Идеальный вечер

Еще по дороге в поместье она твердо решила, что этот вечер будет идеальным. И станет наградой за все ее переживания: вкусный ужин, горячая ванна и сон – много, очень много сна! Отсылая из дома прислугу и спутников, Агнесс мечтала об одном: как поднимется в спальню, упадет в чистую, мягкую и теплую постель, накроется с головой одеялом и проспит двенадцать часов подряд в полной тишине. Ей требовалось прийти в себя и после долгого, изматывающего путешествия, и после неудачного разговора с наместником Хикмета. Вот только расшитый шелк простыней и подушек оказался насквозь пропитанным отвратительными душными благовониями, от которых у нее разболелась голова. Этот навязчивый запах вползал в ноздри, оседал на волосах, его хотелось поскорее смыть с тела. Но мысль о повторной горячей ванной пришлось отмести – служанки давно ушли, а греть воду самой ей совершенно не улыбалось. Проворочавшись целый час, де Сарде сдалась. Со вздохом встала, оделась, наспех заплела волосы и спустилась в гостиную, прихватив с комода бутылку подаренного вина. Камин кто-то растопил, но почти все свечи оказались погашены, из-за чего просторный зал утонул в полумраке. Агнесс слегка поежилась и невольно положила руку на перевязь с кинжалом, с которым не расставалась даже во сне. Для покушений на нее было рановато – она наверняка еще не успела обзавестись в Хикмете настолько ярыми недоброжелателями. Но оказаться в полутемном доме одной все равно было несколько неуютно. Ей доводилось вламываться под покровом ночи в чужие дома. И столь же бесцеремонное проникновение в ее собственное жилье было лишь вопросом времени. А потом одно из кресел, стоящее перед огнем, заскрипело, и из-за вычурно изогнутой спинки высунулась голова Курта: – Зелень, ты чего не спишь? Собиралась же. Страх мгновенно испарился. – Не смогла заснуть, – вздохнула де Сарде, спускаясь уже бодрее. – А ты что здесь делаешь? Ты же хотел идти в казармы. – Да знаешь, захотелось воспользоваться оказией и понежить свои кости в мягком кресле. Не успел соскучиться по клопам и сквознякам. Но если мешаю – могу все-таки уйти. Кажется, Курт был настроен играть свой любимый спектакль про старого наемника, которому мало платят. Агнесс понимающе усмехнулась: каждый развлекается, как умеет. Она опустилась на соседнее с ним кресло и сомнением поглядела на бутылку в своей руке. Попробовать вино или все же не рисковать? Да, пока она не успела влезть в местные интриги, но, с другой стороны, даже темная лошадка, которой она сейчас являлась, могла попортить кому-то тщательно лелеемые планы. Курт, не меняя позы, продолжал на нее смотреть, и де Сарде сообразила, что он все-таки ждет ответа. – Ты мне нисколько не мешаешь, Курт, – сказала она с невольной улыбкой. – Я даже рада, что ты решил остаться. Одной мне было бы тут... менее приятно. А так – почти как дома. Только Константина не хватает. В Серене они не раз коротали вечера втроем – особенно когда возвращались с какого-нибудь особо неприятного приема. С тех пор, как Агнесс стали отправлять на разные дипломатические и шпионские задания, Константин часто увязывался за ней, а Курт был вынужден сопровождать их обоих. Методом проб и ошибок они научились проводить время за визитами наиболее эффективным способом. Обычно Константин привлекал к себе внимание, оттягивая его от Агнесс – это у него всегда получалось хорошо. Она в это время потихоньку добывала из гостей или хозяев нужную ей информацию, а порой даже воровала какие-нибудь нужные княгине д'Орсей бумаги из запертых сундучков. Ну а Курт внимательно следил за всеми присутствующими, а потом пересказывал все, что не успели заметить кузены. И вовремя подавал им сигналы удвоить внимание или отступить на подготовленные позиции. Политические игрища Курту никогда не нравились, и он частенько ворчал, что не обязан всем этим заниматься. До тех пор, пока де Сарде не упросила дядю увеличить ему жалование с учетом нового риска. На их с Константином жизни и вправду стали покушаться, и телохранитель действительно не раз эти самые жизни спасал. Впрочем, обычно Курту достаточно было просто постоять рядом с предельно холодным взглядом и самым мрачным выражением лица, чтобы потенциальный злоумышленник отказался от идеи воплощать задуманное. Агнесс еще раз присмотрелась к этикетке с вычурным растительным узором, припоминая, кто же всучил ей эту проклятую бутылку. – Отравленное? – поинтересовался Курт с любопытством. – Не могу вспомнить, кто его подарил. Столько знакомств сегодня – голова кругом, – призналась де Сарде. – Вдруг все же нормальное? – Возьми да и выброси, на всякий случай, – недовольно