Праздничные традиции

      Это длилось уже некоторое время. Судя по тому, что доносящаяся из общей комнаты музыкальная композиция успела доиграть и смениться следующей, прошло как минимум несколько минут, и было чудом, что никто из присутствующих на новогодней вечеринке до сих пор не заглянул в коридор и не застал там целующуюся парочку. Не то чтобы это было проблемой. Среди собравшейся повеселиться молодёжи не было тех, кто мог бы среагировать на Луку и Альберто резко негативно. Тут были в основном лишь старые друзья и хорошие знакомые, которые давно уже знали об их отношениях.       И всё же Лука старался не терять бдительности. Правда, делать это было нелегко: выпитый до этого стаканчик эгг-нога с ромом давал о себе знать, обволакивая разум легкой негой; поцелуи становились всё жарче с каждой секундой, а в крепких объятиях Альберто можно было полностью расслабиться. На его губах улавливался сладковато-алкогольный привкус — похоже, он тоже уже успел приложиться к праздничному коктейлю.       — Ты хоть в курсе, что под омелой достаточно поцеловаться всего лишь один раз? — кое-как, на полмиллиметра отстранившись, пробормотал Лука.       Альберто выдал какое-то нечленораздельное протестующее ворчание и вновь соединил их губы. Лука усмехнулся про себя. Пусть он не уловил слов, да и, похоже, сейчас облечь свои мысли в слова Альберто не особо пытался, но его настрой был ясен: если есть предлог для поцелуев, то давай целоваться! И Лука был полностью согласен действовать по такому принципу.       Они ведь впервые проводят зимние праздники вместе. Они имеют право немного расслабиться и насладиться моментом.       Кроме того, Лука знал, на что шёл, показывая Альберто непримечательную, скромно висящую в уголке коридора омелу. Начав целоваться, они почти всегда теряли связь с реальностью. Надеяться на то, что они смогут ограничиться простым символическим чмоком, было просто глупо. В особенности после того, как Альберто обворожительно улыбнулся и со словами «Я всегда чту праздничные традиции» решительно притянул Луку к себе.       И вот теперь, с каждым упоительно щедрым соприкосновением губ, жажда получить ещё больше лишь усиливалась. Они уже перебрали все имеющиеся у них трюки. Рты распухли и покраснели от нескончаемых посасываний, полизываний и прочих ласк. В иных обстоятельствах пора было бы уже задействовать тяжёлую артиллерию, и Луке стоило больших усилий удержать свои руки на верхней половине тела Альберто. Сам же Альберто церемонился куда меньше. Лука беспомощно застонал, когда почувствовал пальцы, заползающие за край его штанов.       — Постой, — выдохнул он, но, вместо того чтобы отпрянуть, прижался плотнее. — Альберто, mio dolce, подожди.       Альберто послушно замер, но руку не убрал. Низ живота откликался на прикосновение так, будто внутри вот-вот мог начаться фейерверк. Лука зарылся лицом Альберто в шею (точнее, в воротник симпатичного, уютного свитера с ёлочками и снежинками) и попытался сосредоточиться.       — Нам нужно либо остановиться, — произнёс он, пока губы Альберто скользили по его волосам, выискивая участок кожи, к которому можно было бы прижаться.       — Либо? — шепнул он, наконец добираясь до уха и принимаясь нежно его расцеловывать.        — Либо найти какое-нибудь укромное местечко, — закончил Лука.       — И какой же вариант кажется тебе более предпочтительным, tesoro?       Большой палец, дразня, прошёлся по впадине пупка, заставляя Луку непроизвольно ахнуть. Его таз дёрнулся, стремясь потереться о бедро Альберто. Ответ, похоже, был очевиден.       Поэтому, вместо того чтобы тратить слова понапрасну, Лука судорожно перебирал в голове варианты. Ванная, кладовка, подвал, чердак. Дом у Паоло довольно большой, и, собирая у себя столько народа, он наверняка был готов к тому, что некоторым парочкам потребуется уединение, но какое место будет самым удобным и надёжным?       — Лука! Альберто! Где вы там застряли?       Ну вот. Стоило вспомнить про хозяина вечеринки, как он тут же подал голос. Ладонь Альберто быстро выскользнула из штанов Луки, заставляя его слегка поморщиться.       — Присоединяйтесь ко всем! Мы тут собираемся торжественно избавляться от старых вещей! — а затем чуть тише послышалось: — Может, сходишь приведёшь их, Джулия?       — Ну уж нет! Ищите их сами на свой страх и риск.       Красноречивый тон Джулии говорил о годах тяжёлого опыта, и, пока она не выдала ещё что-нибудь более смущающее (в конце концов, она, наверное, тоже не прошла мимо эгг-нога), нужно было вмешаться.       — Мы вас слышим! Скоро подойдём! — крикнул Лука, выныривая из объятий и стараясь унять бушующее внутри возбуждение.       Плечи Альберто обессиленно опустились, и он состроил недовольную гримасу.       — Не расстраивайся, gioia mia, — ободряюще произнёс Лука, поправляя «своей радости» воротник. — Мы ещё что-нибудь придумаем. Ускользнём позднее вечером, когда все будут смотреть на фейерверк.       Он попытался расправить свой собственный свитер с улыбающимся снеговиком. Из-за складки на животе тот тоже выглядел нахмуренным.       — Но я не хочу пропускать фейерверк.       — А мы его и не пропустим. Его будет видно с чердака, там есть окно, — шепнул Лука заговорщически.       Заставить Альберто вновь заулыбаться оказалось не сложнее, чем разгладить складку на свитере.       — К тому же, — продолжил Лука, беря Альберто под руку, чтобы увести из коридора, — выкидывать старьё — это давняя традиция. А ты ведь у нас так яро их чтишь.       — Ну да, — усмехнулся Альберто, кидая на омелу прощальный взгляд. — Но всё-таки должен признаться, что некоторые традиции нравятся мне куда больше других.