***
Мужчина с чёрной шляпой на голове и такого же цвета плаще, перебирал ногами по навалившему еще сутра снегу. На улице уже темнело и фонари загорелись, освещая дорогу. Было тихо, все люди разбежались по домам готовиться к празднику, и только хруст снега под его тяжёлыми массивными ботинками доносился до ушей. С каждым выдохом со рта выходил пар, с которым тепло покидало тело. Оно, кстати, начинало подмерзать, особенно страдала лысая голова и открытые уши. Нос уже давно покраснел, портя весь угрюмо-бледный вид мужчины, зато губы стали под стать его любимому оттенку синего. Одну руку он прятал в кармане, а другой пришлось пожертвовать, ведь он нёс чёрный мешок с подарком для особенного человека. Обычно это не входило в его амплуа, но с возрастом не только портилось зрение, но и менялись взгляды на мир. Если в былые времена он мог спокойно послать поздравительную открытку и написать что-то мерзко-приятное, то теперь появлялось желание не только нарушать закон, убивать, грабить и заниматься всевозможными садистскими развлечениями, но и видеть своих племянников вживую. Несмотря на то, что дом выглядел мрачно, атмосфера внутри была хоть и специфичная, но подходящая для преддверия Нового года. Паксли безэмоционально доставал чучела маленьких зверьков и вешал их на елку. Родители ходили по дому, украшая его паутиной, черепами зверей и засохшими цветами. Когда очередная летучая мышь болталась на ветке ели, мальчик облегченно вздохнул, что закончил эту нудную работу. И единственное, чему он радовался — крышесносному фейерверку, который он подготовил на сегодня, заложив туда свои самые лучшие бомбы. Он, конечно, привык к мрачности — это было частью его жизни, но хотя бы раз в году, ему хотелось ощутить тошноту от пестрящих разноцветных шариков, гирлянд и фонариков, а не тускло горящие свечи, как в погребальне. Мать с отцом как обычно были неразлей вода, пока на пороге не появилась старая женщина, без стука войдя в дом. — Мама? Вы… так неожиданно вас тут видеть, — Мартиша слегка натянуто улыбнулась, ведь думала, что мать мужа лишь шутила, когда грозилась приехать к ним на праздник. — Приятно, что ты разочарована, чувствую праздник будет отвратительным! — с восторгом произнесла старуха. — Где мои внучата? — Мама! — Воскликнул Гомес и пошёл обнимать свою мать, — какой неприятный сюрприз! — Какой сюрприз? Ты сам меня позвал! — Сам?.. — переспросила Мартиша и посмотрела на своего мужа. — Да, сказал, что Уэнсдэй пытались убить и это надо отметить всей семьей, — продолжала бабка, пока Гомес покрылся десятым потом. — Всей семьей? Кого ещё смерть принесёт сюда? — спросила Мартиша у мужа, недовольная, что он не предупредил ее. — Ну, спасибо, мама! — воскликнул Гомес, махнув руками. — Я конечно знаю, что ты будешь только рада, скорой кончине своего сына, но можно было и промолчать! Мартиша, дорогая, — тут же его голос изменился на ласково-нежный, при обращении к жене, — накажи меня всеми ужасными пытками за такую наглость с моей стороны, можешь даже сама приготовить мне ужин, я все вытерплю! — Поговорим об этом позже, дорогой. — Где Уэнсдей? — скриплый голос старухи прервал разговор между влюблёнными. Бабушка уже стояла около Паксли и скармливала ему нечто мерзкое, что привезла с собой в качестве гостинцев. — Она у себя, тренируется в стрельбе из лука, — ответила Мартиша. — А почему не из арбалета? — Он куда проще, а я люблю сложности, простые вещи делают меня посредственнее, — донёсся монотонный, спокойный голос девушки сверху. — А вот и наша горькая конфетка! — воскликнул Гомес. — Дай я тебя поздравляю, — старуха поковыляла к лестнице в сторону внучки, — жаль, конечно, что без увечий осталась, но все же, это был твой первый раз! — Не поднимайся, в этом нет необходимости, ты же знаешь, как я люблю обниматься… — голос