После грозы всегда наступает рассвет

      Всё у Аой такое мягкое: и тело, и характер, и голос… Свет фонарей Тенджинья расплывался за пеленой дождя, и оглушительные раскаты грома то и дело разрывают пространство. Звук стоит такой, будто кто-то действительно проделывает дыры в самой ткани мироздания. Вот, небо уже пошло трещинами — молния рассекла небо круто изогнутой линией.       Вся Тенджинья замирает в такие ночи. Райджу бесится, и едва ли кто-то рискнёт с ним связаться. Нынче ему взбрело беспокоить Северо-восточные Врата, и вот уже второй час не стихает гроза. А молодая Госпожа Тенджинья боится её, словно какой-нибудь каппа, загнанный в угол пылающим факелом. И Хозяин Тенджинья нахмурен, тщательно взвешивая ситуацию. Капли дождя быстрыми струйками сбегают по стёклам.       Она держится за него так, словно если отпустит, то окажется совсем одна в полной темноте, как случалось уже однажды. И снова такие далёкие события проносятся перед глазами, а на подносе перед ними давно остыли чашки с мисо — к ним никто так и не притронулся. Заколка с камелией покоится рядом с футоном, на специальной подставке из красного дерева, курительная трубка Оданны отложена на тумбу. Когда же кончится эта чёртова гроза… — Аой, я рядом, — его глаза отливают тусклым, алым светом в полумраке — Тише, моё сокровище, тише…       Ладонь с чёрными, как угли, когтями бережно утирает слёзки с лица девушки — уже год как жены Огра. Впервые за столько лет над Северо-восточной землёй такая сильная гроза. Райджу специально это устроил, в этом не приходилось и сомневаться. Но что поделать — он в своей стихии, и с этим приходится считаться. Вот только Аой выплкала последние слёзы, и теперь лишь тревожно вздрагивает, стоит очередному заряду молнии вновь располосовать облака вспышками. И сейчас даже муж не в силах её успокоить: — Хочешь, с кухни принесут моти? Ты же любишь их? И я укрою тебя несколькими одеялами — за ними ты не услышишь грома. — В такую грозу никто не должен выходить из комнаты… — она бормочет это одними губами — Когда же уже наступит рассвет…       Но даже с рассветом гроза не закончится — Оданна знал это, и потому не ответил. Это была мирная ночь, которую они проводили вдвоём, крепко обнимая друг друга сквозь сон. Жизнь гостницы ещё кипела, но с первыми раскатами грома всё стало потихоньку замирать. Лишь редкие постояльцы ещё трапезничали, и только самые бесстрашные работники тихо сновали по опустевшим коридорам.       Ну хватит! Запах пепла уже тревожил тонкий нюх ёкая — а может, это его сердце сгорало от злости? В эту ночь точно что-то случится, и явно недоброе, так что полно Хачиё Северо-Восточных Врат просто сидеть в комнате! Он крепко сжимает челюсти, готовый подняться с постели, но Аой чувствует это, крепче прижавшись к его груди: — Не оставляй меня… — фиалковые глаза широко и испуганно распахнуты, полные слёз — Ты же обещал… — Но я также клялся оберегать твой покой и защищать тебя, моя дорогая жена, — его голос в меру строг — К тому же, я обязан защищать свой народ. Гроза и правда сильна, так что кто-то, не успевший укрыться, может и постарадать.       