Последствия необдуманных решений

      Блять. Блять. Блять.       Леон вбежал на негнущихся ногах в холодную, покрытую дешевой плиткой комнату и застонал от боли и безнадежности своего положения. Будь проклят тот момент, когда он подумал, что съесть сендвич в дешевой доселе неизвестной забегаловке будет хорошей идеей. Что ты, разве у тебя есть выбор лучше. Пусть жесткий и странно пахнущий, зато всего двадцать центов, а до жалования еще не меньше полумесяца. И к чему это привело? К тому, что лихорадочно расстегиваешь дрожащими пальцами многочисленные застежки и терпишь ледяной фаянс сидения, рискуя в любой момент привлечь к себе внимание со стороны сослуживцев более, чем очевидными звуками. Разочарованно зажмурившись, младший офицер до крови закусил губы и прерывисто выдохнул, силясь справиться с отравлением самостоятельно. Его кишки, казалось, хотели разорвать друг друга на части, желудок скручивало и выворачивало при каждом болезненном спазме, а ожидаемая вонь забивалась в ноздри, заставляя глаза слезиться от острого мускуса и стыда. Ежесекундный всплеск отзывался громким эхом, отражаясь от голых стен. Кто бы ни проектировал эту уборную, явно был либо пьян, либо больной извращенец.       Новый спазм, и Леон со свистом выдыхает сквозь стиснутые зубы, мужественно стараясь не обращать внимание на происходящее позади. Растянутый и обожженный сфинктер жгло так, будто из него выходила не меньше, чем кислота. Что, черт возьми, добавляют в эти придорожные сендвичи? Во всяком случае, здесь была туалетная бумага. Даже думать не хотелось о том, ЧТО бы пришлось пережить, пытаясь пробраться в общую душевую через напряженных и подозрительных после недавнего инцидента сотрудников полиции.       Он просто надеялся, что все закончится быстро.       - Проблемы, офицер Кеннеди?       О, нет.       Леон знал этот голос.       Он бы предпочел встречу с кем угодно, чем оказаться лицом к лицу со своим худшим ночным кошмаром, да еще и находясь в таком положении. Юноша едва не расплакался осознавая, что даже не успел закрыть за собой дверь, чтобы не быть теперь в абсолютной беспомощности перед тем, кому хватило наглости войти и собственнолично убедится в его ошибке. Конечно, не то, чтобы она могла остановить. Ему уже приходилось сталкиваться со своим бывшим командиром после того, как последний вколол в себя идеальную комбинацию Т-вируса.       Наслаждаясь чужим отчаянием, Вескер с улыбкой наблюдал за тем, как содрогается бедный мальчик, хватаясь дрожащими руками за собственный живот. Человеческое тело имеет свои недостатки, не так ли? Какой позор, вот так оказаться в дураках лишь от того, что не умеешь правильно выбирать дневной ланч. Леон должен научиться думать о последствиях, если действительно хочет попасть в ряды «S.T.A.R.S.». Остальные не так милосердны перед полицейским, попавшим в уязвимое положение.       Чего не сказать о нем самом. Ученый и до собственного заражения отличался впечатляющими аппетитами вместе с отсутствием всякого стыда. Вирус же подарил не только бессмертие, но и возвысил его физические потребности до ранее неизведанных высот, и о, как же весело было раздвигать границы дозволенного снова и снова! Задумчиво проведя языком по острым клыкам, Вескер вдыхает полной грудью и спокойно снимает солнцезащитные очки, направляя ничем не скрываемый более взгляд неестественно красных глаз вниз, на всхлипывающего от подобного внимания юношу. Омерзительная смесь гнилостной вони непереваренной еды, ректальной слизи, крови и естественного запаха живого тела. Его обоняние стало подобно звериному, чутко различая запахи. Яркий, бьющий прямо в нос смрад казался не более, чем феромонами, так удачно сочетающимися с выражением полного уничижения на красивом молодом лице. Иного человека бы уже давно стошнило. Он же лишь боролся с желанием взять эту маленькую грязную дырку прямо здесь.       «Может это тот случай, когда наконец стоит сказать «Umbrella»? Ты не видишь ничего веселого или возбуждающего в своем положении. Тебе противно, обидно и очень больно. Ты заслуживаешь утешения или хотя бы понимания, а не этого первобытного голода и самодовольной ухмылки, с которой на тебя смотрят свысока. Не то, чтобы ты не догадывался, к кому попал. Но, черт возьми, пределы допустимого должны быть у всего!»       Леон поджал губы и замотал головой, не соглашаясь с собственными мыслями. Он поклялся использовать стоп-слово только в крайнем случае, если ситуация придет к риску навсегда потерять их своеобразные отношения. Самоотверженный полицейский был готов терпеть боль, моральные и физические страдания, но только не холодное отвращение во взгляде ныне алых глаз.       Однако, отвращения не было. Старший по званию буквально пожирал глазами его содрогающееся в болезненных спазмах тело, отчего юноша чувствовал себя еще более голым даже несмотря на относительно не снятую одежду. Жуткая улыбка не сходила с алебастрового лица, что бы ни творилось в этой больной голове, мужчина явно наслаждался ситуацией.       «Давай, просто скажи это слово. Одно слово и кошмар закончится, тебя услышат и поймут. Обоюдная договоренность. Никто бы не поставил хрупкое доверие выше сомнительного удовольствия еще раз размазать по полу.»       «Скажи. Не делай вид, что ты сильнее.»       Новый приступ боли и новый омерзительный звук. Леон закрыл лицо руками, готовый разрыдаться от унижения и отчаяния. Вескер явно веселился.       - Вы никогда не умели вести себя тихо.       - О, заткнись. – Прошипев из последних сил перед следующей мучительной схваткой, молодой полицейский всхлипнул, чувствуя, как его голову зажимают между пальцами и грубо поднимают за подбородок, заставляя посмотреть в глаза перед собой. Пламя и похоть. Вертикальные как у змеи зрачки вбивались острыми колючками, подмечая малейшие особенности на заплаканном лице. Его стыд, его благородный гнев, его отчаяние. Вкуснейший букет из самых сильных эмоций, на что способна исправно работающая психика. Грязь не беспокоила, компрометирующая ситуация вызывала только одно желание – вгрызться в это беспечное тельце и вывернуть его кишками наружу, чтобы хотя бы на несколько сладких минут утолить свою непрерывную тягу к насилию. Чем бы он ни был, это был больше не человек.       - Через час в моем кабинете. Как в старые времена.