Уэнсдей стал на тон ниже на последней фразе. Они ещё поговорили немного, где внучка рассказала поверхностно, что произошло с ней в академии, выслушала мнение бабушки, подмечая, что это одна из неприятнейших пыток, а потом старуха переключилась на Паксли. Старые люди заслуживали того, чтобы к ним относились с почтением, вот и Уэнсдей пересилила себя, и решила побыть в кругу своих сородичей короткий промежуток времени. Держа в руках лук, она осталась стоять все так же на лестничном пролёте и разглядывать обстановку. Все, что было до этого шестнадцать лет подряд привычным, вдруг стало менее приятным. Если прежде Уэнсдей предпочитала наимрачнейшую обстановку с гнетущей атмосферой, то теперь это было скучно. Возможно, на неё так повлияла Инид и ее вечно пестрящая половина комнаты. Только она смогла адаптироваться к стилю соседки, как пришлось ехать домой на праздники и заново привыкать к прошлому мрачному дому. К ее удаче, долго ей страдать не пришлось, входная дверь распахнулась и ударилась о стену с таким грохотом, что даже висевшие черепа в качестве украшений упали на пол. На пороге появился дядя Фестер. Вид его был ужасным, что заставило девушку улыбнуться. Он не заставил себя долго ждать и уже с порога начал неприлично высказываться, как рад быть в этом месте. — Погода на улице восхитительно ужасна! — сказал мужчина и чихнул. — Будь ты проклят! Брат! Я так разочарован, что ты приехал! — радостный Гомес пошёл на встречу к своему брату. — Я не мог упустить шанс, испортить вам праздник, где мои племянники? — и только он закончил фразу, как в его сторону прилетела стрела. Благо мужчина был ловким и, прежде, чем стрела попала ему в голову, он подставил мешок перед лицом, что и остановило стрелу. — Уэнсдей! — воскликнул он. — Делаешь успехи! — добавил радостно. — По другому я и не умею, — спокойно, в привычной самоуверенной манере, ответила племянница. Время было около восьми вечера, Уэнсдей ушла в дальний темный угол вместе с дядей, где он вручил ей свой подарок: — Нож? — спросила она, не понимая, что она хорошего сделала, чтобы получить такой отвратительно-скучный подарок. — Погоди молнии в меня метать, мне пришлось попотеть над ним, это не просто нож, он заряжен! Не только колит, но и бьет током! Я сам его зарядил, но не больше семидесяти киловатт и не проверяй его на Паксли! — остановил мужчина, когда Уэнсдей с горящими глазами пошла в сторону брата. — Я серьезно, он тебе пригодиться, учитывая последние события. — Тебе это не идёт… быть заботливым, — ответила младшая Адамс. — Где ты был на этот раз? В газетах я не читала про тебя ничего плохого, неудачный год? — Ой, да где я только не был, вот смотри: — Мужчина достал из кармана телефон. — Ты этим… пользуешься? — настороженно спросила Уэн. — Удобная штука, а какая губительная! Как бомба замедленного действия! Люди так и пялятся в него, как загипнотизированные. — И… эмоджи умеешь отправлять? — Конечно! Вот эти мои самые любимые: — мужчина показал бомбу и смайлик-труп. — Я слышал у тебя тоже есть телефон, — он пихнул ее локтем и двусмысленно подмигнул, давай понять, что знает, как она его получила. — Пустая трата времени, не более. Я предпочитаю заниматься игрой на виолончели. После брошенных слов она развернулась и пошла к себе в комнату на второй этаж. Зайдя внутрь, девушка направилась к туалетному столику и стала раскрывать ящики. На каждом висел надежный замок, что даже ей пришлось повозиться, чтобы их раскрыть. Когда это произошло, внутри она не нашла ожидаемого. — Ни это ли ищешь? — послышался мужской голос сзади. Уэнсдей хоть и узнала, но не торопилась оборачиваться. Спокойно задвинув и закрыв ящики, она, наконец, повернулась к гостю. — Я полагаю, ты пришёл не кошмарных снов мне желать… — произнесла брюнетка, смотря на Тайлера. Парень вальяжно