Шоколадное примирение

Хичоль стоял у чуть приоткрытой двери комнаты. В гостиной Хангён тихим, немного севшим голосом говорил по телефону со своей мамой, которая звонила раз в неделю, чтобы узнать, как у него дела. Обычно он добавлял в свой голос как можно больше бодрости и рассказывал на китайском что-то о хорошей работе и путешествиях... Но сейчас на это не было совершенно никаких сил. Гэн работал заместителем директора в корейском филиале крупной китайской компании. Он то и дело мотался туда-сюда по всей стране, а часто и за её пределы. Из-за огромного количества работы он поздно появлялся дома, или же вообще пропадал на несколько дней, и тогда возвращался совершенно вымотанный и усталый. И это был как раз один из таких дней. Парень не смог предупредить заранее ни когда уезжал, ни когда приехал обратно спустя трое суток. Он знал, что Хичоль снова будет ругать его за это, может быть, даже обидится, и придётся просить прощения, но сегодня всё оказалось серьёзнее. - Где ты, чёрт подери, на этот раз был? Ты снова ничего не сообщил, только: «Я сейчас в самолёте, лечу в командировку, когда вернусь — не знаю». Сколько раз я слышал эту фразу? - Хиним, увидев на пороге блудного любовника, тут же наехал на него, почти срываясь на крик. - Я... - Хань Гэн попытался что-то ответить, но старший ещё не всё высказал. - Ты вечно появляешься дома неизвестно во сколько, если вообще появляешься, уставший, как будто ты кросс бежал из самого Пекина, а, приходя домой, продолжаешь работать! Это ненормально! Тебе всё равно, как у меня дела, что я сегодня делал, да ты не заметишь, даже если я налысо побреюсь! Тебе всё равно! - последнюю фразу Хи выкрикнул уже во всю силу своего голоса и замолк, переводя дыхание после такой тирады. Хангён несколько секунд просто открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, пытаясь понять и уложить в голове всё это. - Мне не всё равно! - закричал он, когда до него наконец дошёл весь смысл, и повторил уже спокойнее, - мне не всё равно. - Да неужели? А когда у нас был последний секс, а? Две недели? Три? Не помнишь? Может, мне вообще уйти? Ты может через месяц и заметишь моё отсутствие! - Хичоль заводился всё больше, теряя контроль над собой. И не он один. - Я всё вижу, всё помню, но я не могу разорваться! Это моя работа, и я должен её выполнять, ты знаешь это! Так чего ты хочешь от меня? - Я хочу тебя! Хочу, чтобы ты был со мной, а не где-то там, где до тебя даже дозвониться нереально! - Я здесь. Сейчас я здесь, и я с тобой. - А где гарантия, что через пять минут тебе опять не позвонят и не скажут лететь ещё куда-нибудь? Ты же работаешь в корейском филиале, так какого хрена мотаешься чуть ли не по всему миру? Я не понимаю! - Так нужно. Ты сам просил не вмешивать тебя в дела компании, так что теперь хочешь? Ты даже не хочешь понять, так что я не вижу смысла объяснять тебе! - с этими словами Гэн захлопнул дверь ванной почти перед носом всё ещё бушующего Хинима. Постепенно Хи смог успокоиться, попытался даже закончить очередную статью для какого-то популярного журнала, но у него не получилось сосредоточиться. Из головы не выходили слова Хангёна. Старший уже жалел, что сорвался, что позволил всему накопившемуся вырваться. Он всё понимал. Понимал, что его парень не может не работать. Понимал, что он любит его, несмотря на редкие появления. Понимал, что не оставит. Всё понимал, но... Чёртов характер. Он снова и снова, раз за разом ругался и обижался, а Гэн на следующий день приходил домой раньше, с бутылкой вина и корзиной шоколада, фруктов и других сладостей. Иногда даже покупал цветы, красные розы без шипов, и каждый раз просил прощения и обещал в следующий раз предупреждать перед очередной командировкой и приходить домой