Доводы логичны и просты, вот только не вяжутся они со страхами любимой женщины. Не может же Огр разорваться, в конце концов, не к тому виду `они он принадлежит! Снимая с плечей одеяло, Оданна чувствует особую прохладу ночи. Лишь руки жены никак не смеет сбросить со своей шеи. Но Аой вдруг ослабляет хватку в перерыве между громовыми раскатами: — Ты собираешься биться с ним?! — Это не исключено, но я хотел бы избежать этого. В конце концов, в этом случае мы с ним пойдём против закона, — он ласково приподымает её подбородок пальцем и невесомо целует в губы — Я не хочу, чтобы ты волновалась за меня. В моё отсутствие о тебе позоботится персонал Тенджинья. И я вернусь к тебе как только гроза прекратится. — А если… Если тебе всё-таки придётся с ним драться? — У меня хватит на это сил, не сомневайся, Аой, — алые глаза на мгновение вспыхнули зелёным пламенем, голос Огра ощутимо понизился — Хозяйке Тенджинья не о чем беспокоиться.       Пересилив себя, Аой расцепляет руки за спиной супруга, и он поднимается с их общей постели. Слишком спокойной была их жизнь в последний год, и вот, буквально пришла гроза откуда не ждали. Оданна заботливо заворачивает любимую женщину в толстое одеяло, а затем зажигает особым пламенем зелёный кулончик на её шее: — Я позабочусь обо всём. Постарайся не думать ни о чём.       Где уж тут не думать… Стоит за мужем захлопнуться раздвижным сёдзи, как новый раскат грома вгоняет Аой в немую панику, а небо на мгновение расписывает неоновыми узорами. Но прежде чем страх снова застелил всё перед глазами, в комнату кто-то тихонько стучит. Странно, Оданна никогда не стучался, входя в их спальню… Кто ещё ходит по гостинице в такую ночь и зачем пришёл сюда?! Сглотнув, Аой бормочет: — Войдите!       Из-за приоткрывшихся сёдзи показываются сначала округлые ушки, а затем голова Касуги высовывается полностью. Но прежде чем она успевает что-нибудь сказать, её уже кто-то впихивает в комнату: — Чёго ты встала, как там Аой?! — Орё торопливо входит следом, тряхнув своим белоснежным каре — Господи, на ней же лица нет… Аой, ты слышишь меня? — Всё… Всё в порядке, Орё, — девушка тяжело вздохнула — Почему вы не у себя в такую непогоду? — Ой, да вся гостиница просто знает, что ты боишься грозы, и ваша с Господином пара не ладит с Господином Райджу. Мы… Мы хотели спросить у Хозяина, когда же этот кошмар закончится, но его тут нет…       Орё демонстративно всплеснула руками, пока Касуга уже забралась к Аой на футон, обнимая и успокаивая девушку. Вновь собравшись с рассудком и понимая, что обязана быть сильной, Госпожа Тенджинья подняла голову: — Он решил лично с этим разобраться. — Да ладно… — Орё округлила глаза — Лет двести в Тенджинья не было ничего подобного. Что, прям так и сказал, что идёт разбираться?! — Нет же, но… Бой не исключён… Орё, мне страшно за него! — Нашла за кого переживать, вы посмотрите! Аой, ты замужем за Хачиё — одним из самых древних и сильных ёкаев в стране! Почему мне вообще приходится тебе это объяснять?! — Перестань уже, она и так переживает! — Касуга повела мягкими ушками — Лучше завари чай!       Лиловый нагадзюбан Аой из чистого шёлка переливается в мягком освещении комнаты. Грома что-то уже долго не слышно, на это все обратили внимание, в надеждах на лучшее. В дверь снова постучали — на этот раз Акацки и Судзуран. Брат держал сестру за руку, и взволнованно заглянул в комнату: — Вот где вы все… Мы всех собираем. Ну, так безопаснее, так как не ясно, что там решится дальше. — А что там?! — Аой вгляделась в строгое лицо администратора — Что-то происходит?!       