Крошка

      Это был обыкновенный для города пасмурный день, какие случались чаще ясных или хотя бы облачных, но без дождей и пронзительных ветров. Мелкий дождь неприятно орошал лицо и волосы влагой, Катсуки приходилось часто-часто моргать. По пути с офиса, где он работал в дневное время суток, решил зайти в кофейню, чтобы согреть руки и горло горячим кофе. И когда он заходил в кофейню, названия которой даже не помнил, начал моросить дождь, Бакуго даже отстоял пятнадцать минут в очереди, но дождь так и не прекратился, продолжая осыпать землю мелкими капельками. Кофе, кстати, не самый вкусный оказался, хоть вывеска обещала наилучший вкус кофе во всём городе. Не самый лучший кофе и день в целом оставили после себя горькое послевкусие на языке. Катсуки всё сильнее хотелось попасть домой. К счастью, его дом не находился слишком далеко от работы, чтобы вызывать такси. Да и как было проверено на практике не единожды, в подобную погоду вызов машины будет стоить дороже, а ждать его придётся ровно то время, за которое Катсуки сможет дойти до дома самостоятельно.       Решив, что ничего плохого не случится, если он лишний раз пройдёт до дома пешочком, Катсуки лениво поплёлся по тротуару, потягивая невкусный кофе, который впору можно было и выбросить.       Он проходил мимо какой-то небольшой кафешки, если это заведение можно было так назвать, когда у него предательски развязались шнурки и тут же испачкались в дождевой воде на асфальте. Катсуки скривил губы, выбросил недопитый кофе в удачно стоящую рядом урну и присел, чтобы завязать шнурки. Перед ним открылась дверь заведения, возле которого он остановился, и вышла парочка подростков с довольными лицами, вслед которым прозвучало доброжелательное:       — Всего доброго, заходите ещё!       Тёплый воздух, вырвавшийся на волю из заведения, донёс до Катсуки аппетитный запах жаренного картофеля, пряных специй для мяса и тот самый аромат свежесваренного кофе. Пахну́ло так вкусно, что Бакуго невольно почувствовал проснувшийся аппетит. Он затянул потуже шнурки и выпрямился, тут же заглядывая в огроменные окна заведения почти во весь его рост. Скучный интерьер заведения не особо привлекал взгляды. Это было с виду крохотное помещение, даже кухня от зала была отделена всего-навсего одной барной стойкой, за которой стоял один-единственный работник сего места. Фирменная бандана, затянутая на голове, плохо контролировала зелёные кудри, которые так и норовили вылезти наружу. Широкая улыбка сотрудника, казалось, освещала зал куда ярче всех ламп, что там были. А его глаза…       Катсуки моргнул.       Но наваждение никуда не исчезло. Этот паренёк за стойкой притягивал его взгляд, словно магнит, и Катсуки вдруг ощутил непреодолимое желание зайти внутрь.      Он моргнул снова. И снова. И ещё разок, чтобы наверняка.       Молодой парень за стойкой уже не смотрел вслед посетителям, занявшись изучением чего-то перед ним, лежащего на стойке.       Бакуго втянул носом остатки аромата и с досадой глянул на выброшенный стаканчик с кофе. Знай он раньше, что здесь работает такой… кхм, такая кофемашина, точно зашёл бы сюда.       Моргнув в последний раз и, наконец, отрывая взгляд от работяги, Бакуго направился домой бодрым шагом.       Спустя пару дней он снова торопился домой и проходил мимо зацепившего его заведения, название которого он запомнил ещё с того дождливого вечера. Вроде непримечательно, но что-то его притягивало. На этот раз никто не выходил из заведения, и сотрудник никому вслед не говорил слова прощания, звучащие искренно, не улыбался. Теперь же он выводил что-то ручкой на бумаге медленными движениями. Пусть Катсуки и торопился, но всё же позволил себе остановиться на минутку, чтобы посмотреть за ленивыми движениями примечательного молодого человека.       В этот момент он почувствовал себя очень и очень глупо, стоя вот так на улице и как чёртов сталкер наблюдая за человеком через окно. Тряхнув головой, он направился прочь.       Он определённо должен однажды туда зайти, что-нибудь заказать и узнать имя этого сотрудника.       — То есть, ты просто пялился на этого чувака и ничего не предпринял? Ты дебил или что?       Киришима в своём репертуаре. Катсуки закатил глаза:       — А что я должен был сделать? Зайти и сказать: «это место выглядит стрёмно, но ты в нём сияешь, и притягиваешь меня как лампочка — мотылька»?       Киришима ожидаемо засмеялся, но возражать не стал:       — Просто зайди и закажи что-нибудь, глянь на бейдж его, узнаешь имя, это не запрещено. — Киришима вкинул в рот небольшую чипсинку и захрустел. — Кстати, как называется это место?       — «Биг бургер»       — Ты знаешь… — после продолжительного молчания заговорил Эйджиро, — если это то, о чём я думаю, то заведение находится недалеко от места твоей работы, так?       Катсуки кивнул.       — Стой, стой… А у того челика случаем не кучерявые чёрно-зелёные волосы?       Бакуго сомнительно нахмурился, но всё же повторно кивнул.       — Ох. Поздравляю, ты втрескался…       — Я не втрескался!       — …в моего знакомого и по-совместительству лучшего друга Мины. Хочешь, дам номерок?       — Нет уж, обойдусь, — буркнул Катсуки, — только не говори Ашидо, ок? Я зайду туда как-нибудь, так и быть.       Итак, он зашёл.       Он и впрямь переборол сомнения и вошёл внутрь небольшого заведения, притягивающего к себе аппетитными запахами и сотрудником. Он долго осматривал внутреннее убранство помещения и думал, что же ему заказать. Наткнувшись на внимательный взгляд того самого парнишки, Катсуки понял, что стоит как придурок возле двери и пялится в стену. Ему стало неловко. Он незаметно прочистил горло и якобы уверенной походкой приблизился к стойке.       А дальше всё было как в тумане.       Кажется, он попал под влияние сияющего взгляда глубоких зелёных глаз, как лягушка попадает в ловушку удава.       Несколько минут спустя он сидел за углом Биг бургера со своим заказом на корточках и бормотал себе под нос, что «как можно было так облажаться?» Он попытался представить, как выглядел со стороны и едва не умер от стыда. И зачем ему надо было спрашивать про алкоголь? И для чего ему понадобилось смущать и без того сбитого с толку сотрудника замечанием о следе ручки на щеке?       Почему он вдруг возомнил себя тем самым классным парнем из фильма?       — Катсуки, ты конченый. — Пробурчал он себе в ладонь, гипнотизируя взглядом пакетик с вкусно пахнущей едой.

