Джонатан

ПРОЛОГ В любой момент жизни у нас есть выбор. Раньше я и думать не мог всерьез о смерти. Даже когда подобные мысли приходили мне в голову, я и представить не мог, что все случится именно так. Застыв на месте, я смотрел на лица моих друзей, моей любви прошлого и настоящего, люди, которые мне не безразличны. В их глазах я видел страх и понимание того, что видят меня в последний раз. Отдать свою жизнь за другого - немыслимо в наше время. Только в фильмах остались те герои, которые спасают других, а я же эгоист, желающий уйти на своих условиях. Я понимал, что именно мое возвращение в Теллерайд подвергло жизнь моих близких риску, но не жалел об этом. Когда сбываются самые тайные мечты, следует знать, что у всего есть своя цена. Глава первая ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ В аэропорт я приехал в кабине военного грузовика и уже тогда чувствовал себя свободным после двух лет службы в армии. В Нашвилле было плюс тридцать, в бескрайнем голубом небе – ни облачка. В штате Колорадо находится небольшой городок Теллерайд, где погода почти всегда пасмурная. Моей мечтой всегда было покинуть это унылое место, но страх неизвестности останавливал меня, только благодаря призыву в армию я смог его покинуть. И вот я возвращаюсь в свой родной город, который я всей душой ненавидел. Это решение далось мне нелегко, но чувство обязанности перед моей матерью не давало мне покоя. Уже подлетая к своему родному краю, я увидел, как он встречал меня пасмурной погодой, как и два года назад, когда я покидал его. Лица людей в аэропорту тоже не давали покоя, хмурые и злые. Они, наверное, забыли, что такое доброта и гостеприимство. Недолго думая, я остановил такси и направился к дому. Смотря в боковое стекло автомобиля, меня не покидала мысль, что я совершил ошибку, вернувшись назад, мрачный пейзаж, люди, которые куда-то спешат, не замечая друг друга. Через 20 минут я увидел улыбку своей матери, на глазах ее я видел слезы радости и гордости. – Как ты исхудал, – сказала мама сквозь слезы. Многие говорили, что я похож на нее глазами, такие же добрые и чистые. Я заглянул в ее глаза, и сердце болезненно сжалось. Неужели я смог ее оставить на два года одну, в тот же момент я хотел ее обнять, но меня сковал ужас, она так сильно состарилась, видимо, от переживания за меня. За все те два года в армии я ей так и не написал, просто не знал, что ей сказать. – Здравствуй, – сказал я, а из моих глаз вот-вот побегут слезы. – Здравствуй, – ответила она. Мы простояли еще пару минут, и только сосед из дома напротив смог прервать это неловкое молчание. – Как ты возмужал, – сказал Фредерик, протянув мне свою крепкую руку. С ним была его дочь, девушка лет 25, обаятельная и нежная. Мы познакомились с ней еще в колледже, с первого дня знакомства я влюбился в нее, она была тем идеалом, который я искал всю свою недолгую жизнь, но так и не признался ей в своих чувствах. – Как ты изменился! – радостно воскликнула Хэйзи, обняв меня. – Я тоже рад тебя видеть, Хэйзи, – сказал я, обняв ее так крепко, как только мог. Мы болтали с ней примерно минут 20, не обращая внимания на других, пока моя мама не позвала нас всех домой на ужин. Во время ужина мне было некомфортно, ведь все смотрели на меня как на героя, вернувшегося с многолетней войны. Так прошел мой первый день дома. На следующий день мне нужно было разобраться со своими делами: подготовить документы и искать работу. Суетливая армейская жизнь изменила меня до неузнаваемости. Забрав свою машину, я решил написать Хэйзи и спросить, будет ли она занята вечером, к моему удивлению, она ответила в ту же секунду, будто ждала, что я ей напишу. Мы договорились встретиться в семь вечера, моему волнению не было предела, секунды длились как часы, и вот ровно в семь часов я стоял возле ее дома с букетом белоснежных пионов. Я стоял и думал, что же ей сказать, когда она выйдет, но это было и не нужно, ведь я потерял дар речи от ее вида, вида нежно голубого платья, которое облегало ее безупречную талию, а ее улыбка не могла оставить кого-либо равнодушным. Она крепко обняла меня, и мы направились в ее любимое место за городом. Мы болтали, наверное, часа два, пока не увидели закат солнца, в тот момент нас захватила буря эмоций, ее губы прикоснулись к моим, и в тот же момент я понял, что мы будем вместе до конца. К сожалению, я ошибался как никогда. Прошло два часа, а я так и не мог отвезти свой взгляд от ее глаз, скромно улыбнувшись, она поцеловала меня в щеку и прижалась к моему плечу так крепко, будто боялась меня отпустить. На следующий день все вернулось на свое место, рутинные дни и спокойствие в душе. В прекрасный летний день я проснулся в объятиях своей любимой, она укуталась одеялом, прикрыв им свой носик. Нежно поцеловав ее в губы, я заметил, что она слегка засмущалась и улыбнулась, как позже я понял, она проснулась раньше меня и ждала этого. Через пару секунд она вскочила с кровати и начала бегать из комнаты в комната, будто потеряв что-то важное. Как только я решил спросить: «Хэйзи, что происходит?» – как в тот же момент она выглянула из-за угла комнаты и нежно попросила закрыть глаза и не подглядывать. «Я знаю, что ты все время хотел их купить себе, но одаривал подарками только меня», – прошептала Хэйзи мне на ухо. Когда я открыл глаза, то увидел в ее руках коробочку небольшого размера, в которой находились наручные часы, они были классические, черного цвета, которые я присмотрел, еще будучи в колледже. Я был ошеломлен и рад такому подарку. Наверное, в этот момент я потерял связь с реальностью и начал жить в мечтах, каждый день я представлял, как на берегу озера в кругу своих друзей я сделаю предложение Хэйзи, как мы с ней построим небольшой и уютный дом за городом, как вместе с ней я буду засыпать и просыпаться. Помню, как однажды зимой мы решили встретиться с нашей общей подругой, которую звали Пегги Ли. Эта девушка была легка в общении, целеустремленная в жизни, и немаловажно, она была одна из тех, кому ты мог доверить свои самые сокровенные тайны. Мы решили выехать за город подальше от городской суеты, туда, где фонари не мешали нам смотреть на звезды. Именно в тот вечер Хэйзи в разговоре с Пегги, не знаю специально или случайно, назвала меня своим мужем, после этих слов тишина длилась примерно минуту. – Мне показалось, или я вправду услышал… – не успев договорить, меня перебила Пегги. – Сначала я тоже подумала, что мне показалось, но теперь я уверена, что услышала все верно, она назвала тебя своим мужем!!! – с ухмылкой сказала Пегги, наблюдая за моей