Не хочешь тонуть — топи

— Давление?.. Саша коротко рапортовал, не отрываясь от монитора пациента. В маске дышать было практически невозможно, но операция сложная, долгая и невероятно интересная. Он был в восторге, что его пустили. Конечно, Юра попросил. Без Юры Саша был бы в операционной по уровню важности где-то между мусорным ведром и санитаркой. Металлический блеск инструментов, безостановочный писк, тихие переговоры, шелест халатов, грохот каталок вдалеке — все это было так знакомо. Лицо хирурга — сосредоточенная суровая маска. Когда-нибудь и сам Яновский будет таким. Если будет послушным. — Закончили, — удовлетворенно выдохнул тот, поднимая вверх испачканные кровью руки в синих хирургических перчатках. Вокруг тут же засуетились, забегали. Саша счастливо улыбался, радуясь, что сумел принять участие в таком деле. Простые операции он проводил, но вот настолько сложные — еще никогда. — Надо же, в срок управились, — удивленно произнес Петр Валентинович стягивая перчатки. — Яновский, заскочите в гинекологическое отделение. Светличный же на месте?.. Саша радовался, что за маской не видно его пунцовых щек. Все-таки осознавать, что все в операционной знают, что он ебется с заведующим отделения, было стыдно. — Д-да, — пробормотал он, стараясь хоть чем-то занять руки. — Как переоденетесь, отнесите ему кое-какие документы. Я расскажу, что именно ему передать… Саша поймал на себе смешливый взгляд медсестры и отвернулся. Ну и ладно! Зато Юра просит, чтобы его не слишком в бумажную работу закапывали, а позволяли хоть как-то практиковаться. Легко тем, у кого есть родственники-медики, а таким, как он, сиротам, что ни кола, ни двора, приходится… На этой мысли он заставил себя прерваться. Не стоило развивать тему. Через десять минут он уже входил в гинекологическое отделение, которое находилось в другом конце больничного корпуса. В кабинете Юры не было, и Саша решил зайти в процедурную. Там постоянно ошивались девочки-медсестрички. Он хотел уже коротко постучать, но дверь была приоткрыта, и он услышал обрывок разговора: — …ты же понимаешь, что тебе с таким мужиком, как Юрий Палыч, ничего не светит? Где он, а где ты? — Да понимаю я, Кать, только все равно приятно. Знаешь, как приятно? Льстит мне его внимание! — Ты с ним хоть еще не трахалась? — Почему «хоть»?! Что в этом такого? — А в том, что он полбольницы переебал. Хочешь с ними в один ряд встать? Саша зажал рот рукой. Он прекрасно понял о чем речь и теперь с ужасом ждал продолжения. — Да плевать мне на это, Катя! Я уверена, что он чистоплотный настолько, что его хуем можно оперировать. Или ты переживаешь, что ему тот мальчик… — Нет, что ты! Знаю я того мальчика. Нормальный паренек, жалко мне его кошмар как. Он ведь и не в курсе! Такой очаровательно наивный, в рот Светличному заглядывает. Наверное, думает, он один такой… — Они живут вместе давно. — И что? Конечно, удобно, когда дома кто-то ждет. Не женушка, но все же… Саша попятился. Папка с документами выпала из его ослабевших пальцев, листы разлетелись во все стороны, прилипая к только что помытому полу, мгновенно намокая. Яновский принялся их торопливо собирать, сминая и надрывая, а тут еще и, как назло, уборщица вышла. — Вы поглядите на него! По помытому!.. Из процедурной выглянули девочки-сплетницы и уставились на него шокировано, а Саша на них глаза поднять не смел. Поняли же, что он все слышал. Жалко им его, блять… — Не мог подождать, пока высохнет, студент?! — продолжала ворчливо бухтеть уборщица, упирая руки в бока. — Ох и натоптал! — Простите, — прошептал Саша, поднимая последний листочек. Документы были испорчены. — Что здесь происходит? — к ним уже спешил удивленный столпотворением Юра. В халате, с идеально уложенной прической, в строгих очках. Как всегда безупречный. Саша всхлипнул и сунул ему в руки документы. — Это вам Петр Валентинович просил передать. — Саш… Но Яновский уже стремглав мчался обратно, не разбирая дороги. Вниз! На воздух! У него дрожали руки, когда он искал в телефонной книге номер Лизы, и голос тоже дрожал, когда говорил ей: — Л-лиз, он мне… он мне изменяет. — Э-э, — раздалось на другом конце провода, а потом — густая тишина. — Ну… И Саша понял все. — Ты знала! — выдохнул он, тяжело опускаясь на выкрашенную в безрадостный серый цвет скамейку. — Ты знала это! — Саш, я… Яновский не хотел ее слушать. Он судорожно нажал на красную кнопку, заблокировал телефон и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакал.

