I am not there, I did not die / Меня там нет, я не ушёл навсегда

      Гермиона стояла напротив припорошённой снегом могилы, колючий ветер пронизывал насквозь. Она не представляла, что конкретно привело её сюда, впервые за последний десяток лет с момента смерти отца. Разумеется, здесь было захоронено его тело, но не он сам. Трудно объяснить, и всё же именно так.       Не стой над могилой моею в слезах;       Она плотнее закуталась в пальто и наложила на себя согревающие чары, пусть холодные северные ветра и развеяли магический эффект в мгновение ока. Несмотря ни на что она продолжала стоять на том же месте, снова и снова скользя взглядом по выгравированной надписи — «любимый муж и отец». Слова были истинной правдой. Она любила своего отца настолько сильно, насколько подобает дочери. Он был её неизменным сообщником в кражах сладостей (само собой, с нулевым содержанием сахара), забавным многоголосым рассказчиком на ночь, водил её на футбольные тренировки и уроки танцев, плакал на её выпускном в Хогвартсе, после того как она вернула родителям их воспоминания. Он купил ей первый солидный деловой портфель для работы. Он приглашал её на ужин, чтобы отпраздновать каждое новое повышение. Пока рак не забрал его. Она любила его настолько сильно, насколько могла.       Тем не менее это не значит, что она понимала причину, по которой люди навещают могилы усопших. И всё-таки она пришла и до сих пор не тронулась с места, несмотря на пробирающий до костей холод.       Меня там нет. Я не витаю во снах.       Вероятно, дело в том, что год выдался тяжёлым. Не в профессиональном плане, нет, она ведь заполучила пост Министра Магии почти с таким же подавляющим большинством голосов, как и в первый срок. На этот раз оппозиция не выдвинула и близко настолько же достойного соперника, как во время её второй избирательной кампании. И тем не менее стресс от непрерывного управления страной оказался сильнее, чем раньше. Она стала на пять лет старше, что тоже не помогало, да и не только в этом причина. Как выяснилось, страна снова балансировала на грани конфликта, хотя вряд ли кто-то за пределами политической элиты был действительно осведомлён, насколько катастрофическими могли стать последствия. Видимо, времени прошло достаточно, чтобы ряды экстремистов пополнились и обрели силу.       Приближалось Рождество, правительство ушло на каникулы, и у неё появилось больше свободного времени, чем обычно. Последние лет десять она использовала эту передышку, чтобы наверстать упущенное на работе, однако в этом году знала: ей требуется перерыв, нужно сбавить обороты, иначе она рисковала перегореть в процессе. И вот она здесь.       Я — возглас тысячи ветров,       — Мне снова удалось выиграть, — поведала она надгробной плите. — Хотя ты, наверное, уже в курсе, — она понятия не имела, почему разговаривает с холодным куском камня, но слова вырывались сами собой. — Она сделала предложение на Йоль. Знаю, ты не был в ней уверен, потому что она старше и всё такое, но думаю, будь ты рядом все эти годы, она бы тебе понравилась сейчас. Тогда мы только начинали становиться друзьями. Это напоминало «тяни-толкай», она по-прежнему была слишком колючей. Сейчас всё изменилось, — она на секунду замолчала, а затем издала смешок, — во всяком случае, по отношению ко мне. Если только я не забыла вынести мусорное ведро, что, впрочем, справедливо. Мама тоже раньше злилась на тебя из-за этого.       Она продемонстрировала надгробию кольцо, сняв перчатку всего на несколько мгновений, чтобы солнце осветило камень — изумруд — того же оттенка, что и край радужки вокруг зрачков Нарциссы, который почти никто не замечал, обращая внимание на превалирующую лазурь. Она снова натянула перчатку, когда порыв ветра взметнул снег вокруг, и задрожала так сильно, что почувствовала, как мышцы сводит судорога.       — Разумеется, это вдобавок практически цвета Слизерина. Уверена, она считает, будто я не заметила этого совпадения, так как озвучила сходство с её глазами, но я заметила. Теперь планирую купить рубин для её обручального кольца, осталось подыскать подходящий. Тогда мы будем квиты.       