Беспокойно переминаясь с ноги на ногу, Акацки сначала отвернулся, потом шикнул себе под нос, понимая, что сболтнул лишнего и от ответа уйти не получится. И потому сейчас решал, как бы удачнее выкрутиться. Но Судзуран всегда готова прийти на помощь старшему братцу: — Господин ведёт переговоры. Не волнуйся Аой, с ним рядом Гинджи и Бъякуя. А мы будем рядом с тобой до его возвращения. — Так, кто поможет мне заварить чай? — Орё уже хозяйничала в комнате — Акацки, не стой столбом!       Всё вокруг стало становиться немного приветливее и спокойнее. Да и новых раскатов, очевидно, больше не предвидится, ведь на ночном небе уже даже начали проглядывать звёзды меж темных пятен облаков. Только Господина что-то всё нет… И когда чай был разлит по чашкам, и тонкий аромат сирени наполнил комнату, Судзуран подсела к Аой: — Как ты сейчас? — Уже гораздо лучше, спасибо, — девушка отпила немного чая — Только волнуюсь за мужа… — Придёт время, и волноваться тебе придётся не за него одного, — она загадочно подмигнула Госпоже Тенджинья — Тебе было бы неплохо развеяться после сегодняшней ночи. Может, уговорим Господина отпустить тебя как-нибудь со мной на несколько часов в Верхний мир?       Сильный толчок неожиданно сотряс пол под собравшимися так, что Касугу, разносившую чай, сбило с ног, и Акацки пришлось приложить усилие, чтобы устоять на месте. Едва прошла первая тряска, как за ней последовала вторая, и Судзуран взволнованно обняла Аой, укрывая её голову руками. Но Госпожа Тенджинья обещала взять себя в руки: — Быстрее, нужно покинуть здание! — Аой, в этом нет смысла! — Акацки прыснул, стоило тряске пройти — Тенджинья построена не как обычные здания, и в таких случаях держится на высоких запасах духовной силы в балках, которую Господин иногда пополняет! Этому зданию не одна сотня лет, но оно в идеальном состоянии. Уверяю, переживать не нужно!       Касуге уже помогли встать и отряхнуться, Орё нервно поглядывала в сторону выхода, а Аой вдруг поднялась и распахнула окно. Летняя ночь взаправду запахла пеплом… Как там Оданна, что произошло?! Он цел?! Хоть бы ещё устоял Лунный цветок… Мысли роились в голове, пока она выискивала в небе хоть какой-нибудь силуэт, когда Судзуран захлопнула перед ней окно: — Аой, так ты их не увидишь. Ёкаи грома летают слишком высоко, скорее всего Господин использовал небесный корабль. Всё затихло, не переживай больше. — И то верно… — она вновь тяжело вздохнула, опуская уставшие веки — И всё-таки, почему они не спускаются? — Наверно, договариваются, ставят условия, — Акацки отставил на пол пустую чашку — Аякаши Грома вообще очень сложные по характеру.       Компания снова начала понемногу оживать, пользуясь затишьем. И лишь на сердце Госпожи Тенджинья было по-прежнему неспокойно, словно кто-то сжал его в тиски и не выпускал. Наконец, спустя почти час, из коридора послышались сначала уверенные шаги, а затем и пара голосов, в одном из которых легко было узнать Гинджи: — Господин, я помогу Бъякуе проконтролировать, чтобы Райджу точно покинул границы! А то мало ли что! — Уверен, что хочешь идти? Ты сегодня нужен в Тенджинья, а Бъякуя и сам справится. — Это моё решение, Господин! Я хочу защитить Северо-Восточные Врата! — Раз так, то иди, — голос Оданны с ноткой строгости в тоне, но благосклонный — Но Акацки не скажет тебе спасибо за дополнительную работу, имей ввиду. — Да я… Понимаю, и готов к последующим переработкам.       