***

…Идиот. Что он здесь забыл? Зачем он написал это глупое «надо увидеться»? Почему не сделал так, как хотел? Почему не ушел? Куда угодно, хоть на вокзале ночевать! Хоть в больнице на кушетке! Близких друзей у него не было, но ведь он мог попросить перекантоваться у любого из компании. У того же Степки. Но нет, из всех вариантов он выбрал написать Власу безликое «Надо увидеться». Влас без лишних разговоров дал ему свой адрес, и Саша примчался, едва не забыв снять халат и надеть куртку. И теперь сидел на холодном бетонном парапете, стирая озябшими пальцами высохшие дорожки соленых слез с щек. Зачем он пришел? Сколько у него есть времени? У Юры смена закончится через два часа. Успеет ли он собрать свои вещи за это время? Пустил ли его к себе Влас? Почему-то Саша был уверен, что пустит. Господи, лишь бы пустил! В голове проносились порывистым ветром воспоминания, как Юра ездил на несуществующие конференции, как задерживался на работе и уходил на балкон, чтобы поговорить по якобы рабочим вопросам. А еще, как он вырвал свой телефон из рук, стоило Саше взять его посмотреть время. И неловкие оправдания за странный запах женских духов. А презервативы, которые Саша точно покупал, но потом они куда-то исчезли. И даже дома! Господи, он даже в дом их водил!.. Яновский застонал, яростно растирая горящее от стыда лицо руками. Они все знали! Вся больница знала о том, что Светличный блядун, а его верный любовник просто слепой придурок! — …просто трахни его уже, господи! — раздался раздраженный незнакомый мужской голос. Саша резко развернулся, уставился на двух мужчин, почти полностью скрытых кустом сирени. Один был очень солидный, представительный дядька в добротном пальто и прямоугольных очках. Чем-то даже похож на Юру, но моложе. А второй — Влас. Влас, который выглядел еще более устрашающе, чем в баре. Щетина стала длиннее и от того будто гуще, волосы трепал ветер, а кожаная потертая куртка добавляла излишней брутальности. — Ты так часто говоришь об этом, что я уже начинаю думать, что ты тоже хочешь, — пробурчал Влас, останавливаясь и принимаясь искать в кармане что-то. Наверное, ключи. — Ты точно не гей? А то… — А вдруг я всегда попробовать хотел? — продолжал веселиться мужчина. — Так может, вдвоем его? Как думаешь, растянется? Хотя растянется, куда он денется! Уверен, он подобное уже практиковал, если судить по тому, что ты рассказывал… Саша побледнел, второй раз за этот невероятно длинный день чувствуя, как у него от ужаса замирает сердце. Так вот значит как. Не было и нет никаких чувств. Просто трахни его. Можно вдвоем. Прижав пальцы к дрожащим губам, Яновский поднялся на ноги и бросился прочь. Лишь бы успеть! Лишь бы его не заметили! Он завернул за угол, но и там не смог пойти спокойным шагом. Он бежал и бежал, будто пытался сбежать от этого кошмара. Остановился только когда понял, что не узнает дворы. Названия были незнакомые, со всех сторон окружали пугающие обезличенные высотки. На улице стремительно темнело, у него оставалось так мало времени, чтобы решить, как быть дальше! Он выудил телефон и с замиранием сердца разблокировал его. Он боялся увидеть там пропущенные от Юры, но, как оказалось, еще страшнее было то, что никаких пропущенных не было. Зато Лиза написывала ему множество раз, но диалог с ней он сразу кинул в архив. Выдохнув и собравшись с силами, Саша открыл карту и постарался сконцентрироваться на дороге до дома, ставшего ему родным.

