Without you there's no place to belong

— Ты еще долго? Крыса стоит в дверях его кабинета, прислонившись к косяку, и выжидающе смотрит на него. — И тебе привет. — Рекс, нехотя отрываясь от лежащего перед ним карандашного наброска, не спеша выпрямляется, морщится, разминая затекшую спину. — Куда спешить, вроде не пожар. — Ты вообще-то говорил, что сегодня работаешь не до упора. И я специально пришла попозже, чтобы дать тебе время собраться, а ты… — Она недовольно передергивает плечами. — Ты здесь уже один остался, даже Муха свалила с ресепшен. Рекс бросает удивленный взгляд на часы. Действительно, уже начало десятого, а закрываются они в восемь-тридцать; он торопливо начинает наводить порядок. Крыса нетерпеливо переминается на месте, пока он распихивает по местам предметы разного назначения, потом подходит к столу и заглядывает в набросок. Бесцеремонно, но Рексу плевать, ничего тайного там нет. Просто очередная белиберда, заказанная будущим клиентом, которую следует довести до ума и прикинуть, как это лучше расположить на теле. Крыса ухмыляется, разглядывая рисунок, но ничего не говорит. Тату-салон, в котором работает Рекс — через дорогу от бара, где работает Крыса, а живет она в паре кварталов отсюда. Оба они, как и Муха, и остальная часть их теплой компании — воспитанники интерната для трудных подростков, уже третий год как отправившиеся в свободное плавание. Кажется, у большинства получается; или хорошо делают вид. Они не обсуждают это. В Доме, как его жители именовали свой интернат, Рекс и Крыса общались на уровне поздороваться и забыть до следующей встречи. Сейчас они с Мухой и остальными время от времени заглядывают в бар, когда Крыса на смене, а сама Крыса заходит, чтобы выдернуть их на перекур. Это уже почти не кажется непривычным. Сегодня у нее выходной, а у Рыжего намечена вечеринка, и Крысе гораздо удобнее напроситься к Рексу в машину пассажиром, чем добираться самой. Кажется, она в хорошем настроении, не брызжет ядом из-за его возни, и даже платье надела, и ботинки поизящнее привычных берцев. Рекс захлопывает последний ящик, сдергивает с вешалки плащ, вынув из кармана, подбрасывает на ладони ключи от кабинета. — Погнали. — Странно выглядит. Висюлька на зеркале заднего вида и впрямь не в его стиле, но он уже успел настолько привыкнуть, что перестал обращать внимание. — Русалка подарила. Прежде у него на зеркале болталась конструкция наподобие чёток с фигуркой стервятника в виде подвески. А Русалка в тот день, как обычно в машине, захватила переднее сидение, позади ее укачивает, и вообще, она предпочитает ходить пешком. А Макс — быть пассажиром в его тачке. Сам он на права сдавать отказывается наотрез. И без Русалки с ним не пересекается, так что ей приходится терпеть неудобства поездок. А ему, Рексу — ее соседство. Хотя как раз она его совсем не раздражает, она вовсе ни при чем. Сидящий сзади Макс мог бы и не попадать в поле его зрения, но зеркало заднего вида беспощадно. И когда в какой-то момент некто впереди резко тормозит, Рексу приходится повторить маневр, Макс чертыхается, Русалка вздрагивает и морщится, а раскачивающийся на зеркале стервятник внезапно отстегивается и падает к ее ногам. Русалка подбирает с пола обломки, задумчиво вертит их в руках — похоже, быстро починить невозможно, она завязывает узелок, чтобы не рассыпались оставшиеся бусины, и вопросительно смотрит на Рекса. — Положи в бардачок, я потом разберусь. Она кивает, делает, что он сказал, а потом, подумав, снимает с шеи один из своих многочисленных кулончиков и прикрепляет на место сломанного украшения. Рекс, не вмешиваясь, молча