Рождественская песнь

– Подросток, травма головы, шея, боль в животе, возможно, селезенка, потеряла сознание, пока везли. – Ясно, везем её в третью, – уверенно произнёс мужчина в синем медицинском костюме и вместе с тремя медсёстрами принял у фельдшера скорой первую каталку со смуглой девушкой: лицо и одежда испачканы кровью и грязью, длинные темные пряди и короткая чёлка промокли от растаявшего снега и прилипли к лицу. – Грейс, – обратился врач к одной из женщин, – позвони в хирургию, пусть будут на готове. Грейс отпустила металлический поручень каталки и быстро направилась к телефонному аппарату, что весел на стене. Набрав номер хирургического, она что-то коротко произнесла в трубку. А в дверь напротив уже въезжала еще одна каталка с пострадавшим. А за ней на входе маячила третья в сопровождении другой бригады. Врачи и фельдшеры спешили укрыться под навесом при входе: снег валил стеной. Синие отсветы машин скорой ритмично мерцали в мелькающем белом аду. Грейс направилась к вновь прибывшим: – Чёртов снег! Ну, и Рождество! Что у вас? – Девушка, боль в спине, шея, сотрясение, – ответила полноватая темнокожая женщина с ярко-алыми губами. – У нас двое, и ещё одного сейчас привезут с порезами от стекла, – добавила она. – Да что там было?! – спросила другая медсестра. – Паук сцепился с очередным клоуном в маске, – ответил молодой фельдшер, с силой толкая каталку вперед по скользкому от талого снега полу. Грейс принялась ему помогать. Девушка на каталке была в сознании, но, судя по нахмуренному лицу, её сильно мутило. – Мисс, вы слышите меня? – обратилась к ней Грейс. – Я… Что? Да. Где Америка? – слабо проговорила пострадавшая. – Ваша подруга? Она тоже пострадала? Значит, у нас. – Где? – Пресвитерианская больница. Не волнуйтесь, мисс, о ней позаботятся. Дела у мисс Мишель Джонс-Уотсон были не плохи: ушибы, сотрясение – ничего опасного. Грейс ещё раз посмотрела в карту на назначения врача, а затем перевела взгляд на девушку. Та сидела на кровати в больничной рубашке в горошек, с бандажом вокруг шеи. – Мне срочно нужно позвонить, – заявила мисс Джонс. – Конечно, без проблем! Телефон среди ваших вещей? Его сейчас принесут, – обнадеживающе улыбнулась Грейс, а затем продолжила: – Послушайте, думаю вы сможете мне помочь. Мы уже выяснили личности других пострадавших, кроме одной девушки. Вы упомянули свою подругу, когда вас доставили. Америка, кажется? – Да, что с ней? Она в порядке? – Её прооперировали наши замечательные хирурги: боюсь, пришлось удалить селезёнку. Травма головы довольно серьёзная, но всё будет хорошо. Девушка поджала губы и выдохнула, прикрыв глаза. – Мисс Джонс… – еще раз начала Грейс. – Мишель, – поправила та. – А-а, Мишель, нам нужен номер родителей девочки, чтобы сообщить им о случившемся: её телефон заблокирован. – У Америки нет родителей, только, эм… опекун, – после некоторой заминки произнесла девушка. – Прекрасно! Может быть, у вас есть номер? – обрадовалась медсестра и приготовилась записывать данные в карту. – Как его зовут? – Стивен Стрэндж. – Кто? – лицо Грейс смешно сморщилось, как персиковая косточка. Мишель немного опешила от такой реакции, но решила, что дело в супергеройской известности доктора. Она попыталась деланно вздохнуть: – Да, да, знаю, его часто пута… – Доктор Стивен Винсет Стрэндж? – не дав ей договорить, намеренно выделяя каждое слово, произнесла Грейс. «Да чтоб меня!» – шепотом выругалась Грейс, закрыв за собой дверь в палату. «Если это такое рождественское чудо, то ну его на фиг!» – подумала она и, поджав губы, с прямой спиной зашагала в направлении склада. – Эй, Грейс! – окликнул её медбрат Боулз. Женщина встала как вкопанная и