раньше. А Хичоль делал вид, что верит ему, ставил цветы в красивую фарфоровую вазу и тепло улыбался. Он знал, что Гэн не виноват, и это он должен просить прощения за то, что начал ссору, но пересилить себя было очень сложно. И сейчас Хи, упираясь лбом в холодный косяк двери, слушал тихий голос Ханни, говорящего по телефону. Обессиленно, устало. Старший ловил отдельные слова и фразы, которые мог понять: «самолёт», «Китай», «работа», «беспокойство»... Хангён давно не виделся с родителями, хотя летал в Китай очень часто. «Работа». Хиним уже ненавидел это слово. После того, как младший положил трубку, Хичоль уселся за стол перед компьютером, открыл недописанную статью и застыл. Нужно было сделать вид, что он работает, в то время, когда войдёт Хань Гэн. Но он не входил. Спустя где-то полчаса Хи решил рискнуть и тихонько выглянул из комнаты. Тишина. На диване в гостиной мирно спал его парень, наполовину стянувший одежду. На вторую половину, видимо, сил уже не хватило. Тихонько подкравшись, старший убрал лишние вещи из-под спящего. Раздевать до конца не стал, опасаясь, что это чудо может проснуться. Подумав немного, принёс из спальни подушку, аккуратно подложил её Гэну под голову, и одеяло, которым заботливо накрыл его. Оставшийся довольным результатом Хиним решил последовать примеру своего любимого и улёгся спать. Но перед тем, как уснуть, он ещё долго обдумывал кое-что очень важное... *** Когда Хичоль проснулся, Ханни уже не было дома. Впрочем, как и всегда. Был двенадцатый час, на кухне его ждал прекрасный завтрак, и Хи усмехнулся от мысли о том, что даже после его истерик о нём не перестают заботиться. После того, как парень допил кофе, он вырвал лист из записной книжки, взял ручку и начал в столбик что-то записывать. Затем взял этот листок, ключи, бумажник и вышел из дома, надеясь, что не забыл написать что-нибудь важное. Ходить по магазину со списком оказалось ещё удобнее, чем предполагалось. Правда вот распихивать это всё по пакетам всё же было не очень удобно... К счастью, Хиним догадался поехать на машине, а не идти пешком, хотя до ближайшего супермаркета было максимум десять минут ходьбы. Оставалось купить только одно: розы. И вот это, что удивительно, оказалось проблемой. Во всех цветочных магазинах, в какие бы Хичоль не заезжал, эти цветы были исключительно с шипами. После полутора часов поисков парень всё-таки сдался, и, заезжая по очереди в несколько магазинов, скупил там все красные розы. Из каждого он выносил по огромной охапке, тихо ругаясь и царапая руки так, что появлялись красные следы и кое-где даже капельки крови. Цветов оказалось очень много, и Хи, подумав о том, что их и ставить-то некуда, купил ещё пару больших широких вазонов. С горем пополам выгрузив все покупки и дотянув их до квартиры, свалив временно все цветы в ванну, парень с ужасом взглянул на свои руки. Покрасневшие, исколотые и в царапинах. Он нашёл аптечку и кое-как обработал их. «Кое-как» потому что делал подобное очень редко. Во-первых, потому, что был очень аккуратен, а, во-вторых, чаще всего он оставлял мелкие ранки на «ай,заживёт», а потом Хангён приходил, отчитывал его и аккуратно, дуя на больное место, дезинфицировал, мазал заживляющим гелем и заклеивал пластырем. Но сейчас Гэна не было, и Хиниму приходилось всё делать самому: очень уж щипали руки. Закончив с этим, Хи взглянул на часы. Пол-четвёртого. Что же он делал так долго? Покупки заняли больше времени, чем в принципе предполагалось, поэтому нужно было спешить. Первым делом Хичоль постарался привести квартиру в более-менее надлежащий вид: убрал лишние и разбросанные вещи в шкафы, застелил кровать с резными деревянными спинками красным покрывалом, кое-где протёр пыль. Убираться он не любил просто дико, но