Flowers In My Vision

Во время пребывания в больнице Санни столкнулся с десятками врачей, которые говорили одно и то же. Лучше всего запомнилось то, что выздороветь будет трудно, и он сам не понимал, почему они постоянно повторяли это, ибо это самое очевидное из всего ему сказанного. Однако теперь он хотел, чтобы он услышал это гораздо больше раз. Фраза «Восстановление — это тяжелый процесс» слишком проста, слишком по делу. Он не вдаётся в неприятные подробности о том, каким ужасно болезненным может быть восстановление. Эти неприятные подробности сейчас крутятся вокруг него. Он принимал лекарства. После больницы врачи диагностировали у Санни несколько видов тревожности. Благодаря этому он получил много таблеток, кои должны были помочь (что и сделали), но имели некоторые побочные эффекты, к которым было трудно привыкнуть. Вдобавок к этому начало приёма лекарств и одновременно столкновение с травмой — сложное дело. Он не мог просто взять и поправиться или отучиться от прошлых привычек, для этого надо время. Он каждый раз ощущал флешбеки, когда звонки Кела отправлялись на голосовую почту, или топил полученные от Обри письма в раковине. Бэзил же не звонил ни разу за всё это время. У него не было желания видеться с ними, и после произошедшего ему нужно было остаться одному, без друзей, реальной жизни и своего разума. И вот он остался в одиночестве. Никакие галлюцинации не преследовали его, никто не вредил ему. Новый дом помог. Когда его мама предложила это перед раскрытием правды, он не был уверен в том, что это поможет. Это была бы уже которая бесполезная попытка его матери быть хорошей после долгих лет отсутствия. Однако он ошибся. После признания в содеянном в новом доме стало хорошо. Было некомфортно, но явно лучше, чем то навязчивое и ужасное чувство, что было в старом доме. Он был более спокоен, чем когда-либо в своей жизни. Посему какое-то время его жизнь была таковой. Но позже стало лучше. Он нечасто выходил из дома, но это уже радовало. Когда ему стукнуло семнадцать, он стал ходить в школу хотя бы раз в неделю, потом два раза, а позже и три раза. У него даже появился человек, которого бы его мама сочла «другом» (он пока не думал, что они настолько близки, но если ей от этого хорошо, то она может верить в это сколько хочет), по имени Ашер, он был милым, даже немного напоминал Санни о Бэзиле, наблюдая краем глаза за происходящим, он думал, что он сосредоточен на чём-то одном, но он был сфокусирован на чём-то совершенно другом; он всегда знал, о чём думает Санни. После его жизнь не менялась. Время от времени он общался с Ашером, читал какую-нибудь книгу, что старше его, смотрел на количество голосовых сообщений от Кела на этот раз (их число постепенно уменьшалось), проверял почтовый ящик на наличие писем от розоволосой подруги (в итоге они перестали приходить) и узнавал, вышел ли Бэзил на связь (чего он никогда не делал). Но, как и всё, его жизнь поменялась. Прохладным декабрьским вечером он вышел проверить почту и заметил на крыльце посылку. Его мать была в командировке, однако она бы сказала, если бы ей должна была прийти посылка. Внимательно осмотрев, он увидел, что она адресована ему. Он огляделся вокруг со своего безопасного места на крыльце, дабы убедиться, что это не какая-то шутка. Поняв, что эта вещь не оживёт и не нападёт на него, он поднял её. Она оказалась на удивление лёгкой, учитывая размеры коробки (размером со взрослую домашнюю кошку, только шире). Санни поставил коробку на стол в гостиной и уставился на неё. То, что посылка не атаковала его, ещё не значит, что ничего не выскочит. Он ходил туда-сюда, нервы пульсировали, пока он торопливо кусал ногти. Это заняло одну-две минуты, но как только он успокоился, то вновь подошёл к полученному, читая этикетку, что наклеена почтовой службой. Оно точно было отправлена на его адрес и ему самому. Однако обратного адреса нет. Все сигналы тревоги говорили в его голове: «Не открывай, Санни, не надо!». Но что-то в декоре коробки было каким-то знакомым. Она украшена рисунками простых цветов в ярких и манящих оттенках. Не все серийные убийцы будут декорировать коробку цветочками. Санни прошёл на кухню, взял ножницы (у них нет разрезателя коробок) и разрезал посылку, приоткрыв, дабы взглянуть на содержимое. Внутри бледно-коричневой коробки лежит букет цветов, в котором, похоже, два вида цветов, которые Санни определить не смог. Сверху букета находилась книга, что выглядела самодельной. Она была на спирали, и Санни был уверен, что она переделана из обычного ежедневника или блокнота. На заголовке небрежным курсивом золотисто-желтой ручкой написано «ЯЗЫК ЦВЕТОВ». Обложка также украшена множеством простых нарисованных цветов. Он открыл его, и на первой странице было написано: Я никогда не был хорош в общении. Это книга цветов. Я буду присылать тебе букеты каждую неделю. Они представляют то, что я хочу сказать тебе, однако не могу, потому что я никак не могу это сделать. Цветы означают что-либо. С букетом я отправлю лист бумаги с цветами и их значением. После ты можешь перейти к оглавлению, соединить значения с официальными определениями и описанием цветов, таким образом найдя название. Потом приклей страницу. Если всё пойдёт так, как я планирую, то ты медленно поймёшь, что я хочу сказать. И я знаю, что ты всегда любил головоломки! (Я сделал для тебя первые два цветка. Посмотри блокнот и найди их!) — П Пазл. В последнее время Санни занимался только головоломками, которые