медленно развернулась на пятках, натянув улыбку. Ухмылка на лице молодого пуэрториканца обещала отменный геморрой. – Там старый Грэг в холле. Тебя ждёт, – произнёс парень и шмыгнул в открывшуюся дверь лифта. Грейс открыла было рот, чтобы что-то сказать. Затем закрыла рот, так не издав и звука. «Та-ак, и какие еще сюрпризы меня ждут сегодня?» – подумала Грейс, развернувшись в прежнем направлении. Забрав телефон Джонс, она решила заглянуть в приёмный покой. Рождественский хаос захватил Чистилище. Холл перед регистратурой, в центре которого стояла праздничная ель, был заполнен людьми. Одни тихо, другие не очень – ожидали: кто – своей очереди в регистратуру, кто – новостей о состоянии родных. В толпе посетителей нашлись Санта, мужчина с гирляндой, туго обмотанной вокруг шеи; блондинка в коротком платье из пайеток с гипсом на ноге. Дополнял картину льющийся из динамиков негромкий рождественский джаз. «Ещё даже шести нет. Это будет длинная, длинная рождественская ночь, – подумала Грейс, поглаживая нагрудный карман. – Потребуется дозаправка», – мелькнуло в голове. Женщина подошла к регистрационной стойке. – Где? – коротко спросила она у плотного темнокожего мужчины не старше двадцати восьми, с мясистыми губами и оленьими рожками из ёлочного дождика на голове. Амаль, так звали парня, оторвался от своих бумаг, посмотрел на неё и кивнул головой в направлении окна напротив. Там, рядом с кофейным автоматом и кулером, на скамейке сидел прямой и тощий, как палка, старик. Седые волосы, морщинистое лицо, выцветшие прозрачно-голубые глаза, недельная щетина. В руках была трость, резиновым концом которой он ковырял шов между гранитными плитами пола. Время от времени старик поглядывал на грузного мужчину, что сидел на скамье напротив. У толстяка была одышка, он всё время вытирал платком свой лысеющий лоб и иногда поглаживал бок, задерживая при этом дыхание. – Здравствуйте, мистер Корни! – с легкой усмешкой поздоровалась Грейс, подойдя к старику. Мужчина будто не расслышал её, даже головы не поднял. – Грэг! – чуть громче и резче позвала она. – А? Что? Кто? – намеренно широко взмахнув руками, отозвался тот и посмотрел на неё снизу вверх преувеличенно круглыми глазами. – А, наконец-то, милочка! – Что-то случилось? Как ваше сердце? Как ваша нога? – Что-то ноет в груди и боку. Думаю, мне надо послушаться. – Угу, ясно, – кивнула Грейс, – пойдёмте найдём для вас врача, – продолжила медсестра, подхватывая старика под руку и помогая встать. – Какого врача? Того недоумка, что в прошлый раз пытался уложить меня в палату на месяц? – громко протестовал при этом мистер Корни. Встав на ноги, он довольно твёрдо заковылял, опираясь на свою трость. Было заметно, что поддержка медсестры ему не так уж и нужна. Грейс не столько помогала ему идти, сколько тащила в нужном направлении, как заупрямившуюся лошадь. Проходя мимо стойки Амаля, старик резко качнулся в сторону регистратора: – У того толстяка с платочком, похоже, жаба. Амаль, хлопая глазами, посмотрел сначала на мистера Корни, затем на Грейс. Та, наморщив нос, мелко закивала. И они со стариком продолжили свой путь. Препоручив Грэга заботам самого терпеливого из докторов, что нашёлся в смене, женщина снова направилась к палате мисс Джонс. По дороге она помогла парочке студентов найти тест-полоски для глюкометра, поменяла полотенце миссис Лавацки, прикрепила Джеки из педиатрии пластиковую корону с голубыми стразами. И наконец подойдя к двери нужной палаты, шумно выдохнула, закрыв глаза, а затем с широкой улыбкой зашла внутрь. – Что ж, мисс Джонс, вот и ваш телефон, – медсестра протянула девушке устройство. – Диктуйте номер опекуна мисс Чавес. Мишель