Смех

Я сорвался с места, наверное, третий раз за последние полчаса. Не пробежал и пары метров, как остановился, услышав смех. Поднявшись и отряхнув испачканные в земле штаны, Эйджи посмотрел на меня и, показав своё любимое «ви», лучезарно улыбнулся. И, оборачиваясь, обиженным тоном принялся ругать глупую лошадь, с которой навернулся уже не первый раз. —Ну почему ж ты глупая такая? Неужели нельзя перестать бояться этой кочки? «Не водил бы её туда, Эйджи» — повторять вслух я не стал. Ведь говорил уже не раз ему об этом. Но у него, как выразился он сам, шило в попе – единственный внутренний стержень. Не слушает до последнего. Каждый раз, когда падает, быстро поднимается и подбегает к лошади обратно, забирается, гонит в рысь или даже галоп, размахивая при этом руками и ногами. И смеётся. Несмотря на то, что упасть правильно не всегда удаётся. И я даже вижу, как в первую секунду кривиться от боли его лицо. Однако Эйджи всё равно смеётся. —Бу, отбил себе всю спину, и локти вон, тоже расцарапал… — Дуется Эйджи, выворачивая руку и рассматривая свой свежесмазанный зелёнкой локоть. – А ты чего молчишь всё, Ойши? – В тёмной сини его глаз будто утопились звёзды, что солнышками светились всякий раз, когда Эйджи веселился. А веселился он всегда. —Ну тебе же бесполезно говорить. Ты всё делаешь по-своему. —Бу на тебя. Не будь занудой. Весело же! О, смотри! Его внимание переключается мгновенно. Вот он, только что надувшийся, уже бежит куда-то, завидев что-то интересное. Привлёк его маленький жеребёнок, едва держащийся на ногах. —Ну же, давай, вставай! У тебя получится! Вставай! Так забавно наблюдать за ним, со всей своей серьёзностью поддерживающего морально какое-нибудь животное… или даже явление. Бурные эмоции Эйджи завлекали в свой пенящийся водоворот, впечатывая в память окружающих каждую его улыбку, каждый блеск в тёмно-синих глазах. Мне становилось грустно от мысли о том, что все взрослеют. От того, что однажды эта буря эмоций поутихнет. Может, я зря себя накручиваю? Здесь и сейчас Эйджи – ураган чувств. И он совершенно этого не стесняется. Непосредственность, даже необузданность его эмоций – их заразность… Он – двигатель нашего дуэта. Нет, не только Золотой пары, но и всей команды Сейгаку. Мне нравится его смех. Он – сама жизнь. Что ж, моя мечта сбылась – я стал врачом. Только вот контакты с Эйджи я потерял. Мне довелось вернуться на эту конюшню лишь спустя пятнадцать лет. Одна спортсменка получила травму и я приехал на вызов. Уже на обратном пути мой взгляд зацепился за сидящего на лавке у манежного забора рослого парня, что вытянутыми ногами занимал большую часть дорожки. Растрёпанные чёрные волосы были отрощены у шеи и забраны в хвостик, слегка вздёрнутый вверх кончик носа казался чертовски знакомым… губы… подбородок… Я остановился. —Эйджи… Тот откинул назад голову и я увидел торчащие из ушей наушники. —Эйджи! Тот дёрнулся, щёлкнул большим пальцем кнопку на плеере, повернулся ко мне. Узнал. По тому, как встрепенулись в глубине его глаз утонувшие звёзды, я понял это. Его губы растянулись в улыбке, он выдернул наушники и… я был будто оглушён его радостным возгласом и объятиями, с которыми он на меня набросился. Отступив на пол шага, еле удержавшись на ногах и подхватив его за пояс руками, чтобы он мне шею не оторвал ненароком, я рассмеялся. Эйджи замер, прижимая меня, счастливо, смеясь, произнёс моё имя, отстранился, заглянул мне в глаза: я понял. Эйджи не повзрослел. Почти не изменился внешне, разве что стал длиннее зрительно и покрасил волосы. Его глаза – те же, что и пятнадцать лет назад. Его голос тот же, что и пятнадцать лет назад. Его улыбка, радость, свет, исходящий от него – всё тот же. …и смех. Смех, который мог и мёртвого к жизни вернуть. Он много говорил, много спрашивал, пару раз прошёлся колесом, рассказал, что волосы покрасить пришлось из-за фильма, что он сюда вообще случайно зашёл, что вот такая у нас с ним судьба, раз мы встретились. А ещё сказал, что сменил аккаунт в интернете, из-за того, что потерял телефон, а пароль забыл. И что совпало это с тем, что я ушёл из сети дабы защитить диплом, а потом я не смог активировать профиль…Так и потерялись. Наверное, больше, чем Эйджи, на моей шее никто висеть не будет. Ибо Эйджи как повис на мне, так следующие пол часа не слезал. Не все взрослеют. Такие, как Эйджи, у которых шило в попе – единственный внутренний стержень, уж точно никогда не взрослеют. И это хорошо. Потому что самой большой потерей в моей жизни мог бы стать его смех. Его свет. Свет того самого «лучика Кикумару». Я люблю его смех. Он – двигатель нашей жизни.