Мужчина, который не находит времени для своих детей, не имеет права называться настоящим мужчиной. •Эрих Фромм•
***
Меня зовут Висаэлла Каролина Майклсон. Я вампир, имеющий силы ведьмы, проще говоря, «еретик». Мне семнадцать лет, и я дочь первородного еретика Луизы Майклсон. Она умерла пару лет назад, а отец даже и не знает о моем существовании. Было бы легче найти его, если бы я только знала, кто он, но и про это матушка решила не упоминать в своем прощальном письме. Как и моя двоюродная сестра, Хоуп, учусь я в школе-интернате имени Сальваторе, деньги на спонсирование которого предоставил мой дядя, Клаус, а также отец Хоуп. К сожалению, и он мертв, как и большая часть нашей семьи. Расскажу вам немного про нашу школу и тех, кто в ней находится. Начнем с близняшек Зальцман. Лиззи и Джози. Они ведьмы, наши с Хоуп ровесницы, а также дочери директора. Их отец — Аларик Зальцман, очень опекает нас с Хоуп, заботится, а иногда проводит с нами больше времени, чем со своей настоящей семьей. Именно из-за этого близняшки терпеть нас не могут, но наши чувства взаимны, они те еще выскочки. А вот их мать, Кэролайн Форбс, раньше крутила роман с дядей Клаусом. А точнее, она пользовалась его любовью, и вертела им, как захочет. Поэтому с ней у нас взаимоотношения так себе, ведь во мне Кэролайн видит сразу несколько старших Майклсонов, как и в Хоуп, отчего она часто пытается нас унизить. Наш любимый вампир, Милтон Гризли, или же, как все его называют, ЭмДжи. С этим парнем мы прошли и огонь, и воду, а этого вполне достаточно, чтобы мы могли называть друг друга лучшими друзьями. У нас с Хоуп по началу пребывания здесь не было друзей, ведь мы Майклсоны, монстры, как все говорили. Но потом привезли ЭмДжи, и мы сдружились, хоть это было и сложно. Что ж, поехали дальше. Дориан Уильямс. Он человек, работает в школьной библиотеке. Мужчина он хороший, и я часто прихожу к нему, чтобы поговорить. Это были некие сеансы психологии. Эмма Тиг. Она ведьма, учитель и наставник. Все часто приходят к ней за советом, как я к Дориану, и говорят, что мисс Тиг помогает, но я не доверяю ей. Предчувствие ужасное, просто пытаюсь даже не контактировать с ней. Перескакиваем снова на учеников. Джед. Оборотень, вожак стаи, качок, но туповат. Выглядит грозным и серьезным, но на самом деле тот еще болван. Не сказать, что мы враждуем, мы ненавидим друг друга. Хоуп не участвует в нашей войне, ведь она тоже волк, и попросту не может разорваться на две части. Пенелопа Парк. Одна из моих любимиц. Наши стычки происходят постоянно, даже чаще, чем с Джедом. Эта дама — ведьма, бывшая девушка Джози, и просто стерва. Из-за нашей ориентации многие думают, что мы тайные любовники. Но если мне плевать на это, то Пенелопе нет. С меня она переключается на тех «многих» и создает еще более масштабный конфликт. И благодаря ей ученики думают, что Майклсоны не такие уж и ужасные. Или все-таки они ошибаются.***
— Виса, ты идешь? — окликнула Хоуп девушку, которая усердно записывала что-то в дневник. — Да, только соберу волосы в хвост, — ответила брюнетка, и убрала книжку под подушку. Элла быстро привела себя в порядок и, схватив сумку, направилась в сторону главного зала вместе с Хоуп. Майклсоны стояли там уже минут десять, а Аларика все так же не было. — Какого черта, мы же договаривались, — говорила рыжая, переступая с ноги на ногу. — Я тут, нужно было поговорить с Кэролайн, — говорил тяжело дыша от спешки Зальцман. В ответ на его слова сестры закатили глаза и прошли вперед, к выходу. — Боже, они словно две капли воды, ну сколько можно? — шепотом говорил Рик и отправился вслед за девочками. Они сели в микрогрузовик и отправились к своей цели. Авто остановилось у церкви, после чего девочки вышли, а за ними и Аларик. На ступеньках сидел кудрявый парень, с которым Хоуп уже знакома. Они посмотрели друг на друга, и парень встал, дабы подойти к рыжей, но Виса прошла между ними и с помощью заклинания открыла двери. — Хоуп! — окликнула брюнетка сестру, показывая, что ее помощь не помешает. Хоуп занялась священником и приемными родителями парня, который вот-вот обратится в оборотня. Рыжая лишила мужчину с крестом в руках