На этой фразе, вероятно, они и простились, потому как Гинджи больше не было слышно, а рогатый силуэт Господина возник в дверях комнаты. Все учтиво затихли, ожидая его пояснений, лишь Аой быстро поднялась с футона, без тени стеснения бросившись к мужу. Он жив, он цел и невридим… Когтистые ладони бережно удерживают её хрупкое тельце в объятиях, и Оданна обводит взглядом всех присутствующих через плечо жены: — Рад знать, что сотруднки Тенджинья так привязаны к тебе, моя дорогая жена, — а затем обратился ко всем остальным — Гроза закончилась, и сегодня больше не будет происшествий, поэтому можете ложиться спать.       Очевидно, на каждой душе стало легче, и сдержанно кивнув своему Господину, все потихоньку поднялись и покинули комнату, оставив супругов наедине. И стоило последним шагам в коридоре стихнуть, как Оданна бережно подхватил Аой на руки, словно маленького ребёнка: — С тобой все хорошо? — но ответа не дожидается — Иди ко мне, маленькая моя… Всё уже позади…       Он ложится на футон вместе с ней, и девушка вновь даёт волю слезам. Рядом с Оданной совсем не нужно быть сильной, можно оставаться маленькой девочкой, любящей и нежной. Тонкие пальчики любовно глядят волосы и плечи супруга, словно благодаря за само его существование. Гроза закончилась, всё снова хорошо — Господин Тенджинья выполнил свой долг перед Свеверо-Восточными Вратами, всей гостиницей и перед своей женой. — Что там произошло? ‐ Аой постепенно осмелела — С тобой точно всё в порядке? Если нужно, то я приготовлю тебе поесть! — Не нужно, я полностью здоров, Аой, — он покровительственно целует её в лоб — Может, ты сама немного голодна? — Совсем чуточку…       Тенджинья славится своим сервисом на весь Нижний мир, и Аой вновь оценила этот факт, когда уже через несколько минут перед ней стоял небольшой поднос с запечёным в кляре куриным филе и вазочка с разнообразными фруктами: — Кушай, а потом тебе нужно отдохнуть, — Оданна слегка приглушил освещение в комнате, ведь первые лучи рассвета уже пробивались сквозь окна — Ты же совсем выбилась из сил за эту ночь… — Главное — что все остались целы и Тенджинья в безопасности! — Рассуждаешь как настоящая Хозяйка! Ты умница с чистым сердцем, Аой.       Не смотря на уговоры жены, от еды Оданна отказался, проглотив лишь пару виноградин. Когда трапеза была закончена, девушка довольно улыбнулась и подняла поднос, готовая унести его на кухню, но муж остановил её у самых дверей: — Аой, не очень-то безопасно разгуливать по коридорам в это время. Даже если это Тенджинья. — Не волнуйся, сейчас уже почти утро! Не хочу никого будить, я сама отнесу посуду на кухню. — Это мог бы сделать я, а ты бы пока ложилась спать. Ночь была сложной для тебя. — Ничего же страшного, если я просто пройдусь. Ну, пойдём вместе, если это не очень безопасно…       Коридор и правда выглядел как-то неприветливо. Аой как-то не доводилось ходить тут под утро, даже ночью тут спокойнее — ещё вполне активно кипит жизнь в гостинице. А сейчас стало как-то неуютно, и девушка была искренне благодарна супругу за то, что он был рядом, хоть по нему и было видно то, что он тоже уже устал. Добрые глаза лучились мягким светом, только Господин вдруг неожиданно-нервно изменился в лице, когда они спускались по лестнице. Даже что-то говорил, но вот что — Аой уже не могла разобрать.       Пол почему-то неожиданно вновь ушёл из-под ног, но лишь для неё одной — сознание ещё смутно улавливало тёмноволосый, рагатый образ, который успел подхватить её в полёте, и грохот бъющейся посуды дал осознать напоследок факт того, что ей как-то поплохело. А дальше перед глазами были лишь бесконечно мелькающие балки потолка, пока супруг куда-то её нёс. Было даже отдалённо слышно его голос: «Лекаря сюда, немедленно!»

