Кальтайнсам

Каждый год Венти отбрасывает с себя всеми привычную и знакомую личину барда, становясь Барбатосом, но делает он такое, понятное дело тайно. Такие дни обычно отличаются особыми ветрами, ветрами холодными, пробирающими до самого сердца. Эти ветра называются Кальтайнсамом. За долгое время люди уже привыкли и объясняют это своеобразным напоминанием от Барбатоса, о том сколько было потерь за историю Мондштадта в борьбе за свободу, и уже сложилась традиция возлагать цветы у статуи Барбатоса, и в церкве поют особые песни. Весь Мондштадт погружается в воспоминания… И вот, известный нам Барбатос стоит у особого места. Его нет ни на одной карте мира, никто даже не слышал об этом месте, хотя оно не столь далеко как может показаться. Обычная, довольно старая, обветшалая часовня с подобием сада построенная после катастрофы около пяти ста лет назад. Но даже так кое-что здесь сохраняется неизменным. Парень подходит ко столу, концентрируя немного анемо силы, и место преображается. Преображается в лучшую сторону. Казалось бы, сиди, наслаждайся природой и играя на струнах, но архонт вместо этого просто устало выдыхает, смотря на небо. — День тот, моей печали огроменной, не утихает пятый век. Ты предала и нас, и свой народ, но я все верю… Я верю безнадежно, что ты придёшь, придёшь, чтобы поговорить. Ты знаешь, что я жду тебя тут каждый год, но все не хочешь на контакт идти… Вздыхает. Разум и чувства в танце своем, бьют по душе анемо. Очередной раз он сидит здесь один. И никто не способен заполнить дыру его души. Ветра усиливаются, принося холод. Барбатос закрывает глаза, с желанием отоспаться. Прохладная рука коснулась плеча барда, и тот довольно быстро отреагировал. Он знал, кто это был. Единственная, кого он не хотел видеть сегодня, да и вообще когда-либо. — Что такое, дорогой? Неужели забыл как надо встречать любимую женщину? Это была Царица, ужас всего тейвата, противник порядка Селестии. Хотя по её виду и не скажешь. Белокурая красавица… С холодным сердцем. Она медленно подходила к Барбатосу, а тот пытался отойти назад, пока не упёрся в дерево. — Ты предательница. Ты предала меня, оставила одного, уже четвертый век. Забрала мой гнозис через свою куклу. Что тебе ещё от меня надо? Хочешь убить меня? Девушка в ответ лишь усмехнулась, делая невинное лицо. — Ну что же ты так, Венти? Только подумай о мире который я хочу создать. Мир без лжи, мир где мы будем по-настоящему вольны. Неужели ты, архонт свободы, не видишь того же что и я? Расстояние между ними было катастрофически маленьким, парень не мог куда-либо уйти, даже если бы захотел. Что-ж, придется отвечать. — Я прекрасно вижу, но это не есть свобода. У любой свободы есть границы. Та свобода которую хочешь ты — закончится мировой войной, и никто не сможет ничего сделать. А теперь, прошу, отойди от меня. Очередной смех, скорее хихиканье. Царицу не переубедить, она все равно верна своим идеалам. Склонив голову вниз, она могла наблюдать лицо отвращения, которое скрывало страх. — Барбатос, ты же ведь любишь меня. Вспомни как мы вместе проводили наши лучшие моменты. Почему ты не- — Да. Я люблю, но люблю тебя не ту, которая ты сейчас. Я люблю тебя старую, ещё не осквернённую мыслями о переделе мирового порядка… Тс — Лицо бога мрачнело, а из глаз появлялись маленькие слёзы, которые были прекрасно видны. Взгляд девушки переменился. Несмотря на весь холод, что царил внутри неё, она не утратила человеческие чувства. Лба парня коснулись губы, губы приносящие лёгкий холодок. Барбатос в непонимании смотрел ей в лицо, продолжая пускать слёзы. Хах. Тяжело представить как один из старейших из ныне живущих архонтов плачет будто ребёнок. Впрочем, не в первой. Не в первой испытывать потери, не в первой. Кажется в этом суть анемо, испытывать