сидел на подоконнике, а в правой руке держал подаренный ей телефон от Ксавье. Она была удивлена его появлению, но виду не показала. Ещё больше удивляла его смелость: явился в тот момент, когда дом с каждой минутой наполнялся все большим количеством членов семьи Адамс, а они не самые гостеприимные люди в городе. Тем самым, застал ее врасплох, что она ужасно не любила. — О, нет… — улыбаясь ответил Тайлер, и улыбка оставалась на его лице, как приклеенная, — сегодня я им стану… И он резко спрыгнул с подоконника, надвигаясь на девушку. Уэнсдей не отступала назад, а рука ее сжала за спиной только что подаренный нож, которому подвернулась возможность показать себя на деле. Тайлер не ожидал этого, так что, подойдя совсем близко, еле успел увернуться от острия, которое пронёслось в миллиметре от его лица. — Я вижу ты не рада видеть своего бывшего… — его низкий, но мягкий тембр голоса ничуть не изменился, говоря о том, что парень не напуган, скорее ещё более заинтересован. Вместо ответа девушка стала наносить ещё удары: они были ловкие и точные, будто она всю жизнь дралась на ножах, но ни один не попал по цели. Тайлер, пребывая даже в образе человека, был довольно ловким. И Уэнсдей в очередной раз отметила, что парень умел хорошо притворяться. Это заслуживало похвалы, и даже извращённого восхищения. Последний удар снова пришёлся мимо и девушка замешкалась, чем Тайлер воспользовался и обхватил сзади брюнетку, заламывая руки. Но так просто сдаваться она не собиралась, коснувшись кожи парня, нож ударил током и он тут же выпустил Адамс. Она ловко выскользнула и, подкинув нож, перехватила его другой рукой и встала в стойку. — Идеально… — усмехнулся парень, и его глаза загорелись азартом, что не понравилось девушке. Теперь же парень наступал, а она отбивалась. Пару раз удавалось одарить его током, но это не сильно ранило Хайда, а казалось, даже, веселило. Так оно и было. Как только Тайлеру надоели эти игры, он выбил нож с рук девушки, взял ее руки в блок, а ко рту поднёс платок с хлороформом. В следующий миг веки девушки опустились и она провалилась в темноту.***
— Когда уже будем кушать? — спросил дядя Фестер у брата. — Нужно дождаться детей, я схожу за Уэнсдей, — ответила Мартиша. — Я с тобой любовь моя, не могу вытерпеть без тебя даже такой короткий промежуток времени, — Гомес взял под руку свою жену и они направились наверх. — Уэнсдей… — мать постучала в дверь. — Уэнсдей! Но никто так и не отозвался. Тогда родители вошли в комнату и никого не обнаружили. Присмотревшись тщательнее, они заметили валяющийся на полу нож, на подлокотники грязные следы от братиной и само окно было раскрыто, так что внутри было холодно. — Гомес, неужели нашу дочь… похитили? — Не волнуйся дорогая, с ней все будет в порядке! — заверил муж свою супругу. — Дорогой, я вовсе не за Уэнсдей переживаю, скорее за того, кто осмелился это сделать.***
Адамс дважды приходила в себя по пути, пока Тайлер нёс ее в нужное место, так что приходилось снова давать ей вдыхать хлороформ. Последний раз был чересчур сильным, что уже находясь в нужном помещении, когда он посадил ее на стул и связал, она ещё долго не приходила в себя. Поэтому парню не было вариантов, кроме как сидеть, ждать и наблюдать. Не сказать, что это было неприятно. Спящая Уэнсдей была хороша. Ее было детское личико, но острый подбородок и скулы придавали ей более взрослый вид. Ресницы были большие и длинные, а волосы как обычно убраны в две идеальные косички без единой торчащей волосинки. Парню вдруг стало жутко любопытно, как она выглядела бы с распущенный волосами, ведь если память не изменяла, такой он ее не видел. Едва его рука дёрнулась в ее сторону, как глаза девушки резко распахнулись и тут же уставились на Тайлера. Ее взгляд был слишком четким и ясным, чтобы парень смог