19:52

      У Вону жизнь катится почти что в духе драматичных литературных цитат - под откос. И всё это под аккомпанемент внутренних истошных "А" в глубине души и бесконечного повтора плейлиста из одних только Arctic Monkeys. Услышал бы Сунён хоть кусок из этих рассуждений - сказал бы, что не жизнь Вону катится в задницу, а его шансы на нормальные хоть когда-то отношения. Потому что сегодня вечер четверга, мужчина закончил с работой раньше обычного (задержался сверхурочно всего на час, вместо привычных трёх) и на всех порах несся домой с заранее заказанной ресторанной едой в безликих пакетах. На часах без четверти восемь, и у него ровно семь минут, чтобы успеть достать приборы и разложить еду по тарелкам. Притворяться идеальным хозяином цели изначально и не было, но всё сложилось так, как сложилось - в чужих глазах с едва заметными время от времени бесенятами в самой глубине он отчего-то стал стараться выглядеть лучше, чем есть на самом деле. (Одинокий трудоголик с аллергией на спорт, зато с собственной квартирой в нынешних стандартах едва ли мог заявлять на высокое место в рейтинге завидных женихов)       Стрелки на кухонных часах показывают семь пятьдесят две, когда раздаётся звонок. Вону не помешанный, просто он за год с хвостиком привык к странной пунктуальности человека за дверью. Они договаривались на восемь, но тот каждую неделю неизменно являлся без восьми минут, будто каждая восьмёрка это так важно.       - Хорошо выглядишь, - давит из себя Вону, стараясь смягчить взгляд уставших за бесконечный четверговый рабочий день глаз. Вошедший усмехается одними уголками губ и дёргает пальцами шёлковый шарф на шее. Пальто падает в подставленные руки, и красавец, только что переступивший порог, привычно сменяет свои идеально лакированные ботинки на домашние тапочки.       - Ты не замёрз? - забота в чужом голосе едва заметная, - сегодня так холодно, что мне пришлось возвращаться домой и переодеть плащ на пальто. Чуть не опоздал!       - Нет, я не особо долго был на улице.       - Это и к лучшему, такая холодина.       Улыбка расцветает на чужих губах, и Вону не может сдержать свою ответную. Не улыбаться Джонхану, когда он выглядит так - слегка уставшим, но оттого не менее красивым и будто сказочным - невозможно. От домашней атмосферы разворачивающейся картины у Вону щемит сердце, и брюзжащий внутренний голос снова заводит шарманку о необходимости пройти медосмотр - до старости уже рукой подать, а он всё так же по-детски бежит от людей в белых халатах.       - Из-за тебя четверг стал моим любимым днем недели, - смеётся Джонхан, неловко пачкаясь в томатном соусе пасты. Вону на сегодня выбрал что-то простое и незамысловатое, не желая забивать голову ещё и поиском нужного блюда, - кормишь меня такой вкусной едой, не пытаешься в штаны залезть. Сегодня это паста! Паста! Да за пасту я готов был бы тебе кольцо на палец натянуть самостоятельно.       Вону искренне надеется, что Джонхан не видит того, как он жалко давится от неожиданности и пытается не умереть от удушья. Уши продолжают пылать даже в то время, когда мужчина хватается за стакан с водой под обеспокоенным чужим взглядом.       - Бывали клиенты хуже, чем я? - в это Вону сложно поверить. По его мнению, это он самый ужасный из всех. За одно только предательски замирающее сердце в присутствии старшего его следовало бы арестовать и навсегда закинуть в чёрный список джонханова агентства.       - Ты шутишь? Да ты самый лучший из всех, только из-за тебя я остался на этой работе ещё на год, - не успевает Чон отбить очередной микроприступ от неожиданного признания, как за секунду лицо Джонхана становится серьёзным, - кстати об этом. Я увольняюсь сразу по истечении нашего контракта, так что, если ты хочешь и дальше продолжать, то я могу тебе посоветовать, кого нанять следующим, там много хороших и красивых ребят.       Впрочем Вону последнее почти не слышит, он ощущает себя рухнувшей на океанское дно статуей, выброшенной с корабля. Не то чтобы весь его мир ломается на части, но, да, примерно это и происходит. Оставшийся вечер оседает в памяти будто сквозь помеху древних диафильмов. Джонхан говорит ещё что-то, Вону отвечает, они ведут беседу как нормальный человек и лишившийся навыка говорить собеседник. Напоследок Джонхан обеспокоенно смотрит, принимая своё пальто, но так и не говорит ничего, кроме сухого прощания.       