***

«Надо увидеться» пришло на телефон в разгар рабочего дня. Влас как раз курил возле тачки, ожидая, пока босс с Серегой закончат выбивать деньги с нерадивого контрагента. Самого Власа на это дело не пустили — здесь нужен был дипломатичный подход. Саше надо было с ним увидеться. Что он хотел сказать? Можно было спросить сразу, но слишком уж хотелось посмотреть на парня еще раз уже трезвым взглядом и понять, а действительно ли все так, как показалось тогда в баре. Влас себе на самом деле думать о мальчишке запрещал, но после того сообщения внутри начало разрастаться и шириться нервное предвкушение встречи. Он подкинул босса до офиса, а потом уже, когда был наедине с Серегой, произнес: — Тот парень попросил о встрече. — О-па, и когда? — хмыкнул друг, снимая с себя очки и педантично протирая их тряпочкой. — Через полчаса, — хмуро пробурчал Влас и стойко проигнорировал взгляд Сергея. Но тот не стал молчать. Тем более, он успел немного выпить вместе с боссом и должником. — Мы должны заехать к Мамаеву. Ты же знаешь. Потом в банк. — Я ненадолго, — отозвался Влас, заруливая во дворы. — Блять, ты совсем на нем повернутый, — протянул друг, расслаблено откидывая голову на подголовник. — Он тебя точно приворожил. — Не говори херни, просто… что-то в нем есть. Посидишь в машине? — Нихера, я хочу посмотреть на эту «Елену Троянскую», — пьяно хихикнул Серега, открывая дверь еще до полной остановки машины. Его заметно развезло, и, пусть выглядел он собранным, Влас знал его много лет и прекрасно понимал, что друг пьян. — Это не нормально, Громов. Может, ты просто ебаться хочешь? Да просто трахни его уже, господи! Власу подобное заявление не понравилось. Он остановился и пошарил по карманам в поисках ключей. — Ты так часто говоришь об этом, что я уже начинаю думать, что ты тоже хочешь. Ты точно не гей? А то… — А вдруг я всегда попробовать хотел? — Сергея откровенно уносило не в ту степь. Он молол чушь, и Влас прекрасно осознавал, что нет смысла его слушать, что Серега, хоть и говорит подобное дерьмо, верный своей жене, как собака, но эмоции все равно брали вверх. — Так может, вдвоем его? Как думаешь, растянется? Хотя растянется, куда он денется! Уверен, он подобное уже практиковал, если судить по тому, что ты рассказывал… Влас застыл, непонимающе глядя на друга. Такого он не ожидал услышать. Мгновение. Кажется даже Серега понял, что перегнул палку, но кулак Власа уже летел в его скулу. Мужчина смог только в последний момент уменьшить силу удара, но даже это не помогло. — Блять! — охнул Влас, хватая друга за полы пальто и не давая рухнуть на спину в грязную лужу. — Блять, сука, Серый! Тот только промычал, хватаясь за лицо. Замычал мотнул головой, но все-таки протрезвел. Затем последовали торопливые извинения, «не знаю, что на меня нашло» и «дурацкая шутка». А потом они час прождали у подъезда, на пару скурили оставшиеся в пачке сигареты, но никто так и не пришел.

