(не)изменишь

шлюха. маленькая дешёвая дрянь. вот что я подумал, впервые увидев тебя в том прокуренном до судорог в лёгких клубе, куда еженощно стекается вся грязь с низов неаполя, для удовлетворения своих низших потребностей. музыка грохочет, отражаясь от темных стен с потрескавшейся краской, абстрактные картины на которых выглядят уж слишком карикатурно. даже неуместно. светомузыка прожигает глубокие чёрные дыры на чувствительном зрачке, а коньяк одиноко плещется в желудке, не видевшем еды со вчерашнего вечера. по крайней мере и тошнить его будет желчью и спиртом, а не бургером. зачем опять пришёл в эту дыру, прожигая последние деньги, когда до стипендии оставалось ещё две недели? можно было бы соврать. соврать всем вокруг - легко. самому себе - ещё проще, если ты сам хочешь поверить. самый избитый и банальный вариант - развеяться. отвлечься от серых, похожих друг на друга, как две капли воды, дней, сменяющихся на пожелтевших листах исхудавшего календаря. октябрь подходил к концу, деревья активно теряли свою листву, застенчиво обнажаясь перед хмурыми прохожими. иногда, ранним утром, можно было, даже, увидеть на окнах тонкое белёсое кружево. почти такое же, как и на тебе. тогда и всегда. бруно буччеллати - имя очень красивое и запоминающееся. как и его носитель. возьмите одну из античных статуй, помножьте на бесконечную харизму и отнимите слепую неподвижность во взгляде. возможно, этим руководствовался и Творец, создавая молодого человека, отплясывающего сейчас в самом центре зала. густая чёрная копна волос, стриженых под каре, постоянно находилась в движении, падая на лицо, иногда закрывая его полностью. а на этом темном полотне блестели две золотые звезды-заколки. однако, что был их блеск в сравнении с глазами молодого человека. два крупных сапфира, сияющих в свете прожекторов всеми оттенками синего. за обладание ими ювелиры отдали бы все деньги мира. леоне тоже, если бы они у него были. жар, что источало тело брюнета, казалось, доходил до самой барной стойки и леоне в нем сгорал, в тщетных попытках охладиться коньяком, в котором уныло плескались подтаявшие кубики льда. «подойди и познакомься», - кричало опьяненное, вовсе не алкоголем, сердце. «сиди здесь и не позорься», - шипел разум, сохраняя трезвость из последних сил. - привет, - слишком громко и жизнерадостно раздалось прямо над ухом. леоне встрепенулся, отрывая взгляд от дна опустевшего стакана и повернул голову, фокусируясь на говорящем. сердце ударилось о гортань и в смертельном кульбите шлепнулось на дно желудка, тут же утопая в недавно выпитом алкоголе. блондин сглотнул, вязкая слюна последовала за сердцем, проверить, не расшиблось ли. - привет… - настороженно хмурясь ответил леоне, правой рукой рефлекторно сжав стакан. и замолчал, сверля взглядом подошедшего. вблизи он был ещё красивее. полные пересохшие губы соблазнительно приоткрыты, а между ними то и дело мелькал шустрый язык, облизывая и тут же прячась. от него за версту разило алкоголем, от чего синие глаза уже не были такими яркими, их затянула полупрозрачная поволока. - а я видел, как ты на меня пялишься. - и что? - с максимально наигранной насмешкой фыркнул блондин, пока его сердце, успевшее подняться обратно, вновь перекувырнулось, рухнув уже во второй раз. - ты мне тоже понравился. «скажи мне кто ещё неделю назад, что я буду в его квартире…» - дурацкая банальная фраза, как нельзя лучше сейчас описывающая всю ситуацию. горячие ладони под его рубашкой, чужие губы, отбирающие последний кислород и дурацкий выключатель под поясницей, который он, дергаясь, постоянно задевал, устраивая в крошечном коридоре вечеринку на двоих со светомузыкой. все развивалось с какой-то бешеной скоростью, за которой угашенный мозг леоне не поспевал. или вообще давно уже отключился, еще в баре. ушел на второй план, отдавая полномочия сердцу. или члену? в общем, кому-то из этих не очень смышленых ребят. - эй, бруно, стой… остановись, - брюнет замер, прекращая вылизывать чужую, уже покрасневшую шею и поднял голову, улыбаясь «чеширской» улыбкой. - разве это правильно? - а что по твоему вообще правильно? - остановившиеся на мгновение руки, вновь пришли в движение, спускаясь на бёдра, поглаживая и сжимая. провоцируя. леоне заглянул в эти синие глаза, где черти танцевали их развратный национальный танец и замолчал. действительно. что такое «правильно» и почему он, неделями мечтавший оказаться в одной постели именно с этим человеком, решил, что сейчас самое время обсудить эту бесконечную тему, с массой подводных камней. долго пребывать в своих размышлениях ему, впрочем, не дали. шаг вперёд и два назад они двигались по тёмной душной квартирке так, словно кружились в танце. танце пагубной страсти и удушающего желания. глаза напротив, руки глубоко под одеждой, а казалось, под кожей, горячие поцелуи, сладкие стоны. все сливалось в одно, единое чёрное пятно, лишь для того, чтобы взорваться самой яркой вспышкой, разлететься во все стороны черепной коробки, барабаня изнутри. - уже уходишь, - блондин дёрнулся, когда его спины коснулись тёплые пальцы, заскользили по коже, вырисовывая ничего не значащие фигуры. - я тебя вовсе не гоню. - и все, же, думаю, мне пора, - леоне оглянулся через плечо, заскользив взглядом по смуглому идеальному телу, чьи линии и изгибы так выгодно подсвечивал ещё тусклый предрассветный луч солнца, забравшийся в комнату, разгоняя тьму. - опять твоё «правильно» клюнуло тебя в задницу? - брюнет лениво потянулся, перекатываясь на спину, совершенно не смущаясь своей наготы. - есть сигарета? - игнорируя вопрос о своих моральных установках, аббаккио вновь обернулся, едва не захлебнувшись в синеве глаз, оказавшихся, неожиданно, совсем напротив. - есть зажигалка? - блондин кивнул. бруно растянул губы в широкой довольной улыбке. не совсем выгодная сделка, но в жизни так часто бывает, а курить хочется. - в таком случае, позвольте проводить вас в место для курения. в сырой вонючий подъезд они вышли в молчании, нарушаемом только шагами и щелчком замка. солнечные лучи, заглядывающие в окна, казались грязным и ещё более тусклыми, из-за пыльных, заляпанных непонятно чем, стёкол. бруно, спускавшийся первым, зазевался и пропустил одну ступеньку, сдавленно охнув и смешно замахав руками. блондину потребовалось меньше секунды, чтобы среагировать и, ухватив того за воротник свитшота, удержать на месте, едва не задушив. - спасибо, конечно, а понежнее никак? всего час назад у тебя это неплохо получалось, - прохрипел брюнет, морщась от спазмов в горле. леоне лишь пожал плечами, почти безразлично глядя на парня сверху вниз, в ожидании сигареты. - извини, но времени, чтобы развернуть тебя и прижать к своей груди, обеспокоено заглядывая в глаза, как в дебильных азиатских драмах, у меня не было, - бруно на секунду замер, словно обдумывая резонность его слов. покусал губу, все ещё припухшую от недавних жадных поцелуев и, махнув рукой, протянул наконец леоне открытую пачку сигарет, из которой тот ловко выудил две. прикуривая свою, исподлобья поглядывая на ждущего своей очереди юношу, леоне вспомнил шутку, часто произносимую его друзьями, когда они пользовались одной зажигалкой: сначала другу, потом себе, потом шлюхе. протягивая руку с пляшущим огоньком на конце зажигалки, блондин тихо хмыкнул, кривя губы в усмешке. вот так шутка у него сегодня произошла. обхохочешься. - сколько тебе? - просто и в лоб спросил бруно, щуря яркие глаза от ядовитого дыма. - двадцать один, - глупые банальные вопросы, на пороге прощания. к чему и зачем, а впрочем какая разница. - учишься? - в полицейской академии. - здорово, а я - нет. существую только для того, чтобы прожечь эту жизнь насквозь, а добравшись до самых глубин - провалиться ещё ниже. - звучит, как самое большое дерьмо, что я слышал за всю свою жизнь, - блондин потушил окурок о бок жестяной банки, прежде чем забросить его в неё, в братскую могилу таких же замызганных фильтров. - каждому своё, - настала очередь бруно жать плечами и неопределенно улыбаться. молодой и оступившийся. такими были мои следующие впечатления о тебе, холодным октябрьским утром, на рассвете нового дня. а впрочем для меня это уже было не столь важно. добившийся своего, урвавший этот лакомый кусочек, я был уверен, что сюда никогда не вернусь. я больше не хотел тонуть в волнительной голубизне твоих глаз, но уже увяз в грязном болоте души. воздух в маленькой спальне, больше похожей на обувную коробку, был раскалён до предела, критической точки. шуршание простыней и протяжные стоны для этой комнаты и соседей стали уже чем-то привычным, даже родным. опять притащил кого-то в свою кровать. леоне рвано выдохнул через зубы, когда буччеллати, направляя его член своей рукой, опустился