забота

      конечно, идти на работу спасателя-скалолаза была чудесная идея, да, алекс? просто наичудеснейшая, ему же мало хлопот. что там у него по списку? посттравматический синдром, появившийся относительно недавно, у него за плечами работа пожарником, а ныне вторым медиком, что дало толчок к приобретению синдрома спасателя; ещё и астматик третьей группы. да, последний пункт не такой критичный в силу развитых технологий. несмотря на это, он собрал чёртово комбо и аплодирует сам себе, стоя в пустом зале. идти на работу спасателя для того, чтоб сейчас, в одиннадцать вечера, сидеть корячиться с вычислениями и расчётами для установки в доме у своей знакомой какой-то неведомой штуки, название и назначение которой его не соображающий мозг успешно позабыл. супер.       он выключает настольную лампу и подушечками пальцев трёт глаза, нещадно горящие после n-ой бессонной ночи, откидывается на спинку кресла, слегка проседающего под ним. пока он держится. взрастил в себе, называется, эмпатичного и доброго человека из детских мечтаний, послав подальше свое заболевание. теперь сидит с больной спиной и неумением просить помощи у кого-то, зато активно помогает другим. восьмилетний алекс, увидев себя в настоящем, наверное, смотрел бы, словно на сумасшедшего.       — так, отставить, — говорит он сам себе вслух для пущей уверенности. не время для загонов, надо работать. правда, отдохнуть тоже не помешало. несмотря на это, он не может отдыхать в данный момент. по крайней мере, совесть не позволяет.       небольшие перерывы ведь надо делать, как рекомендовала селли, дабы совсем шарики за ролики не заехали? надо. он мысленно заверяет себя: сейчас заварит чай, поваляется пластом в кровати недолго и снова засядет за работу.       алекс поднимается с кресла, в глазах темнеет — привет, атмосферное давление из-за отсутствия нормального сна. он хватается за спинку стула ослабевшей рукой, замерев в ожидании, когда голова перестанет кружиться, а желание прилечь на пол уйдет куда подальше. алекс был на полпути к кухне, когда в дверь постучали. да громко так, будто настойчиво стараясь сообщить о своём присутствии. альф, подпрыгнув от испуга и замерев в коридоре самому себе памятником, дождался повторного стука. ага, значит, не показалось, и нет никаких слуховых галлюцинаций, это радует. возникает резонный вопрос: кого к нему могло принести зимой на ночь глядя? собравшись узнать природу стуков, наращивающих частоту, алекс схватил с полки ключи, от усталости не сообразив элементарно взглянуть в дверной глазок. или вооружится первым попавшимся под руку предметом, хоть шваброй, оставленной в коридоре.       от звона ключей некто снаружи притих вместе с алексом, провернувшего в замочной скважине ключи. каково было удивление при взоре на вломившегося в его покои. на пороге, в снегу, стоял келсей с пакетом в руках (как он это все дотащил в такую метель?). из-под огромного количества одежды было видно лишь глаза, светящиеся голубым, и кончик носа. небольшие горстки снега были на шапке, на краснеющем от холода носу; проглядывались на подаренном красном шарфе и под ним. на светло-синих волосах, на ресницах, на плечах куртки. алекс был на девяносто процентов уверен, что снег находился и в капюшоне. келсей, будто в подтверждение этих слов, чихнул. алекс замер от ошарашенности, уставившись поначалу за спину кея, затем переведя взгляд, полный непонимания, на парня. в гляделки они играли недолго.       — я не стану спрашивать, что здесь происходит, просто отряхивай одежду и бегом на кухню греться. нечего тебе, не привыкшему, на таком морозе стоять, — прошипел он, втаскивая ойкнувшего от неожиданной резвости парня в квартиру, стягивая покрывшуюся инеем шапку.       — чего сразу так злобно? — спросил кей через плечо, ошалело наблюдая за напарником, невозмутимо подставляющим лицо ледяным потокам ветра, хотя из одежды, не очень-то и спасающей от холода в горной зоне, на нём присутствовали огромные клетчатые серые штаны, домашняя водолазка и дурацкие розовые тапки, выделяющиеся из образа в первую очередь.       — я, на минуточку, занят, — заходя обратно, хлопнув дверью, коротко пробурчал алекс, намереваясь снять шарф и помочь расстегнуть куртку, однако его опередил дейлайт, жестом показав «дальше я сам».       — ты трудоголишь, — сказано кеем практически в лицо, обжигая горячим дыханием. алекс в отместку растрепал его торчащие волосы, находившееся в таком состоянии и без шапки.       — нет такого слова.       — душни-ила, — в излюбленной манере протянул кей, отряхиваясь от снега и забавно тряся головой, поставив пакет на тумбочку.       — спасибо, что всего-то на коврик, — съязвил алекс, отходя на пару метров. — учти, я сейчас смиловался, не запустив в тебя чем-нибудь.       — учитываю. мне хватило, когда ты меня во время ночёвки сквозь сон за руку укусил, потом неделю не исчезало.       — то-то веселья дюку было, — хмыкнул алекс, вспоминая рядом с кеем тихо ржущего брюнета.       — очень смешно, — в беззлобной манере громче обычного выговорил келсей, отряхивая куртку. из капюшона выпала горстка снега. алекс никогда не ошибался в своих доводах. — о боже... — кей спешно повесил куртку на свободный крючок.       — не смешнее краснеющего дюка с заколками, — дейлайт, практически согнувшись пополам, взорвался хохотом, вспоминая эту «мрачную страшную махину» с розовыми и жёлтыми заколками, любезно прицепленными миниатюрной селли, в которую дюк бесповоротно впендюрился. от последнего факта становилось вдвойне смешнее. — серьёзно, кей, тебе надо было видеть его сложное лицо и первичную реакцию!       — когда ты скинул фотографию с ним через мессенджер, я заржал так, что подавился, и уилбур ещё пять минут спрашивал меня, что случилось, пока я не мог успокоиться и всё внятно объяснить.       — да уж, — монотонно промолвил алекс, проверяя, закрыта ли дверь. чу́дно, не закрыта. сейчас исправит, — отойди в сторонку, — он повернул оставленный в замочной скважине ключ на два оборота. кей оказался вне придверного коврика, ругнувшись одними губами. алекс точно заставит его протирать расстаявший грязный снег и будет прав — в конце концов, не келсей в их команде астматик. алекс странным образом пропал из поля зрения, стоило кею оторваться от созерцания его коридора, очутившись в своей комнате, сидя за рабочим столом. — ты хоть сильно устал за сегодня? — донеслось оттуда.       подобный вопрос стал для алекса огромной ошибкой. и, естественно, он об этом знал.       — вот подскажи, как мне пережить травму от того, что я сегодня взрослому сорокапятилетнему мужику объяснял то, как именно заправлять стиральную машинку в его, блин, собственной квартире? — началось. опять двадцать пять, сейчас кей после тяжёлого рабочего дня все мозги ему проноет про то, как устал бегать туда-сюда, сдвг-шник несчастный.       — ставим его фото в словарь напротив выражения «бытовой инвалид», — не давая себе засмеяться с ноткой истеричности от абсурдности ситуации произнёс алекс, пересчитывая результат уже, кажется, четвёртый раз. — да что не так-то? где ошибка? — алексу показалось, что он сейчас распсихуется, вновь случайно разбив стакан. ничего нового, просто он технарь, которого бесят ошибки. плюс вид обожённых давно ключиц, плеч и одной руки бесит. и бумаги, раскиданные по полу. и волосы кудрявые свои, лезущее в лицо, даже будучи убранными при помощи смешного ободка с ушками (спасибо, селли). всё бесит. и кей, завалившийся в горную зону к нему в одиннадцать вечера в метель и мороз без причины, в том числе. — ботинки свои сними, иначе листочком забью. мне грязи на недавно помытом полу не надо, — на автомате бросает, краем глаза видя попытки подкрасться к себе.       — как ты увидел? — келсей оказался искренне удивлён.       — я медик, спасатель и твой лучший друг четыре раза ломал мне одну и ту же руку, будучи заражённым. ещё вопросы?       — весомый аргумент, — было ответом ему с кухни. алекс обречённо вздыхает, вспомнив, как быстро его партнёр способен оказаться в другом месте после приобретенных сил. иногда это чуточку усложняет жизнь.       правильно, вторая половинка — это когда ты только закрываешь за ним дверь или помогаешь снять верхнюю одежду, спрашиваешь его, как прошел день и как его самочувствие, а он уже что-то хомячит у тебя на кухне. прогонять напарника он точно не собирается, но, в конце концов, у кея должна быть причина, по которой он сейчас находится в его квартире!       — слышь, келсей, какого хрена ты ешь из моего холодильника? — выскочив из-за стола и очутившись на кухне в считанные секунды недовольно-шутливо вопросил алекс, привалившись к дверному косяку. сил встать в позу «руки-в-боки-я-здесь-главный» не нашлось.       — я тебе кофе и выпечку принёс, можешь отложить убийство меня взглядом на потом, — альфренс закатывает глаза, пока кей продолжает поднимать и опускать голову в поисках чего-нибудь.       — взятки в виде кофе на меня не действуют, — отозвался алекс, не до конца вникая в суть сказанного.       — да брось ты!       алекс, закатив глаза, оставался в той же позе, любуясь парнем.       — что? — склонил тот голову набок, ненадолго перестав греметь.       — нет-нет, ничего, — театрально махнув рукой и пряча улыбку соврал алекс. — просто выглядишь забавно из-за своей растрепанности. как воробушек, вот.       — эй! я сюда шёл в лютую метель в минус двадцать восемь, чтоб проведать тебя и угостить! воробушком он меня называет, ты посмотри, — воскликнул келсей, скрестив руки на груди, повернувшись в сторону алекса. — ты же работаешь постоянно и иногда поесть забываешь, не позволяя о себе заботится. поэтому я решил тебе устроить эдакий предновогодний подарок.       — ты что? — до алекса, давно позабывшего об отдыхе, наконец, дошёл смысл слов. — ты серьёзно ради этого приехал ко мне почти в двенадцатом часу ночи?       — ну, вообще-то, да, — кей, немного занервничав, смял край чёрной футболки, наверное, любезно одолженной у дюка и больше кея раза в полтора. впрочем, дюк, следуя из наблюдений алекса, не был против одалживания своей одежды и всего-навсего плечами пожимал, мол, если вы близкий мне человек, то берите, главное не испортите. — ты прям очень-очень сильно занят?       — на самом деле я как раз собирался отдыхать. а тут ты, горе луковое, — нежную улыбку уже невозможно скрыть, поэтому алекс просто поддаётся собственным чувствам. — ладно, сейчас пакет принесу. ты забыл, — кей прямо засветился от счастья. буквально, стоит заметить: шрамы-узоры в виде молний, появившиейся по всему телу впоследствии приобретения энергии альфа поезда, засветились ярко-синим.       — я тоже тебя люблю, — ответили ему, внезапно выхватив что-то с верхней полки. синеватое свечение пропало. — доставай коробку и кофе с чаем, отдохнём вдвоем и поговорим.       — ты закончил там копаться? — пробухтел алекс, вытаскивая из пакета бумажные подстаканники и ставя их на стол вместе с коробкой. — о, даже подписаны, как мило.       — нет, не закончил.       — почему?       — у меня уважительная причина: я ем шоколад, — демонстративно шуршит упаковкой.       алекс не даёт себе вставить крепкого словца в духе «пиздец, ну ты и ребенок, конечно», пусть и в юмористическом ключе. у кея проблем с принятием себя и своих нейроотличных приколов вагон и тележка. услышь алекс такое от близкого человека... он бы, наверное, умер от чувства вины и стыда на месте.       — вот ты сказал «да брось ты», так?       — решил сменить гнев на милость? — довольно лыбится келсей, положив упаковку на кухонный стол. о-о-о, он даже не представляет, какую пакость алекс задумал. такой наивный, аж как-то жалко шутить над ним.       — ты слишком хороший, чтобы на тебя злиться, — кей оборачивается в тот момент, когда алекс, закончив с распаковкой, встаёт позади него и случайно утыкается носом в щёку, одновременно с этим заключая в «капкан» из рук, сцепленных в замок на его груди. — хей, телячьи нежности?       — а как без них, — быстро целует в родинку под глазом и следом дотрагивается кончиком носа до чужого. келсей между ними называет это действие «буп».       — ты такой романтично-смешной в домашней обстановке, кошмар просто, — прикрывает один глаз и улыбается во все тридцать два, изворачиваясь и чмокая в уголок губ. — кому расскажешь — не поверят.       — а вот возьму и брошу, — странно усмехнувшись, прошелестел алекс на ухом едва уловимо, внезапно подхватывая парня на руки. дейлайт испугаться толком не успевает, оказываясь мягко брошенным и вжатым в спинку дивана.       — сдурел? тебе отсутствие социализации в мозг ударило?       — теряешь бдительность. я просто решил пошутить, — констатирует, нависнув над келсеем так, что тёмно-алые волосы с парочкой седых, после некоторых инцидентов, прядей спадают на лицо, покрытое, помимо узоров молний, веснушками и маленьким шрамом под глазом.       — пошёл нахрен, я не был готов, — насупивается, отвернув голову. а уши-то красные, смутился значит.        алекс обращает внимание вовсе не на это. не может отвести взгляд от этих самых молний и большой поседевшей пряди волос, странно выделяющегося на фоне синих. всё это вызывает не самые приятные воспоминания. помолчав, он убирает руки и выпускает кея, по-турецки усаживаясь перед ним на стуле. «свинство».       — ты в норме? — подрывается кей, заметив резкую смену выражения лица.       — да, просто... просто вспомнил, как у тебя появилось это всё, — кей меняется в лице, замечая, как алекс смотрит на его руки и волосы. алекс, поняв, что его поймали с поличным, нервно потирает лицо рукой закрыв его. — извини, я сейчас приду в себя, окей? — ох, чёрт, снова триггер сработал. виктор уже говорил об этом.       — ал, посмотри на меня, пожалуйста, — от взгляда затравленных и некогда ярко-бирюзовых глаз кею становится невыносимо. — мне жаль, что я не был рядом, когда у тебя от увиденного началась паническая атака и заодно приступ. мне жаль, что та картина отпечатается у тебя в памяти на долгое время, но, как бы банально это не звучало, это в прошлом, — он старается подробно не упоминать увиденные им куски тела вперемешку с кровью, ибо у самого при виде это картины невольно подкосились ноги. — причём с дюком всё в порядке благодаря тебе. я не знаю, кем надо быть, чтобы встать во время приступа панички и заодно астмы, превозмочь собственный испуг и взять сердце, а потом дойти до других людей за помощью. ты справился, и произошедшее уже позади. сейчас всё хорошо, со мной и дюком всё более, чем в порядке. мы оба очень тебе благодарны, — алекс слабо улыбнулся. вот, уже прогресс. — возьми меня за руку.       — зачем?       — просто возьми, — альфренс колеблется. берёт загорелую ладонь, почти невесомо касаясь ее. — видишь? мне не больно, не неприятно и не страшно. все хорошо. и я рядом с тобой, тоже готов тебя обнять и выслушать. ты же знаешь — я живу тобою. моей огромной любви хватит нам двоим с головой, — аккуратно, стараясь не нарушить эту идиллию, притягивает к себе, усадив рядом, пальцами поглаживая запястье.       — ты один из лучших людей на моей памяти, ты в курсе?       казалось бы, так мало нужно для счастья: простой успокаивающий разговор и кудрявая макушка под боком.       — давай какой-нибудь фильм посмотрим и спать ляжем. я завтра тебе помогу с твоей штуковиной, — кей схватил со стола телефон, изучая телепрограмму каналов на сегодняшнюю ночь.       — люблю тебя, дурачьё такое, — расслабленно вздохнул алекс, уронив голову на плечо кея.       — я, блин, даже не знаю, злиться мне или нет, — отпив чай из бумажного стакана прощебетал кей, позволив алексу придвинуться к себе ещё ближе.