реакцией. – Да, я назвала его своим мужем и буду говорить это всем! – не упуская возможности, воскликнула и сама Хэйзи. Услышав эти слова, я понял, что нужно думать о предложении руки и сердца, но так как денег у меня было мало, я решил отложить это дело на год, чтобы устроить ей нечто особенное. Я хотел сделать ей предложение на берегу озера, под ночным свечением звезд, в кругу только близких друзей, тех друзей, с которыми я прошел армию, те, кто в нужный момент мог подать мне руку помощи и спасал меня не раз. Но я забыл, что счастье - это вещь, которая все время отворачивается от меня. Ни прошло и полгода, как я начал замечать, что у Хэйзи пропали искры в глазах, она стала искать поводы, чтобы поссориться, а самое главное – она перестала говорить, что любит меня. Настал тот самый день, день, когда моя жизнь поменялась. Возвращаясь домой, я увидел сообщение от Хэйзи, где она писала, что больше не любит меня. Я был обескуражен этим сообщением и первое время не мог осознать этого, думая о том, где я совершил ошибку. Впервые за 27 лет я закурил, втягивая этот едкий дым в свои легкие, впервые в своей жизни все потеряло смысл: то, как я одеваюсь, какое мнение обо мне сложится у окружающих, и как я веду себя в глазах других. Наверное, тогда я хотел, чтобы со мной что-нибудь произошло, но не осознавал этого. Изо дня в день я смотрел в отражение в зеркале и с каждым разом все больше и больше переставал узнавать себя. Через пару месяцев я встретил ее в магазине, мы встретились взглядом, но ее лицо было таким невозмутимым, будто она впервые видит меня. В ту же самую секунду она взяла за руку незнакомого мне парня и поцеловала его с такой же страстью, как когда-то целовала меня. В тот момент я не мог понять, почему она сделала это. Было чувство, как будто это я разбил ей сердце. Я хотел подойти к ней и спросить, зачем она так поступила, но злость пронзила до глубины души, мое дыхание участилось, и я замер, будто нахожусь один в этом чертовом магазине. Глава вторая Темное время Через пару лет после расставания со своей любимой я устроился в местный отдел полиции. Я хотел снова обрести себя и приносить пользу людям. Небольшая зарплата не смущала меня, ведь тратить их на себя я не любил, как и мама не любила, когда я тратил их на нее, этой зарплаты мне хватало на еду, а самое главное хватало на выпивку, которую я покупал себе после работы, чтобы заглушить мысли о той, которая обманула меня. Тогда я думал, что не смогу больше найти ту, которой смогу доверять, а главное – полюбить. Меня поглотила система, я видел, что коррупция была везде, но закрывал на это глаза, а теперь я сам стал этой системой. С одной стороны, я начал думать о себе, а с другой, я стал тем, кого ненавидел, закрывая глаза на “мелочи” и получая некие подарки. Это обогащало меня финансово, но, тем не менее я все еще оставался человеком с принципами, никогда не позволял навредить другим. В один из будничных дней, заступая на службу, ко мне подошел мой напарник, Дерек: это был парень под 2 метра ростом, харизматичный, тот человек, в котором ты уверен, что он прикроет твою спину в любой ситуации, но такой же коррумпированный, как и все. – Ты знаешь, что сегодня мы работаем втроем? – спросил Дерек. – Ну, и как его зовут? – удивленно спросил я. – А кто сказал, что это он? – c ухмылкой ответил Дерек, хлопая меня по плечу, и продолжил, – ее зовут Эмили. В этот самый момент, я увидел, как в дверь заходит молодая девушка лет двадцати четырех, беловолосая, стройная, с милой улыбкой. Было видно, как ей некомфортно в форме. Пронзающие взгляды моих коллег смущали ее, и казалось еще чуть-чуть, и она убежит в слезах, но она сдержалась. В тот день мне на один миг показалось, что она смотрит лишь на меня, не замечая, что рядом находился мой напарник. После работы она предложила мне прогуляться по городу, но я отказался, не знаю почему, наверное, я просто испугался. Придя домой, я принял душ и лег в свою кровать. Но мысли об Эмили не давали мне уснуть, в мыслях о ней я провел всю ночь. Боялся ли я, что мог ей понравится? Наверное, да. Боялся ли я, что она узнает, что я не тот, кто перед ней был? Точно да. В девять часов утра она написала мне, что хочет встретиться со мной, но в тот день я ей так и не ответил. Когда я все-таки решился ответить ей на сообщение, ни прошло и пятнадцати секунд, как она ответила. Мы собрались встретиться в местном кафе в восемь вечера. Я был всегда пунктуальным, но в тот вечер я впервые опоздал, из-за страха, что я сделаю что-то не так. Я застыл перед зеркалом, смотря на свое отражение в нем. Думаю, в тот момент я уговаривал себя не сглупить и все-таки решился выйти за дверь. Она сидела за столиком у окошка и, увидев меня, улыбнулась. Вечер прошел чудесно, мы о чем-то все время разговаривали, даже не могу вспомнить, о чем. Два часа пролетели как двадцать минут. Так и не притронувшись к своей еде, мы решили продолжить нашу встречу прогулкой по ночному городу, в тот вечер полнолуние было невероятно завораживающим. После того, как я проводил ее домой, наверное, она ждала от меня поцелуя, но я лишь обнял ее и удалился, она провожала меня взглядом, пока я не завернул за угол дома. В течение двух недель мы встречались в том самом кафе, как будто в этом городе нет больше приятных заведений, но только там мы чувствовали себя комфортно, не замечая других людей. Эту идиллию нарушил мой старый знакомый, тот, кого я пытался вычеркнуть из своего темного прошлого, его имя преследовало меня годами – Итан. Это был парень моего возраста, примерно 27 лет, по крайней мере, он так выглядел, ведь я никогда у него не спрашивал про его возраст, да и меня это не особо интересовало. Он всегда был одет в черный классический костюм с черной рубашкой, всегда вел себя как английский джентльмен, даже в его речи чувствовался английский акцент, на его правой руке была печатка с изображением белой стрелы на черном фоне. В тот момент я уже не слушал, о чем говорила Эмили, мой взгляд был прикован к нему. Итан подошел к нам и, вежливо извинившись перед Эмили, за то, что перебил ее, присел за наш стол. – И сколько мы с тобой не виделись? – спросил Итан, направив свой взгляд на меня. – Я надеялся, что больше никогда не увижу тебя, по крайне мере, не в этой жизни, – ответил я. Эмили видела напряженность во мне и в том, что я не рад видеть этого человека, она решила заговорить с Итаном, чтобы он перевел свой взгляд с меня. – А вы не особо научены манерам?! – сказала Эмили достаточно громко, – и для приличия, может, представитесь, кто вы? – Извиняюсь