Let's celebrate

—Как ты, милый? Послышался обессиленный вздох, преисполненный долговременным напряжением. — Не знаю. Странно. — Не хочешь повернуться? ... А день был зимний и морозный. Отовсюду слышался звон бубенцов и новогодняя музыка. С витрин магазинов чуть ли не сыпались различные игрушки и подарки, люди ходили счастливые и вдохновлённые в преддверии Рождества, прогуливаясь по антуражно украшенными улочкам с мигающими огоньками. В этом году особняк Уэйнов не отставал от всеобщего торжества. Такого не было уже многие годы, Брюс всегда настаивал на тихой посиделке с Альфредом, под просмотр фильма "Один дома" поедая рождественский пирог на пару с глинтвейном. Даже само жилище не было особо украшено. В последний раз Пенниуорт самостоятельно приобрёл ёлку, порядком насытившись препираниями Уэйна. Он не любил праздники, но этот год другой, этот год другой вообще во всём! Начало отношений с Джокером положил январь. История такая глупая, что даже детям не расскажешь. Просто Бэтмен тогда впервые застукал врага "вне рабочего времени", поедающего лимонный кекс на крыше одного из наиболее элитных домов Готэма (вот уж неожиданно). Конечно, первой, в нашем случае рефлекторной мыслью было ударить, завалить и избить, но посмотрев в удивлённые от неожиданной встречи зелёные глаза, этот план как-то... отложился. А дальше, как говориться, закрутилось-завертелось. Разговор по душам дал их отношениям неплохой такой фундамент. Но вместе они не жили. Пока что. На самом деле Уэйн был этим расстроен, он всегда мечтал, что у него будет идеальная семья, они с партнёром будут жить вместе, у них будет двое детишек, загородный дом, бассейн, камин и собака. Спрашивается, чем он думал, когда вступал в отношения с (мать его!) Джокером. Но вот, до Рождества буквально пара дней, так что Брюс настаивает на том, что бы возлюбленный побыл у него во время праздников. Тот, в общем, не против. Только переступив порог особняка Джокер ахнул. — Господи помилуй! Вы в курсе, что сейчас декабрь? — Да, двадцать второе декабря, сэр. Ответил Альфред, прикрывая за гостем дверь. В это время шут смотрел на Уэйна с таким непониманием, что последний не удержал тихого смеха. — Не удивляйся, мы редко что-то украшаем. Казалось, такой ответ был принят не очень тепло, Джокер всплеснул руками. — Ужасно. Даже я своё обиталище украшаю. Да украшаю ещё как! Все украшальщики обзавидововались бы. — Вот уж спасибо, надо было искать твоё логово исключительно под Рождество по свету гирлянд. — Ха, да, может тогда ты бы справлялся лучше, малыш. Мужчина наконец разулся и прошёлся оценивающим взглядом по каждому миллиметру, после чего перевёл взгляд на Брюса, улыбнулся и цыкнул. — Ясно, я одеваюсь обратно. И ты тоже, Брюс! Мы едем покупать украшения. — Не стоит, это потом всё убирать, да и мы никогда этого не делали, не вижу смысла... — Ты может и не видишь, но я в такой обстановке находится не буду. Уэйн беспомощно посмотрел на Альфреда. Тот впервые видя Брюса и Джокера в одном помещении улыбнулся. — Ну, хоть кто-то вас выведет в свет, мастер Брюс. Вы только чаю попейте сначала. Так и оставшись непонятным и не принятым, мужчина был вынужден отправиться на шопинг по всему огромному городу в поисках чего-то, что придётся по душе  исключительному вкусу Джокера. Дни до праздника пролетели так быстро, что проснувшись утром Уэйн сразу и не понял, что сегодня Рождество, а разбудила его закинутая поперёк нога любимого мужчины, которой ещё крепко спал, его лицо было бледным и умиротворённым, удивительно, как макияж не смывается и даже не смазывается за ночь? Кстати об этом. Их отношениям совсем скоро стукнет год, но Брюс никогда не видел Джокера без грима. Это может показаться странным, но факт остаётся фактом. Шут был слишком убедителен в своём отказе на то, чтоб его смыть. И в гости, и на прогулку, и даже в постели! Его разукрашенное лицо всегда при нём. Но сегодня у Уэйна был план. Точнее, плана не было, но было твёрдое намерение наконец убедить Джокера довериться ему. Уже следующий мужчина начал лениво потягиваться, ёжась от утренней прохлады и прижимаясь ближе к любимому, тёплому телу. — Доброе утро. Брюс чмокнул возлюбленного в макушку. — Доброе. Джокер привстал, садясь на кровати, разминая затёкшие мышцы. — Сегодня Рождество, малыш. Брюс тепло улыбнулся, неотрывно смотря в пустоту. — Да, я даже осознать не могу. Так быстро идёт время. — Не