ничего не поделаешь... Подумав немного, цветы он разделил на несколько частей: одни поставил в спальне в купленные большие вазоны, другие — в остальных комнатах в вазах и вазочках поменьше так, чтобы везде были цветы. А третьи временно оставил в ванной, чтобы чуть позже оборвать лепестки и разбросать их в коридоре. Маленький столик установил возле кровати, сразу же размещая на нём бутылку вина, бокалы, несколько красивых кистей винограда на подносе, много-много шоколадных конфет, и несколько маленьких ароматических свеч. Они были поставлены и в других местах, их было много, и Хи уже предчувствовал, как красиво они будут смотреться в темноте. В седьмом часу вечера парень начал обрывать яркие красивые лепестки роз и выкладывать ими как будто дорожку от входной двери к спальне. Затем зажёг свечи, любуясь приятными маленькими огоньками, ведь за окном уже стемнело. Выбор же своей одежды оказался сложнее всего этого... Перебрав много вариантов, Хиним остановился на простых тёмно-синих джинсах и белой рубашке, однако оставил её полурастёгнутой и зачем-то сверху нацепил красный галстук, который немного блестящей тканью отражал блики свечей, и казалось, будто это сами языки пламени подбираются к шее. Ещё раз всё перепроверив и убедившись, что всё в порядке, Хичоль сел на край кровати, сложил руки на коленях и стал ждать. Но долго он так не просидел. Ким Хиним просто не в состоянии сидеть долго на одном месте. Подумав, Хи поднялся, пошёл прямиком на кухню и сделал себе чашку горячего шоколада, вернулся в спальню, снова сел и стал медленно потягивать густую сладкую жидкость, смакуя каждый глоток. До тех пор, пока не услышал, как поворачивается ключ в замке.. От звука открывающейся двери парень подскочил как ужаленный, отставил кружку на тумбочку и зашагал по комнате. Потом постарался успокоить внезапно возникшее волнение и выглянул за дверь, а затем, стараясь не создавать шума, пошёл в сторону коридора. Свет множества свеч превращал все комнаты в нечто волшебное. - Ханни... - тихо позвал Хичоль, когда увидел, наконец, того, кто стоял в дверях. Ошарашенный необычной обстановкой и вообще происходящим, Гэн просто не двигался с места. Так же, как и прежде, с несколькими красивыми пакетами из магазинов и букетом красных роз. - Без шипов... - с полуулыбкой Хи подошёл и взял цветы из его рук. - Где ты их находишь? Я всю округу изъездил — не нашёл, - он говорил негромко и медленно, но в тишине его слова слышались отчётливо и как будто проникали в мозг. - Нужно знать места, - Хангён ответил так же тихо, и пошёл за Хинимом, который вёл его вглубь квартиры. Он пытался отвлечься от идущей впереди фигуры в полурасстёгнутой рубашке, и ему даже частично удалось рассмотреть оформление остальных комнат. Цветы, свечи... - Так красиво! - Я знаю, - Хи слегка усмехнулся. - Прости меня, - вдруг выпалил он, заходя в спальню, и Ханни застыл. - Что? Что ты сказал? - Прости. Пожалуйста. Я вёл себя, как полный истеричный идиот. Прости. Гэн уставился на парня широко открытыми глазами и пытался понять, действительно ли его эгоистичный, вредный Ким Хичоль просил у него прощения, или же пора повторить корейский. Затем, поняв, что не ошибся, Хангён опустил на пол пакеты, которые всё ещё держал в руках, и подошёл к возлюбленному. - Мой. Ты только мой, - шепнул он, обнимая Хи и касаясь губами его шеи, а затем поднял голову и стал как будто вглядываться внутрь его глаз, проникая в потаённые уголки души и выпуская бережно хранимые там чувства. - Конечно твой, - Хиним обхватил парня руками за шею и притянул к себе поближе, коснулся губами его тёплых губ, растворился в этом долгожданном ощущении близости. - А ты мой, - тихо добавил он, едва отстраняясь, а затем возвращаясь и углубляя поцелуй. А