welcome to the city of the dead

единственное предупреждение, которое получает квентин перед тем, как вертолëт пробивает стену снаружи, — это треск его лопастей, неуклонно нарастающий за пару секунд. он пробивает коридор насквозь, полностью преграждая путь к крыше, но это не имеет никакого значения. всё равно квентин шёл не туда — уж точно не сейчас. пыль клубится вокруг обломков, поэтому он направляется к двери, ведущей к пожарной лестнице и — да. его фонарик выхватывает из темноты то, что осталось от вертолёта. искорёженный корпус, сломанные пропеллеры, оторванный хвост и определенно ни одного выжившего. из разбитого окна кабины свисает рука, безвольная и неподвижная. — господи, — тихо говорит квентин. что, чёрт возьми, случилось с этим парнем? он был заражён или на него напали? если второе, убило ли его столкновение или всё же что-то ещё? квентин задерживает дыхание, пытаясь расслышать хоть что-то сквозь шум дождя, но это не помогает. он выдыхает, очень надеясь, что этот чувак не был всем их спасательным отрядом. если им вообще светил такой расклад. эйс не выглядел полным оптимизма. — эй! квентин быстро подходит к перилам маленького балкона, на секунду забыв о вертолёте. переулок внизу окутан тьмой; внутренний двор, о котором упоминал эйс, отрезан от него внушительным сетчатым забором. сквозь дождь и темноту едва можно разглядеть фигуру, стоящую по другую сторону сетки у вмонтированной в неё двери. — блядь, стив, — шипит квентин и бросается к нему. металлическая лестница жутко скользкая, но он всё равно бежит, перепрыгивая через две ступеньки, так быстро, как только может, лишь бы только не шлёпнуться на задницу. — квентин, — отвечает стив; столь явное облегчение в его голосе передаётся квентину, и тот смеётся. стив подходит вплотную к двери, вплетает пальцы в сетку. — сраный господи, я так рад тебя видеть. — ага, и я. ты… — квентин быстро оглядывает его. не считая того, что стив промок до нитки и стоит на сквозняке, он выглядит ничуть не хуже, чем когда они разделились после инцидента на заправке. — ты в порядке? — всё равно спрашивает квентин. — да? — стив тоже осматривает себя, а затем твёрдо говорит: — да, да. со мной всё хорошо. просто… — он опасливо оглядывается, и когда его тело поворачивается, Квентин замечает на бедре пистолет, тот самый, который работник заправки наставил на них перед тем, как его разорвали на части. — это катастрофический пиздец. квентин усмехается. — ага. ты понятия не имеешь, насколько. стив снова поворачивается к нему. — что насчёт тебя? а ты в порядке?» — ну да, — пожимает он плечами. — катастрофический пиздец в значительной степени покрывает это. — ты выглядишь так, будто совершил налёт на полицейский участок, — слабо шутит стив. должно быть, он тоже внимательно осмотрел квентина. и его предположение было недалеко от правды. квентин даже представить себе не может, как он выглядит в глазах стива с дробовиком, который он недавно украл, за спиной, собственным пистолетом в руке, рацией на поясе и курткой с нашивкой HCPD на груди. он задаётся вопросом, видит ли стив брызги крови на ней, или дождь и темнота достаточно хорошо скрывают их. ещё он задаётся вопросом, лгут ли они оба о том, что с ними всё в порядке, или стив тоже что-то скрывает. — внутри были полицейские, — поясняет квентин. по лицу стива проскальзывает тень надежды. — они… квентин качает головой. — блядь. — как с нэнси, есть успехи? — нет, ещё нет, я… я только добрался до сюда. как ты думаешь, не знаю… она может быть внутри? — говорит стив, а встревоженные морщины на его лбу не исчезают. он слегка трясёт сетку в двери, чтобы квентин понял, о чём он, и спрашивает: — ты случайно не забрал ключ у тех мёртвых копов, не? квентин вздрагивает. единственное, что он находил в их карманах, — несколько дополнительных патронов и, иногда, письма домой. прощальные письма. прочёл несколько и перестал присматриваться. теперь он сожалеет об этом решении. — э, нет. стив издает короткий сдавленный стон. — это, нет, это хорошо. я думаю, что есть… над ними, позади квентина гремит взрыв, и волна горячего воздуха толкает его вперёд, впечатывая в дверь. пламя ярко вспыхивает, и звук скрежета металла о камень заставляет квентина вжать голову в плечи. однако ничего не падает, кроме пары тлеющих угольков, которые быстро сгорают, и дым от них растворяется в дожде. — боже, — вскрикивает стив, прижимаясь ещё ближе к забору и крепко вцепляясь в сетку. вертолëт. сильное пламя охватывает обломки, и не думая останавливаться даже под напором заливающего их мелкого дождя. через несколько секунд внутри музея раздаëтся пронзительный звон пожарной сигнализации, оглушительный в почти полной тишине ночи. — это, — тихо говорит квентин, — нихера не хорошо. стив разражается непрерывным