Ассоциации

Это был второй раз, когда Сара пересекла границу с Акраксом. Но если в первый раз она попала в Грёнер – деревушку на востоке, где люди боялись даэвов, как огня, то теперь Сорель и ещё два десятка учеников Академии Снов оказались в столице Первого королевства – Дельтрасе. Она прекрасно помнила рассказы Люция об этом городе, но, увидев воочию, поняла, что Дельтрас был прекрасен не только на словах. Большинство зданий были выложены из тёмного камня или кирпича, но встречались также и деревянные постройки. Почти все они были невысокими, максимальная высота – три этажа. Окна и двери украшали наличники, и почти на каждом был вырезан символ королевства – птица с распростёртыми крыльями. Это было лишь предположением, но Саре всегда думалось, что это ворон. Как тот, что висит у Морана на шее. Они прибыли всего час назад и только нашли постоялый двор, поэтому рассмотреть город полностью ей пока не удалось, но Сорель обязательно сделает это. Она также могла только слышать о зиме, но никогда не видела её. Именно поэтому Сара поскользнулась и почти упала, но её великодушно поймал Люций, привыкший к подобным условиям. А потом показал, как правильно ходить по гололёду. Светлые так внимательно наблюдали за ним, что Моран несколько раз прыснул от смеха. Постоялый двор искал тоже он и Норкросс, так как лучше всех знали город. Светлые были явно не готовы к таким погодным условиям, хотя и оделись как можно теплее, поэтому не имели никаких возражений ни по какому поводу, желая побыстрее закутаться в одеяло, что тоже веселило Люция. Сорель никак не могла понять, почему он такой весёлый, но каждый раз вспоминала, что это он. Див, которому ничто не способно испортить настроение. Див, во всём ищущий повод для улыбки. Див, который заставлял улыбаться, какую глупость он бы ни сказал. Люций Моран. Это имя – мурашками по коже и ножом по сердцу. На первом этаже постоялого двора, что был предназначен специально для приезжих даэвов, было кафе-столовая. Норкросс отошёл к заведующему, чтобы снять комнаты, а учеников отправил кушать. К слову, есть хотели не все, и Сара с Флёр относились к ним. Айвен была вынуждена остаться в Академии, так как не получила разрешение от матери, ослушаться которую было всё равно что самовольно положить голову на гильотину. Сорель не понимала, как отпустили её, но ничуть не возражала. Вернулся Норкросс и распределил даэвов по парам, так как в комнатах было по две кровати. Сара и Флёр получили ключ и направились на третий этаж. Была бы здесь Ларак – с ума сошла бы. Они, вроде бы, научились относиться друг к другу терпимо, но проживать в одной комнате явно были не намерены. Комната оказалась достаточно маленькой, но уютной. Из мебели две узкие кровати, две тумбочки возле них, письменный стол и два стула. Им повезло – комната находилась в самом конце коридора, поэтому в ней было аж два окна. Из них открывался вид на заснеженные улицы шумного города. Здесь кипела жизнь, заставляя подстраиваться под свой лад. Сара опёрлась ладонями о подоконник, разглядывая постройки и мимо проходящих людей. Перед глазами что-то мелькнуло, и дэва отпрянула, фокусируя взгляд на вороне, сотканном из тьмы. Он попрыгал на подоконнике, выходящем на улицу, и уставился на неё. Взгляд пронзительный, такой же, как у хозяина. Недолго думая, Сорель открыла окно, впуская птицу внутрь. Ворон завис в воздухе посреди комнаты, осматриваясь, как это сделал бы Люций. Она всё чаще начала задумываться о том, как поступил бы Моран. Что бы он подумал. Какие выводы сделал бы. Ей будто было важно его мнение. Это одновременно настораживало и казалось правильным, и второе противоречило всему, что Саре вбивали в голову с одиннадцати лет, как только она попала в Орден. Птица подлетела к ней и села на плечо, заглядывая в глаза, будто пытаясь что-то сказать. Но, зная Люция, он мог отослать ворона от скуки, так что не придала этому значения. Сара достала из сумки вещи и посмотрела на них по-новому. Для климата Исонии и Феросии эта одежда была тёплой, но точно не для Акракса. Здесь её можно было носить, предположительно, осенью или ранней весной. – Да, – протянула Флёр, вошедшая в комнату. – Эта одежда совсем не подходит для здешних погодных условий, – она рукой придерживала плед, в который завернулась. Она одолжила его у кого-то из теневых. – И что делать будем? – вздохнула Сорель, садясь на кровать. – Пойдём в магазин, больше делать нечего. Спросим у Морана или ещё кого-то из теневых, где можно тёплую одежду купить, – она вдруг осеклась. – Кстати о нём. Люций просил передать. Она достала из под пледа сумку, из которой достала другой плед – чёрный, на нём был вышит ворон с распростёртыми крыльями. Флёр протянула его Саре, застывшей в непонимании. – Когда искала кого-нибудь, у кого был бы лишний плед, я постучала в комнату Люция и Рафаиля. Который на мне, дал Руньян, а Моран просил передать тебе этот, – объяснила она и, когда не дождалась реакции, расправила плед и буквально натянула его Сорель на голову. – Не нужно делать вид, будто вы никак не связаны. Я всё ещё помню того белого ворона. – Я не делаю никакой вид, – фыркнула Сара, стягивая ткань с головы и поплотнее укутываясь в неё. – Я лишь не понимаю, зачем он делает это. Флёр ухмыльнулась. – Тебе надо было видеть его обеспокоенное лицо, когда я сказала, что у нас в комнате прохладно. Сорель лишь закатила глаза, хотя в груди разлилось тепло. Через какое-то время вновь послышался голос Флёр. – Так и знала. – Что? Она кивнула на сотканного из тьмы ворона, что сидел на тумбочке и смотрел на Сару с весельем во взгляде. Дэва загадочно улыбнулась и вышла из комнаты, оставляя Сорель в смятении.