разблокировала экран и, порывшись в списке контактов, выудила нужный набор цифр и сдавленным голосом начала диктовать. Грейс, надув губы, принялась сосредоточено записывать. Звонить со своего она не собиралась, в регистратуре было слишком людно. Телефон в коридоре у прачечной, в углу между автоматом с шоколадками и корзиной для грязного белья, был в самый раз. Грейс несколько секунд тупо смотрела на цифры на листочке, уже держа в руке трубку. «К чёрту!» – прошипела она и с силой начала вдавливать ни в чем неповинные кнопки. Когда пошел дозвон, женщина выпрямилась и прочистила горло. Протяжные гудки неприлично долго заполняли пустоту в голове Грейс, заставляя её елозить челюстью. Вдруг на том конце ответили: – Слушаю, – старенький больничный телефон довольно сильно глушил и искажал голос говорившего. Не давая себе времени на размышления, она громко затараторила: – Мистер Стрэндж, я звоню из отделения скорой помощи Пресвитерианской больницы в Куинсе. К нам поступила ваша приёмная дочь Америка. Вы не могли бы подъехать? В трубке воцарилась тишина. – Я сейчас буду, – и послышались гудки. Грейс с громким выдохом повесила трубку и поспешила в регистратуру предупредить Амаля. В холле становилось все многолюднее. Похоже, даже нежданная рождественская метель не могла остановить поток страждущих. – Амаль, я дозвонилась до опекуна Чавес, так что не забудь вызвать доктора Геймана, когда он при… – В каком состоянии Америка Чавес? Я хочу видеть её лечащего врача. – Твою ж мать! – подпрыгнула Грейс, услышав над самым ухом знакомый голос. Она оперлась на стойку, держась за сердце, и развернулась. Прямо перед ней, или скорее над ней, возвышался доктор Стивен Стрэндж. Ну, выглядел он, конечно, не совсем так, как она помнила. Пожалуй, Грейс не смогла бы так сразу ответить, что казалось ей более странным: красный плащ поверх зимней куртки или вычурная бородка. Зато жесткое выражение лица и неумолимые скулы были вполне всё те же. Взгляд Стрэнджа секунду метался между Амалем, который так и стоял с открытым ртом, и Грейс. Затем в его глазах мелькнуло подобие узнавания. Он сощурился, губы сложились трубочкой: – Грейс?! Что? Как ты тут?.. – Работаю я тут, – громко ответила она. – Это ты звонила мне? Где Америка? Что с ней? Я должен всё знать. Немедленно, – продолжил напирать Стрэндж. Грейс выставила перед собой ладони, пытаясь отстранить от себя взволнованного чародея. – Успокойся, Стрэндж. Состояние средней тяжести, стабильное. Она будет в полном порядке. Стивен сделал глубокий вдох-выдох, не глядя на женщину: – Хорошо, да. Что произошло? Я могу её увидеть? Мне нужно поговорить с лечащим врачом. «Да кто бы сомневался», – подумала Грейс. – Амаль, позвони доктору Гейману и попроси спуститься. Что случилось, тебе лучше спросить у мисс Джонс. Они поступили к нам вместе, – последнее, видимо, немного удивило Стрэнджа, – Амаль! Ама-а-аль, позвони Гейману, узнай, когда он может спуститься, – Грейс пощелкала пальцами перед носом у регистратора. Тот вышел из ступора и схватился за телефон, продолжая, однако, пялиться на живого супергероя, – И не забудь выяснить у мистера Стрэнджа номер страховки, – с этими словами медсестра поспешила ретироваться. «Нужна подзарядка», – пронеслось в голове, когда она покидала холл. Рука машинально нащупала нагрудный карман. Женщина не заметила, как Стрэндж бросил короткий неопределённый взгляд ей в семенящую спину. Покинуть приёмное отделение Грейс не успела: её окликнул знакомый ворчливый голос: – Грейс! Услышав своё имя, вместо обычного «милочка», она резко остановилась. Мистер Корни сидел на кушетке в одном из кабинетов и с укором смотрел на неё в открытую