потери и идти словно ветер вперёд, но порой, даже ветер можно остановить. — Уходи. Бесполезно. — Почему ты не можешь меня оставить. Неужели мои страдания приносят тебе удовольствие? Молчание. Подозрительное молчание, будто в голове у неё блуждают мысли. Будь воля, он мог бы попробовать прочувствовать мысли, но он слишком озабочен своим нынешним состоянием. Слабый. И наконец слова вырываются из её уст. — Барбатос. Я не знаю что привело меня сюда, но мне… Жаль? Твое существование. Я… Помню ты мне когда-то пел балладу о Декарабиане, о твоём друге, точно. — И ты решила вспомнить это? Сейчас? Кажется никто из них не понимал что происходит, но их синергия приводила не к самой лучшей погоде, по крайней мере вокруг них. — Я достаточно натерпелся твоих издёвок. Просто уходи. В очередной раз просит Венти, с каждым разом его голос становился более жалобным, неуверенным. Чувствуя взмах руки, он уже был готов принять что угодно, но не это. — Ты… Ты издеваешься? Подумать только. Царица сковывает Барбатоса в своих руках, касаясь своей щекой его. — Твои ветра странно на меня влияют. — А?.. О чем ты? Анемо смотрел с полным непониманием на архонта холодов, уже не зная чего ожидать, потому просто задаёт вопросы, быть может, спасение где-то рядом. — Я… Мне… Мне нужно подумать. Барбатос, я… Наверное я не могу просить тебя ни о чём, ведь вряд-ли ты вообще захочешь что-либо делать. Девушка немного отдаляется, теперь их лица вновь напротив друг друга. — Говори. Но после этого ты уйдёшь. Ему уже всё равно. Он готов на что угодно, лишь бы этот кошмар закончился. Девушка взглотнула, слегка краснея, вызывая тем самым странное чувство у божества напротив. — Поцелуй. Позволь мне ещё раз. Вздох. Она это сказала. Он это услышал. Ветер вокруг ослаб. Молчание. Венти прикрывает глаза, позволяя ей сделать что угодно её душе, и она это делает. Небольшой поцелуй в губы, с лёгкой морозной свежестью. — А теперь покинь меня, ради всего святого. — Тихо говорит парень. Сработало. Девушка медленно удалялась, единожды оглянувшись назад. У обоих остался осадок на душе. А ведь когда-то давно они были неразлучны, полны любви друг к другу, хотя вы это уже успели понять. Казалось что прошла вечность, но на деле их встреча не заняла больше получаса. Старые раны их тел, казалось должны были зажить, но вновь вызывают боль. Кажется ветра стали холоднее. Мондштадт сегодня необычайно холоден. Жители обсуждают, а ветры доносят до ушей Венти «Кальтайнсам… Кальтайнсам… Очень сильный и холодный» Уже вечереет. Но в доле ангелов все спокойно. Люди сидят, пьют, однако посетителей больше. Венти проходит на свое излюбленное место возле Дилюка. Бармен смотрит на него, а тот мотает головой. — Нет, я не хочу пить. Это удивило Рагнвиндра, но тот будто понимающе кивнул и пошел обслуживать клиентов. — «И что это пришло ей в голову… Царица… Я бы отдал всё, лишь бы мое сердце больше не испытывало боли» Рядом с парнем оказалась бутылка одуванчикового. — Но я не заказывал… — Тебя угостили. — Кто? Красноволосый указал в сторону фигуры в капюшоне. Лица не было видно, только тонка рука выдавала женскую фигуру. Аккуратность и маленькая грация выдавала что это не простая женщина, а обученная манерам. Венти вздохнул, и взяв бутылку вина подошёл к нужному месту. — Спасибо вам за подарок, но я не могу его принять. Спасибо, но лучше отдайте его кому-нибудь другому. Как же это было не похоже на Венти, ведь в обычной ситуации он бы выпил не задумываясь. Что-то странное творилось в его сознании, а может погода такая. Фигура в капюшоне повернулась, обнажая уже знакомое лицо — Царица. –… В течение пары секунд бард, даже не удосужившись оставить бутылку, побежал с ней как можно дальше. Он просто не мог поверить своим глазам, и черт с ним что подумают