за свое неподобающее поведение, просто я очень рад видеть своего боевого друга в здравии, – сказал Итан, переведя свой взгляд на Эмили. – Так вы вместе служили? – удивленно спросила Эмили. – Не совсем можно назвать это службой, но мы с ним через многое прошли, – улыбнувшись, ответил Итан и вновь перевел свой взгляд на меня. Итан понял, что на данный момент речи не шло о каком-либо диалоге между нами, он видел в моем взгляде страх, страх о том, что Эмили узнает больше обо мне, чем я счел нужным для нее, пытаясь огородить от своего прошлого, которое я пытался вычеркнуть из своей жизни. Встав из-за стола, Итан попрощался с Эмили, но в мою сторону он даже не посмотрел, лишь оставив ту самую печатку с белой стрелой на столе, которая когда-то принадлежала мне, и в тот же момент покинул нас. Вечер был испорчен. Я видел, что Эмили хотела расспросить меня о том, кто это такой? И какие секреты я скрываю от нее и всех моих близких? Но я так и не сказал ни слова, лишь попрощавшись, поцеловал ее в губы так страстно, как будто это наш последний совместный вечер и больше мы никогда не увидимся. Так я и планировал сделать. Я понимал, что мои близкие могут пострадать, если я не уеду из города. Не сказав никому ни слова, я пришел домой и начал собирать свои вещи, как мне помешал стук во входную дверь. Я сразу понял, кто стоял за этой дверью, и бежать не было смысла. Не успев даже подойти к двери, Итан сам открыл ее и вошел ко мне в комнату. – Уже уезжаешь? – спросил Итан, как всегда с этой чертовой ухмылкой на лице. – Зачем ты приехал сюда?! – возмущенно воскликнул я, еле сдерживая свои эмоции. – Я заплатил, чтобы вернуться в обычную жизнь, я свободен и еще тогда сказал, что не вернусь! – Ты был на вершине вместе со мной и решил все бросить, бросить ради чего? Ради того, чтоб зарабатывать на еду и жить в нищете? О, ради самого жалкого, что есть в человеке? Любовь? – Итан впервые в своей жизнь позволил эмоциям вырваться наружу, его раздражало, кем стал я. Он долго пытался вернуть меня, но я даже не хотел его слушать, когда он все-таки смирился с тем, что я непреклонен, он направился к выходу. Напоследок он сказал только одно, и с этим я не мог не согласиться: «Ты бежишь не от меня, а от самого себя, тем, кем ты являешься на самом деле». Смысла уезжать не было, и я направился в постель, но уснуть в ту ночь я так и не сумел. Предчувствуя, что скоро может произойти что-то плохое, и кто-то из моих близких может пострадать. На следующее утро я написал Эмили, что не могу с ней больше видеться, пологая, что это поможет уберечь ее. Она пыталась дозвониться до меня и каждый день стучалась ко мне в дверь, но я избегал ее. Не было ни дня, чтоб я не думал о ней. И так прошло пару месяцев, я уже начал забывать про Итана, как вдруг он снова дал о себе знать. Он прислал мне сообщение, где писал, что снова хочет поговорить со мной, но я проигнорировал его сообщение. Он не заставил себя долго ждать, уже через пару часов он постучал в мою дверь. Впустив его в свою квартиру, мы присели за стол, я достал виски, понимая, что разговор с ним будет мне не по душе. Он пытался убедить меня вернуться к прежней жизни, говоря, что только таким образом я смогу защитить своих родных, смогу снова быть на вершине и что так просто мое прошлое меня не отпустит, ведь за счастье нужно заплатить высокую цену. Но меня было не переубедить, каждый день я вспоминал о тех темных временах и о тех судьбах, которые я загубил. Встав из-за стола, Итан предупредил меня, что на принятие правильного решения у меня есть всего пару часов. Как же я пожалел, что не принял его предупреждение во внимание и просто лег спать, выключив свой смартфон. Всю ночь я не мог уснуть и только под утро сумел раствориться в своей кровати. Проснувшись ближе к ужину, первым делом я включил свой смартфон, как тут же, одно за другим начали приходить сообщения о пропущенных вызовах. Последним пропущенным был номер Эмили, но к ней я не осмелился позвонить. Увидев пропущенный от моего бывшего напарника Дерека, я набрал его. «Не знаю, как тебе сказать, – еле слышался голос Дерека из смартфона, – но лучше тебе приехать на квартиру твоей матери». Я тут же схватил свою одежду и вызвал себе такси, через полчаса я стоял возле двери в квартиру своей матери. Возле дома было много полицейских, дверь в квартиру была взломана, я пытался зайти в комнату, когда меня потянул назад Дерек, но я успел увидеть силуэт моей матери, лежащей на полу без сознания. Дерек что-то говорил мне, вроде бы пытался объяснить, что ее больше нет, пытался утешать меня, но я уже не слушал его, я понимал, что это произошло из-за меня. Выйдя во двор дома, я прикурил сигарету и, вдыхая этот едкий дым, решил, если они хотят, чтобы я вернулся, то они этого получат… Глава третья Тайное прошлое Я родился зимой в самой обычной семье, где есть отец и мать, которые любят друг друга. Мама работала учительницей в школе, добрая и отзывчивая, поэтому ее любили все ее ученики, а отец был поваром на рыбацком судне, как думала моя мама, да и все вокруг, он всегда скрывал свои эмоции, был немногословным и замкнутым. Работа поваром являлась хорошим прикрытием для его настоящей жизни, можно было пропадать из семьи на полгода, и никто не задаст лишних вопросов. Когда мне исполнилось семь лет, отец отвез меня за город. Как и любой ребенок, я задавался вопросом, куда мы едем? Но отец всю дорогу не произнес ни слова, что с каждой секундой пугало меня все больше и больше. Через пару часов мы приехали к ветхому дому, который находился в лесном массиве. «Запомни, сын, это наш дом, и то, что он наш, нельзя никому говорить, даже матери», – сказал отец, как только мы ступили на порог. Внешне дом ничем не отличался от других: двухэтажный, небольшой дом, сделанный из дерева. Отец повел меня в подвал, где была дверь без ручки, он приложил к ней свою руку, и тогда она открылась. Внутри была комната, в которой находились элегантные костюмы, а все остальное место было занято оружием, от балисонга до штурмовой винтовки COBB MCR. Отец посадил меня на стул и сам сел напротив, тогда-то он и рассказал, что на самом деле является саб-вигилантом, он давно перестал испытывать к людям какие-нибудь чувства, будь то сострадание, любовь или страх. Вигилантом можно назвать человека, который желает устроить самосуд над теми, кто ушел от наказания, но саб-вигилант – это тайная организация, считающая себя истинным правосудием. Может быть, так и было в самом начале, но в наши дни ее морали отошли на второй план, вместо правосудия настало время обычных