Цветок лайма

      Исаги выходит из душа с полотенцем на плечах. Пока он собирается, его волосы могут спокойно высохнуть до конца, чтобы лишний раз не включать фен. В последнее время его очень беспокоят головные боли, громкий звук просто добьëт его. А ведь у него сегодня последнее свидание , нужно хотя бы выглядеть не разбитым. ***       Он сходит с ума, когда смотрит на Саэ с такого ракурса. Это новое. Это возбуждает. Парень буквально сидит на нём, обхватив бёдрами талию юноши. У Исаги кружится голова от вида этих сочных ляжек, которые грубо сжимают его. Он не может отвести взгляд от этой картины. Ему так хочется стянуть эти чёртовы спортивные штаны и пройтись поцелуями до самых коленей, чтобы в ответ его голову страстно стиснули, пока его руки бы беспомощно покоились где-то сзади. Юноша не может даже сглотнуть, во рту сухо. Резко он чувствует хватку на загривке, и ему приходится поднять мутный взгляд.       — Моë лицо выше.       Исаги закусывает губу, когда его снова резко дëргают к изголовью кровати. Под веками целая икебана расцветает от столкновения. Парень сверху делает движение назад, будто хочет что-то забрать с другого края кровати, из-за чего его задница ещё теснее прижимается к болезненному стояку от всей этой картины. Юноша пытается выровнять дыхание и заглушить жалобный скулёж, но партнёр приподнимает его лицо за подбородок, надавливая на кровоточащую губу. Получается, что сегодня без поцелуев. Саэ не любил металлический привкус крови. ***       Ему хочется выпить для храбрости, но откладывает эту затею. Наверняка, после этого вечера он ещё успеет. Будет успевать недели, возможно, месяца. Сколько вообще от такого отходят? Исаги достаёт выглаженные брюки из шкафа, его серая рубашка уже висит на ручке снаружи, а жилет спокойно лежит на комоде. Ему нравились эти брендовые вещи, нет, не из-за цены или популярности — они просто комфортные во всех отношениях. Но вот и настал их последний выход в свет. Он идёт в комнату за носками, но неловко спотыкается о коробки. Исаги что-то бубнит и несильно пинает их в ответ, в себя поверили. Он медленно одевается; начинает сверху, как и учил его отец. Душится слабым одеколоном с привкусом корицы, расчёсывает немного влажные волосы, надевает бордовую фенечку на запястье. ***       С каждым толчком Саэ всë более нетерпелив. Он поднимает корпус и наконец скидывает с себя футболку, а после возвращает руки на поясницу юноши. Парень обманчиво нежно гладит спину, спускаясь до бëдер и в привычной манере сжимает ягодицы : большим пальцем чуть проникает внутрь вместе с членом, а оставшимися впивается в мягкую кожу, оставляя красные отметины. Исаги ещё крепче сжимается, подстраиваясь под движения. Он рвано дрочит себе, упираясь щекой в подушку и искоса наблюдая за Саэ; колени саднят, локти горят от недавней позы. Их взгляды пересекаются, и с особо глубоким толчком, парень притягивает к себе тело ещё ближе. А в следующий момент полностью выходит и делает рывок вперёд и выше, оставаясь между задницей Исаги. Саэ медленно трëтся, следом размазывая смазку с презерватива по спине. Он лениво направляет свой член между ног юноши, скользит вдоль мошонки и натыкается на ладонь партнёра.       — Если ты так хорошо работаешь руками, может поможешь и мне?       Исаги шумно сглатывает, приподнимаясь на локтях. Ему не хочется прерывать секс, но если Саэ что-то посчитал нужным — так и будет. Ну хоть так, ожидание встречи и без того мучительно. Юноша собирает в себе остатки сил и делает неловкий толчок назад. Член парня проезжается чуть дальше, Исаги удобнее перехватывает оба. Он стягивает резинку с Саэ и убирает её в сторону. ***       На пороге юноша ещё раз перепроверяет карманы, брать то особо нечего, но можно и это забыть : бумажник, две связки ключей, мобильник. Исаги вздыхает и спускается по лестнице. Каждая ступенька убивает в нём человека. Каждая дорога, на которой поворачивается руль, обрывает всякие мысли. Каждый шаг до нужного столика приближает точку невозврата.       Юноша улыбается официантам, говорит, что бы принесли меню, когда придёт второй человек. Исаги как-то странно расслабляется, будто утопленник, который ещё не мучительно задыхается в воде, но уже понимает, что следующий вздох будет самым сладким — последним . В целом, счёт открывается в нашу пользу, усмехается юноша. Он смотрит в панорамное окно на вечернюю набережную, вид внутри заведения не вдохновляет, слишком громоздко. Исаги не привык жить такой жизнью. ***       На фоне слышится телефонный разговор на иностранном. Юноша сквозь сон нащупывает телефон, который предательски ослепляет его. Без пятнадцати два. Странно, что Саэ ещё не ушёл. Но мысль о такой возможности будит Исаги окончательно. Он неловко потягивается в кровати, все его мышцы привычно ноют. Его будто машина переехала, но больнее. Только встав с кровати, юноша понимает, что он остался абсолютно голый. Это немного смущает, но чужой халат, лежавший на кровати, служит неплохой альтернативой. Исаги медленно ступает по номеру к парню, который стоит к нему спиной. Можно предложить, что это личный разговор, раз отвечает на него не менеджер. Но ему как-то всë равно. Юноша обнимает со спины и тихо мурлычет в шею. Саэ гневно смотрит на него, но продолжает разговаривать : его голос не дрогнул. Исаги чувствует укол в сердце, что-то уже давно сидит там. Он зубами оттягивает веревочку на шее Саэ, языком проходится по линии роста волос, прикусывает рыжие волосы, которые неприятно отдают шампунем. Это такие глупые действия. Исаги горько усмехается, ему приходится просить внимания.       — Спрячься.       Саэ заканчивает звонок, надевает спортивную куртку, подбирает сумку через плечо и выходит. Юноша продолжает стоять на месте. Его взгляд опущен, он смотрит на свою руку с фенечкой. Исаги медленно поднимает еë, будто не осознавая, что она принадлежит ему : тонкое запястье с цветной верëвочкой, а под ней расцветающие следы от пальцев. Он крепко сжимает её. Ничего, Йоичи, и не такое переживали. ***       Разговор заходит о прошедшем сезоне, о погоде в Мадриде и Токио, о последних новостях автопрома. Уходит куда-то в политику, немного религию. Все эти слова льются бессмысленным потоком. Они едят европейскую кухню, слушают классическую музыку в живом исполнении. Их воссоединения всегда одинаковы. Их расставания с каждым разом всë быстрее. Исаги убеждает себя, что Саэ просто не умеет по-другому любить его. Но, возможно, он сможет полюбить кого-то по-другому.       Саэ не знает, к чему это ведёт. Исаги думает, что это очередное враньё.