прикосновение и робкое поглаживание отдавалось внутри него. Томный вздох вырвался из нее, когда Коль прильнул влажными губами к ее соску. С каждым движением его языка она хотела еще. Почувствовать его внутри себя. Влага между ног и томление внизу живота приносили дискомфорт. Да и Кристон не мог даже дотронуться до себя, пока был занят ее наслаждением. Королева вскрикнула, когда вместо нежного массирования ее груди, рыцарь покрутил ее сосок между большим и указательным пальцами. Коль неосознанно сильнее прижался своей эрекцией к ее бедру. Он зашипел в ложбинку ее груди, когда головка члена коснулась мокрых половых губ. Больше терпеть мужчина не мог. Посему, вернувшись к нежным губам Алисенты, направил рукой член к ее входу. Женщина застонала ему в рот, когда его орган медленно стал в нее входить. Кристон напряг мускулы спины, сдерживая себя, дабы не сделать всё резко. По вискам скатились капли пота, и он тяжело задышал в скулу королевы, чьи пальцы сильнее впивались в его плечи с каждым движением его члена. Она позволила себе вновь задышать, когда рыцарь полностью погрузился в нее. Мышцы ее лона до боли сжимали его, а долгожданный пульсирующий жар внутри затуманивал разум. Мужчина хотел двигаться, сгорал и умирал от этого желания, однако понимал, что закончится всё быстро, если он сейчас потеряет остатки самообладания. Быть полностью внутри нее, внутри Алисенты, чувствовать обволакивающую тесноту вокруг своей плоти было слишком хорошо до потери рассудка. Королева же, закусив губу, медленно провела ладонью по его спине до вспотевшей поясницы, давая понять, что можно двигаться. Ему не нужен был иной знак. Кристон стал делать аккуратные толчки, чуть вынимая и погружая член обратно. Мужчина сильнее прижал ее к своей груди, параллельно погружаясь всей длиной. Алисента вцепилась мертвой хваткой в мокрый затылок и влажную шею. Столь забытое чувство наполненности посылало легкие судороги по телу. Его плоть внутри ее собственной казалась чем-то правильным, зарываться в черные как смоль пряди и ощущать вес его разгорячённого тела на себе чем-то естественным, а собственные стоны, что раздавались в унисон с его, не стесняли. Нутро принимало каждый его толчок и движение. Когда мужчина рукой приподнял ее бедро и сменил угол, королеву пронзил сладкий спазм внизу. От небольшой смены положения, член Коля сдавило на мгновение в ней. Да так, что перед глазами заплясали искры. Больше сдерживаться не было сил. Кристон застонал в ее волосы, когда его орган напрягся, и волны наслаждения, пробегающие по его паху, заставили его наконец кончить. Мужчина выгнулся, привставая на локтях, изливаясь внутрь, наполняя ее собой. Член обмяк, но он не спешил его вынимать. Коль видел в карих глазах напротив жар и мольбу. Рыцарь смочил слюной под ее взглядом свои пальцы и сразу просунул руку меж их телами, раздвигая складки половых губ королевы. Он интенсивно стал массировать и слегка щипать ее клитор, доводя ее до состояния чувственного изнеможения. Ее оргазм не заставил себя долго ждать и через пару движений влажных пальцев, Алисента сжала бедрами его поясницу и заглушила хриплый крик в изгибе его шеи. Откинувшись на простыни, что были мокрыми под ее спиной, королева прикрыла глаза, наслаждаясь последними остатками удовольствия, что растекались по обмякшему телу. Коль скатился рядом с ней, вынимая член и давая им обоим отдышаться и прийти в себя. Кристон прильнул лбом к ее плечу, не желая никак прерывать физический контакт. Было прекрасно наблюдать, как она дышит, откинув голову назад. Ее рука покоилась у нее на животе, и он осторожно соединил их пальцы. Рыцарь мог вечно смотреть на то, как опускаются и поднимаются ее груди под такт дыхания. Но не желая сильнее смущать королеву, десница привстал, скрывая их наготу одеялом. У них было совсем немного времени, чтобы вздремнуть, однако оба понимали, что солнце вот-вот взойдет и Коль должен покинуть покои до того, как их найдет в таком положении служанка королевы. Оставалась и еще одна проблема… — Я думал, что смогу сдержаться и не… Алисента вздрогнула от его голоса, прервавшего сладкую негу. Она посмотрела на него без тени былого смущения, что сейчас читалось на нем, не понимая, что он имеет в виду. Видя растерянность на красивом лице своей королевы, мужчина предпринял еще одну попытку, но слова застревали в горле: — Моё семя… Внутри и… Я не хотел. Теперь и ей стало неловко, однако ее этот вопрос не сильно волновал. В конце концов, с разгульным образом жизни старшего сына женщине приходилось часто давать наказ мейстеру приготовить лунный чай. Такие просьбы давно не вызывали вопросов ни у него, ни у ее служанок, в чем она поспешила заверить своего любовника. Когда первый луч солнца появился на горизонте, «зеленая» королева и Кристон Коль были полностью одеты. Теперь десница еще сильнее не хотел оставлять ее без защиты, но сидеть в замке они больше не могли, если хотят выжить. Это чувство разрывало внутри, и рыцарь понимал, что его сердце будет охвачено тревогой весь предстоящий поход. Алисента полностью разделяла его чувства, однако интуиция ей подсказывала, что пока принц Деймон и его Кровавый Змей в Харренхолле, «черные» не пойдут на столицу. Ее больше волновала грядущая битва, но сделать она ничего не могла. Коль неуверенно топтался между кроватью и дверьми покоев. Время подходило, нужно было идти и оба это понимали. Они еще будут прилюдно прощаться через пару часов, однако сейчас старались оттянуть миг разлуки. Королева встала и медленно подошла к мужчине. — Сдержи свое слово, — тихо молвила она, держа его ладони в своих. Увидев понимание и решительность в карих глазах, ей стало спокойнее на душе. Улыбнувшись уголком рта, Кристон поцеловал Алисенту на прощание. Оторвавшись от губ и подойдя к двери, он уверенно ответил: — Я вернусь к Вам, моя королева. Выйдя из опочивальни, рыцарь бросил предупреждающий о медленной и кровавой расправе взгляд на сира Уиллиса. Чуть позже, сидя в седле, глядя на летящих над колонной возглавляемого им войска Вхагар и Солнечного Огня, Коль думал о прошедших годах и нынешней войне. Однако теперь, помимо мести «черной» стороне, появилась и еще одна мотивация победить – стоящий пред глазами лик его Королевы.