Разумеется, оглушенное состояние Вону не проходит мимо зорких глаз его друзей. Мужчина наивно надеялся провести на работе спокойную неделю, уйти в обязательные дела по самую макушку, может, утопиться в едва ли безопасном для потребления внутрь кофе из автомата, и к следующему - последнему четвергу прийти в себя или хотя бы принять вид человека, в чьей жизни не произошло чего-то сверхдраматичного. Как уже было сказано, Вону представлял это, пребывая в сказочной наивности. Сунён достаёт его все утро, а, как только запал Квона спадает, в дело влетает ракета беспокойства Ким Мингю. Вону друзьям сказать совершенно нечего. Как объяснить, что парень, в которого Чон по неосторожности влюбился, и которому он платит за каждые три часа общения и ресторанной еды, собирается навсегда оставить его? Да, никак. Впрочем, некоторым из этой тройки и слова, сказанные ртом, не требуются.       - Тебя бросил твой мальчик по вызову? - в самое ухо шепчет Сунён. Он в своей попытке скрыть тайну почти уселся на колени Вону и, ей богу, лучше бы уж тогда в полный голос задал свой вопрос, чем сейчас привлёк внимание всех коллег.       - Нет, - шипит Вону, спихивая Сунёна. Любопытных взглядов, к сожалению, становиться только больше, - он увольняется, как только наш контракт завершится.       - А это?       - Ещё один четверг.       Сунён молчит потерянно только минуту.       - И когда ты ему тогда признаешься?       - Дай подумать, - в руках Вону оказывается настольный календарь в корпоративных цветах, - планировал примерно никогда. Да, верно, никогда.       Глупо было бы предполагать, что Сунён сдастся. Что он может это сделать хоть когда-то. Под бесконечными уговорами, мольбами, нытьём и угрозами начинается забытая в студенчестве мигрень. Вону совсем не образно тошнит от гиперактивности Сунёна, но всё, что он может - игнорировать друга и прятаться в туалете. Мужчина облегчённо вздыхает, когда рабочий день подходит к концу, пусть и собирался остаться поработать сверхурочно. Сунён тогда останется тоже, и это не вдохновляет вообще.       Вону устало плетется к своей ещё не старой, но уже родной, самой знакомой тойоте, когда ему дорогу перегораживают Сунён с Мингю, чью руку первый держит так, будто боится, что тот сбежит.       - Сегодня ты домой не поедешь, - ставит перед фактом Сунён. Вону давит тяжёлый вздох, бросая ключи от машины другу. На сочувствующий взгляд Мингю даже нет сил злиться, тем более, что он выглядит похожим на виноватую собаку больше, чем обычно. Надежда, что экзекуция закончится быстро, тает на глазах, особенно, при виде решительного Сунёна, уже настраивающего водительское кресло под себя. Приходится сесть сзади, выгоняя Мингю вперёд. Чьи ноги длиннее, тот и сидит впереди. Это закон. Который, конечно, не касается Сунёна, живущего по правилу, что всё достаётся тем, кто громче орёт и быстрее действует.       Здание компании остаётся позади, будто разрешая сделать свободный вдох и поймать настроение пятничного вечера, но Вону уныло думает, что до следующего свидания с Джонханом ему ждать неделю, а после и этой радости его пресной жизни не останется. Снова жизнь Чон Вону будет состоять из утренней пробежки, работы, бесконечных книг, которым уже нет места в шкафах, и редким вылазкам с друзьями. Да и те явно пытаются осесть в отношениях, стремясь хоть к чему-то приятному и нормальному в серости будней.       - Мингю, а почему ты не со своим парнем сегодня, а с нами? - Вону тут же ловит слегка раздраженный взгляд друга в зеркале заднего вида. Так и надо ему, Чон не просил устраивать операцию по своему спасению. Он бы прекрасно справился и сам - чтобы вариться в жалости к себе компания не нужна.       - Мы не планировали на сегодня ничего особенно, так что я сказал Сынквану, что мне нужно растормошить тебя, а он, оказывается, переживал, как сказать мне, что ему нужно встретиться с Хани.       - Хани? У твоего парня девушка?       - Нет, - голос Мингю твердеет всего на секунду, будто от раздражения, что его благоверного могут подозревать в неверности, - это его хён, у него какие-то проблемы с его то ли клиентом, то ли боссом, так что он уговаривал Сынквана встретиться со вчера.       - Ясно, - просто вздыхает Вону. Не то чтобы он хотел получить подробный отчёт о планах парня Мингю. Его собственная голова забита своими масштабными проблемами, так что узнавать о делах человека третьего рукопожатия не было необходимости. Оставшаяся дорога проходит в тишине, нарушаемой только мурлыканием Сунёна в такт мелодиям в его голове.       - Итак, - слишком счастливо произносит Сунён, ловко раскладывая три рюмки на столе, - почему нет?       Они втроём сидят на кухне Сунёна, вопреки опасениям Вону, что тому придёт в голову устроить внеплановый забег по барам. Виднеется только две бутылки соджу, и это радует, пусть и есть страх, что Квон, словно запасливая белка, запрятал ещё с десяток таких же зелёных красавиц где-то в недрах крошечной кухни.       - Потому что я - его клиент, и подкатывать к нему запрещено? - твёрдо обрубает Вону. Мингю на фоне тихо присвистывает.       - Через неделю ты уже не будешь его клиентом, не так ли?       - Да, но       - Я думал, мы тут для того, чтобы послушать, как Вону стонет о парне, который ему нравится, но какой ещё клиент? Я думал, он его видит в ресторане или вроде того?       Вону невовремя решает выпить, и не может остановить ехидно улыбающегося Сунёна от разрушения его лица в чужих глазах.       - Наш Вону уже год по четвергам платит красавчику, который притворяется его парнем на один день.       - Оу.       Стоит признаться, Вону ожидал чего-то крупнее обычного "оу". Возможно, он опасался пожелания сесть в тюрьму за свои извращенские наклонности и в лучшем случае - что-то не сухое и не самое цензурное.       - Оу? - передразнивает Сунён, хватаясь за чужие щеки, - ты что каждый день слышишь о том, что Вону платит людям за общение?       - Мы примерно так и подружились, - неловко шутит Мингю, отбрасывая чужие руки и вскакивая на ноги на всякий случай. Впрочем, он тут возвращает голосу серьёзность, - один из друзей Сынквана работает в агентстве, которое занимается таким. Парни и девушки ходят на свидания, притворяются мужьями и жёнами, некоторые даже реальный брак заключают! Я, если честно, думал, что такое только в книгах осталось, но у них есть офис, то есть, все правда серьёзно.       - Ага, - только и выдаёт оглушенный Вону.       - Я к тому, что не считаю тебя извращенцем, вот к чему, - обворожительно красивое лицо Мингю расплывается в счастливой улыбке, - ну и, будем честны, ты бы не смог никого подцепить самостоятельно, ты же говорить не умеешь.       На то друзья и являются друзьями. Чтобы помогать в патовых ситуациях, стягивая с табуретки в ванной, и обсмеивать в любой другой.       - Уже составил речь? - маленькая задница Сунёна едва не сносит со стола Вону чашку с заледеневшим кофе в понедельник. Чон устало трёт руками лицо.       - Ты наденешь что-то особенное? - вопит Сунён, стоит дверям лифта открыться на нужном этаже во вторник утром. Извинения срываются с губ сконфуженного Вону, когда тот, закрывая рот другу, тащит его к пожарной лестнице.       - Ты сказал, ему понравилась паста, закажешь её? - с набитым ртом чавкает Сунён в обеденный перерыв в среду. Соус с его губ рискует перекочевать на всю поверхность уха Вону, если Квон не сжалится и не отодвинется подальше.       В четверг, вопреки уже сложившейся традиции, на Вону нападает вовсе не гиперактивный Сунён. Мингю улыбается во все свои вампирско-белоснежные тридцать два и протягивает кофе.       - Нет, - опережая вопрос, отрезает Вону. Выдергивает кофе из чужих рук и выпивает его залпом. Ему, помимо работы, нужно еще выбрать блюдо на вечер, так что он собирается пожертвовать обеденным временем (и возможно, очередным допросом от вездесущего Сунёна).       - Ты даже не знаешь, что я хотел, - обиженно дует губы друг.       - Тебя подослал Сунён, чтобы убедить меня признаться Джонхану.       Всего на мгновение брови Мингю взлетают вверх, и это, вообще-то, подозрительно, но Чон Вону предпочитает сегодня упиваться собственным трауром по умирающей личной жизни. Или хотя бы намёкам на неё.       - Меня подослал Сынкван.       - Трисам не для меня.       - Твоё счастье, что он не слышит! - возмущённо выдыхает Мингю, отходя на шаг, - его друг увольняется с работы, и он хочет попасть сюда. Нужен номер Чон Соён из отдела кадров. А последний, кому она его давала, был ты.       У Вону чешется язык спросить, сколько вообще друзей у Сынквана, и почему он оказывается в курсе дел каждого из них без активного своего согласия. Но успевает вовремя прикусить язык. Дать шанс Мингю без перерыва говорить о своем бойфренде слишком опасно. Так что он молча кидает контакт Чон Соён другу, мысленно извиняясь перед женщиной.       - Отдел кадров уже закрыл свой план на этот год, - не сдерживается Чон. На предупреждение друг только хмыкает, делая неопределённый взмах рукой.       - Этот друг умеет договариваться.       В последний раз Вону оглядывает стол на наличие изъянов. На круглой столешнице все лежит в своём обычном четверговом порядке - по огромной салфетке друг напротив друга, приборы, одинаково тщательно вычищенные от любых незаметных пятен, в центре - изогнутая стеклянная ваза с одинокой алой розой. Вону засмотрелся на цветы по пути домой, выбирая между "это последний ваш день, можно и купить" и "ему могут не нравиться цветы, идиот, как ты не спросил этого раньше?", пока цветочница, наконец, не решилась подойти к пугающему своим пронзительным взглядом клиенту. Сошлись на одной розе для украшения. "Красная роза символизирует страсть", - убедительно сказала она, выбирая самый огромный бутон.       Едва не в зубах неся цветок, Вону думал, что предпочёл бы цветок со значением примерно: "я не умею говорить ртом, но, может, ты захочешь со мной сходить на настоящее свидание?".       В семь пятьдесят две Вону едва не держит руку на ручке входной двери. Он стоит уже минуты три вот так - пялясь за дверь и бесконечно поправляя сползающие то и дело очки. На периферии бьётся мысль, что сейчас он точно выглядит как маньяк. Или впервые влюблённый школьник, - подсказывает голосом Сунёна подсознание. В исполнении Чона, впрочем, оба становятся жуткими.       Звонок раздаётся на восемь минут позже обычного, когда Вону уже успел попрощаться с возможн­остью последний раз увидеть Джонхана.       - Не опоздал? - мягкая улыбка светит так, что для Вону день наступает только сейчас, в интимной мягкости полумрака коридора собственной квартиры. В руки снова падает чужое пальто, и чуткий нос слышит персиковый том форд - таким же Вону пользовался сам в особо важных случаях (каждый четверг на протяжении года). Отчего-то именно этот факт заставляет сердце сжаться. Не мог же Джонхан намеренно купить такой же парфюм?       - Нет, сегодня ты пришёл ровно в восемь.       - Подумал, что хоть в последний раз нужно быть джентльменом, - хихикнул тот, протягивая руку, - веди меня, шеф.       Обед проходит в тяжёлом для Вону молчании. Ему кусок в горло не лезет от осознания, что смысла жить от недели к неделе у него больше не будет. Джонхан доест, снова довольно причмокнув губами, отложит приборы и, немного поиграв в словесный пинпонг, встанет и выйдет за дверь. Теперь уже навсегда.       - Ты решил по поводу контракта? - вырывает из упаднических мыслей Джонхан, - я ждал, что ты напишешь что-то на неделе, и я мог бы уже сегодня принести портфолио нужных людей. Ну ты знаешь, нет ничего романтичнее, чем выбирать вместе будущего парня.       - Думаю, пора с этим завязывать, - вздыхает Вону, всё же откладывая приборы на стол. Вилка отзывается на грубость неприятным звоном в ушах, - не хочу, чтобы это был кто-то, кто не ты.       Джонхан смотрит удивлённо, его бровь даже ползёт вверх, на что Чону хочется хихикнуть. За год он впервые видит удивленного Джонхана.       - Я готов поверить, что это признание.       - Ты мой лучший парень, который заключал со мной контракт, Джонхан.       - Я единственный, - фыркает мужчина, отбрасывая с лица отросшие волосы.       - И мне этого хватает для статистики.       