понять: она давно пришла в себя, просто играла с ним. — Привет, — произнёс парень, улыбнувшись своей привлекательной и невинной улыбкой. Он был хорошим актером. Уэнсдей это признала. — Зачем ты выбрался из тюрьмы? — ответила брюнетка. — Глупый вопрос, не думаешь? — не стирая улыбки, ответил парень. — А ты не думаешь, что тебя отправили туда ради твоего же блага. Это было твоим спасением, Тайлер. — Да? — она его забавляла, и он не мог прекратить улыбаться, а ещё его радовало, что она связанная и находится под его властью. Почти беспомощная, но такая смелая и самоуверенная. — И от кого же? — От меня. — Если бы мне дали выбор, то я бы предпочёл пытки от твоей руки, чем тюрьму. — Не нужно меня недооценивать. — У тебя есть слабые стороны, Уэнсдей, и я их знаю, — последнее он произнёс шёпотом. — Я готова ими жертвовать ради своих целей. — Ты говоришь это полагаясь на логику и я верю тебе, — Тайлер присел на корточки напротив девушки и облокотился локтями о колени, — но когда придёт момент, чувства возьмут над тобой вверх и ты не заметишь, как твоё тело совершает «ошибки». Иррациональные. Уэнсдей промолчала. Ей не нравилось, что Тайлер мог знать о ней больше, чем она позволяла. — Зачем ты меня похитил? Не ради мести ведь, ты же не такой отчаянный и самостоятельный… тебе опять приказала твоя хозяйка? — с удовольствием спросила девушка, зная, как это злит его. Челюсть парня тут же сжалась, издав глухой скрип. Уэнсдей тоже знала о нем больше, чем он хотел бы. Но они оба виноваты в этом, сами позволили друг другу стать чуточку ближе, чем обычные друзья. Это их и сближало и в то же время делало врагами номер один. Поэтому, когда они находились наедине, атмосфера вокруг накоплялась. Адамс нравилось быть в опасной ситуации, это придавало азарту, но ей не нравилось, что тут присутствовали эмоциональные головоломки, которые она ощущала против воли. Тайлеру же наоборот доставляло удовольствие устраивать эмоциональные качели своей бывшей «недодевушке». В тот раз, когда Уэнсдей сама пришла к нему и поцеловала — она застала его в распорах и его разум был гол, и открыт, так что она с легкостью смогла увидеть, что он истинный монстр. На деле все должно было раскрыться немного позже. А может и вообще нет. Дело было почти в шляпе, и академия Невермора, которая некогда лишила его матери, почти была уничтожена, но Адамс ее спасла. Будь она неладна… Спасла тех, по чьей вине он рос в неполноценной семье, без матери, а отец закрылся в себе и мальчик был отдан самому себе на воспитание. Все эти детские травмы с годами только усиливались и просили мести. — Зачем я тут, Хайд? — четкий и требовательный голос вернул парня в реальность. — Хайд? А как же Тайлер? — Он у мер в тот день, когда пробудился монстр. — Согласен. Но я надеюсь, ты учла момент, что познакомилась уже с «Хайдом». — Да, это был занятный опыт, я бы вновь поступила так же. Эту фразу можно было бы понять двусмысленно, но она была произнесена Уэнсдей Адамс, так что несла за собой только скрытый корыстный смысл. — Я хочу убить тебя, — почти честно признался парень. Он не раз думал об этом, когда оказался вовсе не в обещанной тюрьме для изгоем, а в изоляторе и по совместительству лаборатории. Его просто отдали людям на опыты, как какую-то крысу, не заботясь о том, что он ещё и человек. То, что делал с ним, не пришло бы даже в изощренную головушку Уэнсдей. Эти пытки были невыносимы физически, и только моральный дух и желание мести помогало ему держаться изо дня в день. Всякий раз, когда его кололи, заставляли оборачиваться Хайдом, а потом проверяли током на сколько он вынослив — это были одни из самых терпимых пыток в сравнении с другими, после которых он днями и иногда неделями не мог прийти в себя. И винил он ее. Ненавидел ее. Убивал ее мысленно каждый день. Но вот она