люди. Пробегая мимо охраны, мимо прочих патрульных, довольно скоро он оказывается около шепчущего леса, в котором обычно людей не водится, да и путешественников. Сев около дерева недалеко от тропинки тот обнаружил, что бутылка вина с ним, но пить желания не было совсем. Хотя может… — Может я заслужил это? Печально вздохнув тот посмотрел на бутылку, что лежала рядом, и решив даже не пытаться откры ть её тот прикрыл глаза. — Может сон поможет мне… Прошу… Стало холодать, даже слишком для вечернего дня холодных ветров, и, как вы уже догадались, с ним вновь очутился крио архонт. — Барбатос, прошу, не убегай. — Царица, прошу, уйди. Говорят они одновременно, но всё же, Барбатос слишком устал сопротивляться тому что происходит. Возникало ощущение будто это чей-то умысел. В тишине, парень услышал всхлипывания, и если я не скажу чьи, вы всё равно догадаетесь. — Что это с тобой? Нет ответа. — Царица, не молчи. Нет ответа. Проникаясь тем что сосед рядом плачет, он начал вновь чувствовать сострадание, обычное, человечное. Немного подвинувшись тот положил руку девушке на плечо как бы прижимая к себе. Реакции не было. — Значит остаётся только одно. Прочистив горло, бард начал вещать. — Сияет день над миром нашим, люди бродят, люди пляшут, да поклоняются они богам в своим. И смотрим мы на них с любовью, с такой, с которой они любят нас. Хэй, посмотри, вон там, детишки играют в богов, а Мы смеёмся сидя в одном кресле… Коротка пауза в ходе которой анемо заметил, как на него смотрит спутница, ожидая. На её лице всё также виднелись слёзы. — А вечерами Мы глядели друг на друга так, как два ребёнка на конфеты. Мы были друг для друга слаще вин и сладостей иных, Мы… Мы были одним целым механизмом, и это было счастьем… Гуляли мы и у меня, и пел я песни для тебя. Была ты для меня подарком, и верил я что это будет навсегда… Ох… хотел бы чтоб это было так… Парень притих, сам едва ли сдерживая поток слёз, но тишина недолго длилась. На сей раз девушка заговорила. — Ты был моей опорой, ты был для меня смыслом, пускай и идеалами мы разными были… А ведь любили, любили мы друг друга крепко. Оба не могли сдерживать ни улыбок, ни слёз (Да даже я пока пишу эту часть, клавиатуру умываю слезами). Обнялись эти двое, и слов не надо было лишних им. Она готова бросить идеалы любви ради, а он готов её простить. Но что-то странное могли должны заметить вы во всей истории. — Барбатос… Я готова отказаться от своих стремлений к новому порядку, я разгоню фатуй, перевоспитаю их как смогу, только… — Царица… Я… Я не знаю почему, я не знаю чем это может кончиться, но я… я готов тебя простить. Давай не будем оставлять друг друга? Оба кивнули, а затем рассмеялись как маленькие дети. — Царица… Я давно хотел кое-что сделать. Улыбка, более сходящая на ухмыление. — И что-же? Архонт тоже улыбнулась, зная что чтобы не задумал Её маленький анемо, она примет всё. Приблизившись лицами, последовал короткий поцелуй, прямо как часами ранее, но энергия была другой. Холодные ветра прогрелись, и Кальтайнсам закончился раньше чем должен был, и вероятно не наступит более никогда. . . . … . . . И где-то там, на небесах, за ширмой неба, Астарот глядела в шар свой, а вместе с ней ещё три божества, и смотрят на картину эту, спокойно вздыхая — Одной проблемой меньше. — Баланс приходит в мир. — Мы это сделали, и нам теперь не угрожает ничего. О браво Астарот. — Благодарю Да, всё что происходило в мире их рук дело. Небесный порядок должен быть таков, никем не обуздан и никем не побеждён. Небесные боги готовы поддерживать эту сказку вечно. Пройдут века, пройдут тысячелетия, быть может и Тейват изменит географию свою, но порядок из Селестии не будет разрушен никогда. Всё будет чередом идти своим, по воле неба. На этом, дорогие читатели — всё