спорю, вроде вот только мы с тобой в первый раз на крыше лизались, ох, я тогда уронил лимонный кекс на голову какого-то бизнесмена... Мужчины смеялись в унисон, но в один момент Бэтмен вдруг затих, его лицо сделалось серьёзным, отчего и шут в миг помрачнел. — Именно, мы с тобой вместе уже целый год. Слушай, любимый, ты же знаешь, что я тебя люблю. Я бы хотел, что бы ты доверился мне, так... — Нет. Джокер оборвал его очень резко, укутываясь обратно в одеяло. — Пожалуйста, я не хочу давить на тебя. Я люблю тебя, ты забрал моё сердце, Джокер, позволь мне хоть немного прикоснуться к твоему? — Нет. Я люблю тебя, но нет. Не сейчас, ладно? Я не тупой, я знаю, что всегда так быть не может, но мне нужно время. Брюс уже сам залез под одеяло и прижал возлюбленного ближе, целуя в дрожащие веки. — Хорошо. Я буду ждать тебя. День в целом был хорошим, даже отличным. Праздник в этом году благодаря Джокеру был ярче и веселей, ну, во всяком случае разнообразней. Они все последние дни украшали дом, а теперь любовались на проделанную работу. День проходил за просмотром фильмов, совместной готовкой и игрой в настолки. Под конец возлюбленные даже исполнили вальс, от вида которого Альфред лишь посмеивался из-за откровенного неумения. Но было весело, это главное. По-домашнему весело и уютно. Разве что шут отворачивался всякий раз, как взгляд Брюса задерживался на его лице. Пара лежала в кровати, наслаждаясь тишиной и друг другом. Как вдруг неожиданно Джокер взял руку Уэйна и крепко её сжал. — Давай сейчас, пока я не передумал. Брюс, конечно, не сразу понял о чём речь, но благо дошло до него быстро и переспрашивать не пришлось. — Ох, милый... я не буду тебя больше торопить. Если тебе некомфортно или страшно, ты не должен это делать. — Мне не страшно. - отрицал шут.- Пойдём в ванну. Свет горел тускло, мужчину это успокаивало, любимый человек осторожно гладил его по спине, говоря самые разные одобряющие слова. — Ну хватит уже. Отвернись пока. Я буду... смывать косметику. Уэйн осторожно кивнул, отворачиваясь в сторону и слыша, как сзади включается кран. Это было действительно очень страшно. Его лицо, его шрамы. Не то чтобы у него были страшные комплексы по этому поводу, но расстаться с гримом означало расстаться с Джокером, вот что страшно. Он не хотел подставляться, это всё ещё Бэтмен. Да, он любящий и заботливый, но жизнь учит всегда оставаться начеку. Краска сходила очень неохотно, но всё же сходила, мужчина очень старался сделать всё быстро, но быстро никак не получалось. Глаза уже слезились от мыла, но результат был достигнут. Его лицо было полностью чистым. Он ещё некоторое время не выключал кран и не окликал Брюса, лишь смотрел на себя в зеркло. Нет, не любовался, и нет, не унижал. Просто пытался осознать. — Бэтс? Подозвал он, всё так же стоя спиной. — Как ты, милый? Послышался обессиленный вздох, преисполненный долговременным напряжением. — Не знаю. Странно. — Не хочешь повернуться? Уэйн видел дрожащие острые плечи, слегка влажные зелёные локоны волос и широкую спину, но больше всего он сейчас хотел увидеть любимое лицо. И он обернулся. Бэтмен до этого никогда не видел ничего более очаровательного. Будучи плэйбоем и миллиардером, ему довелось поведать огромное количество красавиц и красавцев, но ничто не идёт сравнение с этим лицом, чьи черты было сложно разглядеть под слоем краски. Утончённые скулы, острый подбородок, тонкие брови и дрожащие губы, от которых по обе стороны уходили линии бугристых шрамов. Казалось каждая мышца лица подёргивается от малейшей эмоции. Шут хотел что-то сказать, он много думал об этом моменте и всегда хотел произнести что-то важное, но ничего не выходило. Он мог только дышать и тревожно смотреть на партнёра, который, видимо, точно знал что хочет сделать. Вдоволь налюбовавшись он притянул любимого так близко как только смог и заключил в такие крепкие объятия, что казалось вот-вот и кости затрещат. — Как я могу вас называть? — Джей Напье, сэр. — Я люблю, вас Джей. Брюс нежно прикоснулся к губам возлюбленного, в то время как медленно и осторожно касался к неровной поверхности щёк, было видно, что Джей хотел отстраниться, но через какое-то время передумал и сам начал подаваться ближе, перенимая инициативу, Уэйн выцеловывал каждый сантиметр лица, пока его любовь тихо смеялась, потирая влажные веки и целуя в ответ. Да, теперь Брюс Уэйн точно полюбил праздники.