рта, а позже заставила и тех троих уснуть. Элла же доставала цепи, дабы сковать новообращенного. Она накинула на шею парня железный ошейник и цепью пристегнула к крюку, находящемуся в полу. Он обратился в черного волка, а его друг в это время стоял за Хоуп и не понимал, что только что произошло. По прибытии в школу, их встретили близняшки, и каждая пыталась понравиться Рафаэлю, парню, которого Майклсоны вместе с Алариком смогли спасти от чокнутых приемных родителей и священника. Виса подхватила Хоуп за руку и повела внутрь, подзывая за собой Лэндона, лучшего друга Рафа. Они завезли кудрявого парня в кабинет директора, а сами встали у выхода. Рик вел беседу с Лэндоном, после чего попросил привести ЭмДжи, чтобы тот стер все воспоминания о произошедшем у кудрявого. Но вот незадача, вербена в его крови не давала подчинить разум. Парня решили оставить в одной из неких клеток, подождать, пока вербена закончит свое действие и даст стереть память. Естественно, Лэндон был против. — Это что, шутка такая? Какая клетка, что за вампиры, в смысле память стереть? Вы сектанты? Сатанисты? — говорил тот, пока Джед заперал парня в клетке. — Да, мы сатанисты, ты нас раскрыл, поздравляю, приятного времяпрепровождения, — ответила с явным сарказмом и, натянув улыбку, покинула подвал.***
Что могу сказать. Очень занятный день, плюс один оборотень, плюс человек, который назвал нас сектантами и сатанистами. Каждый раз теперь буду говорить, что мы не школа для особенных детей и подростков, а кучка сатанистов. К слову об этом Лэндоне и Хоуп. Они выглядят милыми, как парочка, но тот факт, что скоро паренек все забудет, думаю, еще долго будет проговариваться сестричкой. Каждый час начнёт капать на мозги, мол, он милый, понравился мне, а тут бам, и все — забыл и ушел. Ох дьявол, спаси мою душу грешную от этой рыжей бестии.***
Элла захлопнула дневник и отложила его на тумбочку. — Висаэлла, тебя зовет папа, хочет о чем-то поговорить, — выделив имя брюнетки, сказала только что вошедшая в комнату Лиззи. — Спасибо, что хоть сказала, — девушка встала с кровати, и подошла к блондинке. — А если еще раз зайдешь без стука, я кину в тебя пару молний, — она улыбнулась, и махнув волосами направилась к директору. Аларик ходил из стороны в сторону, смотря в пол. Виса постучала и чуть приоткрыла дверь. — Мистер Зальцман, вы меня звали? — спросила она, и, услышав одобрительное «входи», брюнетка прошла в кабинет, захлопнула двери. — Виса, нам стоит обсудить кое-что, о чем ты должна была поговорить еще с Луизой, до ее смерти, — он усадил девушку на кресло, встав сзади. — Аларик, я совершенно не понимаю, что нужно обсудить, и какого черта вы снова упоминаете мою мать, — Элла была крайне раздражительна, когда упоминали Луизу. Сколько бы ей не говорили «Как же ты похожа на маму», всегда заканчивалось дракой, или же смертью одного случайного человека. Когда поднимали тему с упоминанием Луизы, Висаэлла чуть ли не срывалась с цепи. — Я прошу тебя, просто выслушай, — мужчина сжал плечи Майклсон, — нам стоит поговорить о том, кем является твой отец.***
Никлаус сидел на диване в гостиной, и ждал сестру, которая должна была помочь ему завоевать сердце девушки, что смогла сделать из опасного первородного гибрида послушного песика. По крайней мере, так считала та самая сестра, Луиза. Лу была сестрой-близняшкой Ребекки, но по характеру девушка была точной копией Клауса. И именно благодаря сходствам с Ником у них частые ссоры и скандалы, ведь это как два вожака одной стаи — они попросту не могут сосуществовать. В дом влетела девушка, громко хлопнув дверью, и забежала в комнату к брату. — Ну наконец-то, — пробурчал Клаус, вставая с дивана. — Ой нет, лучше сядь, — протянула Луиза и усадила его обратно. — Что? — не успел мужчина задать свой вопрос, как брюнетка его перебила. — Я беременна. Никлаус повторно поднялся на ноги, а точнее сказать, вскочил, словно его ударило током. Мужчина раз десять переспросил сестру, и все надеялся, что это неудачная шутка младшей. — Так. Беременна. От кого? Кто эта ошибка природы? — уже успокоившись и налив себе виски, упал в кресло, строя из себя умирающего тюленя. Клаус уж точно не был готов к тому, что его день начнётся с обнаружения ребенка у его сестры. — Проблема в том, что я ничего не могу вспомнить. Я не знаю, от кого и как. Словно заставили все забыть, — пробормотала она, отчего Ник подавился алкоголем. — Я тебя понял, сестрица, — еле слышно протянул он. — Да ничего я не понял. Мы найдем этого горе папашу, чтобы меньше девушек оплодотворял, и память не стирал. Но я попрошу тебя скрыть свою беременность, как сможешь, лишь бы никто и не узнал, — мужчина подошел к сестре и приложил руку к ее животу. — Я поняла, Ник, но я также не хочу, чтобы кто-либо знал об этом.***