***

— …плод замер… Эй, ты меня вообще слушаешь?! Саша заморгал и постарался сфокусировать свой взгляд на лице Юры. Оно расплывалось перед глазами, но парень все равно рассмотрел эмоции. Раздражение, злость и какое-то… презрение. Хотя, что удивительного, он и сам себя презирал. Он ведь простил любовнику множественные измены. Даже не простил, сделал вид, что ничего не случилось. — Извини, задумался, — хрипло отозвался Саша и встал из-за стола, принялся собирать грязную посуду. — Сколько у меня времени? — Час, — дернул плечом Юра и сделал глоток крепкого кофе из крохотной кофейной чашечки. — Я вызвал такси на пять вечера. — Успею, — пробормотал парень и, закрыв посудомойку, направился в ванную. Успеет. Успеет выблевать все в унитаз, вымыть голову, почистить зубы и привести в порядок волосы. То, что от волос осталось: короткие светлые пряди закручивались в барашки и выглядели до того нелепо, что рыдать хотелось. Свои кудри до плеч он отрезал. Девочка в парикмахерской его едва не со слезами уговаривала оставить, но он был неумолим. Теперь будет так и никак иначе. Принял решение — иди до конца. Все по плану. Сперва два пальца в рот, с трудом сдерживаемый кашель, мерзкий спазм в желудке и слезы в потускневших глазах. Затем душ, чистка зубов и укладка волос. Эффекта от утюжка хватало на час, потом они все равно скручивались барашками. Уже в комнате у шкафа он позволил себе порефлексировать, рассматривая ряды одежды, которая ему когда-то нравилась. Что надеть на день рождения друга Юры?.. Что вообще надевают на дни рождения тех, кому за пятьдесят? Он остановил свой выбор на серой рубашке и классических черных джинсах. Подумав немного, еще добавил браслет на запястье. Хотелось быть более ярким, но зачем, когда его главная цель стать хорошим врачом? Он был готов без пятнадцати пять. Вышел к Юре, который развалился на диване и бездумно щелкал каналы, и развел руки в стороны. — Как я выгляжу? — спокойно спросил он, глядя на мужчину, к которому больше ничего не чувствовал. — Выглядишь так, что сейчас останешься дома, — мельком взглянув на него, отозвался Юра. — А если серьезно? — Выглядишь, как пидор. На это Саша злобно процедил: — Так я и есть пидор. Юра ему ответил язвительно: — Главврач пятой горбольницы Николай Семенович Ковцевич пидоров на свой юбилей не приглашал. Саша только зубы сжал от злости и поморщился. Он честно понятия не имел, что сделал не так. — Тебе браслет не нравится? — Мне не нравится в целом, — отозвался Юра, наконец-то выключив телевизор и посмотрев не него в упор. — Все это приталенное, вычурное, модное. То, как ты двигаешься, смотришь и даже говоришь. Понимаешь? — Мне молчать? — высокомерно приподнял бровь Саша. В памяти тут же яркими огнями засветилось брошенное в баре «У тебя охеренно красивое тело, и двигаешься ты так, будто… Да что я говорю, ты и так знаешь, сколько в тебе изящества. Не раз говорили, наверное…» Говорят вот, да. И про тело. Напоминают без конца про лишний жирок на животе и бедрах. Саша скинул его, но ему все казалось, что недостаточно. А Власу, значит, нравилось? Или он это только потому, что был пьян? Нет, про Власа лучше вовсе не думать. Слишком больно это, слишком обидно. Он ведь и писал ему много раз, и звонил, но Саша бросил его номер в блок. — Ладно уж, поздно переодеваться, — махнул рукой Юра. — Но не обижайся, если никто не будет относиться к тебе серьезно. И в разговоры наши в таком виде не лезь. Будешь с девочками пить шампанское и обсуждать косметику. — Я не пользуюсь косметикой и не люблю шампанское, — процедил Саша, сжимая кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. — Да? А я думал, пользуешься. Ну, в тот вечер намарафетился ты как шалава клубная. И еще одно болезненное воспоминание: «…растянется, куда он денется! Уверен, он подобное уже практиковал, если судить по тому, что ты рассказывал…» Нет, все правильно. Правильно сделал, что косметику на помойку выкинул, и чокер, и собственное глупое сердце.