наемников, хотя некоторые оставались верны своему кредо. «Я никогда не любил твою мать, – без какого-нибудь сожаления сказал отец, – и ты для меня - всего лишь наследник моего дела». Сначала у меня появилась ненависть к нему за его слова, но как только он вколол мне какую-то сыворотку, я перестал что-то чувствовать и стал его безукоризненно слушаться во всем, чтобы он мне ни сказал. С этого дня мое детство закончилось и начались одни тренировки, чтоб стать лучшим. На протяжении одиннадцати лет он делал из меня монстра, рассчитывая, что я буду лучшим в своем деле. Моей первой целью стал мистер Андерсон - миллионер из Чикаго. Все знали, что этот человек унес жизни трех невинных девушек, только суд оправдал его из-за недостаточности улик, как это часто и бывает. После суда он как ни в чем не бывало наслаждался жизнью, каждую ночь просаживая в элитных барах. Мистера Андерсона всегда окружала охрана, он не оставался один, даже направляясь в уборную. Я мог с легкостью взломать его смартфон или ноутбук, так я узнал время и место бара, которое он хочет посетить на днях. Надев свой классический черный костюм с черной рубашкой и взяв с собой Вальтер П99, я направился в бар, где находился мистер Андерсон. Его охраняло человек 8-9, я был удивлен, что он платил им крупные деньги, ведь я с легкостью справился с ними. Когда твои цели осознают, что это их конец, они забывают про свою гордыню, умоляя сохранить им жизнь, иногда в такие моменты можно задуматься, как такие люди, как он, могут убить другого человека своими руками. За пару лет своей работы моими целями стали около сорока человек. И ни к одному у меня не было сострадания, и ни разу не возникало проблем, из-за чего я стал олицетворением ужаса для многих, но, как и у моего отца, у меня была обычная жизнь, я окончил школу и колледж. Таких, как я, было множество, но только один мог сравниться со мной, им был Итан, я слышал о нем, но никогда не встречался, да мне было незачем. Нас отличала одна вещь - ему было безразлично, кого ему заказывают, он больше напоминал наемного убийцу. Ему было не важно, как будет достигнута цель, сколько жертв будет на пути, ему хотелось одного - быть лучше меня. Мы встретились с ним при выполнении заказа. Некий мистер Ло заказал мне убийство некой девушки из богатой семьи, у которой никогда не было даже охраны. Девушка якобы была воплощением Клеопатры, как и Египетская царица, она охмуряла женатых мужчин и после ночи, проведенной с ней, убивала их. Я узнал, что она живет у себя в вилле в Калифорнии, и я сразу же направился к ней. Я всегда пытался разузнать о своих заказах, верно ли их обвиняют, и до этого момента ошибок не было. Эта девушка была исключением, как будто она кому-то мешала и от нее просто хотели избавиться. В полночь я пробрался к ней на виллу, она тихо спала у себя в кровати, сомнения все больше и больше окутывали меня, и это сомнение не дало мне нажать на курок. В этот самый момент появился Итан и произнес: «Тебе не кажется странным, что нам обоим заказали эту девушку, хотя тут бы справился самый неопытный наемник». Теперь-то я точно знал, что от этой девушки решили избавиться, но тут я ошибся, главной задачей мистера Ло было - свисти нас с Итаном. Мистер Ло был одним из лидеров самой влиятельной триады Гонконга под названием 14К, помимо своей обычной деятельно он увлекся модными клубами, пытаясь открывать их в каждых крупных городах, естественно разбираясь с конкурентами, но теперь его целями стали мы с Итаном. Нет, он не хотел нас убить, он хотел, чтобы мы работали только на него, да и ему было невозможно отказать, он мог узнать о человеке все его тайны, и мистер Ло с легкостью добрался бы до моей матери. Можно подумать, что проще убить самого мистера Ло, но было несколько причин этого не делать: во-первых, у лидеров преступных организаций, таких как триады, якудзы, итальянская мафия и других, было негласное правило, лидера может убить только лидер, иначе тебя объявят изгнанником и на тебя будет охотиться весь мир; во-вторых, убив одного, его место займет следующий. Мы стали правой рукой мистера Ло, вели его дела и устраняли нежелательные ему лица, так продолжалось пару лет. Мечтая жить свободно, я был готов на все, но Итан был против моего ухода, как и местер Ло, пока однажды он не заболел раком и жить ему оставалось полгода. Тогда-то он предложил мне задание, то, с которым нельзя справиться. Я сразу же на него согласился, на удивление Итан решил мне помочь в этом деле. Мистер Ло, зная, что он не жилец, не стал усложнять мне жизнь и после выполнения задания поручил своим людям набить на моем безымянном пальце тату-метку, гласившую, что я свободен. Итан же после его смерти остался прислуживать его сыну, унаследовавшего власть в триаде. Через год после смерти Ло я решил пойти на службу в армию, как раз в это время на ближнем востоке активизировалась террористическая организация, которая совершила переворот в одном из государств и захватила власть. Через месяц учений меня как солдата, показавшего высокие результаты, отправили на ближний восток. Там я вошел в разведывательную группу, которая состояла из четверых человек: Стив - двадцать один год, самый молодой из нас и любитель холодного оружия; Фил - двадцать восемь лет, был медиком в нашей группе; и Джек - тридцать лет, лучший снайпер, которого я когда-либо видел, чьей задачей было сбор информации в тылу врага. Помимо нашей разведывательной группы была еще одна, состоящая из шести молодых девушек, возрастом от двадцати до двадцати семи лет, которые ничем нам не уступали. Я был знаком только с одной из них, ей была Лили, ей было двадцать пять лет, брюнетка, милая в общении и добрая душой, в своей группе она была медиком, она всегда хотела спасать жизни, а не отнимать их. Лили была француженкой, спокойно говорящая на английском, французском и испанском языке. Однажды их отправили на задание по захвату информатора, но с него они так и не вернулись. Когда мы поняли, что на их поиски никого не отправят, мы решились обратиться к командиру с просьбой отправить нас на их поиски. На что нам ответили отказом и при этом распорядились, чтобы нас не выпускали с базы, тогда мы решили действовать самостоятельно. Под покровом ночи мы собрали вещи и покинули базу, первым делом мы направились к месту, откуда команда Чарли отправила последнее сообщение. Это была местная небольшая деревушка, в которой проживало примерно 80 человек, в основном пожилые люди, они и рассказали, что боевики знали о команде Чарли и смогли взять их в плен. Все местные жители