перед ним, маленькая, связанная и беззащитная, но все такая же храбрая. И он не может даже руку поднять, чтобы дать ей пощечину. Где-то в глубине души он осознавал, что ее вины нет, они просто оказались по разные фланги, не более. Она вела борьбу за своих, а он за своих. — И как ты это сделаешь? — на удивление спокойно и тихо спросила девушка. — Сожгу. — Потому что я твоя бывшая? — Да. А ведьм принято придавать огню. Ложь. От первого до последнего слова. Тайлер отвернулся, так как было невыносимо смотреть в ее чёрные глаза и ощущать тяжесть их взгляда. Казалось, что она могла увидеть ее тревогу и нерешимость внутри. И она видела. Сощурила глаза и пыталась разглядеть его. Но пока что видела лишь прежнего парня, немного в иной одежде. На нем была чёрная вязанная водолазка с воротом, чёрные джинсы, слегка обтягивающие, — непривычный для него стиль. Причёска была все также, но слегка растрепанна. Он казалось стал больше. Подкачался или что-то в этом роде. Когда он был в ее комнате, на нем ещё была куртка, чёрная. Неужели он косил под неё?.. Оглянувшись она увидела верхнюю одежду валяющуюся позади стула. Вспомнив моменты, когда она приходила в себя, осознала, что Тайлер, укутав ее в свою куртку, нес сюда, так как на улице все же зима. Теперь ситуация стала ещё более запутаннее и непонятнее, но оттого интереснее. Что за противоречивые действия: хочет убить, но бережет от мороза. Может он не так умён, как она в тайне его восхваляла. Ведь он единственный, кто обвёл ее вокруг пальца за все шестнадцать лет. Тайлер достал телефон. Это был подарок Уэнсдей от Торпа. Он посмотрел на время, а потом бросил гаджет ей на колени. — Пора, — произнёс он, как приговор и выпрямился. Здесь все было заранее подготовлено. В углу стояла канистра с бензином или соляркой. Помещение в котором они было — что-то вроде подвала под домом и оно было из дерева, так что сгорит все дотла и ее прихватит. Парень начал с угла и пошёл разливать жидкость по периметру не забывая брызгать на стены. Вид его был серьезный, но понурый. Он о чём-то упорно размышлял и по лицу было видно, что он в чём-то боится просчитаться. Но в чем? Когда Тайлер закончил, то достал из кармана джинс ключ: видимо, запрет ее тут на случай, если она сможет развязать верёвки. А она сможет. Уже смогла. Парень подошёл к ней: — Ах да, — он протянул руку к ее волосам, — твое любимое, — и вытащил невидимку с ее волос. Он слишком хорошо ее знал. — Даже не скажешь пару слов на прощание? Что-то вроде похоронной речи? — Этой мой тебе Новогодний подарок, увидимся в Аду, Уэнсдей, — поджег зажигалку и бросил ее на пол. В миг пламя вспыхнуло и горящими языками поползло по стенам, прожирая дерево. Взяв с пола куртку, парень вышел, одарив ее на последок непонятным взглядом. Словно жалел о сделанном и извинялся. Послышался звук, как он запер дверь, а потом шаги по лестнице вверх. Потом он прошёл по полу над ее годовой и все. Звуки исчезли. Он ушёл. И только треск горящего дерева доносились до неё. Едва парень ушёл, Уэнсдей начала барахтаться, пытаясь выкрутиться. Спустя полминуты она смогла вытащить руки, а затем и развязать туловище. Огонь быстро распространялся по стенам, а дым заполнял комнату, лишая ее кислорода. Единственным выходом, который видела девушка, это дождаться пока дверь немного прогорит, чтобы она смогла ее выбить. Сняв с себя черную кофту, она приложила ее ко рту, создавая некий фильтр, чтобы не угореть. Она не думала о смерти, была более чем уверена, что останется в живых, но вот поступок Тайлера не давал ей покоя. Пока она села на стул по середине, ожидая, момента, решила устроить мозговой штурм. Парень прекрасно знал, что она высвободилась ещё при нем. Знал, что она сможет выбраться. Так зачем он пришёл? Поговорить? За его взглядом можно было прочесть, что он