Инстинкт

Соник соблазнил Наклза сразу. Глаз пирата не обмануть — в них отражается истина прекрасного — драгоценности, злата, сокровища. Наклз был охотником за сокровищами, а Соник — кладом — неогранённым сапфиром со вставками изумруда. И вызывал в нём то забытое, противоестественное. Дикое. — Уже все уснули? Звёздная россыпь плыла над головами — но ни одна из них не равнялась ему. Соник был жарче каждой — смешинки в глазах и мягкая улыбка. Он слизывал острый соус с пальцев, давно расправившись с тарелкой чили догов и наблюдал за краем борта. У Наклза сушило в горле и потели ладони, как в жару на необитаемых островах. И он сухо смеялся в ответ. — Видимо, — бросал короткий взгляд на синие иглы — отражение матери вод и океанов, — уже расправился с едой? Значит, готов платить? — Платить? — Соник теряется — мгновение чистой паники и сладкая дрожь по телу Наклза. — Хей, я думал, это бесплатно! У меня нет денег, но я готов помогать! Я!.. — Шутка. Наклз приобнимает через плечо. Мех Соника гладкий, блестящий, иглы — мёртвые лезвия. Опасная красота — как и должно быть у сокровищ морей. — Это капитанский подарок, — добавляет, подмигивая. — Ох, да, подарок. Верно, — Соник смеётся — чуть расслабляется в руках — такой миниатюрно-удобный. — Капитанский подарок, да. Отлично, люблю капитанов. Его ушки робко припущены и лицо скрашивает оттенок смущения — рубиновый блик по персику лунного камня — восторг, взрыв оттенков. И Наклз касается невольно пальцами — осторожно — желая задержать эту роскошь. — Гром? И поспешно отводит ладонь, поняв, что сглупил. Поддался желанью — гнусному моменту. После — отходит, вставая рядом. — Твой этот «Наклз». Расскажи мне о нём ещё немного. — Наклз? — потерянность сменяется на глазах — стуком сжавшегося сердца Наклза, когда Соник расплывается в улыбке — нежность и простота. — Он замечательный. Они смотрят друг другу в глаза — секундная слабость и спадающий лунный свет. Соник резко охает — приходит в себя. — Я… я имею в виду крутой. Классный, да! Ты, наверное, моя самая любимая его версия из всех, что я успел встретить. Но мой Наклз… Это не требует окончания. Глаза Соника опускаются — с уст слетает еле различимый вдох, и их взгляды вновь пересекаются, когда он поднимает взор. Глаза — малахиты — вспыхивают и дрожат, наполненной белёсой пеленой. — Ты и правда очень хорош, Гром. И Соник делает шаг — разделяет сантиметры, приподнимаясь, чтобы дотянуться, обвивая руками. Целуя. Соник такой, что Наклзу хочется увешать его золотом — украшениями всего мира и привязать драгоценный ошейник на шею, стянуть до хрипа. Выпустить наружу всё животное и забытое — дать волю монстру. Соник такой, что Наклз теряет голову. — Гром. Наклз такой, что Соник больше не может сдержаться. Их губы сливаются снова — в порыве, в алчной страсти Наклза. С его языком и клыками — царапая до крови, до дрожи в коленях. И Соник ухватывается сильнее, чтоб не упасть от чувств. Наклз роняет его прямо на борт. Стискивает, кусает — до выжигающийся по коже синяков — вспышки аметиста и пиропа. Больно утыкая к полу, удерживая руками. Перед Соником всё сужается до цвета его вишнёвых зрачков пред глазами — стянувшихся безумно-хищно полосок, и рычащего с губ стона. Он скулит — молит — откидывая шею. — Гром. Соник. Голос подводит — всё расползается в бездумном желании взять, присвоить его сокровище, отполировать и запереть в сундуке. Осквернить. И Соник обхватывает ногами, смотрит — взаимность и пламя покорности — бери. Шляпа слетает с первым толчком. У Соника разъезжаются ноги — горит нутро и содрогается голос. Наклз кусает прямо в шею — зажимает, не давая вдохнуть и сдавливает в пол беспощадными рывками. Неудобно, скользко и грязно — Соник липкий от пота и сока кокосов, разбросанных по борту. Наклз разворачивает — берёт его сзади, толкая лицом в отбросанные собою одежды. Так мягче, так входит резко и болезненно глубоко — Соник прогинается, в голос хныча. Он весь пропах Наклзом и вдыхает его запах с одежд, сжимая когтями до болезненного помутнения. На спине протрескиваются укусы и поцелуи. Остатки разума рушатся с телом — ноги не держат и семя — вязко, приятно — стекает по ним. Наклз заполняет, целует, прижимая к груди и не отпускает. Он берёт снова и снова — уничтожает и создаёт заново. Отдаётся всему глубокому и звериному — не щадит. Пока голос Соника не хрипнет — имена Наклза и Грома мешаются и тонут в сумасшедших поцелуях. Соник сходит с ума в исступлении — не останавливайся, пожалуйста, продолжай. Он нависает над Наклзом и вбирает до основания — до осколков бриллиантовых слёз. Давится поцелуями, толчками стиснутых бёдер и желанием Наклза. Пока они оба — хищник и жертва — не будут сыты. Пока Наклз не присвоит сполна это сокровище. Небо расплывается на миллионы драгоценных камней и Соник исчезает в удовольствии полностью.

***

Соник скучал по этому — его друзья вместе, Эггман строит козни у себя и высотные зелёные холмы далеко впереди — смертельная петля посреди них. Даже по Шэдоу, что всё ещё зол на него. Казалось, что всё, что было — сон. Но Наклз стоял перед ним. В обыденной манере скрещённых рук и глядел за горизонт — ему скоро возвращаться на Остров Ангела. Остальные уже разошлись. И Соник… снова будет скучать. — Что? — их взгляды встречаются — смятение розового топаза и раздражение изумруда. — Что? — Ты пялишься на меня уже минут десять. Прекрати. Соник теряется — секундная спешка — и медленно расплывается в дразнящей ухмылке. — Как скажите, капитан, — и отдаёт честь. Наклз вздёргивает хмурый взгляд. — «Капитан»? — Да, — Соник сокращает дистанцию. Приподнимается, чтоб дотянуться и обвивает руками. — Люблю капитанов.