можно было купить в магазине, с дешёвыми деталями, что едва подходили друг к другу и легко разваливались от одного касания. Давно у него не было чего-то такого, что заинтересовало бы его. Он пролистал блокнот, пытаясь найти страницу с цветами. Нашёл. Нарциссы и Циннии. Он прочитал их страницы. Нарциссы, также известные как Нарциссы, Жонкиль, Бумажные цветы, — цветы декабря. Нарциссы — символ прощения или признательности. Циннии, также известные как Элегантные Циннии, имеют много значений. Хотя обычно они ассоциируются с дружбой, ежедневными воспоминаниями и длительной привязанностью. Санни почувствовал, как его сердце дрогнуло. Это напомнило ему о хорошей части его детства. О той, когда Бэзил ставил его, Кела и Обри в ряд у стены, и они угадывали, какой цветок какое значение имел, основываясь только на внешнем виде. Он любил это. Часть его самого также надеялась, что отправителем цветов являлся Бэзил, это было бы логичнее. Но он не уверен в этом. Бэзил не выходил на связь после года отсутствия Санни. Он не мог надеяться, что это он, как бы сильно ни билось его сердце при мысли об этом, он знал, что это нездорово. После этого Санни вернулся на кухню и поискал в шкафах вазу для цветов, он знал, что у его мамы есть такая. Взяв одну, он наполнил её водой, не слишком много, но и не слишком мало (когда он был младше, Бэзил научил его, как содержать цветы здоровыми), положил букет в вазу, ставя её посередине стола в гостиной. Каждую последующую неделю он получал цветы. Розовые, зелёные, белые — все цвета радуги. Были цветы, о существовании которых он и не догадывался. Он чувствовал, как трепещет его сердце каждый раз, когда появлялась новая коробка на крыльце. Цветы, что он получил, имели разные значения, но больше всего ему запомнились: ОРАНЖЕВЫЙ ЦВЕТОК АЛОЭ — символ несгибаемого отношения к жизни, вопреки тяжёлым и трудным испытаниям. ЖЁЛТЫЙ ТЮЛЬПАН — счастливый человек, тот, кто вызывает улыбку на лице дарителя. ЭСТРАГОН — постоянный интерес, незабываемый. Всё это вызывало в нём отклик. Он не знал почему, но это происходило. Несмотря на то, что он пока не мог определить отправителя писем, его сердце трепетало каждый раз при получении посылки. Но со временем коробки перестали приходить. В тот день Санни ждал, пытаясь сосредоточиться на домашнем задании, однако постоянно смотрел в окно, дабы дождаться почтового грузовика. Это происходило каждый раз. Почтовый грузовик так и не приехал в тот день. Точнее приехал, но без доставки. Санни ждал следующую неделю, и всё было так же, как ранее Затем он и вовсе похоронил это в своих воспоминаниях. Он не хотел думать об этом. Он не хотел думать о том, кто это был. Он не хотел думать, что с тем человеком, может быть, случилось что-нибудь плохое (если они настолько заботились о нём, что каждую неделю присылали цветы и давали пазлы, то он тоже переживал за них, кто бы это ни был). Это гнило в его голове несколько месяцев. В ожидании того, что что-то произойдёт. Это было как дрова, надо было лишь один раз прикоснуться зажигалкой, и они вновь бы запылали. Как только прошло четыре месяца после дня получения последней посылки, Санни исполнилось восемнадцать. Он недавно вышел из дома, прослушав голосовое от мамы, где она пела «С Днём рождения», ибо её «командировку продлили ещё на день» (она продлевалась каждый день с двенадцати лет), ему нужен был глоток свежего воздуха после прослушанного, и его терапевт сказал ему дышать настоящим воздухом, а не воздухом в зданиях; она была права. Но, к его удивлению, на пороге стояла коробка. Это не имело смысла. Было только девять утра, и почтальон не должен был приходить ещё несколько часов. Посылка украшена нарисованными цветами. Санни даже не задумался об этом. Он поднял её и побежал в дом, проскочив в свою комнату. Он достал ножницы и открыл полученное, руки чрезвычайно сильно пытались открыть её как можно быстрее. Он забыл книгу с цветами, посему он встал, взял её из одного из ящиков в своей комнате, вновь садясь подле коробки. Он достал букет. Три вида цветов. Блокнот практически телепортировался в его руки, и он бросился к оглавлению, с лёгкостью найдя первый цветок. ЛИЛИЯ — символ счастья, подходит для поздравления «С Днём рождения». Он продолжил поиск. КРАСНЫЙ ТЮЛЬПАН — признание в любви. Мысли Санни затуманились. Да, его сердце забилось чаще при мысли о получении одной из этих посылок, однако он же не любил этого отправителя. Он даже не знал, кто это. Сколько он себя помнил, он был привязан к одному человеку. В своей жизни он любил четырёх человек, один из которых ушёл, не думая о нём; второй отсутствовал, третий умер от его руки (всё это была семейная, платоническая любовь, которая пронзила его в первые годы детства). Четвёртая любовь была другая, та, что бушевала в его сердце, аки пылающий шторм. Она тоже была бесконечной, она всегда была в глубине его сознания. Одна мысль о светловолосом мальчике заставляла его сердце стискиваться. И пока он так себя чувствовал, он не мог любить так кого-то ещё. Он продолжал просматривать оглавление. Когда он дошёл до последнего цветка в списке, место для имени было пустым, а вместо него написано: «Посмотри на дно коробки», что он и сделал. Санни поднял пенопластовое дно коробки, в котором хранились цветы. Только одно слово было написано на внутреннем дне, слово, которое вызвало катастрофическую дрожь во всём его теле. Волнистыми золотисто-желтыми буквами написано слово «Бэзил». Он прижал букет к груди.