поморщился он. – Хороший яд нынче дорог, – Агнесс со смешком прижала бутылку к груди. Курт на мгновение прикрыл глаза, а потом сказал: – Нестарый такой тип с небольшой бородкой. Тощий, в круглых очках, чалма еще зеленая. Благодарил тебя за что-то в приемной Бурхана. Ученый, что ли? – Азим аль Вахид! – де Сарде посмотрела на Курта с уважением. – Ты прав. Это ученый, я ему отдала собранный по дороге букетик, помнишь? А он потом сказал, что это ценный гербарий. Надо будет выяснить, что за место у него при дворе наместника. Вдруг пригодится. Но думаю, он не опасен. Агнесс вытащила кинжал и принялась отскребать плотно залитую сургучом пробку. – Помочь? – поинтересовался Курт, поглядывая на ее мучения. Вообще-то, раньше он помощь не предлагал: ждал, пока княжьи отпрыски начнут его просить. Да и сам до недавних пор ничего у них не просил: в первый раз он подошел к Агнесс с личным делом перед самым отплытием из Серены. И за время плавания, а потом скитаний по Тир-Фради, они определенно становились все ближе: просьбы и теперь давались Курту нелегко, но он все-таки делал шаги ей навстречу. Невидимая стена между ними таяла на глазах, и де Сарде эти изменения в отношениях почему-то весьма радовали. Ей уже давно хотелось называть Курта не наставником, а другом, да все никак не поворачивался язык. – Помоги, – согласилась она, посмотрев ему в глаза – вовсе сейчас не холодные, а полные теплой симпатии. Поймала себя на том, что неприлично долго задерживает взгляд, и покраснела, передавая ему бутылку и кинжал из рук в руки. Курт усмехнулся, отбил печать вместе с пробкой одним точным движением и тут же вернул ей. Агнесс понюхала вино, пригубила, а потом сделала жадный глоток и передала бутылку обратно, облизнув губы: – Угощайся. Очень вкусное! Курт тоже неожиданно смутился, но отпил и одобрительно кивнул. От его смущения де Сарде покраснела еще больше. – Эх, сыр бы к нему... – пробормотала она, пытаясь понять, что за странные эмоции на нее вдруг нахлынули? Это же Курт, она знает его с детства, и в походах они уже не раз пили из одной фляги. Правда, наедине они остались все-таки впервые. – На кухне был, – оживился Курт, поднимаясь с кресла. – Я принесу. И заодно бокалы захвачу. Агнесс проводила его взглядом. То, что он ушел, пусть и ненадолго, отозвалось в груди каким-то смутным протестом. Гостиная вновь сделалась неуютной, опасной и удивительно холодной. Точно такой же, как и остальной мир за окном. Ей снова захотелось спрятаться от всех под одеялом – как в детстве. Но в детстве рядом всегда был Константин. Он умел ее растормошить и отвлечь от грустных мыслей. Или же напротив – это ей требовалось тормошить и отвлекать его, и тогда думать о собственных печалях становилось некогда. Только Константин сейчас в Новой Серене, и им никогда больше не сидеть на одной кровати, болтая ногами, не убегать вместе из дома и не вести беспечные разговоры ни о чем. Они оба трепыхались теперь на поводке долга, что превыше жизни и чести. И этот долг сделал то, чего не удалось бы и самому хитроумному недругу – навсегда их разделил. Теперь Константин – ее сюзерен. Воплощение страны, которой она служит. Де Сарде забралась в кресло с ногами, зябко обняла себя за плечи и с тревогой уставилась в темный коридор, словно ждала, что оттуда появится неведомый враг. Но вскоре темноту развеял приближающийся огонек свечи, и в гостиную вошел Курт, держа в одной руке заставленный поднос, а в другой – бронзовый подсвечник. – Прихватил заодно фруктов и конфет, – усмешка Курта была слегка застенчивой, будто он не знал, как Агнесс отнесется к его непрошенной заботливости. – Уж не знаю, как они пойдут к этому вину, но вряд ли испортят. – Спасибо! Отличная идея! – совершенно искренне обрадовалась она. И даже сама не знала, что ее обрадовало больше – возникшее на каминном столике изобилие или тот факт, что Курт снова оказался поблизости. А он мельком глянул на ее съежившуюся фигуру, вытянул из-под своего эспадона, лежащего на соседней оттоманке, пестрый плед и кинул его ей на колени. – Замерзла, что ли? – спросил он ворчливо. – Сказала бы, я бы дров подкинул. – Нет, все в порядке, спасибо, – помотала Агнесс головой. Сделала из горлышка новый глоток вина, протянула Курту бутылку и с наслаждением закуталась в плед. Курт сел рядом, разлил вино по бокалам и с видимым удовольствием вытянул ноги к огню. – Все-таки, хорошо, что я не ушел, – пробормотал он негромко, сцапал с подноса шоколадную конфету и закинул в рот. – Очень, – улыбнулась де Сарде. Она снова ощущала тепло и уют. А самое главное – полную безопасность. Пожалуй, этот вечер все-таки получился идеальным.