на него полностью, сжимая внутри себя горячими стенками. замереть, привыкая и выравнивая дыхание? эта история была не про него. поэтому леоне приходится стиснуть в больших бледных ладонях смуглые бёдра парня, давя на выступающие косточки, прижимая к себе, проникая ещё глубже, блокируя любое движение. с бруно слишком хорошо, слишком горячо, просто слишком настолько, что не удержался от соблазна вновь прийти в тот бар, глубоко внутри надеясь увидеть там синеглазого брюнета, с золотыми звёздами в волосах. настолько, что в этот раз подошёл первым. настолько, что вновь оказался в этой квартире, комнате, кровати. бруно недовольно дёргается в его руках, призывая наконец хоть к каким-то действиям и леоне отмирает, перемещая руки выше, на слишком узкую для парня талию. наверное, он сможет полностью обхватить ее руками, если постарается. кожа у бруно горячая и нежная, почти девичья. а ещё очень чувствительная. и засосы на ней распускаются диковинными фиолетовыми лилиями, которые так любит аббаккио. бруно отлично справляется и без его помощи, насаживаясь до самого основания, выгибаясь в чужих руках, не стесняясь громко стонать. приподнявшись на одном локте, аббаккио медленно, дразняще заскользил кончиками пальцев вниз, ощутив, как поджались брюшные мышцы в ответ на его незамысловатые действия. повторив прямую траекторию тёмной полоски жёстких волнистых волосков, от самого пупка до лобка, спускаясь все ниже, к самому основанию члена, леоне наконец поднял глаза на брюнета, позволив себе на мгновение залюбоваться. темные волосы растрепались и теперь в них горела лишь одна звезда. вторая, с большой вероятностью, лежала на полу, под ворохом тонкого дорогущего кружева, которое леоне вновь попросил бруно снять, как и в первый раз. ему не интересны были эти уловки и поддразнивания, эти пустые, не несущие в своей сути ничего, кроме звенящей пошлости хитросплетения ниток. ему хотелось видеть перед собой полностью обнаженное нутро брюнета, в надежде, что там есть хоть что-то, за что можно было зацепиться. аббаккио наконец сомкнул пальцы на члене парня и реакция последовала незамедлительно: бруно требовательно толкнулся ему в руку, на короткое мгновение замерев. леоне не шелохнулся, заглядывая в глаза напротив, где бушевало синее пламя. и коротко ухмыльнулся. интересно, в тот миг, в то мгновенье, когда время застыло, оставляя весь мир в наше распоряжение, что ты чувствовал, глядя в мои влюблённые глаза, на потемневшей радужке которых погибал здравый смысл? - ты очень красивый, - горячее дыхание обожгло кожу на груди, разгоняя по всему телу лёгкую волну тепла. леоне удивленно нахмурился, скосив глаза вниз, на темную макушку. - ты это всем говоришь после секса? - только после отменного, - блондину не нужно было видеть лицо парня, чтобы быть уверенным, что тот широко ухмыляется, слегка сощурив синие глаза. - приятно начинать утро с комплиментов, - леоне потянулся, убирая руку с обнаженной спины брюнета, на которой уже проступили багровые синяки от укусов. его укусов. - а как насчёт сигареты? - у меня есть зажигалка. подъезд был все таким же мрачным и вонючим, за одним исключением: за те 5 дней, что его здесь не было, кто-то починил лампочку. теперь на лестничном пролёте было чуть светлее, чем в жопе, как выражался его отец. леоне хмыкнул про себя, его всегда почему-то веселило это по настоящему дурацкое сравнение. - это уже становится похоже на милую традицию, - буччеллати мимолетно улыбнулся, стиснув губами фильтр сигареты, вторую протягивая леоне. традиция… я мечтал, чтобы для нас это стало обыденностью. заниматься сексом до самого утра, а после курить в окно в предрассветном грязно-желтом свете, делавшим все вокруг каким-то неживым, словно пластиковым. все, кроме твоих бездонных глаз. - м, да… мило, - поддакнул аббаккио, переводя рассеянный взгляд на стену позади бруно, вдруг цепляясь за надпись, вырезанную ключом на посеревшей штукатурке: «шлюха». и кривая стрелочка по направлению к квартире брюнета. коротко и ясно. - бруно, это?