***

Сара не пересекалась с Люцием после того случая на улице, когда она чуть не навернулась, а он поймал её. Хотя его ворон почти всегда был рядом. То сидел на плече, то на тумбочке, то на изголовье кровати, то на столе. Везде, где только можно и нельзя. Через час вернулась Флёр. Она где-то раздобыла карту города, где были помечены какие-то места. – Карту дал Норкросс, пометки сделал Люций, – объяснила она. – Он, как я поняла, часто бывает здесь и всё знает. Я, кстати, спросила, где здесь магазин с одеждой есть, вот он, – она ткнула пальцем на постройку на карте. Магазин находился на соседней улице, идти туда было недолго, так что они быстро оделись и направились туда. По улицам бродили люди самые разные. Черты лица, цвет и длина волос, оттенок кожи, рост. Сара не могла оторвать от некоторых взгляд, из-за чего чуть не споткнулась. Этот город не был похож на Сорол или Турис. Здесь царила атмосфера непринуждённости и свободы. Никто, казалось, не смутился бы, если бы кто-то прошёлся в летней одежде, а потом начал танцевать посреди улицы. Всё это позволяло дышать глубже, свободнее. Кажется, только теперь Сорель поняла, почему Моран так любит Дельтрас. Выбор в магазине оказался не очень большим, но подходящие вещи они всё же нашли. Рубашка, брюки и утеплённая туника. Покупка одежды не заняла много времени, поэтому уже через полчаса дэвы вернулись в гостиный двор. Другие светлые, увидев их в новой, более тёплой, одежде, решили последовать их примеру. Через ещё какое-то время возле Норкросса собрались все ученики, готовые выходить в город. – Настоятельно рекомендую не отходить от меня. Во-первых, можете потеряться, во-вторых, я могу потерять какую-либо часть своего драгоценного тела из-за ваших родителей, если вы потеряетесь. Всем всё ясно? Все закивали, и Норкросс, наконец, открыл дверь, выпуская учеников на улицу, где хлопьями на землю опускался снег. Архитектура города была воистину прекрасна. Словно попадаешь в другое измерение, где нет страха перед нечистью и смертью, где нет предрассудков и предвзятости. Где есть лишь ты сам и свобода. Во всём. И Сара в который раз отметила про себя, что разделяет любовь Люция к этому городу. Ей вдруг пришла в голову мысль, что Айвен здесь понравилось бы. Она нашла бы здесь своё место. Потому что Дельтрас – олицетворение всего того, чего ей не хватает. В чём она нуждается. От мыслей об этом на душе заскребли кошки. Отчасти от боли за Ларак, отчасти из-за понимания одной простой вещи – ей самой не хватает этого. В голову вдруг пришла мысль, что Люций Моран начал ассоциироваться с Дельтрасом. Он был свободен от чужого мнения, предрассудков и предвзятости. Был свободен в выборе выражений, не боясь осуждения. Был свободен в выборе друзей, потому что не был обременён мыслями «А что скажут другие?». Для него не было «других». Был лишь он сам и свобода во всём. Он был как течение реки, падение снега, свет солнца и сияние луны. Моран был естественным. Живым. Рядом с ним хотелось жить, а не существовать. Чувствовать, а не подавлять эти чувства. Действовать, а не сидеть сложа руки. Сам он шёл на несколько метров впереди, рядом с Норкроссом. Он помогал дяде рассказывать о достопримечательностях города, рассказывал историю того или иного здания. И делал это интересно, не так, как рассказывают на скучном уроке: вещал с эмоциями и говорил, что думает сам, делился мнением. И ей нравилось слушать его.

