Jingle bells

      Март, несмотря на то, что являлся весенним месяцем, своим приходом не принёс ожидаемого тепла.       Чонгук несколько раз замотал шарфом шею и половину лица, собираясь с утра в больницу. После ремиссии ему необходимо было всё ещё часто наведываться в больницу, проходить нужные процедуры и сдавать анализы регулярно.       Тэхён ещё неделю назад пообещал, что сходит вместе с младшим, но из-за работы был вынужден поехать в Токио на несколько дней. Чонгук не расстроился, он и так большую часть времени всё делал самостоятельно. Редко с ним ездили родители или Хосок.       С утра было холодно, а противный ветер буквально пытался пробраться к тёплому телу через всевозможные щели. Чонгук не любил зиму и холод ненавидел. Но очень любил свой родной Акито, поэтому не предпринимал никаких попыток съехать туда, где зима не такая холодная.       Такси уже ожидало у дома, пока Чонгук закрывал калитку у своего небольшого дворика. — Доброе утро. — поздоровался с водителем, вежливо улыбаясь. Немного полноватый дедушка забавно улыбнулся в ответ, желая доброго утра.       Проезжая мимо знакомых улочек и домов, Чонгук с волнением выдохнул. Он наконец-то счастлив. Последствия долгой борьбы с болезнью не прошли совсем, но парень уверен, что он заживёт полной радости и красок жизнью.       За эти пару месяцев, что он провёл со своим соулмейтом, Чонгук расцвёл. Любовь творит чудеса, и он нашёл своё чудо и исцеление в одном человеке. Он чувствует себя отлично. Загоняться по всяким глупостям больше нет времени и желания. Всего себя он посвящает своему соулмейту, от которого сам себя и отнял на долгие годы.       Возвращаться в те страшные годы он не хочет. Но забыть по щелчку пальцев всю свою сознательную жизнь, которую он провёл в борьбе за желание жить, он не мог. Чонгук своё счастье выстрадал, выплакал, заслужил.       Но иногда страх потерять всё то, что приобрёл, берёт над ним верх. Страх испытать этот кошмар снова заставляет задыхаться. И не всегда получается избавляться от таких мыслей.       Перед огромным зданием больницы жизнь как будто никогда не останавливалась, люди, снующие туда-сюда, всегда привлекали внимание Чонгука ещё с детства. Он не понимал спешку, их раздражительность до тех пор, пока сам не оказался постоянным обитателем этих стен. Он помнит, как сильно плакал, когда оказался здесь впервые. ***       В солнечное утро всё семейство собиралось уехать на неделю к дедушке в Токио. Бодрые, уже готовые к приключениям дети не могли усидеть на месте, бегая друг за другом без остановки. Собачка Таки вертел хвостом и громко лаял у двери, просясь на улицу. Чонгук, тогда ещё восьмилетний мальчик, с радостью исполнил желание собачки и сам выбежал за своим пушистым другом.       Их небольшой домик находился у дороги, на самом углу перекрёстка.       Иногда сильно разбегаясь, мы после не можем остановиться. И Чонгук не смог, хоть увидел машину, которая стремительно приближалась. Он лишь помнит глухой удар и громкий лай собаки, пока его маленькое тело кубарем отлетело в другую сторону от дома.       Проснулся уже в больнице, с загипсованной рукой и ужасной болью в голове. И единственное, что запомнил из разговора родителей с врачом, принесло ему самые ужасные годы в его жизни. — Перелом руки и сотрясение — не самое страшное из того, что вы можете услышать от меня. У Чонгука сильно повышено СОЭ. Сначала мы думали, что мальчик простудился и это переросло в воспаление, мы провели дифференциальную диагностику с железодефицитной и В12 дефицитной анемией… — Я не понимаю, что вы хотите сказать. — госпожа Чон нервно бегает глазами по врачу и смотрит на мужа с просьбой объяснить, что происходит. — У вашего сына злокачественное поражение кроветворной системы. Иными словами — рак крови.       Чонгук тогда слышал, как громко плакала мама и как отец пытался её успокоить, пока Хосок подошёл и поцеловал его в лоб. Он сам не знал тогда, что это. И почему все так расстроены.       Но годы шли, его не забирали из больницы. Он сдавал большое количество анализов, проходил много терапий. Ему было плохо, больно и очень страшно. Дети вокруг него были странными: уставшие, болезненно худые с тусклым цветом кожи. У них не росли волосы, и Чонгук первое время слишком акцентировал на этом внимание, пока мама со слезами на глазах объяснила ему, что происходит.       Он тогда испугался и долго присматривался к каждому ребёнку. Чонгук успел подружится с девочкой. С ней он проводил почти всё своё время, не считая процедур и времени, когда ему было слишком плохо после химиотерапии. В десять лет девочка, с которой сильно сблизился Чонгук, умерла.       