***

      — То есть, ты всё-таки поступил как полный придурок, и при этом говоришь, что не втрескался?       В Киришиму тут же полетела пустая банка из-под газировки.       — Ой, закрой пасть, Эйджиро.       — Ладно, ладно, — тот поднял ладони в примирительном жесте, — ну и что, какой он, Изуку?       — Он… — Катсуки тут же мечтательно направил взгляд в даль, и у него бы получилось сказать что-нибудь романтичное, если бы он не наткнулся на Киришиму, пытающегося сдержать смех.       Бакуго тут же сомкнул губы под заливистый прорвавшийся смех друга.       — Прости, но ты бы видел своё лицо, ХА-ХА-ХА. — В Киришиму полетела ещё и пачка из-под сухариков.       — Ни слова Ашидо, понял?

***

      — Мгм. То есть, ты хочешь сказать, что я не единственный чувствовал себя овощем в нашу первую встречу?       Мина всё же рассказала Мидории ту самую мега-новость, и теперь он не совсем понимал, как ему реагировать. С одной стороны он словно скинул груз с плеч, осознавая, что он не один был смущён, да и на самом деле Бакуго не тот жгучий перец из фильмов, а самый обычный человек, как и сам Изуку. Это несомненно приносило огромное облегчение.       — Пока что овощи вы двое, и сложно сказать, кто больше разомлел во время встреч, — Мина улыбнулась. — Ладненько, я побежала, не забудь потом рассказать, как глубоко он засунул язык в твой рот.       — Мина, блять, Ашидо!       Подруга проворно увернулась от шлепка сложенным в трубу журналом и выскочила за дверь навстречу прохладе вечера. И стоило ей исчезнуть, как разомлевшая улыбка сама растянулась на губах. Изуку вдруг ослаб и спустился на корточки под стойку, спрятав лицо в ладонях и раскачиваясь из стороны в сторону, изображая душевнобольного.       Так, его симпатия явно взаимна. Значит ли это, что он может взять быка за рога? Ковать железо, пока горячо?       С губ сорвался ехидный смешок. Щекам стало очень жарко, и Мидория прикусил губу, продолжая ехидно улыбаться. О да, он предвкушает сегодняшний вечер.