***

      Голова болела так, словно она всю ночь провела в храме наедине с сотней поющих чаш… Аой приоткрыла глаза, и их тут же ослепил солнечный свет. Что это вообще вчера ночью было?! Лестница, разбитая посуда, Оданна… Стоило девушке немного пошевелиться, как муж, сидящий у открытого окна, повернулся к ней: — Доброе утро, моя дорогая супруга! — его голос был каким-то слишком ласковым и даже заговорщическим — Как себя чувствуешь? — Уже… Уже все нормально, — она села на постели и зевнула, прикрывая рот ладонью — Я помню, как мне вчера стало плохо в коридоре. Мне не приснилось? — Не приснилось. — Что со мной произошло?       Огр ответил не сразу, лишь после того как подошёл к постели и опустился рядом с женой. Когтистая рука накрыла её бледные пальчики, а рогатая голова склонилась над её головой. Всем своим существом муж как бы закрывал Аой от остального мира, а затем тихо ответил на её вопрос: — Случается, что на небольших сроках беременности женщины теряют сознание. Так бывает, если они переволнуются, или в организме чего-то не хватает. Ничего серьёзного, врач сказала, что ты и наш ребёнок вне опасности.       Спокойствие его голоса было самым противоречивым в его словах. В конце концов, даже если смириться с тем фактом, что она беременна, узнать об этом Аой хотела бы точно не таким образом! Но… Фиолетовые глаза испуганно уставились на мужа, пока Аой ещё раз прокрутила в голове заветное слово, разбивая его на слоги: «Бе-ре-мен-на…» — Чего?! — она сбросила с себя одеяло, нервно смеясь и слегка отползая в сторону — Мы же… — От того, что иногда было между нами по ночам, случаются дети, Аой. Я думал, ты знаешь, об этом. — Я знаю, просто… — она немного испуганно положила ладонь себе на живот — Кто ещё об этом знает? — О том, откуда берутся дети? — О том, что я беременна!       Оданна улыбнулся, притягивая жену к себе и заботливо обнимая. Теперь в голову Аой полностью пришло осознание, что в полной мере означает её беременность. Но супруг был совершенно невозмутим, ласково поглаживая её живот сквозь ткань ночной сорочки. И эта его невозмутимость раздражала: — Ты так спокоен… Почему? Такая новость… — Ты не подумай, я очень рад нашему ребёнку. Но врач сказала, что ты теперь ни в коем случае не должна волноваться. А значит, я должен создать для тебя комфортную атмосферу. — Так, подожди, всё-таки, кто ещё знает о моей беременности? — Вся Тенджинья и, думаю, половина Нижнего мира, — он протянул ей газетный лист — Сегодня утром об этом вышла статья.       С ума сойти… Аой сглотнула, ещё как-то неуверенно обняв Оданну за плечи. Это должно было случиться, и это совершенно нормально. Девушка даже порой задумывалась над такой перспективой. Но это произошло как-то чресчур резко! И особенно смущала такая популяризация этой новости. Но ребёнок уже есть и, наверное, стоит уже отметить тот факт, что Аой ему тоже рада: — А что врач сказала? Всё хорошо с малышом?! — Всё в порядке и с тобой и с ним. Не волнуйся. Но теперь тебе будет нельзя есть некоторые продукты. Я тут записал… — Подожди, не уходи! — она держалась за складку его чёрного одеяния — Я хочу подольше побыть в этом моменте.       Ну и ночка вчера была! Порозовев, девушка наблюдала, как улыбка Огра становится всё теплее, вместе с её принятием ситуации. Славно, что всё так вышло… Вот только теперь придётся отбиваться от осады журналистов вокруг гостиницы. Но это мелочи — для Оданны это пустяки.       Надо же, наследник или наследница Тенджинья сейчас у неё прямо под сердцем… Сколько недель их малышу? Живота ещё совершенно не видно, так что наверняка не больше пары месяцев. Хотя не важно, ведь главное — чтобы родился здоровым! Теперь уже Аой смогла улыбнуться, глядя на свой живот: — У него будет самая лучшая на свете семья. — Я обещаю, что именно так и случится, моя дорогая жена… И я уберегу вас от любой грозы!