знали, где располагается их база, поэтому мы, не теряя ни минуты, направились туда. Дорога заняла двое суток. Когда мы прибыли на место, то схватили одного из террористов, который рассказал, что девушек держат в подвале небольшого дома. В подвал вела только одна дверь и узкий коридор, но был у этого подвала и изъян – окно с решетками, отделявшее команду Чарли от свободы. Их охраняло около 40 человек. Было понятно, что вытащить их незаметно не получится. Тогда, посовещавшись, мы решили поступить безумно и воспользоваться моментом неожиданности: осматривая район для выбора лучшего пути отступления, наша команда обнаружили военный хаммер с пулеметом, который охраняло всего двое, с ними мы бесшумно и легко разобрались. Дождавшись полной темноты, мы решили действовать, под выстрелы пулеметов мы двинулись к нужному дому. Шум от пулеметов перебивала сирена тревоги, была полная неразбериха, и когда мы уже подъехали к нужному зданию, я увидел Лили и вторую девушку, из отряда которых кричали, чтобы их заметили. Как только они увидели нас, в их глазах засияла надежда. Пока мы с Филом крепили трос от Хаммера за решетку, Стив сидел за рулем и был готов нажать педаль газа и выдернуть эту решетку, а Джек прикрывал нас, сидя за пулеметом. Через минуту мы уже двигались на всех порах в сторону нашей базы, благо нас даже не преследовали. Как только мы заехали за ворота базы, наши сослуживцы встретили нас овациями, медицинский персонал сразу же осмотрел команду Чарли и отнес их на носилках в госпиталь, чтобы оказать необходимую помощь. Только один человек высказал свое недовольствие, им был полковник Ли, командир этой базы, он все делал из рук вон плохо, отдавая приказы на верную смерть. Из-за этого между солдатами давно ходили разговоры, что он предатель, но как только он обвинил нас и команду Чарли в измене, я не выдержал, со всех сил я ударил по его омерзительному лицу, да так, что он отключился. После чего мы отнесли полковника Ли в комнату, решив допросить его. Никто из солдат не мешал нам, только, наоборот, поддерживали наши действия. Мы допрашивали полковника с пристрастием часа полтора, и тут он во всем признался: его давно подкупили, и главной его целью была дестабилизация на базе, чтобы ее могли без проблем уничтожить, этот жалкий полковник даже назвал день, когда должна начаться атака, ровно сутки у нас были на подготовку обороны. Когда мы осмотрели вооружение, то ужаснулись: боеприпасов оставалось всего на пару часов непрерывной стрельбы, больше половины боевой техники было не на ходу, боевой дух был на нуле. Всю ночь никто так и не смог уснуть, ожидая начала наступления. И, наконец, в пять утра мы увидели приближение противника: они превосходили нас минимум в три раза, поэтому наступали в приподнятом настроении, думая, что мы не окажем существенного отпора, они так были уверены в себе, что даже не обстреливали нас из минометов. Но как только мы подпустили их на триста метров, мы открыли огонь из всего что только можно было, через полчаса те из них, кто остался жив, бросив свое оружие, попытались спастись бегством. За эти полчаса мы не потеряли ни одного бойца, но радость оказалась недолгой, буквально через пятнадцать минут на нас обрушилась вся артиллерия, она обстреливала нас минут сорок, да так, что никто из нас не смог поднять голову выше окопов, как только огонь из артиллерии прекратился, нас атаковала вторая волна пехоты. Мы несли ужасные потери, за час боя от нас осталось человек двадцать. Отбив вторую волну, мы подсчитали оставшиеся боеприпасы, тогда-то мы поняли, что эту битву мы проиграли, и решили отступать, забрав с собой столько раненых, сколько сможем. Было тяжело понимать, что те, кто останется здесь, умрут, но выбора не оставалось. До союзной базы пешком нужно было идти три дня, но другого выбора у нас не было. На второй день мы обнаружили маленький городок с небольшим аэродромом, как оказалось, он уже давно был захвачен противником. Так как Фил много рассказывал о том, как он управлял пассажирскими самолетами, к нам пришла идея - захватить один из самолетов, который стоял неподалеку от взлетно-посадочной полосы. Для начала нам нужно было разведать обстановку, сколько людей охраняют аэропорт и есть ли возможность угнать самолет. Через пару минут мы схватили вражеского командира, он так боялся за свою жизнь, что рассказал все, что знал: как оказалось, исправным самолетом был только один - Bombardier CRJ, но помимо этого, в аэропорту находились заложники с этого самолета, их было девять человек и все они были детьми, экипаж, как только самолет приземлился, был расстрелян. Нам пришлось разделиться на две группы, одна освобождала заложников, а вторая должна захватить самолет. У Фила проблем не возникло, так как самолет охраняло всего пару человек, а вот в здании было посложнее, ведь в нем нельзя было потихоньку убирать всех по очереди, все находились в одном просторном зале, и, убив одного, остальные сразу все бы поняли. Пришлось прибегнуть к светошумовым гранатам и молниеносно ликвидировать все цели противника. Ликвидировав цели, Лили первая побежала к детям, она хотела убедиться, что все они целы. «Они в порядке», – сказала Лили со слезами на глазах. Но в этот момент Лили заметила, что детей должно быть девять, но одного ребенка не хватало. Дети долго не могли прийти в себя и плакали, Лили смогла успокоить одного мальчика, он рассказал, что за полчаса до нас девочку увели, но куда, он не знал. Но это знал захваченный нами командир противника, он и отвел меня к ней, пока Лили вместе с группой и детьми направлялись к самолету. Как только я открыл дверь, на меня набросилась девочка лет семи с голубыми глазами, с таким милым личиком, но бесстрашным духом. Она принялась бить руками, но как только поняла, что я не враг ей, начала меня обнимать, и в тот же самый момент она расплакалась. Увидев за моей спиной плененного командира, ее глаза наполнились гневом, я понял, для чего он ее запер в этой комнате. И тогда я затащил его туда и, прикрыв дверь, выстрелил ему в голову. Не теряя ни минуты, я взял ее на руки и побежал в сторону самолета, поднявшись на борт, я передал девочку Лили, чтобы она осмотрела ее. И как только Фил убедился, что все в самолете, начал взлет. Только когда мы поднялись в небо, все начали осознавать, что мы в безопасности. Пока мы летели, я подошел к девочке и спросил, как ее зовут, она представилась как Софи. Весь полет Софи держала руку Лили. Софи рассказала, что ее родители погибли вскоре после ее рождения, она росла в детском доме, она очень любила