Это было ночью. Чонгук помнит, как они смотрели мультики в игровой комнате. Помнит, как она вдруг упала и начала задыхаться. Он помнит, как она плакала и звала маму, и помнит, как закрыла глаза и больше не дышала. В ту ночь он долго плакал, и никто не мог его успокоить. Когда Хосок приехал к брату и увидел его такого. Сам не смог остановить поток слез, когда вдруг осознал, что его брата может не стать. — Хосок~и, я тоже умру? Мы все здесь умрём, да? — Нет, глупый, нет! Ты выздоровеешь, слышишь? Ты не должен сдаваться. — Обещай. Обещай мне, братик. — Что? — Хосок посмотрел в глаза своего младшего брата, которые были полны надежды, и перестал дышать на мгновение… — Обещай, что я не умру, — чтобы потом громко заплакать, прижимая к себе хрупкое тело Чонгука. — Я обещаю, обещаю, маленький мой…       Проходило время, изменений не было. Но, к счастью для всех, состояние и не ухудшалось.       В пятнадцать лет Чонгук впервые встретил его. Тэхён тогда его не заметил. Чонгука на тот момент уже выписали из больницы. Он не мог сидеть дома всё время. Было безумно скучно и одиноко, после того как несколько лет был в окружении детей и медсестёр. Уговорил родителей, чтобы те отпустили его к брату. Вместе с Хосоком из университета вышел Тэхён. Чонгук его сразу узнал. Он видел его на фотографии, которое отправил Хосок в семейный чат, представляя всем своего нового друга Тэхёна.       Чонгук издалека наблюдал, как он смеётся, общается с друзьями. Он хотел подойти, но в последний момент остановился. Он представлял, как они, держась за руки, гуляют по парку, видел, как Тэхён провожает его до дома, а потом нежно целует, видел, как Тэхён оплакивает его на похоронах. И последнее заставило его принять такое решение. Он не должен появляться в его жизни. Он понял, что не имеет права отнимать лучшие годы жизни своего соулмейта, пока он сам не мог дать ему гарантию того, что он просто будет жить. Он не сможет сделать его счастливым, а наоборот разобьёт его сердце. И тогда Чонгук принял решение оставаться в тени. Он уговорил Хосока не раскрывать его тайну, на что старший согласился с трудом. Чонгук влюблялся со скоростью света, не имея возможности даже узнать его, постоять рядом и посмотреть ему в глаза. Но Хосок видел, как его брат будто оживает, набирается сил, чтобы бороться с болезнью. Но это продолжалось недолго.       От того, что он не мог выплеснуть свои чувства, не мог быть рядом с тем, с кем очень хотел бы, Чонгук вгонял себя в депрессию.       И несмотря на то, что душевное состояние было в полном раздрае, он смог. Спустя одиннадцать лет борьбы, долгожданная ремиссия. Но вместо радости Чонгук почувствовал опустошение.       Когда все вокруг радовались, он не чувствовал ничего абсолютно. Хосок и Эри просили его встретиться с Тэхёном. Но он отказался.       Чонгук не уверен в себе. Он слишком худой, слишком бледный, слишком болен. Но он согласился лишь с тем условием, что встретится с ним, когда почувствует себя немного лучше. Душевно. И в канун Нового года он позвонил брату и сказал, что хочет. Хочет увидеть его. *** — Здравствуй, Чонгук, присаживайся. Сейчас просмотрим результаты анализов. — Ким Сокджин и Ким Намджун — врачи, лечащие Чонгука с самого детства. С разницей в том, что Намджун лечил его в детском отделении, а Сокджин продолжил борьбу с уже взрослым Чонгуком. Но несмотря на то, что он уже не лечится у Намджуна, тот стоял рядом и так же внимательно вчитывался в результаты анализов.       Чонгук наблюдал за ними и не мог перестать улыбаться. Он знал, что его врачи соулмейты. И он каждый раз не мог сдержать радости и трепета, наблюдая за ними.       Но когда улыбка с лица Кимов пропала, а взгляд стал серьёзным и встревоженным, Чонгук понял, что что-то не так. Сердце гулко забилось в груди, ладони вспотели, а сам он весь сжался, боясь услышать то, к чему не готов. Уже не готов. Только не сейчас, пожалуйста.       Тяжёлый вздох Намджуна, и тот отошёл к окну, открывая форточку, достал сигарету, сразу закурил. Сокджин откинулся на своём кресле и тяжело вздохнул. — Что-то не так, да? — голос Чона дрожал, и он сам не заметил, как глаза наполнились солёной жидкостью. — Да, Чонгук-а. У тебя рецедив. Злокачественные клетки размножаются очень быстро, и их очень много. Прости, но я тебя не отпускаю домой. Ты должен остаться и начать лечение сегодня же.       Как гром среди ясного неба. Чонгук не готов. Он подрывается со стула и подбегает к двери, не успевает добраться до ручки, как Намджун крепко стискивает его в объятиях, не давая сделать резких движений. — Почему? Я… Я ведь чувствую себя хорошо, всё же было нормально. Почему… Почему сейчас?       Чонгук не заметил, как его тихие протесты перешли в истерику, пока не почувствовал что-то острое, что кольнуло его в плечо. Сокджин ввёл успокоительное. — Не справедливо… Я хочу домой. Хочу к Тэхёну…       Засыпая в руках Намджуна, Чонгук понял: жизнь коварная и жестокая. За маленькую радость, та берёт взамен слишком много.