улыбка ярче полярной звезды.

– Вещь? – Инид резко встаёт из-за стола, уронив с грохотом стоявший за ней стул, – Вещь, ты где? На вопросительные возгласы Инид из огромной кучи её же плюшевых медведей, котов, змей и других жителей углового зверинца послышались лёгкие постукивания. – Господи, Вещь, – она пытается возмутиться, но, как всегда, выдает лишь добрый смешок, – я же просила тебя оставаться неподалёку, а не в куче моих игрушек! Я должна советоваться с тобой, а не играть в прятки! Вещь ловко вылезает из-под лапы какой-то плюшки и, чуть ли не спотыкаясь о собственные пальцы, несётся к письменному столу Инид. У самых ног он, по невнимательности своей, спотыкается о красный фломастер, по всей видимости упавший с парты Инид. Инид аккуратно поднимает Вещь и кладёт перед ним своё творение – рисунок с ней и Уэнсдэй. Они обе стоят в их снудах, а ещё над Уэнсдэй Инид нарисовала грозовую тучку, над собой – солнце, а сверху написала большими буквами: "Счастливого Рождества!" – Ну, как тебе? Похоже хотя бы на неё?.. – Инид смотрит на Вещь щенячьими глазами, – Эх, вот скажи честно... Ты ведь тоже думаешь, что ей не понравится, да?.. Вещь со всей силой пихает указательным пальцем ладонь Инид, а затем подпрыгивает от восторга, начиная тараторить что-то со скоростью звука. – Это лучший рисунок, что ты видел в своей жизни? Уэнсдэй очень понравится? Ты уверен? Вещь, Правда? Ты не врёшь? – она была в восторге от восторга Вещи, – Ну! Ну! Помедленней, Вещь, я не успеваю рассмотреть всю критику! В самом деле! Уставший Вещь лишь кладёт свою ладонь на руку Инид, давая понять, что она отлично справилась и ей не стоит беспокоиться. Вещь – самый понимающий друг Инид, такое чувство, что они знают друг друга тысячи лет! С ним и поговорить по душам можно, и посплетничать, и даже маникюр ему сделать! Не приятель – а сокровище какое-то. – Большое спасибо, Вещь, – Инид обнимает его, улыбаясь, – я очень рада, что тебе нравится. Надеюсь, что у вас с Уэнсдэй похожие вкусы.. Вещь хихикает, постукивая всеми пятью пальцами, как вдруг – скрип! Неожиданно дверь в комнату открывается, и Уэнсдэй поспешным шагом пересекает порог, на ходу стягивая пальто и снуд. – Уэнсдэй! – перепугавшись Инид быстро прячет рисунок в полку письменного стола, – Что ты тут делаешь? Я думала охота на пчёл занимает больше времени, чем- – Это так. Но Ксавье испортил всё, напугав Юджина в лесу. – Уэнсдэй закатывает глаза, тяжело выдохнув, – Он выронил банку из рук и она разбилась. Уэнсдэй вешает пальто, бережно обернув вокруг крючка на вешалке свой снуд. Немного подумав, она добавляет: – Крыс в лесу мной также найдено не было... К сожалению. По этим причинам сегодня я займусь написанием своей книги на полтора часа раньше. А еженедельное вскрытие крыс придётся отложить на другой день... – её голос был монотонен, тем не менее даже так в нём была слышна доля печали. – Понятно... – Инид всё ещё очень некомфортно от осознания того, что каждую божью неделю Уэнсдэй вскрывает по одной крысе, – Ну... Я рада снова видеть тебя в корпусе!.. Кстати! Инид быстро бежит к окну, чуть не снося Уэнсдэй: – Закрой глаза! Уэнсдэй приподнимает брови, делая не то осуждающее, не то недоумевающее выражение лица: – И зачем это? – Уэнсдэй, ну пожалуйста! – Инид скулит, – Я что, должна умолять тебя и на это?! Попросила