Я — блеск алмазов средь снегов,       В промежутках между порывами ветра она попробовала наложить ещё одно согревающее заклинание, и это возымело эффект; она перестала дрожать как осиновый лист. — Мы подумываем об усыновлении, — вдруг выпалила она, как будто раскрывая какой-то секрет. — Нам обеим уже достаточно много лет, даже по меркам ведьм, чтобы зачать. Мы обсуждали возможность взять ребенка, который вот-вот достигнет подросткового возраста. Возможно, пару братьев или сестёр, если кто-то нуждается в доме. В волшебном мире детей-сирот куда меньше, чем в магловском, но я не хуже других знаю, что они всё ещё существуют. Сейчас в меньшей степени, чем когда я закончила школу, и тем не менее, — произнеся это, она надолго замолчала.       — Иногда я представляю, каким образом ты бы помогал им стать частью семьи, — сообщила она ветру, вглядываясь в едва заметную синеву зимнего неба. — Ты бы угощал их помадкой без сахара, уверяя, что на сей раз действительно следовал рецепту, чтобы никто не заподозрил подвоха. А затем вручил бы им новые электрические зубные щётки, пасту и зубную нить. Ты бы сводил их на ужин и объявил, как все рады их появлению в семье. Они бы сочли тебя совершенно чокнутым, но всё равно знали, что ты их любишь.       Она почувствовала, как слёзы защипали глаза. То ли от ветра, то ли от нахлынувших эмоций, кто знает.       Я — солнца лучи на дозревшем зерне,       — Нарцисса не хочет пышной свадьбы, я тоже. Мама пытается убедить меня, что надо устроить торжество хотя бы для родственников, но нам бы хотелось добавить элемент магии в церемонию, поэтому пригласить двоюродную бабушку Юнис не получится, — она тихонько рассмеялась. — Знаю, ты был бы на моей стороне, так как ненавидишь двоюродную бабушку Юнис, да и вообще, — взмахнув палочкой, она наколдовала сиденье и создала вокруг себя стены из снега, достаточно прочные, чтобы выдержать натиск вьюги.       — Мы подумываем о свадьбе за рубежом, чтобы мама оставила эту идею в покое. Волшебникам совсем не трудно добраться до Канарских островов — портключ из Лондона стоит всего два сикля, — для маглов же всё немного сложнее. Нарцисса стремится как можно сильнее отойти от образа своей прошлой свадьбы. Учитывая моё магловское происхождение, полагаю, этого уже достаточно, но мне понятны её мотивы. В любом случае, мне больше подходит непринуждённый стиль, — она разглядывала кружащиеся снежинки и немного мечтательно вздохнула. — Мысль о том, что я увижу, как она идёт ко мне по пляжу в каком-нибудь белом свободном платье, сама по себе кажется волшебной. Я могла бы надеть белый льняной костюм. Это было бы идеально.       Я — тёплая капля в осеннем дожде.       — Мне… мне грустно, однако, что ты не сможешь вести меня к алтарю. Я и не подозревала, насколько сильно этого хочу, пока Нарцисса не сделала предложение и мы не обсудили церемонию в общих чертах. Мы говорили о местах, где было бы здорово провести свадьбу, и вдруг до меня дошло, что тебя там не будет. Потребовалась пауза, чтобы прийти в себя. Тебя нет почти тринадцать лет, и большую часть дней я просто испытываю укол ностальгии, когда вспоминаю тебя, зачастую даже не задумываясь о несбыточном. Но на сей раз было иначе. Это заставило меня что-то переосмыслить.       Позволив словам повиснуть в воздухе на несколько долгих мгновений, она занялась укреплением стен своего убежища, добавила крышу и замаскировала всё магией, чтобы ни у кого не возникло вопросов, откуда посреди кладбища возник снежный форт. Защищённая от ветра почти со всех сторон, она почти чувствовала растекающееся по конечностям тепло, хотя и понимала, что это в основном уловка со стороны организма.       — Каждая маленькая девочка мечтает о том, чтобы папа повёл её к алтарю. Если бы я вышла замуж раньше, когда это сделали все мои друзья, тогда бы у меня… у нас был шанс. Но я этого не сделала, — она с трудом сглотнула комок, образовавшийся в горле. — Я не жалею, что ждала. Нарцисса того стоила. Просто… полагаю, от этих «что если» никуда не спрятаться.       