***

      Когда до закрытия оставалось не более десяти минут, в заведение пришёл Бакуго. Он выглядел вроде как и обычно, но с другой стороны, в нём будто что-то изменилось. Только Изуку не знал, что. Волосы лежат по-другому? Или всё дело в чёрной водолазке, ворот которой так соблазнительно обтягивал крепкую шею? Мидория бегло осмотрел внешний вид пришедшего, стараясь не глазеть, но и этих мгновений хватило, чтобы отметить, как отлично сидели на подкаченных бёдрах синие джинсы.       Изуку едва не шлёпнул себя по щеке, чтобы не пялиться.       Чёрт возьми, какой он горячий!       — Привет.       Катсуки по-обыкновенному растянул губы в лёгкой улыбке, слегка обнажая зубы и прищуривая глаза. Будучи не в состоянии разговаривать из-за пересохшего горла, Мидория бодро махнул ему рукой и притворился занятым делом, будто это не он несколько минут назад сидел под стойкой и едва ли не пищал от воодушевления.       — Долго еще?       — Кхм. Нет, не особо, — всё ещё притворяясь занятым, медленно ответил Изуку, — осталось еще пару журналов заполнить, и я буду свободен.       Сказано — сделано. Мидория резко закончил со всеми оставшимися делами, которые нужно было сделать непосредственно перед самым закрытием заведения, и, наконец, включил сигнализацию, прежде чем выйти на улицу.       Бар, в котором по словам Бакуго, подавали довольно неплохое пиво, находился не так далеко от забегаловки, и парни дошли до него едва ли не за десять минут.       — Надеюсь, здесь и впрямь так хорошо, как ты описываешь, — улыбнулся Изуку.       — Если тебе не понравится, в следующий раз я свожу тебя в другое место.       В следующий раз? Мидория сдержал улыбку и вошёл в зал следом за Бакуго. В этом баре, на название которого Изуку не обратил внимания, царила свиду спокойная атмосфера. Приглушённый свет и ненавязчивая музыка, состоящая из почти одних гитарных аккордов; мягкие диванчики, обтянутые бордовой велюровой обивкой, стоящие напротив друг друга, разделённые столиками; деревянные перегородки между местами, украшенные настоящими растениями. Всё это создавало уютную атмосферу.       Бакуго провёл Изуку к уединённому месту в углу и первым уселся за стол. Мидория последовал его примеру.       — Я обычно всегда выбираю это место, подальше от любопытных глаз, знаешь? Не люблю, когда за мной наблюдают, особенно, когда я один.       Мидория едва не ляпнул: «зато тебе нравится наблюдать за другими», вспоминая недавний рассказ Мины, но вовремя опомнился. Ему не следует смущать Катсуки.       — Отличное место, чтобы стать ближе.       Изуку дружелюбно улыбнулся, но его улыбка застыла, стоило ему подумать о том, как это прозвучало.       — То есть, тут без лишних ушей сможем поговорить на всякие темы, на которые не поговоришь при посторонних.       Лучше не стало.       — Кхм, я хотел сказать…       Речь Изуку была прервана чужой рукой, так ненавязчиво лёгшей поверх его собственной. Катсуки вдруг приблизился и проникновенно заглянул в глаза, и в этот момент Мидория поблагодарил приглушённый свет, и краснота его щёк останется незамеченной.       — Расслабься, я тебя не съем, — полушёпотом пообещал Катсуки, прежде чем выпрямиться.       И как прикажете Изуку расслабиться после такого контакта?       Позже официант принёс две высокие кружки, доверху наполненные пивом. Белоснежная пена едва не лилась с краёв, и Изуку имел удовольствие наблюдать, как Бакуго прислонился губами к краю кружки и шумно отпил пенку, оставив на верхней губе « пенные усы». Улыбку сдержать не удалось, и Мидория последовал его примеру, немного отпив. Вот только он не рассчитал наклона, и клюнул носом в кружку, испачкав пеной не только верхнюю губу, но и кончик носа.       Напротив послышался смешок. Мидория смущённо глянул в сторону Катсуки, кажется, лишь для того, чтобы наткнуться на задорный блестящий взгляд. В нём не было осуждения или злорадства, и Изуку выдохнул, прежде чем салфеткой очистить лицо, в то время как Бакуго просто облизнулся, сильно смахивая на довольного кота.       — На самом деле, я не знаю, о чём можно говорить, и я не силён в придумывании вопросов.       