учиться, а больше всего изучать иностранные языки. Мы с Лили все время смотрели на нее и не могли отвезти взгляд, и в один момент мне показалось, что я знаю ее всю жизнь, и даже представил, что она моя дочь. После этой встречи я принял решение вернуться со службы в свой родной город, по минимум свести все угрозы для меня и моих близких и, как только смогу, перевести Софи к себе и удочерить ее. После посадки самолета в одной из европейских стран я решил посоветоваться с Лили о своем желание удочерить Софи, и она полностью меня поддержала и предложила, чтобы Софи пожила с ней, пока я не устроюсь дома. Как только Софи услышала наш разговор, она крепко обняла меня и сразу же согласилась. «Только не забудь про меня!» – громко произнесла девочка, еще крепче сжимая меня. С этого момента каждый день я думал о ней, как буду встречать ее у себя дома. Минуты длились как часы, летев в самолете, я ни на секунду не расставался с мыслью о том, будет ли Софи в безопасности рядом со мной и не лучше ли ей оставаться с Лили, но все сомнения пропадали, как только я вспоминал ее милую улыбку. Глава четвертая Иллюзия выбора В тот день, когда он потерял свою мать, я смогла увидеть его, когда Джон вышел из ее дома. Его лицо не показывало эмоций, оно просто было безжизненным, только его глаза пылали ненавистью и злобой. В ту минуту я и представить себе не могла, чем все это закончится. На улице я хотела подойти к нему, но его взгляд очень напугал меня, и я боялась, что он оттолкнет меня. В этот самый миг к нему подошел Итан и, ничего не говоря, дал ему сигарету. Тогда я подумала, что Итан искренне переживает и не даст ему совершить необдуманные действия, после чего они сели в Форд Мустанг, на котором приехал Итан. Сев в свой автомобиль, я решила проследить, куда они направились. Скорее всего, они видели, что я их преследовала, так как они ехали за город и только я ехала за ними в след, но они не придали этому значения. За городом мы свернули на грунтовую дорогу, которая, как оказалась, вела к небольшому домику в лесном массиве. С каждой секундой я понимала, что он собирается сделать, но только не могла представить себе, что это закончится не просто местью, а чем-то большим. Выйдя из машины, я сразу направилась к нему, в его взгляде также пылала ненависть, как будто он ненавидел весь мир, включая меня. С каждым шагом, приближаясь к нему, мой страх становился все сильнее. «Зачем ты приехала сюда?» – спросил Джон подавленным голосом. На это я смогла ответить только одно, что беспокоюсь за него. В этот момент, будто презирая меня, ухмыльнулся Итан. Он сказал, что не хочет видеть меня, но меня это не оттолкнуло, я понимала, что нужна ему в этот тяжелый для него момент. Крепко обняв, я сказала, что буду рядом с ним, хочет он этого или нет. Мы втроем зашли в дом, внутри было как в обычном холостяцком доме, в нем выделялся только бар, он не часто пил, но сильно любил делать коктейли, и мне нравилось, когда он делать их для меня. Мне было непонятно, почему он никогда не рассказывал про этот дом, казалось, что это место, где можно побыть одному и скрыться от городской суеты. Взяв с собой кувалду, которая стояла в гараже, он подошел к одной из стен и начал ее ломать, тогда-то я увидела, что за ней была лестница, которая вела вниз. Мы спустились по лестнице, где была большая комната, и тут я осознала, почему этот дом оставался его тайной. В ней располагались шкафы с оружием, шкафы, в которых лежали костюмы разных видов, в основном черного цвета, с черными и красными рубашками, и много разной компьютерной техники. Это место напоминало ему о прошлом, которое он изо всех сил пытался забыть. Я знала, что он хочет найти убийцу своей матери, и понимала, что ему тяжело и его гнев ничем не унять, но все же попыталась отговорить его от этого. На одно мгновение мне почти получилось убедить его, но в тот же самый момент раздался звонок, ответив на него, все мои старания оказались напрасными, ведь ему позвонила Лили. Лили и Софи хотели сделать ему сюрприз, приехав в его родной город, но как только они вышли из аэропорта, на них напали и Софи увезли в неизвестном направлении. Итан пообещал узнать, куда увезли Софи, пока мы поехали за Лили. Когда мы подъехали к Лили, у нее случилась истерика, она винила себя, что не смогла защитить девочку, мы пытались успокоить ее, но все было бесполезно. С каждым нашим словом ее истерика становилась все сильнее. Когда мы вернулись назад, позвонил Итан и сообщил, что Софи держат в недавно открывшемся клубе, которым управлял Кирилл. Кирилл любил власть, но при этом знал свое место, он был из России и правой рукой сына мистера Ло, при этом выполнял любое поручение безупречно, каким бы невыполнимым оно ни было. Все мы осознавали, что это все сделано, чтобы Джон вернулся к прошлому, но они и подумать не могли, что он объявит им войну. Сначала Джон попытался дозвониться до Кирилла и убедить того отпустить Софи, но все оказалось тщетно, тогда Джон начал обдумывать план действия. Он без проблем нашел план клуба, и только оставалось узнать, сколько людей охраняют его. Итан подсказал, что человек, который может выдать нужную информацию, администратор клуба, которого зовут Маверик, человек, являющийся мелкой шестеркой, но возомнивший себя повелителем жизни. Но при этом ничего из себя не представлял и был полным трусом, все время прячась за своих телохранителей. Когда он передвигался пешком, его охраняло только трое, а вот когда он двигался на своем бронированном шевроле тахо, его сопровождало четыре додж дюранго, битком забитые вооруженными людьми. Джон узнал, что в данный момент он направляется из клуба в сторону ресторана в центре города. Недолго думая, Джон надел свой костюм, взяв с собой SCAR-H и Beretta 90-Two, выбежал из дома и направился к своему форд мустанг. И я тут же побежала к нему в автомобиль, чтобы он не смог уехать один. Поначалу Джон пытался отговорить меня, но как только он понял, что это бессмысленно и уходит драгоценное время, кивнув головой в строну мустанга, я села в него, и в тот же момент Джон нажал педаль газа до упора и мы поехали в сторону, где должен был проехать Маверик. Сидя в машине, я не отводила взгляда от Джона, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, кроме гнева, но он ничего не видел, кроме своей цели. Колонну мистера Маверика мы заметили движущейся по Махони Драйв. Как только Джон понял, что в одном из автомобилей сидит тот, кто ему нужен, он сразу же разогнал свой мустанг и направил в сторону нужного автомобиля. Он с легкостью снес додж с мистером