дверь. – Грэг? – Думаешь, отделалась от меня, милочка? – о, привычный тон. – Ну, что вы, мистер Корни? Вы же знаете, какая хлопотная работа у сестёр. Я как раз собиралась вас искать, – Грейс вошла в кабинет, стараясь поддерживать свой профессиональный «улыбающийся» настрой. – Что это с тобой? – окинул её взглядом с ног до головы старик. – На диету села? Кожа да кости. – Что сказал вам доктор Кейс? – проигнорировала она вопросы. – Этот болван не умнее предыдущего. Заставил сделать меня ЭКГ, ха. – громко крякнул мужчина. – И как ЭКГ? – Как у Нила Армстронга, когда тот трахнул свою ненаглядную, воротившись с Луны, – Грейс попыталась удержать улыбку. Около минуты они пристально смотрели друг на друга. – Можно вопрос, сэр? – спросила она. – Валяй, милочка. – Ничего у вас не болит. Почему вы здесь? Старик лишь усмехнулся в ответ. – Что ж, тогда давайте будем вас выписывать. Холл кипел. Зато Стрэнджа было не видно. Грейс усадила мистера Корни на ближайшее свободное место и, лавируя между пациентами и другими сёстрами, направилась к Амалю. Рядом со стойкой сестра Шерил о чём-то спорила с высоким мужчиной в чёрной куртке, похожим на тощую версию Джейсона Стейтэма. Грейс облокотилась на край стола: – Амаль, мистер Корни готов отправиться домой, – голоса спорящих за её спиной перешли на повышенные тона. – И вызови ему такси, пожалуйста. Послышался испуганный вскрик Шерил. Чьи-то жёсткие и грубые пальцы больно вцепились Грейс в загривок, она, шипя, прижала плечи и почувствовала, как опрокидывается назад, а затем ударилась спиной обо что-то (вернее, кого-то). Рука с шеи исчезла, чтобы тут же обхватить её локтем спереди. В висок резко и с силой ткнулось что-то противно холодное. – Мне нужен врач! – раздалось над самым ухом. – Позовите грёбаного врача! Сначала со всех сторон послышались крики и испуганные возгласы, потом наступила тишина, которую нарушали приглушенный голос Синатры из колонок и рваные выкрики напавшего на неё. Он требовал оказать ему немедленную помощь. Всё его тело тряслось, парня пошатывало из стороны в сторону и Грейс вместе с ним. – Господи Иисусе, мужик, ты серьёзно? – задушено прохрипела она, морщась от боли. – Заткнись! – Это же грёбаное Рождество, – продолжила она. – Заткнись, сказал! – влажное и горячее дыхание обожгло ухо, заставляя ёжиться, а дуло пистолета ещё больнее вдавили в височную кость. Грейс зажмурилась, сглотнула и сдавленно задышала, широко раздувая ноздри. – Сэр, успокойтесь и медленно опустите пистолет пожалуйста, – вот и больничная охрана. – Мне просто нужен чёртов доктор! – Просящему даётся, – голос Стивена властно заполнил холл. Что-то зашипело, и Грейс почувствовала, как хватка на шее исчезла. Ноги подкосились, чьи-то руки подхватили её. Она открыла глаза. – Ты как? – прошептала Шерил, усаживая её на скамейку. Люди вокруг аплодировали и выкрикивали что-то одобрительное. – Нормально, нормально... Думаю, кофе не помешает. – Я сейчас, – привстала Шерил. – Нет, нет. Не надо, я сама. Я на перерыв ещё не ходила, выйду подышать, – чуть запинаясь выдавила Грейс. – Уверена? – Да… да. Ветер успокоился, но в воздухе по-прежнему кружили крупные влажные белые хлопья. Стаканчик с кофе обжигал пальцы. Грейс глубже надвинула капюшон фельдшерского бушлата и одной рукой нащупала в нагрудном кармане две маленькие таблетки. Они блестели в ладони при свете уличного фонаря и быстро намокли от падающего снега. Запивать прозак кофе – плохая идея, да? Суперплохая. Определённо. Женщина тяжело вздохнула, в нерешительности перекатывая таблетки большим пальцем в ладони. – Я не помешаю? – Чёрт! – подпрыгнула Грейс, уронив таблетки в снег и расплескав кофе, и захлопала свободной