Катсуки успокоил его:       — Ничего страшного, я тоже. Просто у меня есть желание стать к тебе ближе.       — А, это о чём я недавно говорил? — Улыбнулся Мидория.       — Кто знает.       Катсуки скрыл улыбку за ладонью, пока Изуку гадал, что же мог означать его ответ.       Разговор начался плавно и ненавязчиво. Бакуго вдруг начал рассказывать истории о своём домашнем питомце — персидском коте по кличке Кактус, имеющем окрас цветом топлёного молока. Он рассказывал о том, как тот любит спать только на своей лежанке, либо на чёрной одежде Катсуки, если вдруг она оказывается в свободном доступе.       Темы о животных очень просто развязывают язык, особенно, если вы являетесь счастливым обладателем милого пушистого комочка, или не очень пушистого, или не комочка. В ответ Изуку рассказал, что раньше у него был мейн-кун серого окраса по кличке Тучка.       Пиво потихоньку уменьшалось в кружках, и хмель постепенно расслаблял тело и мысли, пока разговоры о животных продолжались.       — Он был и впрямь как Тучка — такой же большой, серый и грозный, — предаваясь воспоминаниям, говорил Мидория, пока Катсуки внимательно его слушал. — И довольно часто прудил на мою постель, хах.       Забавное выражение на лице Изуку вдруг сменилось озадаченным. А если учесть, что алкоголь начал действовать, это выглядело настолько прелестно, что Бакуго не смог сдержать улыбку.       — Что такое?       Мидория потёр переносицу пальцами и, выглядя смущённым, спросил:       — А тут есть десерты?       Этот вопрос был несколько неожиданным, учитывая, что находились они в баре, где из меню, в большинстве своём были различные закуски, да несколько видов салатов. Желая наблюдать сию картину и дальше, Катсуки позвал официанта, который поведал, что у них имеется шоколадное печенье и чизкейки.       Стоило Изуку услышать о печенье, его лицо просияло. Бакуго умилился и попросил принести несколько штучек.       Пока Мидория с нескрываемым удовольствием смаковал десерт, Катсуки продолжал наблюдать за ним, подперев голову рукой. Вдруг он улыбнулся.       — Крошка.       — Кто? — Изуку стушевался. Это его, что ли, так назвали только что?       — Не «кто», а «где». У тебя на губе шоколадная крошка.       Изуку хотел было потянуться рукой к губам, но пока он соображал, к удивлению обоих, Катсуки вдруг перегнулся через стол и указательным пальцем смахнул кроху. Сев обратно, он слизнул крошку с пальца.       — Сладко.       Замерли оба, глядя друг на друга распахнутыми глазами. Мидория не мог поверить, насколько интимным был жест по отношению к нему только что от такого потрясного парня. А сам Катсуки не мог поверить, что чёрт возьми он только что сделал. Давал ведь себе обещания, не изображать тех самых мальчиков из фильмов и дорам! Но что ещё удивило его, так это полное отсутствие возражения и несогласия в глазах напротив.       — Кхм, — Бакуго прочистил горло, — не хочешь выйти подышать?       Мидории хватило одного взгляда на Катсуки, чтобы понять, что тот зовёт его не просто «подышать».       — Хочу.       Кирпичная стена за спиной пусть и была холодной, Мидория этого вовсе не ощущал, полностью отдавшись горячему дыханию парня напротив, что так неторопливо целовал его. Вкус пива и шоколада смешались, привнося необычное послевкусие, и поцелуй ощущался словно на другом уровне. Изуку улыбнулся в поцелуй, пока Бакуго неотрывно атаковал его губы своими, меняя между собой длинные ласки с короткими.       Сейчас им двоим казалось, что это самое правильное, что они делали за последнюю неделю, и что это стоило сделать раньше. Намного раньше.       «Что же, иногда меняться сменами с Ашидо не так уж и плохо» — подумал Изуку.

***

      Киришима совершенно не ожидал звонка поздно ночью, но позже увидев, кто именно ему звонил, он закатил глаза, отвечая на звонок:       — Ты вообще время видел?       — Помнишь, я просил тебя не рассказывать Ашидо, что мне приглянулся Изуку?       — Ну? — Нетерпеливо выдохнул Эйджиро.       — Так вот, спасибо, что рассказал ей.       — Чё? Алё? Он что, сбросил? Вот придурок. — Через несколько минут он пробурчал в пустоту: — Не стоит благодарности.