Hypocrisy

Он начал скучать по обычному социальному общению. Ладно, Хэл не имел в виду разговоры с друзьями. Он скучал по общению в его самой простой форме. Например, о разговоре ни о чем со случайным человеком в продуктовом: "Как вы?" - "Хорошо, а как вы?" - "Хорошо, жарко, не правда ли?" - "Ага." Что-то, что не требовало бы потери по крайней мере половины его ещё функционирующих мозговых клеток, - которые к этому времени уже начали напоминать серую кашицу, которую можно найти в голове профессионального футболиста, - каждый раз когда он открывал рот. Хэл начал разговаривать с камнями на поверхности планеты как с маленькими волейбольными мячами с нарисованными рожицами. Они застряли на необитаемой, не имевшей названия планете где-то в самой заднице вселенной, и потребуется ещё как минимум один земной день, прежде чем сигнал дойдёт до ближайшего сектора с активным членом корпуса. Не то чтобы он был тут один, но Синестро тоже можно было назвать изрисованным бейсбольным мячом. Потому что не похоже, чтобы их диалоги имели хоть какое-то развитие, если не считать число хуков справа и апперкотов в челюсть за обычный разговор за чашечкой чая. И это только когда он хотел поговорить с Сином. И тем не менее, каждый раз когда Хэл пытался выжать из себя хоть какое-то подобие дружелюбия, все по прежнему заканчивалось, как драматичный эпизод матча по реслингу. Много драмы, мало смысла. -Ты смотрел вчера ночью игру между Камнем-1 и Камнем-2? Они шли так близко друг к другу на поле. Бросок. Удар. Опять бросок. Возможно "Чтоб тебя, Джордан" брошенноe где-то по середине в придачу. Не то чтобы он сам не отвечал агрессией на попытки  Синестро быть вежливым. Но опять же, в его защиту, Хэл никогда ещё не видел чтобы кто-либо на Земле положительно реагировал на различные вариации слова "имбицил". Единственной причиной, по которой они ещё не гнили на холодной каменной поверхности планеты было то, что им обоим приходилось тщательно следить за уровнем энергии колец. Никаких ненужных расходов, а иначе попросту минус воздух. Так что никаких тебе боев со световыми конструкциями драконов или тринадцатиметровых поездов. Хотя это не означало, что Синестро не мог сделать то же самое в ручную. Ну, или хотя бы одной рукой. -Не думаю что ты осознаешь, какая это большая трата времени и энергии для нас обоих. - сказал Синестро. Ну, или Хэлу так показалось, слова были мутными, словно раздавались из под толщи воды. Перед глазами темнело, а  лёгкие горели так сильно, что все что он мог сделать, это обмякнуть. Как кролик в острых зубах голодной лисы. -Я снова и снова доказываю, что превосхожу тебя, а ты все продолжаешь бороться со мной. Даже сейчас ты сопротивляешься. Хэл не совсем понимал в каком месте это можно было назвать сопротивлением, читай почти полная потеря сознания в уже вселенски известном любимом захвате Синестро: перекрёстных куриных лапках. Сину бы не понравилось это название. У него оно наверняка было другим, вроде защемления нервов по Коругариански. Хэл подавился болезненным смешком. Длительная нехватка кислорода или пик комедии? Если бы только чувство юмора Синестро было столь же большим, как его огромное эго. Давление на его горло ослабло, и Хэл ещё секунду не дышал, не достаточно безумный, чтобы не знать, что жадный глоток воздуха причинит только больше боли. Колени подгибались, и Синестро поддерживал его в прямом положении, обхватив одной рукой за талию, а другой несильно сжимая горло. Хэл глубоко подышал через нос, осторожно и медленно, прежде чем выдохнуть и облокотиться против твёрдого и горячего тела Синестро. -Ты, - сказал Синестро на третьем вдоха Хэла, - Один из самых своеобразных существ, которых я когда-либо встречал. Его горло все ещё болело от сокрушительной мощи локтя Синестро, но он все равно ответил, хрипло и с ленивой ухмылкой на обветренных губах: - И все же ты ещё здесь. Глубокий вздох пощекотал пряди волос за ухом Хэла: - Нахождение рядом с кем-то со склонностью к эксцентричности, очевидно, не идёт на пользу моему здравомыслию. Хэл не смог удержаться от колкости: - Использование длинных слов не сделает тебя умнее. -А провоцирование кого-то на получение желаемого не сделает тебя сильнее. - подчеркнул Синестро, несильно сжав ладонь на его горле. Затем скользнул большим пальцем во впадину под кадыком Хэла, от чего из того вырвался краткий вдох: - Если тебе что-то нужно, тебе надо всего лишь попросить об этом, Джордан. - проурчал он словно ленивый лев, слегка царапая зубами напряженную дугу чужой шеи, - Хэл. Было тяжело признавать даже сейчас, - когда Хэл убрал униформу, позволяя лучам жёлтого света обернуться вокруг ремня его брюк под ней, - что желание нести космическое возмездие, которое вело его через вселенную, одновременно