наблюдает за самоуправством, думает, что снимет и уберет с глаз эту ерунду в ближайшее же время, но почему-то постоянно отвлекается, и шестеренка от часов на тонком кожаном шнурке уже третью неделю составляет ему компанию, раскачиваясь в такт музыке в динамиках. — Давно? — Крыса возвращает себе его внимание. — Что давно? — Подарила. Русалка тебе эту хрень. И с чего вообще? Действительно. Об этом Рекс даже не задумывался, для него объяснение «это же Русалка» является вполне логичным. Если анализировать все ее странности… Пусть этим занимается Макс, если ему охота. — Понятия не имею. Просто моя птичка приказала долго жить, а Русалка, ставшая невольной свидетельницей ее кончины, видимо, решила таким образом утешить мою скорбь. — Утешила? — Крыса, кажется, не намерена отставать. — Я особо и не скорбил. — Ну-ну… Что-то в ее интонации настораживает, Рекс косится в ее сторону, но Крыса не отвечает на его взгляд, продолжая гипнотизировать шестеренку. Можно было бы докопаться, она обычно с удовольствием участвует в мозготрахательных дискуссиях, но настроение у него сейчас не то. Потом сцепятся как-нибудь, по другому поводу. С Крысой вообще не соскучишься. Иногда Рексу жаль, что в определённом смысле она совсем не привлекает его. Что думает по этому поводу сама Крыса, ему неведомо. Впереди какое-то столпотворение. На аварию вроде не похоже, но почему-то многие стоят, а некоторые даже вышли из своих машин и дружно пялятся куда-то вдаль. — Что там такое? — Рекс тоже останавливается и всматривается в нужном направлении. Безрезультатно. — Наверно, что-то интересное. Вон, сколько увлеченных. — В противовес своим словам, Крыса выглядит не заинтересованной, а недовольной. — Хочешь, тоже выйди посмотри. Рекс не хочет, но, тем не менее, почему-то выходит, ее слова действуют на него, как волшебный пендель, противиться которому он не в силах. Пробирается вперед между стоящими машинами поближе к странному скоплению народа и, узрев наконец причину всеобщего замешательства, сам слегка подвисает. Посреди проезжей части, размахивая чем-то, похожим на маракасы, выплясывает абсолютно голый мужик. По периметру его танцевальной зоны — горы какого-то хлама, похоже, это вкупе с совершенно непредсказуемыми перемещениями танцора и создает непреодолимое препятствие. Собравшиеся зеваки активно обсуждают происходящее, Рекс, остановившись рядом с курящим у одной из машин мужчиной в черном плаще, невольно составляет компанию ротозеям. Мужик продолжает выплясывать, странно, что не видно полиции, представление, судя по количеству собравшихся, длится уже достаточно, чтобы кто-то успел среагировать. Внимание его соседа по партеру в какой-то момент переключается на него, Рекс чувствует этот взгляд, но не поворачивается, разглядывать зрителей не запрещено, если утомляет культурная программа, можно и отвлечься. Рекс решает вернуться в машину, но короткий взгляд в сторону продолжающего его разглядывать заставляет отказаться от своих намерений. — Ну надо же. Добрый вечер, Чёрный Ральф. — Точно недобрый, но можно попытаться притвориться. И постараться заметно не ёжиться под тяжелым взглядом чёрных глаз. Мужчина едва заметно морщится, кличка, данная в Доме, ему не по вкусу. Рекс знает об этом, он мог бы назвать его настоящим именем, он знает и его тоже, но не хочет произносить вслух. Нечто чужеродное, не имеющее отношения к их знакомству и обозначающее разделяющую их грань, и без того слишком острую. — И тебе того же, Стервятник. Что ты здесь делаешь? — Ни следа удивления на лице, хотя Ральф хорошо владеет мимикой, так что по нему в любом случае не понятно. — В