потоком ругательств, прерывая его ради: — господи, чувак, ты в порядке? квентин поворачивается к нему лицом, но от леденящего сердце шока не может выдавить себя ни слова. он едва замечает, как стив издает сдавленный звук, прижимаясь к двери так сильно, будто он мог просочиться сквозь нее, или свалить еë, или… — стив, — выдыхает квентин. звон эхом разносится вокруг них, но стив слышит, что он говорит. замирает. слышит и другой звук. смотрит туда же, куда направлен взгляд широко раскрытых глаз квентина, — за свою спину, на фигуры, неуклюже поднимающиеся в темноте переулка. на тех, кто собирается по другую сторону уличного забора. уличный забор, который качается и скрипит. единственная преграда. — стив, — снова настойчиво зовёт квентин. они приближаются. трупы. немногие перелезают через забор; большинство протягивает свои руки между прутьями, пускает кровавые слюни, размазывая их по металлу и скрежеща зубами. те, кто оказываются по другую сторону, идут — их спотыкающиеся шаги по инерции несут их вперёд. ноги шлёпают по мокрому асфальту. — ты должен идти, — торопливо говорит квентин стиву. тот почти не реагирует. квентин видит, как сжимается его челюсть, темнеют и застывают глаза, когда он смотрит, как они приближаются. беспокойство исчезает с лица стива, и он отходит от двери, сжимая в руке пистолет. — я найду способ попасть внутрь, — говорит он квентину. его голос далеко не такой твёрдый, как его руки. квентин и сам хочет снести забор между ними. — хорошо? я найду тебя. квентин энергично кивает, быстро сглатывая; ему кажется, что его сердце бьётся где-то в горле, не совпадая с ритмом завывающей пожарной сигнализации. — не умри. он хотел бы, чтобы это звучало сурово, но его голос тоже надламывается. стив поворачивается к нему, и квентин снова чувствует холодный шок. хочет убедить его перестать стоять, обратить внимание, бежать. — я буду в порядке, хорошо? — стив дарит ему натянутую, кривую улыбку. — мы выберемся отсюда. он ждёт, пока квентин кивнëт, а потом бросается вперёд, скрываясь в темноте. тот пытается следить за силуэтом стива, но теряет его почти мгновенно; остаются только звуки визжащих мертвецов и шарканья их ног. и отдалëнное, приглушëнное шипение ругани стива. несколько трупов, между которыми он пробегал, не оборачиваются, чтобы проследить, куда он ушёл, как это делал квентин. они кажутся куда более заинтересованными в нëм, собираются у забора и занимают место стива у двери. их размякшая плоть влажно блестит, но они, кажется, не замечают, что разваливаются на части. один просовывает руку в щель, тянется к квентину раздавленной ладонью со сломанными пальцами. — блядь. он пятится от них, хотя дверь выглядит достаточно прочной. тем не менее, это только вопрос времени, когда сетчатый забор рухнет — он может выдержать троих мëртвецов, навалившихся на него сейчас, но несколько десятков на улице? огонь все ещë полыхает и над ним, преграждая путь через разрушенный вертолëтом коридор. на двери перед квентином под пожарной лестницей висит цепь, скреплённая замком. он вспоминает о рации на бедре, снимает еë с пояса и делает ещë шаг назад. нажимает на кнопку, слышит помехи. — эйс? часть уличного забора падает с оглушительным грохотом. квентин подскакивает и ударяется бедром о бочки, стоящие у пожарной лестницы. бесцельно наблюдает, как во двор стекаются новые трупы, снова смотрит на всë ещë бушующее пламя пожара, снова нажимает на кнопку: — эйс! нет ответа. — блядь, блядь, сука… от дребезжания пустых бочек его коробит, особенно когда с них что-то соскальзывает и с шумом падает на камни к его ногам. что-то тяжёлое, приземляющееся с металлическим звоном. квентин может отвести взгляд от трупов на достаточно долгое время, чтобы найти источник звука — болторез. если дверь перед ним скована цепью, а инструмент для еë снятия находится прямо здесь, вряд ли её повесили, чтобы люди не могли войти, скорее, чтобы не позволить чему-то выйти. квентин решает, что это не имеет значения; он возвращает рацию на ремень и поднимает с земли болторез. у него осталось двенадцать патронов в пистолете и три — в дробовике. он видел карту этого места, он знает, сколько дверей по ту сторону, куда они ведут, каждый поворот коридоров. что может быть внутри? уж точно не тридцать зомби во дворе. цепь со звоном падает на камень, переломленная лезвиями болтореза, и дверь открывается. квентин не может не оглянуться. он осматривает тела, скопившиеся у забора, пытается увидеть хоть какое-то движение позади них, услышать что-нибудь, кроме их булькающих хрипов и визгов. ничего. он стискивает зубы, но не смеет больше задерживаться. он должен поверить стиву. квентин толкает дверь и возвращается в музей, обещая себе, что переживет остаток этого кошмара. он и стив. вдвоём.