рукой по груди Стрэнджа. – Еще раз напугаешь, я… – Эй-эй-эй, полегче, – Стивен закрылся локтем, – я не специально! – Чёрт побери! – наконец выдохлась она. – И я вообще-то жизнь тебе спас только что. – Да, выпендрёжник, – сердце в груди всё ещё бешено стучало. – Спасибо, – выдохнула Грейс и посмотрела на полупустой стаканчик в одной руке и на ладонь другой – пустую ладонь – а затем на Стрэнджа. Тот тоже молча уставился на её руки. – Похоже, я должен тебе кофе, – Стивен изобразил примирительный жест. – Всё ещё любишь ирландский? В кофейне напротив больницы царило филаментное Рождество с аутентичными китайскими украшениями. Динамики голосом Мараи в ускоряющем сердцебиение и без того невротичного среднестатистического нью-йоркца темпе напоминали о главном праздничном подарке. Взяв кофе, Грейс и Стивен заняли внезапно удачно освободившееся место за столиком у окна. – Ну, и-и-и как тебе доктор Гейман? – после неловкого молчания начала Грейс разговор первой. – Его ответы удовлетворили тебя? Стивен быстро и едва заметно поморщился: – Вроде того, – и снова повисла пауза. – Знаешь, я удивлена, честно, – пожав плечом, предприняла новую попытку завязать безопасный для себя диалог женщина, – Это прям вау! – Стивен уставился на неё, не понимая, куда та клонит, – Я имею в виду, у тебя теперь приёмный ребёнок и-и-и волшебный плащ, – она покрутила пальцем в воздухе и, наклонившись к мужчине, драматическим шёпотом добавила, – Кто ты, мужик, и зачем съел Стрэнджа? Стивен коротко усмехнулся, поворачивая стаканчик с горячим американо в руках: – Его съело время. А вот ты, кажется, не изменилась: кольцо на работу так и не носишь, я смотрю, – он кивнул подбородком, указывая на руки Грейс, и с прищуром посмотрел на неё, – Как Майк? Как дочка? Эм, – замялась она и сосредоточила взгляд на своём стаканчике, – мы развелись вообще-то. Два года назад. Так что кольцо мне больше ни к чему. – Мне жаль, – сник Стрэндж. – Не стоит, – подобие ухмылки на её губах чуть дрожало, – последние годы мы едва выносили друг друга. – Грейс… – Нет, правда. Мне стоило сделать это ещё тогда, десять лет назад, пока Бетти была маленькая: теперь ей четырнадцать, и она ненавидит меня. А мой отец со мной не разговаривает. Похоже, я всё-таки разочаровала его, – после паузы Грейс добавила, по-прежнему не глядя на собеседника. – Ты был прав, как всегда. Стоило увольняться из Метро-Дженерал и бросать друга, чтобы сохранить то, что и так было мертво. Слушавший её Стивен дёрнулся при последних словах: – Прости, мне жаль, что я тогда так сказал. Снова возникла неловкая пауза. Звон бубенцов и уверенный голос Синатры вывел Грейс из ступора. Она сделала несколько больших глотков и после двух-трёх глубоких вдохов, помотав головой, сказала: – Как поживает наша коллекция винила, кстати? – она наконец посмотрела на Стивена. Пришла очередь Стрэнджа изучать содержимое своего стакана. Он тяжело вздохнул: – Пришлось продать. Были тяжёлые времена, знаешь, – перед глазами чародея мелькнула чёрная обложка с золотыми буквами и фотографией темнокожей певицы: как он трясущимися руками отдаёт её вместе с парой других редких пластинок и ещё кой-какими вещами перекупщику. На вырученные деньги он отправился в Непал. – А теперь? – теперь Грейс смотрела на его руки: белые, прямые шрамы ярко выделялись на красноватых от мороза кистях мужчины и повторяли расположение костей; кончики пальцев время от времени подрагивали. – Кажется, налаживаются, – ответил Стивен, кивая головой, и легко улыбнулся, посмотрев на неё. На этот раз Грейс не отвела взгляда. Они глядели друг другу в глаза несколько мгновений. Женщина сдалась первой: – Мне пора назад. В холле