данный момент то же, что и вы, и все остальные — глазею на этого психа. Вероятно, он под веществами. — Вполне возможно. — Ральф вновь инспектирует импровизированный танцпол. Рекс рассматривает Ральфа, даже не стараясь не пялиться слишком откровенно. Плевать. А Ральф совсем не изменился, правда и времени прошло не так много, хотя по ощущениям их знакомство было вообще в прошлой жизни. Ральф оборачивается, натыкается на его взгляд, выражение черных глаз заставляет Рекса внутренне похолодеть, но взгляд он не отводит. Ни за что. Ральф странно улыбается. — Знаешь, твое присутствие вместе со всем этим вызывает у меня ощущение дежавю. Остается только предложить ему — кивок в сторону — посильную помощь. Действительно. В Доме многие из них баловались запрещенными веществами и тоже вытворяли всякую непотребщину. Хотя для второго и не обязательно было что-то принимать, с непотребщиной большинство без проблем справлялись и на трезвую голову. — Думаю, с этим лучше справится полиция. Где они, интересно? Это же не пару минут продолжается, так? — Да уже прилично. Возможно, стражи порядка тоже где-то здесь, наблюдают за представлением. — Ну да, прекратить ведь можно в любой момент, а где еще такое развлечение возьмешь бесплатно? — Пожалуй. Ты здесь один? Нет, с заёбами. И без понятия, куда деть трясущиеся, как с перепоя, руки. В плаще есть карманы, но Рекс сейчас не уверен, что сможет на ощупь их найти. — С Крысой. У Рыжего сегодня вечеринка, так что… — Тут правда что-то интересное, чего ты приклеился? Ой, здравствуйте. — А вот, собственно, и она. Возникшая рядом Крыса удивленно воззряется на Ральфа. — Привет. — Ральф кивает ей и указывает в сторону пляшущего. — Дурдом, — спустя несколько секунд изучения происходящего резюмирует Крыса. — Что ж, если сегодня не успеем к Рыжему на чай… Хотя нет, неравноценная замена. — На чай? — переспрашивает Ральф с очевидной насмешкой, Крыса хмыкает, переводит взгляд с Рекса на Ральфа и обратно. — Ладно, я подожду в машине. Ральф бросает взгляд ей вслед, Рекс продолжает смотреть на Ральфа. Он был уверен, что помнит его лицо лишь приблизительно, оказывается, ошибался. И ему все так же плевать, что он пялится; Ральфа, похоже, это тоже не особенно беспокоит. Или хорошо изображает равнодушие. Ничего нового. — Чем ты сейчас занимаешься? — Работаю в тату-салоне. — Да, я помню, в Доме к тебе в очередь записывались. А твой брат? — Учится в университете на архитектурном. А вы куда подались после нашего бедлама? — В другой бедлам, несколько иного рода. Иногда мне кажется, что у вас было спокойнее. — Он не конкретизирует, и Рекс уточняет: — А какого рода бедлам? — О, кажется, плацдарм очищен, можно продолжать путь, — Ральф как будто не слышит вопроса. Пляшущего мужика уводят под руки двое рослых полицейских, сопровождаемые цветомузыкой сине-красных мигалок. Ральф провожает их взглядом, затем оборачивается к Рексу. — Рад был встрече. Стандартные слова, вряд ли это правда. И слишком неожиданно окончание этой встречи, Рекс судорожно пытается сообразить, как можно было бы продлить ее, хоть немного, но в голову ничего не приходит. Наблюдая, как Ральф садится в машину, с трудом удерживается, чтобы не окликнуть его. Имя — или кличка — так и вертится на языке, но проблема в том, что Рекс не знает, что говорить дальше, если удастся его задержать. Очередь из машин понемногу начинает продвигаться вперед, Рекс возвращается к себе и вскоре вливается в возобновившийся поток. В глазах Крысы ему чудится насмешка, но она молчит. Слишком выразительно молчит. Так и оставшееся непроизнесенным имя царапает изнутри острым когтем.