Ханни всё больше осознавал, как он соскучился по такому Хичолю. Тому, который продолжал делать вид, что борется за место главного в этом поцелуе, как будто лениво проникал в его рот языком, слегка покусывал, незаметно расстёгивал и снимал его пиджак и даже начал рубашку, пока Гэн был отвлечён на его прекрасные, ещё более пухлые от поцелуя губы. - Ах ты засранец! - усмехнулся Хангён, когда заметил, что его раздевают без какого либо согласия. - Стой! Что у тебя с руками? - он испуганно воскликнул, хватая Хи за кисть и разглядывая ладонь в довольно тусклом свете маленьких горящих огоньков. Старший отвёл глаза и попытался вырвать руку, но не тут то было. - Просто... Цветы колючие, их много, вот и всё... Пусти, - буркнул он и ещё раз попытался освободиться из плена. - Идиот... Какой же ты идиот... - Ханни поднял всё ещё покрасневшие руки к лицу и стал покрывать их лёгкими, почти невесомыми поцелуями, иногда проводя языком, как будто зализывая маленькие ранки. - Зачем тебе понадобились эти цветы? - Я виноват. Я... хотел, чтобы тебе понравилось, - Хичоль млел от такой незатейливой, но тёплой и родной ласки и снова тянулся за поцелуем, незамедлительно его получая. - Мне понравилось. Но не смей больше ранить себя из-за меня... Гэн отпустил бледные запястья и сбросил с себя рубашку, которая всё ещё держалась на его плечах, затем снял с Хи мешающий галстук и отбросил его на кровать. - Ты такой сладкий, - прошептал он после очередного жадного и долгого поцелуя, переводя дыхание. На это Хиним лишь ухмыльнулся, взял с тумбочки кружку с шоколадом и сделал глоток, а затем поднёс её к губам своего парня. Хангён попытался отпить, но, так как чашка была всё ещё в руках у старшего, сделать это аккуратно было проблематично. Тогда он попробовал забрать её, но Хичоль расставаться с кружкой не хотел. В итоге часть шоколада была благополучно вылита прямо на Ханни... - Хичоль, ты неисправим! - проворчал Гэн и провёл пальцем по своей шоколадной груди и на автомате облизал его. - Сладко. - Ага, - увидев коварный блеск в глазах Хи, младший тут же постарался сообразить, что на этот раз у того в голове, но не успел. Его толкнули к кровати и наискось завалили на нее, а затем взгромоздились сверху. - Сладко. Когда горячий язык коснулся его груди, Хангён понял, что попал... Хиним медленно слизывал шоколад с его кожи, оставляя только одному ему понятные светлые дорожки в тёмной вязкой жидкости. Это ощущение сводило с ума и заставляло забывать дышать, забывать, где они, кто они, что происходило до этого... Были только они двое. - Что же ты творишь... - то ли мысленно, то ли вслух сказал младший и запустил руку в тёмные шелковистые волосы Хичоля, поглаживая его по голове. Тот слегка ухмыльнулся, чуть ли не замурлыкал, и продолжил своё увлекательное занятие, одновременно умудряясь расстегнуть брюки Ханни... Так что к тому времени, когда шоколад исчез, оставалось только стянуть их, что он и сделал, а затем повторил это же с собой. Он навис над Гэном с той же хитрой улыбкой, смотря ему в глаза, взял его руки, завёл за голову и замеченным за минуту до этого галстуком попытался привязать их к резной спинке кровати. Но не тут то было... Хангён, до этого позволивший Хи взять на себя инициативу, заподозрил неладное, вырвал руки из некрепкого захвата, лёгким толчком завалил неудавшегося актива и взгромоздился на него сверху, завозя уже его руки наверх, но держа намного крепче. - Это так мы извиняемся, да? - ехидно поинтересовался он, но в ответ Хиним лишь недовольно фыркнул. Тогда Ханни взял тот же галстук и, стараясь закрепить его поудобнее, чтобы не натёр нежную кожу, таки привязал Хичоля к кровати. Тот вяло пытался сопротивляться, но совершенно безрезультатно. Они целовались нежно и