же по-человечески, ну... – Ладно. Хотя, звучит неплохо... – она говорит это вполголоса, всё же закрывая глаза по просьбе Инид. Инид чем-то грохочет, затем слышатся пару звонких щелчков, шорох, стук, и: – Открывай! Она открывает глаза и перед ней предстаёт грандиозное зрелище: по обеим сторонам окна висят две гирлянды, гласящие «Уэнсдэй и Инид». Для себя она подмечает то, как серьезно Инид отнеслась к этому: имя Уэнсдэй было написано гирляндой синего цвета, а Инид – пурпурно-розового. Кроме того, что приоткрыть рот от удивления, она не способна выдать никакой реакции. – Тебе нравится? – Инид широко-широко улыбается, что заставляет Уэнсдэй слегка кашлянуть, – Вещь помогал мне! Уэнсдэй переводит взгляд на письменный стол, где в куче разноцветных фломастеров сидит Вещь. Он поднимает большой палец вверх, от души одобряя своё же с Инид творение. – Э, Инид, это... – взгляд Уэнсдэй снова на ней, – Очень... Специфично, я бы сказала. Мне не доводилось видеть ничего подобного прежде. – Ну... – Инид чешет затылок, слегка подпрыгнув, – Это же значит, что тебе нравится? – Я... – Уэнсдэй молчит, обдумывая, каков же будет всё-таки её ответ, – Я думаю, что самое главное, чтобы это нравилось тебе. В конце концов, эти надписи – твоё творение. Пока ты не против – я не против. – Уэнсдэй, – Инид завизжала, подбегая к ней, – ты не имеешь ни малейшего представления о том, как же мило это прозвучало с твоей стороны. – Не смей называть меня милой. – Уэнсдэй делает шаг назад в ответ на попытку объятий со стороны Инид, – Я просто сказала, что мне от твоих фонариков ни горячо, ни холодно. С письменного стола слышится шорох, выражающий явную насмешку. – ...Ладно, это действительно мило. Умеренно мило. – Уэнсдэй закатывает глаза, – Мило, но не настолько, чтобы назвать это милым, ясно? Инид мягко улыбается, тихо хихикая: – Я правда очень рада, что тебе нравится, – её голос звучит мягче, чем собственноручно связанный снуд, а взгляд теплее, чем огонь камина в кабинете директрисы Уимс, – Но, между прочим, на этом сюрпризы не заканчиваются! Закроешь снова глаза для меня? – По какому поводу ты такая активная сегодня, – Уэнсдэй снова закрывает глаза, пока Инид шуршит чем-то в углу своей комнаты, – это какой-то особый день или дата?.. – Как это понять, по какому поводу?! – в приближающемся голосе Инид слышно явное возмущение, – Открывай глаза. Сегодня же Рождество, Уэнсдэй. Неужели ты правда этого не помнишь? Инид, протягивая белый пакетик в красную полоску, смотрит на неё с такой искренней улыбкой, что даже взгляд Уэнсдэй становится намного-намного мягче. Она аккуратно берёт подарок Инид, смотря ей прямо в глаза. – Я не знала, что Рождество уже сегодня... – в голове у Уэнсдэй будто резко что-то щёлкает, – Закрой теперь ты глаза, Синклер. – Ты тоже что-то подготовила для меня? – Инид сейчас завизжит, – Боже мой, Уэнсдэй, я же говорю, ты просто очаровательная! Ухмылку на лице Уэнсдэй замечает только Вещь. На своей стороне комнаты она аккуратно достает что-то, обёрнутое в фиолетовый пакет с чёрными полосками – в их с Инид духе – а затем возвращается обратно к Инид. – Ну что, я уже могу открывать, – вопросы Инид резко прерываются губами Уэнсдэй на её собственных. Губы Уэнсдэй всегда выглядят бледными, сухими и обветренными. Но на самом деле они очень мягкие. А ещё