Зарисовки по путевым журналам Мейстера Н.

300 год от З.Э.       Шестидесяти вёсельная галея, под легким бризом шла к городской гавани. Её тонкие перепончатые паруса были сшиты из длинных узких полос, и выкрашены в зеленый цвет, что делало её похожей на легкие лодки Йи-ти.       Морео, старый капитан, с замиранием вглядывался в мрачный желтый берег, усеянный телами, разбитыми лодками и остовами не догоревших кораблей. Последний раз он был здесь зеленым юнцом, когда ему не было и пятнадцати, город, как и он изменился далеко не в лучшую сторону.       На рейде, и в порту виднелись ладьи с черными парусами и золотыми кракенами, символом сеявшим ужас на Ступенях. Одна из них быстро работая веслами шла к ним на встречу. Её капитан, поднявшийся к ним на борт, высокий, с рыжей бородой, чем-то напомнил ему саторийцев, разве что не был полосатым. Он жевал кислолист, постоянно сплевывая на палубу кровавую пену.       — Кто такие, и зачем держите путь в Миэрин? — спросил он, быстро оглядывая команду. Старик поклонился ему, и ответил на общем наречии, правда с легким тирошийским акцентом:       — Я имею честь быть Морео Каггаро, из Вольного города Заметтар, что в Соторосе.

***

276 год от З.Э.       От запада до востока на горизонте раскинулся бескрайний зеленый берег. Казалось деревья вырастают прямо из морских волн. Их корни, по десятку футов высотой, поднимались прямо из воды как паучьи лапы, и под ними спокойно могла бы пройти лодка. Два десятка кораблей медленно приближались к берегу.       Год уже как они отплыли из Вольного города Тироша, с тех пор он успел отрастить бороду, и желая угодить местным богам выкрасил её в изумрудно-зеленый, столь ими любимый. Кварео сын Коллио из дома Уонндж разглядывал берег в мирийскую трубу. Он видел как на ветвях прыгали полосатые обезьяны, о которых так много говорилось в легендах про Нимерию, порхали пестрые птицы и края этому лесу не было.       "Сколько кораблей можно будет построить здесь, здешние верфи прославятся... Сюда будут приходить торговые галеи, здесь будет центр всей торговли юга!"       С начала, когда на пиру он объявил, что хочет построить город, ему не поверили, а когда узнали где, и вовсе подняли на смех. Но он твердил, что сделает это. Он ходил и искал моряков, мастеров и всех кому надоело праздно сидеть в родном Тироше. Такие нашлись. Он продал все что у него было, и даже перезаложил усадьбу. Тогда его стали отговаривать. Жена и родня плакали, думали что он сошел с ума. Сам архонт по просьбе друзей семьи пришел убеждать его. Он взывал к его благоразумию, напоминал о том как его отец делал все, чтобы защитить род Уонндж, что сыну первого богача города не пристало скитаться по свету, сулил кару богов, даже предложил свою дочь в жены, лишь бы он остался. Но он, Кварео, был упорен, и после двух месяцев сборов, ссор и уговоров на тридцати кораблях отправился на восток. Родной Тирош прощался с ними, колокольным звоном. Но теперь, теперь он докажет что он был прав.       Где-то тут в этих дебрях должен быть старый город. Если верить слухам, он когда-то был должно быть в десять раз больше чем любой из городов на Ступенях. Из грязи и крови был он построен, в грязь и кровь обратился когда пал Фригольд - так говорили в Волантисе, когда он объявил цель своего пути. И там его снова отговаривали предлагая лучше пойти в Йи-ти за шелками и пряностями. Многие с его команды тогда поддались...       Морео стоя у руля спросил, стоит ли заходить в реку, не сесть бы на мель, но он сказал, что стоит. Спустили лодку, стали мерить глубину, и галеи медленно вошли в эту зеленую бездну, где деревья и море были едины. Река петляла, так что они должно быть и полмили не отошли, когда за поворотом увидели.       Как и говорили вестеросские мейстеры, город стоял в дельте большой реки, не меньшей чем Ройна. На старой карте, купленной им в Волантисе, её называли Замойос, и рисовали до самого края известных земель, и он верил в это. Должно быть раньше через реку были перекинуты мосты, вон и сейчас из воды торчали опоры, по берегу видны были груды камней и несколько высоких толи колонн, толи столбов. В центре всего этого, на прогалине торчала башня из оплавленного камня, буквально ввинчивавшаяся в небо. Когда-то к ней примыкали и другие строения, но теперь вокруг были лишь груды блоков разной величины, да и те постепенно уходили в топь. И все это теперь покрывал лес. Кое-где торчали статуи, по голову вросшие в землю и осыпавшиеся купола дворцов и храмов.       В одном из таких храмов они и устроились на первое время. С барж сгоняли свиней и овец, рабов купленных в том же Волантисе и нескольких выживших лошадей, той самой породы которую вывел его дед. Единственное чего он, Уонндж боялся, так это того, что команда увидев руины бросит его и поплывет назад. Поэтому он приказал подвести корабли как можно ближе к берегу, и оставил там безупречных, и так торопился забрать все припасы.       Было от чего. Люди мрачно оглядывали руины, плевались, один, прежде не набожный предложил разжечь молитвенный костер.       Всю ночь он не мог уснуть. Над ним все время мелькали какие-то белые тени, было жарко и душно, а когда рассвело он увидел, что шею покрывает кровавый пот. Другие кажется этого не заметили, хотя Морео, долго смотрел на него.       Утром застучали топоры, рабы очищали место для скота, наводили первый мост.       Осматривали что из строений крепче, что можно поправить. И впервые за тысячу лет над руинами старого Заметтара слышался человеческий голос.