Просыпаясь в тиши предрассветной,       — Мама нашла себе парня в сообществе пенсионеров. Я ничего не имею против. Не лучший вариант, но он делает маму счастливой. Нарцисса испытывает ненависть за нас обеих. Она считает его «подколодной змеёй». Возможно. Честно говоря, думаю, так оно и есть, но по отношению к другим людям. Не к маме. С ней он ведет себя иначе, становится этой самой змеёй, чтобы защитить её. Что весьма похоже на поведение самой Нарциссы.       Она понизила голос до шёпота, хотя в этом месте её никто и не мог подслушать: — Если уж на то пошло, эта неприязнь к маминому парню заставляет меня любить Нарциссу куда сильнее. Знаю, совершенно иррационально, ведь я хочу, чтобы мама была счастлива настолько, насколько это возможно, но какая-то мелочная часть меня всегда будет возмущена его присутствием. Что-то в духе «он — не мой настоящий папа», пусть мне и за сорок, да и он определённо не пытался обрести такой статус. Просто… просто иногда я представляю, какой могла бы стать жизнь, если бы на его месте был ты.       Это заставило её улыбнуться: — В помещении, где проводятся собрания, появилось бы больше зубных щеток, а ещё ты бы знакомился с новичками, чтобы заманить их в карточную партию, так как остальные уже раскусили бы в тебе завзятого шулера, ведь играть против тебя равносильно проигрышу денег или закусок. Каковы бы ни были ставки. Всё было бы по-другому. И в то же время не столь сильно бы отличалось. Думаю, в этом, наверное, основная часть боли. Все эти события произошли бы как в твоём присутствии, так и без тебя. Никакой разницы. Её и не бывает, я это знаю куда лучше, чем большинство людей моего возраста, учитывая обстоятельства, но… — она посмотрела вниз, на облачённые в перчатки руки. — Я просто скучаю по тебе. Полагаю, к этому всё и сводится.       Ощущаешь меня ты порывом беспечным,       — После всего случившегося с Гарри я уверена, ты где-то там, где-то за пределами этого железнодорожного вокзала, где бы оно ни было. Думаю, было бы справедливо, если бы ты мог, по крайней мере, время от времени приглядывать за всеми нами. Подобная мысль успокаивает, правда, но она не способна исправить всё. Возможно ли это вообще исправить? Ты был столь важной фигурой в моей жизни, в этом мире, а теперь тебя больше нет. Прошло более десятка лет, и хотя чувство утраты поутихло, оно никуда не исчезло. Я здесь. Я обращаюсь к воздуху, к надгробию, кто знает, может, вообще к пустоте, потому что нет никакой возможности проверить наверняка, и я говорю и рассказываю тебе всё, чем хочу поделиться, и я пытаюсь не плакать. Прошла целая вечность с тех пор, когда я пребывала в таком раздрае из-за этого, и тем не менее. Как оправиться от потери человека, который был такой неотъемлемой частью твоей жизни?       Не снимая перчаток, она провела пальцами по безнадёжно запутавшимся волосам, впрочем, без особого успеха. Она разберётся с этим позже.       — Ответа не существует. Люди пытались осмыслить это на протяжении веков. Ответ всегда варьируется от человека к человеку. Поверь мне, я изучала данный вопрос, когда ты только умер. Мне нужно было знать. Все эти смерти на войне. Они причиняют боль. Я скорблю о них, но я была молода, поэтому не уверена, что это подействовало на меня столь же опустошающе. Но с тобой… Ты — мой отец. Должно быть, в этом вся разница. Не в возрасте. Не знаю. На сей раз я действительно не знаю.       Слышишь в пении птиц, в полёте кружащих,       Послышался хлопок, отдалённый, но безошибочно узнаваемый. Кто-то аппарировал на кладбище. Гермиона догадывалась, кому именно пришла в голову идея посетить это место в такое время. Она повернулась на хруст снега под подошвой ботинок и увидела Нарциссу в пушистой меховой шубе, приближающуюся к ней с ещё одной в руках. Гермиона немного расширила своё маленькое убежище, добавила сиденье, и к тому времени, как туда добралась её избранница, им обеим хватило места, чтобы укрыться от вьюги.       — Надень, это пальто не предназначено для прогулок на свежем воздухе в самый морозный день за последнее десятилетие, — сказала Нарцисса, её слова оседали в воздухе холодными клубами пара.       Гермиона не споря схватила шубу и завернулась в неё, вдыхая через ткань запах Нарциссы, приносящий успокоение. — Спасибо, — тихо произнесла она и присела обратно.       