бархатные и сладкие. Инид почти что падает назад, открыв глаза и не понимая произошедшее. С письменного стола доносится шокированный шорох. – С рождеством, Инид, – Уэнсдэй невольно приподнимает уголки губ, наблюдая за нелепой, но ожидаемой реакцией, – я надеюсь, что обе части моего подарка понравятся тебе. – Уэнсдэй, ты попыталась так пошутить на Рождество, или ты с кем-то поспорила? С Бьянкой, не знаю, с Эйджаксом? – Инид стоит как вкопанная, взглядом следя за Уэнсдэй. – Ничего подобного, – она садится на кровать с ножницами, распаковывая подарок Инид, – хотя, это было бы интересно.. Но ты просто нравишься мне, Инид. Я думала, девочкам нашего возраста нравятся романтичные признания под Рождество. Тебе не понравилось? – Мне?.. – она следует примеру Уэнсдэй и начинает открывать свой подарок, – Мне очень понравилось... Я уверена, что это будет мой самый запоминающийся подарок на Рождество. Уэнсдэй ухмыляется: – Я рада. – она откладывает ножницы в сторону, – Люблю превосходить других во всём. – Я заметила, – Инид вздыхает, игнорируя колотящееся сердце, разрезая обёртку когтем вместо незаточенных ножниц. В подарке Уэнсдэй лежит черный свитер с белыми черепушками, который Инид связала для неё сама, набор скальпелей, пара кислых конфет, от которых уэнсдэй никогда не морщит лицо, и рисунок Инид. – Очень эффектный подарок, Инид, – Уэнсдэй достаёт все поочередно, – как ты узнала, что мне нужен новый набор скальпелей? Должна признать, что твой рисунок очарователен. – Вещь помог мне, – придя в себя и немного улыбнувшись отвечает Инид, – Тебе правда понравился рисунок?..- То, что она видит, затмевает все мысли и Инид забывает, что хотела договорить, как только открывает свой подарок. В аккуратной коробочке её встречает пушистый заяц с глазками-пуговками чёрного цвета, небольшая записка, коробка чёрного чая и розовые носки со случайно оставшимся на них ярлычком-ценником. – Я... – впервые за этот промежуток времени Уэнсдэй запинается и опускает взгляд, подходя к кровати Инид, – Я его сама сшила... И не то, чтобы тебе он мог не понравится, потому что ты обязана его любить, но... – Уэнсдэй, это самый потрясающий зайчик в моей жизни! – она поспешно обнимает Уэнсдэй, – Спасибо, спасибо, спасибо большое. Правда-правда огромное-преогромное спасибо! Я свяжу ему целый гардероб, я буду с ним спать, я буду с ним везде, я.. Я!!.. – Завидую ему, – Уэнсдэй насмехается, – Так это всё-таки значит, что мой подарок лучший? – Он был, есть и будет лучшим. – Инид обнимает Уэнсдэй только крепче, – Я люблю его и люблю тебя. Я ещё никогда не чувствовала себя такой особенной. – Ладно-ладно. – Уэнсдэй обнимает Инид в ответ, утыкаясь веснушчатым носом в её плечо, – И я люблю тебя. Очень сильно. Инид первая прерывает объятие ещё одним поцелуем, не слабо – скорей аккуратно повторяя «первую часть» подарка Уэнсдэй. Её губы пахнут имбирным печеньем и вишней, и намного слаще рождественского какао на вкус: – С Рождеством, Уэнсдэй! Уэнсдэй закатывает глаза, легко отвечая на поцелуй: – С Рождеством, Инид, – на самом-то деле её уши в краске, а на лице – улыбка намного ярче полярной звезды. Уэнсдэй никогда не верила в Рождественское чудо, а Инид знала о его существовании всегда. Но ни одна из них никогда бы не подумала, что они так нелепо, и так приятно разделят его на двоих.