Нил и его самое любимое утро

      Утро всегда начиналось рано. Сначала пробежка, завтрак с черным чаем без сахара, утренняя тренировка, на которой Кевин попеременно доводил Нила до белого каления, а потом пары, которые не относились к его утренней рутине, но были обязательной частью после.       Но конкретно сегодня, Нилу не сильно хотелось вставать и заниматься делами, и на то были свои причины. В утро воскресения Эндрю любил дольше поспать и не выпускал Нила из крепких объятий, попутно что-то мыча себе под нос. Так происходило всегда и не было важно где они находились. Просто на кануне вечером после их нежных с привкусом шоколадного мороженого поцелуев, Эндрю обычно затаскивал Нила в свою кровать и оставлял до утра. Его не волновало увидит кто-то или нет, никто не лез в их отношения, и даже, если кто-то очень смелый заикался о чем-то таком, ему стоило увидеть нахмуренный янтарный взгляд, как все слова мигом пропадали. Нил в свою очередь очень любил пробуждения в компании своего парня. Присутствие Эндрю успокаивало и добавляло частичку счастья. Когда Нил видел его заспанное лицо и взъерошенные волосы ему так хотелось обнять Эндрю и не отпускать, что сердце начинало болеть от нежности. Он слегка дергается от повторного звона будильника, который в прошлый раз был стойко проигнорирован и поворачивает рыжую голову в сторону. Рядом лежит Эндрю, как и пару минут назад прижатый к его груди. Его глаза зажмурены и хоть лицо спокойное Нил уверен, что Эндрю уже несколько раз успел проснуться за последние десять минут. Нил тянется к тумбочке, чтобы отключить раздражающую трель и ему приходится повернуться к Эндрю спиной. Он улыбается, когда понимает, что его не отпустили из объятий даже в таком неудобном положении. Нил поворачивается обратно и видит как солнечные лучи светят прямо на щеку Эндрю, еще больше показывая его полупрозрачные точечки веснушек и Нил без стеснения сцеловывает зайчиков с лица своего парня, зная, что Эндрю не будет против. И когда в ответ получает губы на своих губах, то не замечает каким довольством светится. Их поцелуи бывают кроваво-грубыми, когда алкоголь так бьет в мозг, что тебе просто хочется выплеснуть все в укусах и забыться на оставшуюся часть дня. Они могут быть страстными, что ноги Нила подкашиваются и он плавится под умелыми движениями языка в своем рту. А бывают такими: сонными, ленивыми и невероятно нежными, из-за которых у Нила больше всего кружится голова и бабочки в животе становятся одним большим стадом. Нежность Эндрю всегда делала его слабым. Прежде чем Эндрю осознает, Нил отстраняется и последний раз чмокает его в губы, отходя на кухню. Он включает газ и ставит на конфорку сковородку. Когда Нил тянется к яйцам в холодильнике, то краем уха слышит по коридору неспешные шаги и отодвигающийся стул позади него. Нилу приятен взгляд Эндрю, который проходится от его макушки до пят и в отличии от тех же ребят с улицы, Эндрю не заставляет Нила беспокойно поежится, а лишь придает уверенности и невероятной легкости. Когда яичница Нила начинает медленно подгорать Эндрю встает со своего места. Он спокойными движениями отбирает у него лопатку и голосом в котором еще осталась хрипота, просит достать тарелки из верхнего ящика. Нил со смешком целует его в макушку от чего Эндрю недовольно и даже обиженно смотрит на него. — Сейчас достану, — проговаривает Нил, который не выдерживает и мягким движением руки проводит по щеке Эндрю.