больницы после влажного и морозного воздуха улицы казалось жарковато. Стрэндж вернулся вместе с Грейс: он ждал, когда можно будет увидеться с Америкой. Стивен шёл впереди, и женщина чуть не влетела ему в спину, когда мужчина резко остановился. Грейс осторожно выглянула из-за долговязой фигуры мага, чтобы выяснить причину остановки. У них на пути стояли два парня: один – щуплый кареглазый шатен со свежерассечённой бровью, другой – толстяк с мексиканской внешностью. Первый держал в руках сетку с помело. Оба замерли, как два оленя в свете фар. – Паркер! – произнёс Стивен, растягивая «а». – Доктор Стрэндж, сэр, – выпрямился шатен. – Здрасьте, – растягивая губы в широкой улыбке, сказал толстяк и неуверенно помахал рукой. – Нужно прояснить пару моментов, – тон Стрэнджа не обещал молодым людям ничего хорошего, но в этот момент между ними протиснулся Амаль. – Мистер Стрэндж, – с энтузиазмом начал регистратор, – доктор Гейман сказал, что вы можете подняться к мисс Чавес: она пришла в себя. Пока он рассыпался в любезностях перед чародеем, внимание Грейс привлёк паренёк с укулеле в руках. Он что-то наигрывал, а вокруг него уже начала собираться публика. Но неподдельное удивление у женщины вызвало то, что рядом с музыкантом сидел… мистер Корни. – Ама-аль, – протянула Грейс, обогнув Стивена и подхватывая регистратора под руку, – почему мистер Корни ещё здесь? – Домой он ехать отказался. Женщина вздохнула и направилась к старику. Она подкралась к нему сбоку и осторожно поддела под локоть, чтобы привлечь его внимание, и громко произнесла: – Грэг, почему вы всё еще здесь? – Что? – с недовольным лицом развернулся к ней в пол оборота старик. – Почему вы не едете домой? – А чёрта ли там делать? «Действительно», – подумала Грейс, поджав губы. – Этого малого с гавайской гитарой зовут Билли. У него жена рожает, – бодрым голосом начал рассказывать мистер Корни, но в этот момент кто-то потянул её за локоть: – Грейс, идём, у миссис Лавацки сработал вызов, – это была Шерил. Сердце миссис Лавацки остановилось в 19 часов 38 минут. На кушетке лежало тело сухонькой старушки: редкие совершенно белые волосы, коротко подстриженные, но со следами пышной химической завивки, впалые щёки, нарисованные перманентные брови-дуги. Морщинистое лицо женщины было светло и безмятежно. – У неё есть родные? – спросил Боулз у Грейс. – Сын-адвокат, где-то на западном побережье, и кот, – ответила она, не отрывая взгляда от пожилой женщины. – Она просила меня забрать её кота. – Серьёзно? – поднял бровь Боулз. – Старый Грэг, пожилая кошатница. Одинокие старики прямо так и тянутся к тебе. Смотри, вдруг это какое-то проклятье. Спроси у своего волшебника. Вдруг он поможет его снять, – подмигнул пуэрториканец. – Моего? С чего ты?.. – нахмурившись, замотала головой Грейс. – Рейчел из радиологии видела вас в кафе: вы пили кофе, как два старинных друга. Медсестра закатила глаза, по-прежнему не глядя на Боулза. – Герой спасает девушку в беде. Это же классика романтики! – парень даже приложил ладони к сердцу. – Передай, пожалуйста, Амалю, что я сама позвоню сыну миссис Лавацки, а я здесь сама закончу, – перебила она его восторженные вздохи. Закрывая молнию белого пластикового мешка, Грейс ещё раз посмотрела в лицо усопшей: – Прощайте, миссис Лавацки. Надеюсь, там, куда вы отправились, не так одиноко. Мысль зацепилась за последнее слово и так и прилипла к нему. Где-то внутри головы прозвучало: – Одиночество тебе точно не грозит, Грейс, – голос Стивена немного охрип от рождественского пунша, что наливали в тот вечер в ординаторской Метро-Дженерал. Затем в голове возникла картинка: они стоят на парковке у машины Стрэнджа. – И