— Мой отец? Серьезно? Откуда вдруг это известно тебе? — Виса поднялась с места и отошла на пару шагов от мужчины. — Мне — неизвестно, но вот одному знакомому твоей матери — да, — Рик кинул брюнетке кулон, который мог открываться. Внутри него оказалась свернутая бумажка и фотография самой Эллы вместе с Луизой. В бумажке был написан адрес, где находится тот самый знакомый, а кулон поначалу принадлежал Лу, но Аларик решил все же отдать безделушку девушке, хоть это было неким оберегом для него. Зальцман любил Луизу Майклсон, хоть та и не отвечала взаимностью, но после ее смерти мужчина дал слово оберегать Висаэллу и навещать Лу на кладбище. Это было еще одним грузом, поверх его дочерей, школы и Хоуп. — Ей стоит узнать про отца. Даже если он не захочет этого. Он обязан быть рядом, и хотя бы увидеть дочь, — говорил Аларик, наливая в стакан бурбон. — Ты правда стараешься, Рик, но пойми, что ты делаешь слишком много. Стоит взять перерыв, — проекция в облике Луизы сидела напротив мужчины, и словно сама Лу, пыталась уберечь Аларика от чрезмерной нагрузки. Он просто отмахнулся. Виса сидела в комнате и разглядывала кулон, будто он скрывает что-то важное. Девушка решила, что на выходных она попросит Хоуп съездить с ней по тому адресу, чтобы хоть раз увидеть отца. Она не стремилась к этому, но банальное любопытство взяло верх. Она достала дневник и ручку, после чего вписала туда последние новости. Когда Майклсон уже хотела лечь спать, в дверь постучали. — Можно? — спросила возникшая из неоткуда Пенелопа. Сказать, что Элла была в шоке, — ничего не сказать. Во-первых, Парк никогда не появлялась около их комнаты, во-вторых, если даже и появилась бы, то точно не стала стучать и спрашивать разрешения на вход. Пойдет снег посреди сентября, вот о чем подумала Виса. — Входи, — ответила брюнетка, откидывая одеяло. — Хоуп сейчас придет, так что говори быстрее, что хотела, и уходи, — Элла накинула на себя халат, и села на край кровати. — Сказала, как отрезала. Я ненадолго. Хотела просто подарить кое-что, и извиниться за все, что я сделала. Давай закончим наши игры в кошки-мышки? — Пенелопа протянула Майклсон небольшую коробочку, перевязанную серебристой ленточкой. Висаэлла посмотрела на нее с нескрываемым удивлением. — Что на тебя нашло? Там какая-то заговоренная хрень, от которой я завтра умру? — начала девушка, на что Парк просто рассмеялась и вложила в ее руки подарок. — Я просто хочу дружить, — также заверяла Пенелопа, держа одноклассницу за плечо. В этот момент, Хоуп зашла в комнату, с полотенцем на голове, и была в ступоре от увиденного. Рыжая сложила руки на груди и облокотилась об дверной косяк. — Я пойду, подумай над моим предложением, завтра увидимся, — брюнетка подмигнула Элле, и покинула комнату. Хоуп уже начала расспрашивать сестру о произошедшем, после чего заставила вскрыть презент. Внутри коробочки, на красной подушечке красовался браслет в виде веточек оливки. Виса даже не заметила, как начала улыбаться. — Ох уж эти лесбийские наклонности, — пробормотала Хоуп и, кинув в сестру подушкой, легла в постель. Висаэлла нацепила браслет и, погасив последнюю лампу, легла спать, предварительно пожелав рыжей спокойной ночи. Возможно, Майклсон была и не готова к тому, чтобы узнать, кто ее настоящий отец, но она хотела расспросить его не о том, почему же он не нашел ее. Девочка внутри нее хотела просто спросить о нем, как он жил, как познакомился с мамой. Простой беседы любящего отца и дочери ей хватило бы. Лишь бы он был тем человеком, с которым хотелось поговорить.