***

Почти все ученики зашли в какой-то магазин, в то время как Сара и ещё несколько даэвов остались на улице. Она стояла на углу здания, оперевшись о стену и сложив руки на груди. Внезапно кто-то дотронулся до её плеча, и она вздрогнула. Обернувшись, Сорель увидела ухмыляющегося Люция. – Пошли гулять. Тут скучно, – сказал он, и она подняла брови от его наглости. – Мне кажется, ты лучше всех знаешь, что устроит Норкросс, если мы сбежим, – отстранённо ответила Сара, поворачиваясь к нему всем телом. – Ну и что? Покричит и успокоится, – он ухмыльнулся. – Легко говорить, когда являешься наследником. Я в ордене почти никто. Лишь сводная сестра будущего главы. Орден Сорель не пропадёт без меня, а вот Северный лишится наследника. – К чему ты клонишь? – Моран прикинулся дурачком. – К тому, что меня вышвырнут из ордена, если я что-то такое вытворю. А вот тебя точно нет. – Кого вышвыривали из ордена за небольшую прогулку? – он вопросительно поднял бровь. – Не знаю, – помолчав, ответила Сорель. – Ну вот! Пошли значит. – Нет, Люций, – отрезала она и отвернулась. Воцарилась тишина, и Сара всё-таки обернулась. Моран неспешно удалялся всё дальше и дальше. Она повернулась обратно. Дэва продержалась минуту. Потом снова нашла Люция взглядом и быстрым шагом направилась за ним. Когда догнала, стала идти рядом. Див повернул голову в её сторону и ухмыльнулся. Они не сказали ни слова, Сара просто шла за ним, а он вёл куда-то, сам не зная куда. Вскоре они вышли из города и увидели снежное поле. Недалеко раскинулся еловый лес. Люций вдруг отошёл на несколько шагов, опустился на корточки и начал собирать снег в ладони. – Что ты делаешь? – Сорель нахмурилась, не понимая. Он не ответил. Неожиданно Моран поднялся и кинул в неё ком из снега. Он попал в плечо. – Это называется игрой в снежки. Дети обычно, как только выпадает снег, вылетают на улицу закидывать друг друга снегом. Сара вздохнула, закрыв глаза. Он уж подумал, что она назовёт его придурком и уйдёт, но дэва вдруг опустилась на корточки, слепила снежок и кинула ему в лицо. Немного снега попало в рот, поэтому Люций стал откашливаться, а Сорель победно улыбнулась. Но вот он снова кинул в неё снежок, заставляя увернуться. Со стороны они были похожи на маленьких детей. Но Сара давно не чувствовала себя такой... Обычной? Будто нет никаких обязанностей по спасению человеческих жизней от монстров. Будто нет обязанности вести себя прилично, как член семьи Сорель. Будто она обычный человек, ничем не обременённый. В один момент оба выдохлись и рухнули спиной в снег. Спустя какое-то время Люций сел и начал опять лепить снежок, но уже не для того, чтобы кинуть его в Сару. Он слепил два снежка разных размеров и поставил один, что был поменьше, на другой. Он раскопал снег до земли и вытащил из неё два маленьких камушка, которые вставил в верхний снежок, как два глаза. Потом там же раздобыл веточку и разломил её. А затем вставил по бокам, как руки для снежного существа (это нечто было не назвать ни человеком, ни зверушкой). Выглядел Моран при этом настолько сосредоточенно, как не бывает даже на уроках в Академии. – Это Джордж! – с гордостью заявил он, указывая обеими руками на своё творение. – Вау. А почему именно Джордж? – Не знаю, – беззаботно пожал он плечами, – Просто Джордж. А тебе не нравится? Можем назвать по-другому. – Нет. Нравится, – кивнула Сорель, вглядываясь в лицо Люция. Он был таким спокойным и, казалось, беспечным, что хотелось быть такой же. Точно так же радоваться таким мелочам, как слепленный из снега Джордж. Она внезапно обратила внимание на то, как он похож на зиму. Волосы, словно снег, а глаза, будто небо. Эти ассоциации вдруг врезались в мозг, и только теперь Сара поняла, что слишком долго смотрит на него. Она и сама была похожа на зиму. Холодный расчёт и ясный разум. Они будто были неотъемлемыми частями одного целого. Что нужно для зимы? Снег и холод.