медленно, постепенно ускоряясь, всё яростнее сплетая языки, всё с большей страстью, задыхаясь и стараясь уцепиться друг за друга посильнее. С трудом оторвавшись от сладких губ, Хангён стал целовать шею, оставляя красные пятна на молочной коже, слегка прикусил выпирающий кадык, чем вызвал шипение парня, который пытался, используя остатки разума, освободить руки. Но это у него никак не получалось, Хи хватал ртом воздух, полностью растворялся в прикосновениях, таких горячих и долгожданных. - Мой... - тихо шептал он, постанывая, пока Гэн покрывал поцелуями его грудь и живот, возвращался к губам, сжимал ладонями стройные бёдра… Хичоль уже не заметил, как лишился белья, только почувствовал неприятный холод , когда младший отстранился, и использовал этот момент, чтобы, наконец, сосредоточиться на полоске красной ткани, которая существенно ограничивала его движения. Когда Ханни вернулся, с галстуком было почти покончено. Когда тёплая рука коснулась его возбуждённого члена, Хиним едва смог сдержать стон. Он старался выгнуться посильнее, дёргал руки, но Хангён, казалось, не замечал его метаний. Он несколько раз провёл по органу вверх и вниз, размазывая выступившую смазку, затем посильнее раздвинул ноги Хи, выдавил на пальцы взятый до этого гель и ввёл один из них в тугое колечко мышц. Почувствовав это, Хичоль тут же рванулся сильнее и всё же освободил руки, дотягиваясь до плеч Ханни и впиваясь в них ногтями. - Ну наконец-то… - хрипло выговорил Гэн, целуя пересохшие губы и одновременно добавляя второй палец. В отместку за неприятные ощущения парень был укушен за ключицу, но через мгновение Хангён нашёл нужную точку, Хи застонал, пытаясь приглушить, прикусывая губу, и стал сам насаживаться на пальцы. Тихое: «Ещё», послужило сигналом, и Хань добавил третий, растягивая сильнее, едва сдерживаясь, слыша всё более громкие стоны и чувствуя рядом горячее тело. В какой-то момент он просто не смог больше терпеть, вынул пальцы и вошёл сам, наконец полностью отдаваясь этим ощущениям близости, чувствуя своего партнёра каждой клеточкой своего тела. Хиним зашипел и сжал зубы от неожиданной боли, но скоро привык и вновь отдался потрясающим ощущениям. Гэн двигался медленно, явно ощущая, как Хи подмахивает ему навстречу, старается насадиться сильнее, и это заводило ещё больше. Постепенно толчки стали чаще, стоны ещё громче, а следы от ногтей на спине Ханни ещё глубже. Хиним старался прочувствовать его ещё сильнее, принять полностью, захлёбывался в ощущениях и надрывал горло, напрочь забывая о соседях. Да и плевать на них… И Хичолю не важно было, что кто-то может их слышать, что завтра Хангён снова уйдёт на работу, что он снова будет скучать и, несмотря ни на что, снова обижаться… Такое «примирение» пришлось ему ну очень по вкусу. Темп всё ускорялся, приближалась разрядка, и Гэн тихо бормотал какие-то обрывки фраз на китайском на ухо любимому, целовал всюду, куда только мог дотянуться. Хи не понимал почти ничего, да ему и не нужно было. Он кончил с криком, уже просто не выдерживая, сжимаясь и хватая Ханни ещё сильнее, так, что наверняка появятся синяки. Хангён излился следом, он даже не успел выйти, не ожидая такой внезапной узости и задыхаясь от этого ощущения. Они просто завалились на кровать и лежали так несколько минут, приходя в себя, глубоко дыша и просто смотря друг другу в глаза и улыбаясь. - У нас есть вино, - нарушил тишину Хичоль. - И почему я ожидал чего-то подобного? - засмеялся Гэн и легко поцеловал своего парня. - Потому что ты меня любишь, - довольный, как кот, Хиним выводил пальцем на груди младшего какие-то узоры. - Ты неисправим, - вздохнул Ханни. – Но я тебя люблю. - А ещё у нас шоколад есть… - и чёртики в глазах у Хи заплясали нечто очень зажигательное…