чего-то от неё хотел. Но мялся в нерешительности. Из этого следовал другой вопрос: «Что он теперь будет делать?». Неужто просто уедут в другой город и просто начнёт новую жизнь? Что-то внутри подсказывала, что с Невермором он не закончил. Дыма в помещении становилось все больше и затуманивало разум. Но девушку упорно цеплялась за остатки сознания, чтобы не провалится в обморок. — Уэнсдей? Ты там?! Девушка нахмурилась, ей показалось, будто она услышала знакомый ей голос. — Уэнсдей?! Если ты там, то продержись ещё немного, я тебя вытащу! Не показалось. Это был голос Ксавье, а потом послышалось вошканье за дверью. Адамс встала со стула и подошла чуть ближе. Дверь горела, но лишь снизу, этого было недостаточно, чтобы выбить ее, она по-прежнему была плотной. — Что ты ту делаешь? — спросила брюнетка. Это день не перестает удивлять. С ее антисоциальным характером, она встретила слишком много знакомых за сегодня. — Тебя спасаю! — крикнул в ответ парень. Торп упорны пытался нарисовать невидимку на своём скетч-блокноте, но каждая из них, после того, как он пытался перенести их в реальный мир — рассыпались. Вообще ему единожды удавалось нарисовать и оживить действительно реальную вещь, — это был Хайд, который его поцарапал. Когти по крайней мере у него были самыми что ни на есть настоящими. Когда очередная невидимка рассыпалась в его руках, парень начал пинать дверь. Огонь пока не распространился за пределы, но дым оттуда, где заперли уэнсдей, шел ужасный. Его в очередной охватила паника, за жизнь Адамс и он все яростнее и яростнее начал долбить по двери. Но это не помогало. Тогда он снова взялся за рисование. Рука его дрожала, и линии получались кривые. Он переживал и волновалась. — Что ты пытаешься сделать? — спросила девушка, закашляв, чувствуя, как ей тяжело дышать. — Мне нужна невидимка, чтобы открыть дверь, но они рассыпаются у меня в руках! — Ксавье психовал. — Тебе нужны детали, — сказала девушка, — только прорисовав детально, ты сможешь ее материализовать. — Я и так рисую детально, думаешь не знаю как она выглядит? — Ты ком-нибудь рассматривал ее вблизи? — голос девушки был уже хриплым. Она кашляла, и не только горло начало саднить от едкого дыма, но и глаза слезиться. — Нет, но… — Найди картинку в интернете! — почти из последних сил выкрикнула Адамс и осела на пол закашлявшись. Ксавье все это слышал и у него сжималось сердце от одной мысли, что он мог не успеть. Послушав Уэнсдей, он быстро вбил картинку и начал прорисовывать в деталях. Было кое-что чего он не замечал и когда рисунок был закончен, он сглотнул и попытался. Невидимка тут же из картинки превратилась в реальный предмет и лежала на тетради. Парень аккуратно коснулся ее и взял в руки. Не рассыпалась. Обрадовавшись, он принялся ковырять ей замок. К его счастью, она получилась прочной и спустя секунд сорок замок поддался. — Уйнсдей! — Ксавье подбежал к лежащей на полу девушке. Она открыла глаз, было видно, что держалась из последних сил. Она попыталась встать и пойти сама, но ее шатало из стороны в сторону. Тогда парень подхватил ее на руки и понёс на выход. Огонь распространился очень далеко, что даже деревянная лестница местами уже горела. На одной из таких ступенек, нога парня провалилась и они вместе упали. После этого грохота сверху обломилась еще одна балка и упала на ногу парня. Тот замычал от неприятной боли, ведь она не только ударила его, но и обожгла. — Всякий раз, когда ты приходишь спасать меня, в итоге именно ты являешься тем, кому нужна помощь, —как бы невзначай прокомментировала Адамс, напоминая случай со стрелой и помогла ему столкнуть балку с ноги. — Всякий? Всего второй… Ксавье сжал рот от неприятной боли, но встал на ноги. — И, надеюсь, последний… не нужно меня спасать, Ксавье, я все могу сама, — она дала ему опереться на