это свидание?

      Зеркало бесстыдно показывает в своей безупречной холодной глади совершенно неуверенного в себе молодого парня, одетого во что-то среднее между "выпало из шкафа" и "я не пытаюсь понравиться кому-то ещё, я нравлюсь себе". Врёт либо зеркало, либо сам Хансоль, потому что он-то одевался с целью, если не вызвать вау-реакцию, так хотя бы заинтересованный взгляд? Возможно? Приходится стащить с себя штаны с дюжиной карманов (его любимые) и белую похоронную рубашку. Итак, Хансоль снова вернулся на точку старта.       Телефон оживает раздражённым сообщением от Сынквана: "моя задница заледенела, а твоя мама не хочет меня впускать"

"ты даже не звонил"

"да, потому что я знаю, что она меня не любит"       - Мам, впусти Сынквана, пожалуйста, - вежливо орёт Хансоль, продолжая стоять в одних боксерах на подростково-нелепом худом теле.       Вообще, это неправда. Мама Хансоля любит Сынквана, но эта женщина слишком много знает о причине краснеющих ушей своего сына, так что Хансоль каждый раз лжёт, что хитрая улыбка его матери - это скрытое раздражение. Он сознается когда-то потом. Лет через десять, возможно? Когда Сынкван и Хансоль будут в счастливом однополом браке. Ну, или разойдутся как в море корабли. Тогда признаваться не придётся. Что ж, всё равно выигрышно.       В любом случае... Хансоль чувствует себя глупо из-за того, что так старается из-за вроде бы обычной встречи с другом, так что, когда дверь в его комнату открывается, парень уже в своих обычных огромных штанах пытается найти очередное тошнотворно яркое худи в беспорядке недр шкафа.       - Поверить не могу! - вопит Сынкван, тут же хлопая дверью, - Мы договорились встретиться пятнадцать минут назад у перекрёстка, а ты стоишь всё ещё не собранный?!       Сынкван успокаивается только на улице, где Хансоль тянет его шапку вниз, чтобы прикрыть уши, и обещает угостить друга кофе в качестве извинения. Тот неожиданно пунцовеет, но не выбирается из чужих рук.       - Этого недостаточно, ведь я замёрз, - наигранно ворчит Сынкван, пихая друга локтём, - и снова разозлил твою маму. Она улыбнулась мне, и сказала, что ты слишком тщательно собираешься. О боже, надо было сказать, если ты не хотел идти! Когда ты вообще тщательно собирался? Даже в первый день ты пришёл в джинсах в школу.       - В тот день я установил рекорд школы, - задумчиво поднял глаза вверх Хансоль, - думаю, до этого школьники получали наказание, как минимум, во время уроков, а не на пороге школы.       Сынкван смеётся, толкая друга снова, и бежит вперёд, как только показывается безумно яркая вывеска Макдоналдса. Хансоль чувствует лёгкий налёт вины за то, что Сынкван всё же замёрз, пока ждал, так что уже готовится открыть свой кошелёк навстречу по-подростковому бездонному желудку друга.       Они стоят в очереди, когда Хансоль ловит инфаркт. Сынкван, уже успевший расстегнуть куртку, прижался к нему со спины и ткнулся лбом в таком доверчивом жесте, что неудивительно, что Хансоль почувствовал, как его сердце умерло. Он неловко застывает, стараясь не выглядеть сильно уж оглушённым, но не преуспевает, потому что очередь перестаёт двигаться только из-за него одного, изображающего статую.       - Разве это не очевидно? - Сынкван почти игриво ведёт плечами, - для Вону Джонхан особенный человек. И под особенным, - парень делает паузу, сокращая расстояние. Хансоль даже видит пушок на его щеках, - я имею в виду особенный во всех смыслах.       Хансоль в ответ на непрошенное мнение безучастно отщипывает кусок картошки фри с чужого подноса. Они сидят в чёртовом Макдоналдсе, макают картошку в мороженое, это, вообще, было наполовину свиданием передрузей, но Сынкван умудрился свести всё к чужим едва ли заметным чувствам. Да, они не обсуждали всё это напряжение между ними двумя словами через рот, но ведь оно заметно и так, разве нет? Хансоль не может быть единственным, кто замечает. И пока Сынкван не открыл рот для перемывания косточек кому-то ещё из их разномастной компании, Хансоль присваивает ещё и стакан с колой. Ожидаемо Сынкван взрывается.       - Перестань таскать мою еду, - пыхтит парень, мгновенно теряя свой аристократический шик, которым он покрывается, стоит Сынквану войти в режим сплетницы, - у тебя куча денег, просто купи что-то себе и перестань обирать меня.       - Это я тебе купил, - возмущённо выкрикивает Хансоль, - если и обираю, то только себя.       - Просто купи себе картошку или что-то ещё.       - Я хочу... твою картошку, - выкрикивает Хансоль, вскакивая с места. Он тут же уносится в сторону касс, и... что это было вообще? Краска сходит с его лица только в момент, когда он открывает рот, чтобы заказать половину существующего меню. Что ж, следующий месяц он ходит до школы пешком.       - Ты купил слишком много для себя одного, - глаза Сынквана заинтересованно разгораются при виде нагруженного Хансоля, - я великодушно помогу тебе, и заберу то, что я ем.       - Ты ешь все, не обманывай хотя бы себя, - парирует Хансоль, принимаясь перекладывать половину Сынквану.       - И все же, говоря о Вону...       - Я тебе не верю.       - Но это очевидно, там и психологом быть не надо, чтобы понять, что Вону плывёт каждый раз, как Джонхан... в принципе, каждый раз, как есть Джонхан.       - Месяц назад ты доказывал, что Мингю и Цзыюй встречаются, но тайно, а потом он признался тебе.       Сынкван недовольно дышит. Он в ярости, но не из-за своего промаха, а из-за того, что ему не дают спокойно забыть ошибку и жить дальше. В конце концов, ошибаются все, это просто нормальная жизнь, но так грязно макать его в единственный промах? Непростительно.       - Это другой случай, - закатывает глаза Сынкван, швыряя несчастный стаканчик с растаявшим мороженым на стол, - ты же видел всё сам!       - Вообще, видел, - Хансоль на секунду напускает задумчивый вид, - Вону, он становится таким... менее равнодушным и уставшим Вону, чем обычно?       Сынкван торжествующе вопит.       - Но это же обычная реакция на Джонхана, разве нет? Нет парней, которые смотрели бы на него иначе, и не подвергали сомнению свои, - Хансоль делает неопределённый жест в воздухе, - вкусы.       - Все геи рядом с Джонханом?       - Я это и хотел сказать.       По правде говоря, так оно и было, и Сынкван ничего не мог этому противопоставить. Стоило Джонхану войти в комнату, и откуда-то появлялся прожектор, направленный только на его блестящие мягкие волосы и неземные черты лица. Первое время после знакомства казалось, что у Джонхана есть пара миньонов. Один из которых заведует светом, а второй - разбрасывает вокруг цветочные лепестки и включает песни о любви с первого взгляда. И все это великолепие человека с обложки "Я не был геем раньше" выпуск 76 сохраняло свое очарование ровно до момента, пока не откроет рот.       - Мне повезло, что это больше не действует на меня, - задумчиво пробормотал Сынкван, - иначе я выглядел бы большим дураком, чем Вону, Джису и остальной фанклуб Джонхана.       - Проклятье Джонхана не работает, когда ты влюблен в другого, ты разве не знал? - с минуту Хансоль любуется потерянным выражением на лице друга, - Но ты и сейчас выглядишь дураком, - выдыхает Хансоль. Он нагибается над узким столиком и ловит удивлённый вздох Сынквана. Тот даже забыл возмутиться, улыбается себе Хансоль. Он едва заметно касается губами ямки над верхней губой Сынквана и возвращается на место.       К сожалению, Сынкван приходит в себя довольно быстро. Отнимая от губ пальцы, парень не может сдержать свой фирменный оценивающий взгляд, смеряя им того, кто украл его первый поцелуй.       - Так ты из-за этого сегодня так долго собирался?       - Может быть?       - И заставил меня ждать на морозе? И злить твою маму.       - Насчёт этого...       Хансоль ненавидит Сынквана за то, как быстро он принимает решения, потому что губы Хансоля, явно не готовые сегодня к губному армрестлингу, оказываются в плену чужих сухих и немного колючих.       - Я не ожидал, что наш первый поцелуй на вкус будет как соус барбекю, - хихикает Сынкван.       - Так ты его планировал?       - Да, но думал, что на вкус он будет как Хайнекен и сырные крекеры.       - Пришлось бы долго ждать, - неловко шутит Хансоль, неожиданно находя смелость сжать чужую горячую ладонь в своей.