Мавериком внутри. После чего в нас сразу же начали стрелять с оставшихся трех автомобилей. Джон сразу вышел из своего доджа, открыв ответный огонь, не боясь, что в него попадут. Безжалостно устранив всех телохранителей и перезаряжая свое оружие, он направился к перевернутому доджу, из которого с ужасом в глазах пытался выбраться Маверик, но его заклинивший ремень препятствовал это сделать. С каждым шагом, который приближал Джона к доджу, на лице Маверика все больше и больше выражалось его отчаяние, усиливалась его вера в бога и его мольбы о пощаде, только Джон его уже не слышал, гнев поглотил его разум. Подойдя к тому месту, где раньше была задняя левая дверь, Джон достал свой нож и воткнул его в левую ногу Маверика, из которой полилась темно-алая кровь, которая начала заливать лицо Маверика, от чего он понемногу начал сходить с ума. Достав Маверика из доджа, Джон задал всего один вопрос: – Где Софи? – спросил он. – Я не понимаю, о чем ты говоришь! – дрожащим голосом ответил Маверик. Такой ответ не удовлетворил Джона, и тогда он провернул свой нож, который торчал из ноги. Это произвело положительный эффект на Маверика, и тот рассказал все, что только знал, где находилась Софи, и сколько людей ее охраняют. Он хотел рассказать что-то еще, но выстрел в голову, который произвел Джон, прервал его. Мы решили вернуться домой, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Как только мы начали подъезжать к нему, мы слышали безутешную Лили, которая до сих пор винила в случившемся себя. Джон сразу же направился к ней и, обняв ее, что-то начал ей говорить на ухо, в конце концов, она начала успокаиваться, взяв с него обещание, что он спасет ее. И в тот же момент мы поняли, что Итана с нами нет, Джон пытался дозвониться до него, но у того был выключен телефон. Джон решил действовать самостоятельно, он обсудил с нами его план действия, и мы пришли к одному, скрытно действовать не получится, придется действовать напролом. Мы с Лили хотели пойти с ним, но он запретил нам, объяснив это тем, что ему будет тяжело присматривать за нами. Может показаться, что это прозвучало грубо, но он просто боялся, что с нами может что-то случиться. Уйдя к себе минут на тридцать, чтобы подготовиться и еще раз досконально продумать свои действия, он вышел из своей комнаты и попросил нас быть его глазами. Его компьютер не только давал нам план здания, но и возможность наблюдать через камеры, получить к ним доступ у него не составило проблем. Напоследок он обнял нас и, сев в свой форд мустанг, удалился вдаль. Лили сразу побежала до монитора, желая проследить все передвижения Джона, я попыталась побежать вслед за ним, но страх был такой силы, что дрожь в ногах помешала этому. И как только я взяла себя под контроль, я смогла дойти. Джон двигался с такой скоростью, что мы не успевали переключать на него камеры. В ту ночь погода начала портиться, и если поначалу шел небольшой дождь, который можно было не заметить, то через пару минут он заливал дороги. Так как это был будний день, клуб был закрыт, но оставались наемники, которые должны были остановить Джона. Главный вход охраняли двое. Увидев приближение мустанга, они открыли по нему огонь. Джон разогнал свой форд в сторону двери, успев до этого выпрыгнуть из него. Машина с легкостью снесла дверь, а вместе с ней и тех двоих, которые ее охраняли. Подбежав к выбитой двери, Джон закинул в проход пару гранат, устранив пятерых и добив оставшихся в живых троих из своего автомата. Передвигаясь от одного укрытия к другому, он вел точный огонь по противнику, стреляя из автомата одиночными, все его пули попадали точно в голову. Как только коридор был зачищен, в него начали стрелять со второго этажа. Укрывшись за перегородкой, Джон перевел дух и тут же, кинув светозвуковую гранату, пошел вперед. Добравшись до второго этажа, у него закончились патроны для его SCAR-H. Не желая терять темп, он сразу же достал пистолет. Использовав его вплотную с противником и прикрываясь ими как щитом, одним за другим он лишал их жизни. И с каждой лишенной жизней он становился все ближе к Софи, с каждым убитым их страх становился все больше, в какой-то момент некоторые из наемников попытались спрыгнуть со второго этажа, чтобы попытаться избежать смерти, на миг показалось, что они видят в нем монстра, жаждущего их крови. Последний оставшийся в живых наемник выбросил свое оружие, сел на колени и в слезах начал умолять о пощаде. Поначалу Джон нацелился ему в голову, но через секунду, выстрелив в пол, вырубил его прикладом. Джон связался с нами, чтобы мы посмотрели по камерам, где именно находится Софи. Посмотрев камеры третьего этажа, где находились апартаменты, мы увидели лежавшую на полу Софи, а рядом с ней человека, который направил на нее свой пистолет. Получив эту информацию, Джон сразу же побежал по лестнице к ней. Выбив с ноги дверь, он увидел в другом конце Кирилла. Он схватил Софи за волосы и поставил ее перед собой, а сам сел на корточки, чтобы в него было труднее попасть. Софи была очень смелой девочкой, но только слеза, спускавшаяся по ее щеке, показывала ее страх. – Я знала, что ты придешь за мной, – улыбнувшись, сказала Софи. – Я бы ни за что не оставил тебя, – ответил Джон, смотря ей прямо в глаза. Их перебил своим смехом Кирилл, после чего еще сильнее потянув Софи за волосы. – Видишь ли, Джон, ты решил поставить свои интересы выше, чем интересы людей, которые заботились о тебе. Ты думал, что выкупил свою свободу, но это не так, ведь мистер Ло солгал тебе: и на момент своего обещания тебе его власть перешла его сыну, а тебе он поручил последнее желание, будучи уверенным, что ты его не выполнишь. И ты его разочаровал, выполнив его идеально. Твоя жизнь никогда не принадлежала тебе, мы все рабы этой системы, выбор - это иллюзия. Сейчас ты можешь подумать, что у тебя два решения этой проблемы: первый - выстрелить в меня и надеяться, что я не успею убить Софи; или второй вариант - убедить меня просто ее отпустить. А теперь я объясню, почему это не так. Каждый из этих вариантов приведет тебя к тому, что на тебя все время будут охотиться, что маловажно для тебя, а самое главное – это люди, которых ты считаешь своей семьей, будут все время в опасности, и рано или поздно ты не сумеешь их спасти, поэтому я дам тебе единственно правильный выбор, я позволю тебе спасти Софи, но при условии, что убьешь всех остальных из своего окружения. На мгновение Джон опустил свой пистолет, как будто хотел подчиниться, но в ту же секунду Софи ударила Кирилла между его ног с такой силой, что от боли