привело его прямо в руки к кому-то столь лицемерному и ужасному, как Синестро. Что тот, на кого Хэл в некоторой мере, смотрел как на отца, которого потерял, - и одно это уже поднимало целую кучу старательно игнорируемых проблем, которую он предпочитал обходить за километр, - был тем, кто позже с лёгкостью его предал и тем же, кто понимал его лучше всех остальных. Тем, кто оставил след в его душе, такой же чёткий и постоянный, как клеймо. Синестро уничтожил его для кого-либо ещё. Превратил его во что-то, что нуждалось в жестокости и подчинении так же как в воздухе. Хэл почти не помнил ночей, когда не лежал без сна в своей постели, погрузив в себя три пальца и с силой сдавливая рукой горло, выдавливая воздух из лёгких пока у него не краснело лицо, беспомощно пуская слюну и грубо двигая внутри себя пальцами. И этого было недостаточно. Никогда не было достаточно. ( Что означало множество неудовлетворенных стояков и пробуждение от того, что у его кровати стоял гребаный Супермен, весь красный от смущения и заикаясь пытавшийся объяснить, что услышал, как сбилось сердцебиение Хэла) Несмотря на защиту кольца Хэл все же слегка поежился, когда небольшой участок его кожи оказался на открытом воздухе. Синестро издал тихий довольный звук, когда веревки желтого света стянули штаны Хэла ниже. Его рука, грубая и тёплая, огладила изгиб его голой задницы. -Даже пока ты был моим учеником, - сказал Синестро, слегка ослабив хватку на горле Хэла и скользнув большим пальцем по изгибу ключицы: -Ты никогда не мог привыкнуть к моим прикосновениям. Ты всегда меня боялся? Даже когда ещё не знал, кто я на самом деле? Хэл не видел смысла лгать и поэтому не стал этого делать: - Да. Синестро задумчиво хмыкнул: - Сильнейший Зеленый Фонарь, которого когда-либо знал корпус, превосходящий даже великого Абин Сура, и он боится меня. Как такое возможно? -Последний человек, которым я восхищался внезапно умер, - Хэл не мог заставить себя остановиться, слова вырывались из него с такой же лёгкостью, как поток воды: -А потом я встретил инопланетного засранца, который нарезал вокруг меня круги и был всем, чем я когда-либо мечтал стать. Мысль о том, что я разочарую его точно так же, как всех остальных людей в моей жизни приводила меня в ужас. Получить второй шанс в виде того, кто никогда не видел как я росту и увидеть, как он смотрит на меня с отвращением, - вот что меня пугает. Тишина. Хэл облизнул губы и стыдливо опустил голову. Не похоже, чтобы его рот сейчас дружил с головой. Если подумать, нехватка кислорода в мозгу не способствует усилению мыслительных процессов. Возможно, он сможет откинуться назад и удачно ударить, прежде чем Синестро использует эту информацию против него- Глухой рык, и острые как бритвы клыки вцепились в кожу шеи под его ухом. Хэл вскрикнул и попытался вырваться, но Синестро только крепче прижал его к себе, рыча, как голодная собака над костью, и сильнее сжав челюсти на чужом горле. Горячие капли крови запузырились из под его зубов  и потекли вниз по шее Хэла, пропитав белый ворот майки. Хэл съежился, едва сдержав порыв отчаянной борьбы, и наконец расслабился. Синестро вскоре ослабил хватку, проведя грубым языком по укусу и дальше, вдоль всей челюсти Хэла. -Ты, - сказал Синестро рваным и полным желания голосом: - Ты никогда не разочаруешь меня, Хэл. Хэл - словно фруктовый лёд, плавящийся против тела Синестро в равной степени облегчения и эйфории. Спину немного саднило, когда Синестро облизал свой укус - клеймо, - ещё раз. Длинные худые пальцы скользнули между его ягодиц и он издал удивлённый звук обнаружив, что там влажно. Синестро рассмеялся: -Ты действительно самый необычный человек, из всех кого я когда-либо встречал, Джордан. - Мало кто станет преследовать своих заклятых врагов в дебри необитаемого космоса, застрянет с ними на одной планете и спровоцирует их на удушение. - пропишел Хэл  сквозь стиснутые зубы в ответ на движения пальцев. Его собственный член, красный от возбуждения, сердито упирался ему в живот, устав от игнорирования: -Так что думаю, я справедливо заслужил это звание. - Не сомневаюсь. - Хэл повернул голову, наблюдая как исчезает униформа Синестро. Его рот слегка увлажнился при виде знакомой картины изогнутого раздвоенного члена Синестро, с сочащимися с узких концов каплями чёрной смазки. -Хотя, я полагаю, тебя следует наказать. Ужасно плохой тон провоцировать кого-то на получение желаемого. -А вот кто бы говорил, - возмутился Хэл: - Ты, лицемерный сукин- Он планировал продолжать. У него была подготовлена целая речь о всех подводных камнях неискренности. Но быть оттраханым так сильно, что когда спасательный отряд корпуса наконец прибыл даже они заметили его странную походку, способствовало забыванию большей её части.