my bad habit

      сынмину не нравится курить. он не любит запах и вкус сигарет. но выбора у него не очень много, пока это является единственным, что может отвлечь его от мыслей о чонсу. тот самый чонсу, что является его другом, первой любовью, крашем, предметом обожания, возлюбленным, зовите как хотите. тот самый чонсу, который без ума от их знакомого гониля. тот самый чонсу, из-за которого сынмин курит как не в себя.       «i bite my tongue as a bad habit»       сынмин не помнит, честно, когда все это началось, просто в один день он понял, что моргает чонсу уж очень мило, что ему хочется целовать его щеки, что редкие заикания чонсу совсем не отвлекают, а являются частью самого парня, прекрасной частью. той самой частью, что отпечаталась в разуме и сознании сынмина как клеймо. он любил чонсу. он любит чонсу. о сынмин не из самых говорливых парней на этом свете и предпочтет промолчать, чем просто подойти и сказать прямо о том, что чувствует.       он вообще планировал провести рождество в гордом одиночестве, но чонсу все же уговорил пойти его на вечеринку, где будут все их друзья и гониль. прекрасно. для чонсу. не для сынмина. сынмин не имел ничего против гониля, вовсе наоборот, он был классным парнем, прилежным студентом, умным, спортивным. но каждый раз, когда чонсу произносил его имя, у сынмина вставал ком в горле, а в груди кипела зависть и ненависть.       «почему он?»       чонсу предлагает надеть парные свитера, сынмин соглашается. ему нравится идея таких парных штучек. у них были парные браслеты. знак вечной дружбы к слову. его тошнило от слова дружба. тоже так к слову. но он будет носить этот тупой свитер с оленем, хоть сам станет оленем. лишь бы чонсу был доволен. сынмин олень. он правда готов делать все, лишь бы чонсу улыбался. он пойдет с ним на эту ебаную вечеринку. он будет таскаться с ним хвостиком, чтобы тому не было скучно. он будет ждать его после, пока ким будет пытаться поговорить с гонилем.       чонсу вообще-то пропадает минут через двадцать после того, как они попадают в дом студенческого совета, где, собственно, и проходила вечеринка. сынмин не стал его искать, ежу понятно, где ким. когда проходит час, а от чонсу ни слуху, дешевый вишнёвый пунш с водкой уже не кажется таким дерьмом, а вкус сигарет на кухне в форточку становится родным. сынмина ведет ужасно. он выпил вообще-то не так уж и много, но сигареты делают свое дело.       «надо найти чонсу»       людей становится будто больше или же сынмин просто ощущает все в разы громче. толпа давит ужасно, а может это все-таки ощущение ненужности в этом месте старается выплюнуть его отсюда. он не хочет разбираться, он хочет найти чонсу.       – то есть, я тебе нравлюсь, да? – гониль улыбается широко, а рядом чонсу весь сияет, конечно же. – ты мне тоже, чонсу-я. но что скажет твой друг?       – друг? ты про сынмина? а почему мы должны думать о том, что он скажет?       – думаю, стоит подумать о его чувствах тоже.       – мне все равно на чувства сынмина.       алкоголь словно по щелчку пальцев испаряется, а слова чонсу так сильно въедаются в голову, что сынмина, кажется, сейчас стошнит от боли внутри грудной клетки.       – все равно? – он выныривает из-за угла и смотрит на чонсу нечитаемым взглядом, гониль же стоит так, будто увидел призрака, один только чонсу молчит. – да, конечно, тебе все равно. тебе всегда было все равно на меня, на то, что я тебя люблю. тебе было всегда поебать.       – сынмин.       – знаешь, сколько лет я уже сынмин? надеть свитера? пожалуйста. сбегать тебе за кофе? пожалуйста. я делал все ради тебя, лишь бы ты был счастлив, но ты, сука, даже не удосужился хоть раз подумать о моих чувствах.       – сынмин...       – я вообще-то люблю тебя, но тебе похуй, чонсу. всегда было.       «i wish i knew you wanted me»       вишневый пунш с водкой становится прекрасным компаньоном в эту рождественскую ночь для сынмина. вкус водки не кажется противным, а пачка сигарет пустеет быстрее обычного. сынмину совсем не хочется думать сейчас о чонсу. но каждый раз, когда сигарета касается его губ, он жмурится, стараясь не думать о губах чонсу.       ну и черт с этим чонсу, правильно? не последний раз он влюбляется. все будет хорошо обязательно. таких афирмаций хватает минуты на три от силы, пока он не закуривает в очередной раз. на кухне становится прохладнее на пару минут, когда открытая дверь позволяет сквозняку гулять по комнате. сынмин ежится и старается разглядеть источник проблемы в дверном проеме. чонсу. он машинально убирает сигарету в сторону и поджимает губы.       – тебе лучше уйти...       каждый раз, когда сынмин курил, он представлял, как классно было бы целовать чонсу. какие у него припухлые губы. какой они мягкости. какие они на вкус. как классно было бы все это.       так вот губы у чонсу со вкусом дешевой водки, мягкие невероятно и такие же припухлые, какими их представлял сынмин. он не понимает ничего, но на поцелуй отвечает, притягивая к себе старшего ближе за талию, пальцами сжимая края этого тупого свитера с оленями. ему кажется, что он перепил, потому что это не может быть взаправду. совсем нет. чонсу сейчас должен быть с гонилем, он не должен его целовать. тогда почему язык старшего так правильно сейчас обводит его губы. почему фантазия сынмина такая реальная.       «can i bite your tongue like my bad habit?»       – я идиот.       тихий шепот в самые губы и после снова череда поцелуев, что конкретно уже рвут сынмину голову и он не понимает, водка это или реальный чонсу. но он видит как по щекам старшего катятся слезы, чувствует на своих губах чужие и пальцы чонсу, сжимающие пряди на затылке самого сынмина.       – мне не плевать, слышишь?       сынмин слышит, но все, что он может, это прижимать чонсу крепче к себе и вовлекать в очередной поцелуй со вкусом вишневого пунша, водки, слез, дешевых сигарет и долгожданной любви.       – ты целовал гониля? – сынмин резкий как и его вопрос, что режет сейчас сознание чонсу плавно, словно вишневый чизкейк с сыром маскарпоне.       – что?.. нет.       сынмин более чем удовлетворен. он рад. правда рад. очередной поцелуй выходит смазанным и более пьяным, чем те, что были до этого. младший языком проводит по небу старшего и теряется. он ощущает четкий вкус вишни на языке чонсу. и он готов поклясться, что теперь это его любимый вкус.       – давай свалим отсюда?       утро наступает быстрее, чем хотелось бы, прибавляя ко всему еще и головную боль с ужасным похмельем. одеяло давит на грудь словно целая тонна кирпичей. сынмин скидывает его и садится медленно, стараясь двигаться так, чтобы его больная голова не взрывалась на каждом движении. вроде все как надо. он голый, сидит в своей кровати, на полу вещи, а рядом такой же голый чонсу. сынмин замирает и только потом понимает, что они и правда лежат оба голые в его кровати. чонсу мирно спит, утыкаясь носом в подушку, пока его блондинистые пряди спадают на лицо, слегка щекоча кожу старшего, от чего тот забавно морщится. сынмин не помнит ничего. он помнит только, как уводил чонсу за руку с той самой вечеринки и как они сели в такси. а дальше – пустота.       – я обязательно тебе напомню, что произошло вчера после вечеринки, только дай мне проснуться, мини.       сынмин смотрит удивленно на сонное нечто в лице чонсу, после улыбаясь широко.       «you'll miss me, don't beg me, babe»