Кирилл выронил свой пистолет. И в тот момент, когда Софи отпрыгнула в сторону, Джон, не раздумывая, выстрелил Кириллу в то же самое место. Этот крик от боли нельзя было перебить каким-либо звуком. Джон сразу же подбежал к Софи и крепко обнял ее. – Все кончено? – спросила Софи, крепко сжимая Джона в своих объятиях. – Еще нет, но тебе больше ничего не будет угрожать, – ответил ей Джон, – подожди меня за дверью. Софи, кивнув головой, сразу же направилась к двери. Как только Джон убедился, что она вышла за дверь, он подошел к Кириллу, который не переставал кричать и корчиться от боли. – Ты говоришь, что это система, в которой нет выбора, – сказал Джон, сжимая в своей руке гранату, – но я попробую переубедить тебя и дать тебе его. Выдернув чеку, Джон вставил ее в рот Кириллу и сказал: – У тебя есть выбор, либо умерь от потери крови, но это займет некоторое время, либо ты достанешь гранату, и смерть будет быстрой и менее болезненной. Выбор за тобой! Извини, но третьего варианта не существует. После этих слов Джон направился к двери, где его ждала Софи. Как только он взял ее на руки, произошел взрыв, видимо, Кирилл все-таки воспользовался предоставленным ему выбором. На всем пути к выходу Джон и Софи не проронили ни слова, они оба устали от всего произошедшего, в этот момент мы с Лили расслабились, понимая, что Софи уже в безопасности. Выйдя из здания, Джон понял, что его форд мустанг не на ходу, но в пятидесяти метрах стоял заведенный Додж Дуранго, и они направились к нему. Он был не заперт, поэтому Джон посадил Софи на переднее пассажирское сидение. Лили уже побежала встречать их возле дома, как по камере я заметила, что со стороны клуба к ним направился еще один Додж, и какой-то незнакомец вышел из него. Я не могла разглядеть его лица, так как камера снимала только его спину, я попыталась предупредить Джона, но он сам его уже заметил. Поначалу Джон не мог разглядеть, кто это, и напряжение нарастало. Незнакомец остановился в двадцати шагах от Джона и сказал: – Я смотрю ты как всегда справился со всем один? – Итан? – удивленно спросил Джон. В ту же секунду Итан произвел два выстрела в сторону Джона и сразу же, сев в свой автомобиль, скрылся из виду. Поначалу меня охватил страх, но Джон лишь присел на одно колено и через пару секунд, встав, сел в Додж. Я спросила, все ли с ним в порядке, на что он ехидно ответил, что какие-то пули его не остановят. После этих слов я сразу же побежала на выход, чтобы вместе с Лили встретить их. Секунды длились как часы, тишина вокруг пугала нас все больше, но как только мы заметили фары, и с каждым возрастанием шума от двигателя нам становилось все легче, а слез на глазах - все больше. Додж остановился рядом с крыльцом, и сразу же из него выбежала Софи. Мы плакали от радости, что Софи цела, а она - от того, что вновь увидела нас. Я заметила, что Джон так и не вышел из автомобиля, но страх сразу ушел, как только он открыл дверь. В его руках была зажигалка, от которой он пытался прикурить сигарету, но дрожащая рука не давала ему это сделать. Я хотела обнять его, но он сказал, что не хочет меня испачкать кровью, которая осталось от тех, кого он убил. Тогда я взяла зажигалку и помогла ему прикурить. Все направились в дом, Джон шел последним, еле переставляя свои ноги. Лили и Софи уже зашли в дом, когда Джон затянул едкий дым от сигареты и облокотился об одну из стен. – Ты в порядке? – спросила я, переживая за него. – Все в порядке, просто я сильно устал, – ответил Джон и в ту же секунду, скользя спиной по стене, сел на пол. Я позвала Лили, и когда она вышла с фонариком, мы ужаснулись – на стене остался кровавый след, а под ним уже была лужа крови. Нас охватил ужас, Лили стояла в ступоре, я пыталась докричаться до нее, но все было бесполезно. Софи, увидев этот ужас еще раз, проявила мужество и побежала за аптечкой, в этот момент я сняла с него пиджак и рубашку, под которой почему-то не оказалось его бронежилета, хотя я точно помнила, что он одевал его. Через мгновение Софи уже стояла перед нами с аптечкой. – Похоже, это мой конец, – ухмыльнувшись, сказал Джон. Мои глаза практически не видели из-за слез, которые я не могла остановить, а руки тряслись так, что все падало на землю. Тогда Джон взял меня за руку и, посмотрев в глаза, сказал: – Я не хочу перед своим концом видеть твои слезы, а хочу еще раз увидеть твою улыбку. – Я не хочу тебя потерять! – крикнула я в отчаянии, пытаясь развернуть этот чертов бинт. – А ты и не потеряешь меня, – сказал тихим голосом Джон и, потянув меня за руку, обнял так крепко, что потратил все свои оставшиеся силы. Лили же он назвал своей сестрой, о которой только можно мечтать, и что сожалеет лишь об одном, что не смог ее познакомить со своим напарником из полиции. Он считал, что они идеально подошли бы друг другу, ну или стали бы хорошими друзьями. Докурив свою сигарету, Джон затушил ее об лужу своей крови, подозвал к себе Софи, попросив нас отойти в сторону. Он что-то говорил ей на ухо в течение пяти минут, и как только он закончил говорить, его рука упала, после чего он свалился набок. Успев подхватить его, Софи со слезами на глазах сказала: – Я люблю тебя, папа. Так подошла к концу история хорошего человека, который так и не успел толком вкусить всей радости жизни. Он успел попросить нас только об одном, чтобы его похоронили в кругу близких друзей и по возможности без участия посторонних. Его занесли в дом, чтобы обмыть тело. Меня все больше поглощала мысль, почему мир так не справедлив, почему человек, решивший жить как все, неся только добро, умер так рано. В ту ночь в доме было тихо, передо мной лежало безжизненное тело Джона. Я пыталась обмыть ему раны, но руки не слушались меня, а внутри была надежда, что это всего лишь страшный сон, и когда я проснусь, то рядом со мной окажется живой Джон. Когда же я взяла себя в руки, на мгновение мне показалось, что его раны выглядят неестественно, а сердце все еще бьется, хоть и тихо. Наверное, это мое воображение пыталось дать мне еще одну надежду и, понимая, что этого быть не может, я аккуратно обработала раны. Как же я была поражена размерами этого дома, ведь снаружи он выглядел не особо большим, но в подвале было много разных комнат. В одной из них мы настроили низкую температуру и оставили тело Джона там, сами же разместились у камина. Все мы были опустошены, и никто из нас не мог уснуть. Софи долго не говорила о том, что же все-таки сказал ей Джон, отвечая на это одной лишь фразой: “Наступит нужный момент, и тогда все секреты будут раскрыты, ведь это только начало…”