себя и они вместе пошли к выходу. Уэнсдей говорила серьезно. Ни упрёка, ни мольбы в ее глазах не было, лишь факт, что она не нуждается ни в ком кроме себя. И он ей верил, но нагло для себя отрицал. — Не обещаю, что буду сидеть сложа руки, если ты снова окажешься в беде. — Это непременно произойдёт, ведь это то, что придает моей жизни интерес и веселье. — Вот это? — Ксавье указал рукой на горящий склад, из которого они только что вышли. Брюнетка перевела взгляд на огонь и еле заметно улыбнулась. — Да, это. Парень что-то пробурчал себе под нос. Уэнсдей не стала переспрашивать, устремив глаза к огню, что становился с каждой минутой все больше и больше. И снова она вспомнила о Тайлере. Его взгляд в конце, был таким мутным и выискивающим, словно он умел заглядывать внутрь человека. А голос… он лишь старался звучать нагло и самоуверенно, но внутри будто у него все дрожало. Да и уходил, бросая Уэнсдей одну, он как-то медлил, словно боялся… за неё? Этот вопрос засел в голове и пустил корни в виде разных теорий. С чего бы монстру за неё переживать? Что тревожит Тайлера, и самое главное, какова истинная причина его визите к ней. Неужели он действительно все это сделал, ради того, чтобы испортить ей Новый год? Он прекрасно знал, что Уэнсдей выберется, но к чему была эта прелюдия. Из раздумий ее вывел Ксавье, схвативший неожиданно за руку. — Кажется полиция едет, да и пожарная следом, надо уходить, — услышав звук сирены издалека, парень потянул за собой девушку, которая не проявляла сопротивления. Было крайне непривычно держать ее за руку. Кисть оказалась намного меньше, чем он думал, а кожа такая мягкая, словно у младенца и ещё… тёплая. Несмотря на то, что с виду казалось ледяной. Он старался не сжимать сильно ладонь, но и держать достаточно крепко, чтобы в случае чего не выпустить ее. Так они пробежали два квартала и смогли наконец остановиться. Уэнсдей забрала свою руку, а Торп отпустил, не имея права держать ее дольше. И именно в эту минуту, вместе с рукой девушки от парня словно ушло все тепло. Внутри похолодело, а глаза вцепились в маленькую ручку, которая скрылась в карман кофты. Тут только дошло до парня, что девушка стояла почти раздетая и, недолго думая, он снял с себя куртку и накинул на Адамс. При этом ощущая странную гамму эмоций. Что-то неловкое вперемешку с приятным и смущающим. — Спасибо… — тихо поблагодарила девушка стараясь не смотреть на парня. — Уэнсдей… — Ксавье не мог себя более контролировать, ведь он уже порядка пары месяцев не напоминал ей о своей симпатии и сейчас ему снова приспичило испытать судьбу: «вдруг ответит взаимностью». — Я… Не успел парень продолжить, как в небе взорвался салют, а потом ещё и ещё. Яркие огни освещали темное небо со всех сторон и грохот ударял в уши. На улицу стали выходить люди и поздравлять всех с Новым годом. Ксавье достал свой телефон, где часы показывали полночь. — Кажется мы испортили кому-то праздник, — прокомментировала брюнетка, смотря вслед проехавшей пожарной машине на квартал ниже. Вместо того, чтобы отмечать праздник в веселой компании, им придётся возиться в холоде, туша огонь. — Мне это нравится. Этот Новый год я точно запомню. Парень любовался впервые беззаботной Адамс. Открытая, что все написано на ее лице, хоть и не очень приятное. И Ксавье подметил, что все чаще стал понимать Уэнсдей. Ее странные поступки, действия, даже отношения к остальным ученикам Невермора, вот только он не мог понять какое у неё отношение к нему. Он знал, что она готова пожертвовать ради него собой. Доказано на практике. Всегда поможет и придет на помощь. Скажет правду в глаза и не постесняется. Но при этом, она всегда ставит себя на первое место и в случае чего, готова подставить даже того, за кого готова отдать жизни. Нет. Они определенно не друзья. Тогда кто?..