Нарцисса кивнула и примостилась рядом. Некоторое время они пребывали в тишине, пока её невеста не заговорила снова: — Ты рассказала ему о последнем идиотском законопроекте Визенгамота, который отклонила?       Несмотря на всепоглощающую стужу Гермиона схватила облачённую в перчатку руку Нарциссы и поднесла ко рту, оставляя на нежной коже лёгкий поцелуй. Она мягко улыбнулась своей возлюбленной и покачала головой: — Пока нет, хотя это действительно замечательная история.       — Разумеется, ведь в ней ведущая роль досталась твоей невероятной сообразительности и толике той слизеринской хитрости, которой, по твоим заверениям, ты лишена.       Гермиона закатила глаза. Они возвращались к этой дискуссии из года в год и никак не приходили к согласию. Втайне она наслаждалась такими моментами, пусть и не могла признаться в этом Нарциссе. Та бы не преминула заявить о своей правоте.       — Как скажешь, — она мельком показала язык, на что Нарцисса приподняла бровь. Однозначно, ей это с рук не сойдет, впрочем, Гермиона не возражала. Она пустилась в объяснения того, как в прошлом месяце действовала в обход очередной безмозглой идеи Визенгамота, пока вокруг них завывал ветер.       Видишь в отсветах звёзд ночей уходящих.       Солнце всё ниже и ниже клонилось за горизонт, а она продолжала рассказывать истории — отчасти Нарциссе, отчасти своему отцу, — давние воспоминания и свежие новости. Она говорила до тех пор, пока у неё не заболело горло, но когда последние слова слетели с губ, она ощутила умиротворение, которого не испытывала большую часть года. Куда-то ушло и подспудное беспокойство, о котором она даже не подозревала. Она посмотрела на Нарциссу с безмерной любовью и обожанием, вкладывая в этот взгляд всю свою благодарность: за то, что была рядом, за то, что подбадривала её, за то, что помогала найти нужные слова, когда те застревали в горле. Во всём мире не было никого другого, с кем бы она предпочла разделить этот момент.       — У меня тоже есть история, — произнесла Нарцисса, когда поняла, что Гермиона закончила говорить. Она протянула руку и сжала её ладонь в своей. — Я даже не уверена, что Гермиона помнит этот эпизод, но он показывает, почему я так сильно её люблю. У моего сына Драко — он ровесник Гермионы, если помните, — родился сын, Скорпиус, и он очаровательный малыш, — на лице Нарциссы расцвела нежная улыбка. Ей нравилось быть бабушкой, и Скорпиус обожал её. Гермиона была так счастлива за них, что порой ей казалось, будто она вот-вот лопнет от переизбытка чувств.       — Возможно, это уже позабылось, как на третьем курсе Гермиона ударила Драко по лицу, хотя я, безусловно, помню. Когда мы начали сближаться, у меня были поводы для волнения. Они к тому времени уже зарыли топор войны, никакого рукоприкладства — в этом я была уверена, — но в остальном оставалась неопределённость.       Сама Гермиона тоже толком не представляла, как вести себя тогда. Она всячески поддерживала идею примирения, но не собиралась ничего предпринимать, если Драко отреагирует на неё с враждебностью. Она была готова защитить и Нарциссу, и себя, если потребуется. Драко был настроен враждебно в течение примерно двух часов во время их первого «семейного» ужина, но потом увидел, насколько счастлива его мать, и отказался от комментариев. Не полностью, однако это определённо стало началом их сосуществования.       — К появлению Скорпиуса на свет отношения наладились до такой степени, что это был учтивый диалог, пусть чопорный и неестественный. Так продолжалось долгое время. Переломный момент наступил, когда Драко принёс к нам на вечер Скорпиуса, примерно спустя две недели после его рождения, чтобы дать Астории — своей жене — немного отдохнуть, а мне провести время с внуком. Гермиона и Драко оказались наедине, пока я готовила ужин для всех нас, и Скорпиус начал плакать без остановки. Драко был так измотан отсутствием сна, что не представлял, что делать. Гермиона забрала у него Скорпиуса, приказала лечь и вздремнуть и заверила, что разберётся, в чём дело. И она это сделала. Перемещение через каминную сеть немного скрутило подгузник, а его дальнейшее ёрзание лишь усугубило ситуацию. Ему было попросту неудобно. Гермиона быстро распознала причину, но позволила Драко поспать почти до ужина. Когда он очнулся, она сообщила, что у него милый ребёнок, вернула Драко сына и похлопала его по плечу. Это был простой жест, но я знала, что он приведёт к большему, и так и случилось.       — Ну, мы по-прежнему не лучшие друзья.       — Вам никогда и не требовалось быть таковыми, обычного дружелюбия для меня вполне достаточно, дорогая. И не думай, что я не в курсе ваших совместных ланчей. Он помогает тебе плести заговоры.       Драко был членом Визенгамота. Это полезные связи. И хорошо, ладно, они общались достаточно дружелюбно, чтобы обедать вдвоём. Драко был умным человеком, с ним было забавно обсуждать теорию магии. Ну и что.       Не стой над могилой моею в слезах;       Нарцисса потянула её вверх. — Пойдём? — уточнила она.       — Да, — на душе было легко как никогда, хотя она и чувствовала себя очень, очень уставшей, эмоционально выжатой и мириады других эпитетов. Хотелось тёплой еды, обжигающего душа и уютной постели, именно в таком порядке. Похоже, она могла бы проспать всю свою свободную неделю.       — Хорошо, — Нарцисса взяла Гермиону под руку, на мгновение задержалась, пока Гермиона разрушала их маленькое укрытие, а затем аппарировала домой. — У меня для тебя кое-что есть, — сообщила она после приземления в фойе.       — Ох… Я думала, мы обменяемся подарками вечером, когда придёт Драко со Скорпиусом.       — Так и есть, просто сейчас, как мне кажется, самый что ни на есть подходящий момент, — Нарцисса призвала свёрток, упакованный в ярко-зелёную бумагу с изображением крохотных летающих мётел. Скорпиус будет вне себе от восторга, это уж точно. Нарцисса протянула ей пакет и застыла в ожидании.       — Подходящий момент… для чего? — переспросила Гермиона, уже принимаясь срывать обёртку. В её голове всплывали догадки, однако ни одна из них не являлась весомым предлогом для Нарциссы пренебречь традициями и вручить ей подарок раньше срока.       Нарцисса молча наблюдала за тем, как она раздирает бумагу, позволяя той упасть на пол, чтобы благодаря специальным чарам израсходованный материал мог мгновенно исчезнуть и переместиться в мусорную корзину.       Гермиона расправилась с последним большим куском и обнаружила в своих руках обрамлённую картинку. Перевернув изображение, она поняла, что с фотографии на неё смотрит широко улыбающийся отец, застигнутый в момент безудержного веселья. Она с трудом сглотнула и протянула руку, чтобы обвести кончиками пальцев его лицо. Что ж. Ладно. Теперь понятно, почему момент считался подходящим. Она присмотрелась к фотографии повнимательнее; похоже, кадр был сделан во время празднования её девятого дня рождения. Отец тогда травил дурацкие шутки, от которых сам же не выдержал и захохотал, отчего приглашённые дети застонали в голос, чем вызвали лишь новый приступ смеха. У мамы скопилась приличная коллекция фотографий отца с того празднования: её любимой была та, на которой она размазывает кусок торта по его лицу, за что на следующем снимке получает сдачи, а на третьем они уже оба покрыты глазурью и улыбаются от уха до уха, смеясь в камеру до боли в животах. Интересно, почему Нарцисса выбрала именно эту.       — Я выбрала эту из-за его улыбки, — ответила Нарцисса на невысказанный вопрос. — Каждый раз, когда тебе весело, я вижу на твоём лице ту же самую улыбку. Совершенно идентичную. Уверена, она досталась тебе от него. Поэтому я решила, что у тебя должна быть фотография, напоминающая об этом.       Гермиона почувствовала слёзы, скапливающиеся в уголках глаз. — Спасибо. Это… прекрасно.       Нарцисса мягко улыбнулась и заключила Гермиону в объятия, такие тёплые, надёжные и необходимые. — Рада, что тебе нравится, дорогая. Он бы не просто гордился тобой — он был бы в восторге, вне всяких сомнений.       — И я уверена, он бы точно отпускал одну и ту же нелепую шутку всякий раз при взгляде на эту фотографию, — она засмеялась и покачала головой. Конечно, он бы так и сделал. Он часто повторял, что таков отцовский долг. Возможно, она возьмёт эту шутку на вооружение и будет рассказывать своему ребёнку, чтобы, скажем так, сохранить наследие. Вполне достойный вариант.       Меня там нет. Я не ушёл навсегда.