… - что? а, э т о, - даже не обернувшись, как будто поняв по одной интонации, бруно махнул рукой, в которой была зажата сигарета. пепел подлетел в воздух чернеющими хлопьями. - на заборе тоже написано. и хихикнув от недоумевающего взгляда блондина, добавил: - я не прикалываюсь, там реально написано. повисло молчание. такое тяжелое и плотное, что на нем можно было топор повесить. или вздернуться самому. леоне усиленно пытался переварить столь легкосмысленное отношение бруно к жизни и своим половым, и не только, связям, но в голову приходила лишь одна мысль: он либо тупой, либо конкретно тупой. - и… - леоне на мгновение замялся, подбирая слова, которые упрямо разбегались, заползая в самые темные уголки сознания. - и ты не думал что-то, наконец, поменять? - типа подъезд? - типа жизнь… смех бруно, разрезавший вновь задержавшуюся в их компании тишину, неприятно ударил по перепонкам, вызывая желание заткнуть уши. или рот этому поехавшему. смех без причины, как говорится… - у меня нет для этого повода, мотивации, да на худой конец человека, ради которого я захотел бы поменяться… - а как на счёт меня? бруно медленно поднял глаза на блондина, хмуря широкие темные брови. недоверчивый взгляд исподлобья казался почти враждебным, как у загнанного зверя. его худая изящная кисть так и замерла в воздухе, не донеся стремительно тлеющуюся сигарету до губ. - это самая большая глупость в твоей жизни, леоне… - не преувеличивай, я лизал качели на морозе. и покупал лотерейные билеты… - ты просто чокнутый…. - это значит «да?». - пожалуй. леоне, громко топая, обстучал ботинки от налипшего свежего снега, который не переставал с самого обеда. рождественская неделя подошла к концу, но неаполь все ещё сохранял атмосферу уютной зимней сказки и, по большей части, благодаря пушистому снегу, украшавшему город не хуже гирлянд и хвойных венков. в подъезде было неизменно сыро. лестница первого этажа не просыхала, на ее продавленных и стертых временем ступенях затаились лужицы. входная дверь квартиры никогда не закрывалась на ключ: заходи - бери, что хочешь. только вот брать у буччеллати было нечего. жаль, что понял это аббаккио слишком поздно. скинув с себя холодную верхнюю одежду, блондин прошёл на кухню, шмыгая носом. ему было необходимо напиться горячим чаем, таким, чтобы внутренности не просто прогрелись, а сварились, мерзкими ошмётками налипнув на кости. в таком случае, он смог бы избежать неприятных разговоров, к которым никогда не можешь быть готовым. за его спиной раздался сдавленный кашель и в следующую секунду под темный вязаный свитер забрались две горячие ладони, замирая на рёбрах, грея, но не согревая. леоне молча замер, глядя перед собой, сжав ладони, лежавшие на столешнице, в кулаки. - буччеллати? ты серьезно? - миста округлил и без того большие темные глаза, очень демонстративно скривив губы. - ты же знаешь, что о нем говорят? - знаю только, что пишут в подъезде, - леоне хмыкнул, отпивая пива. - а число клиентов указали? - гвидо откинулся на спинку стула, не переставая сверлить друга мрачным взглядом. ну прям личный телохранитель. или мама. - наверное, не успел разглядеть, было темно, - огрызнулся блондин. гвидо удивленно присвистнул. - ого. кошмар, да ты влюбился. напиши мне, когда станешь для него очередным бывшим, я приеду с бутылкой виски. а пока предлагаю закрыть этот ни к чему не ведущий разговор. «интересно, я уже очередной или почти?», - устало подумал леоне, продолжая сверлить взглядом пожелтевшую плитку кухонного фартука. - привет? - голос бруно был как обычно журчащим и расслабленным. ну конечно, а каким ещё ему быть? человеку, чья сама суть заключена в том, чтобы перетекать из чужих рук, кроватей, жизней, в другие? - привет, - отвечать не хотелось. молчать было глупо. - тебя давно не было видно… - леоне был уверен, что темные брови буччеллати недовольно съехались на переносице. - не хотелось столкнуться здесь с тем высоченным блондином, с которым ты танцевал пару дней назад в самом центре клуба. - ну, а зачем тогда все же пришёл? - голос бруно стал почти бесцветным, а горячие ладони исчезли, теперь безвольно повиснув вдоль тела. - кое-что проверить. - например? - успел ли кто-то исправить счётчик твоей «клиентуры» на левой стене подъезда, между первым и вторым этажами. похоже, что нет. но я знаю, где у тебя лежит маркер, сделаю это сам. шлюха. маленькая дрянь. белый дым рыхлым столбиком потянулся к небу, в надежде стать светлым лёгким облачком, но его растерзал холодный зимний воздух. леоне медленно побрел прочь, поглубже засунув руки в карманы тёплой куртки. идти было некуда. возвращаться тоже. его дом был рядом с бруно, но он сам только что закрыл эту дверь.