когда ты планируешь сказать Ройсу, что ты, ну, типа замужем? – его эта ситуация жутко веселила. – Предпочтительно никогда. – А как же шило в мешке, или как там говорят? – Я нахожу удачным, что мистер Пенч из отдела кадров не любитель поболтать. И если ты не собираешься за что-либо мне отомстить... – Грейс шутливо пихнула Стивена в бок. – О! Я могила, – мужчина сложился пополам, уходя от удара, и, выпрямившись, добавил, – Я-то уж решил, что у вас с ним всё серьёзно. – Угу, точно! Прямо как у вас с Кристиной, – попыталась она дружески поддеть его в ответ. Этот удар пришёлся в цель: Стрэндж кашлянул и, поджав губы, посмотрел на Грейс. Она тут же замялась, – Прости, пожалуйста. Я на самом деле рада, что нашёлся кто-то, кто готов не просто кататься по ресторанам и спать с тобой. – Отлично! Ты мастер извинений, Грейс, – усмехнулся он. Женщина виновато улыбнулась и вдруг щёлкнула пальцами. – Чуть не забыла! Твой рождественский подарок! У меня в машине – подожди! Грейс вернулась с бумажным пакетом в руках и без лишних слов отдала его Стивену. Тот с азартом залез внутрь и достал грампластинку в чёрной обложке: – «Я зачарую тебя», – прочёл он вслух, – Оригинал 1965 года? – И в приличном состоянии, я проверяла. – Спасибо, Грейс, – Стивен посмотрел на неё; искренняя и тёплая улыбка играла на его губах. – Счастливого Рождества, доктор Стрэндж! Дозвониться до мистера Лавацки в рождественский вечер удалось не сразу, с третьей попытки. Ответил грубоватый и немолодой мужской голос: – Мистер Лавацки, я звоню из Нью-Йорка, Пресвитерианская больница в Куинсе. Мне жаль сообщать вам неприятную новость. Ваша мать скончалась. В трубке повисла тишина. – Мистер Лавацки, вы ме… – Туда ей и дорога, – раздался хриплый ответ, и послышались короткие гудки. «Вот ублюдок!» – подумала Грейс. Из холла доносились смех и нестройное пение под аккомпанемент укулеле. Когда она добрела до эпицентра рождественской вакханалии, поющие уже добрались до середины «Веселого вам Рождества…». Всеобщая атмосфера была… выматывающе счастливой. Грейс машинально нащупала карман на груди. Пусто. Она прикрыла глаза и выдохнула. Идея, пришедшая ей в голову, была до ужаса смешной. Женщина поспешила туда, где несколько часов назад разговаривала со Стрэнджем. В желтоватом свете фонаря замерзшими пальцами она пыталась нашарить в снегу таблетки. Пару минут бесплодных попыток и удивлённых пешеходов спустя Грейс поднялась с колен, шмыгнула носом и с каким-то утробным криком пнула талый снег под ногами, а затем замерла, тяжело дыша ртом. – Грейс, – на этот раз голос Стивена звучал вкрадчиво. Она медленно развернулась к нему лицом. Стрэндж неторопливо подошёл к ней и вытащил из кармана левую руку, развернув ладонь так, чтоб было видно две маленькие таблетки, – Это ищешь? Она протянула руку, но мужчина сжал ладонь в кулак и сделал шаг назад: – А, а, а-а-а, – помотал головой чародей. Они посмотрели друг другу в глаза. Грейс закусила губу и сделала длинный выдох носом: – Я не наркоманка. Он вопросительно приподнял бровь. – Были тяжёлые времена. Неумолимые скулы. – Пожалуйста, Стивен, – она часто смаргивала, нижняя губа дрожала. Молчание повисло между ними на тонкой нити взглядов. Снег почти перестал и тихо спускался откуда-то из черноты небес. – Я знаю лекарство получше, – глухо произнёс Стивен и, сократив пространство между ними одним шагом, обвил талию Грейс правой рукой, крепко прижав к себе, а ладонью левой скользнул вокруг шеи, вынуждая её чуть запрокинуть голову. Поцелуй со вкусом соли на губах, несколько нежных, почти невесомых касаний. Руки Грейс легли ему на плечи. Стивен на мгновенье отстранился от её лица, – Я зачарую тебя…