Чуть позже, когда они сидят на диване в гостиной, куда за прошедшие месяцы заходили едва ли чаще пары-тройки раз, Джонхан достаёт свои ядовитые иглы снова. И колет в самые нежные чувствительные участки Вону.       - Я сменю телефон. Предупреждаю на случай, если ты захочешь позвонить.       Вону остаётся только потерянно кивнуть. Разумеется, он не стал бы тем, кто под покровом ночи начал бы вызванивать своего бывшего фальшивого парня, но жил соблазн держать номер в качестве какого-то доказательства, что что-то всё же было.       Хорошо, ладно       В голове Вону уже были картинки того, как он каждый четверг будет смотреть на набранный для вызова номер и жалеть себя больше и больше. Джонхан отобрал и это.       Джонхан собирается нехотя. Он медленнее обычного забирается в свои сверкающие начищенные ботинки, застегивает огромные пуговицы на пальто. Или так Вону только хочется думать. Напоследок Джонхан печально улыбается и открывает рот для прощания, но тут же его закрывает. Мужчина делает шаг навстречу, и Вону чувствует на своей щеке прикосновение чужих сухих тёплых губ. Дверь закрывается или нет - Вону не слышит привычного щелка, продолжая стоять оглушенным посреди своего коридора.       На следующее утро малодушно хочется позвонить, соврать о тяжёлой болезни и взять отгул. Вместо этого Вону дожидается окончания рабочего дня - в его привычку рискует войти отказываться от сверхурочных часов, и хватает Сунёна с Мингю под руки. Уже на парковке Мингю пытается сопротивляться. Но очень вовремя звонит Сынкван. Вону не пытается подслушивать, но миниатюрный парень Мингю может быть громче Сунёна при желании, так что Вону понимает, что один из многочисленных друзей Бу страдает, и ему срочно нужно дружеское плечо.       - Долго мы не будем, - недовольно зыркает Мингю из-под чёлки, пристегиваясь, - его Хани хватает на два часа разговоров по душам, потом он гонит Сынквана домой, чтобы страдать в одиночестве.       Под довольные возгласы Сунёна с заднего сиденья Вону выезжает с парковки и направляется в этот раз к себе домой.       Суббота с воскресеньем сливаются в одно пятно. Выгнать Сунёна к себе домой получается только в воскресное утро, когда у того заканчивается желание таскать домашние вещи Вону. Понедельник, вторник и среда скатываются в ком из бесконечной работы и гудящей от недосыпа головы - Вону никому не признается, что он торчит в офисе до последнего, лишь бы не возвращаться домой и не видеть в вазе увядающую розу. Несчастный цветок он оставил только из мазохисткого желания сделать себе больнее. Мол, смотри, Чон Вону, цветок страсти, а ты даже новый номер попросить не догадался.       В четверг на стол падает первый лепесток, и Вону хочется в собственной жалости к себе утопиться. Мужчина проглатывает овсянку и бросает пустую тарелку в раковину. Сегодня четверг, и никто не придёт в семь пятьдесят две, так что смысла притворяться идеальным хозяином нет. Входная дверь хлопает, тарелка с налипшей овсянкой остаётся маячком подросткового бунта.       - Это неожиданно даже для нас! - раздаётся излишне бодрый голос начальника, - несмотря на то, что кадровый отдел планировал открыть приём только через месяц, для нашего отдела сделали исключение!       Вону закатывает глаза энтузиазму в чужом голосе. Кажется, друг Сынквана все же сумел убедить Чон Соён в собственной необходимости и так укомплектованному штату. Если этот человек так профессионально умеет договариваться, от него нужно держаться подальше.       - Юн Джонхан, прошу любить и жаловать!       К желанию проверить слух добавляется желание сходить к окулисту. Тезок того самого Джонхана в Сеуле может быть предостаточно, но глаза предатели - давно пора сменить очки - упорно суют Вону картинку того, как тот самый Джонхан мягко улыбаясь в своей манере, кивает на приветствия нового коллектива. Наконец, глаза Юна натыкаются на неверящий взгляд Вону. Тот подмигивает и делает несколько шагов навстречу, будто и нет внимательных любопытных глаз со всех сторон.       - Вот, на этот номер звонить можешь, - тонкие пальцы тянут Вону неоново-желтый стикер, - хотя мы можем пойти куда-то и сегодня. Сегодня же четверг?       Где-то на фоне раздаётся недовольный сунёнов бубнеж, что теперь и ему необходимо искать себе пару.