Причина

Первое, что увидел Найджел, когда разлепил веки после пробуждения, — это серый, местами потрескавшийся потолок. Несколько секунд он просто лежал, бездумно глядя на него, а после медленно повернул голову влево. Ему повезло: он проснулся за пару минут до будильника, и потому успел его выключить, когда тот только начал звонить. Тяжело вздохнув, он неспешно сел на кровати, потянулся и взглянул в окно. Там, на улице, только начинало светать, и потому он толком не смог ничего разглядеть. Единственное, что он заметил, — это небольшая кучка снега, образовавшаяся на подоконнике с той стороны. Отметив про себя, что её надо будет потом убрать, Найджел вновь тяжело вздохнул и перевёл взгляд обратно на будильник. Мысленно прикинув, сколько времени ему понадобится на то, чтобы привести себя в порядок, он не спеша поднялся с кровати и направился к шкафу с одеждой. Пока он шёл, то непроизвольно посмотрел на компьютер, стоявший на столе рядом с кроватью. Сердце невольно затрепетало в груди, к щекам предательски прилила кровь. Найджелу дико захотелось прямо сейчас сесть за компьютер и включить его, однако он пускай и не без труда, но всё же сдержался. Нет, нельзя. Сначала школа, а потом уже всё остальное. Подойдя к шкафу, он открыл одну дверцу и стал взглядом искать школьную форму. Найдя вешалку, на которой она висела, он осторожно снял её и повесил на ручку другой дверцы, которую специально оставил закрытой. Всё это время он поглядывал краем глаза на компьютер. Тот так и манил, тянул снова включить его. Желание вновь оказаться в мягком кресле и услышать жужжание системного блока с каждой секундой становилось всё сильнее и сильнее, однако Найджел упорно боролся с ним. Он понимал, что поддаваться соблазну сейчас нельзя, ведь иначе он опоздает в школу и получит выговор от родителей, а этого ему совершенно не хотелось. Поэтому, досадливо прикусив нижнюю губу, он закрыл шкаф и быстрым шагом направился в коридор. Выйдя из комнаты, он остановился у двери и опасливо осмотрелся. В коридоре, к его огромнейшему счастью, никого не было. Поняв это, Найджел с облегчением выдохнул и направился в ванную. Ему не хотелось раньше времени встречаться с родителями и выслушивать очередную занудную лекцию насчёт того, насколько неопрятно он выглядит, поэтому он даже обрадовался, что их здесь нет. По крайней мере, сейчас он мог просто спокойно сходить в ванную и умыться. В ванной комнате Найджел пробыл недолго. Он как обычно быстро почистил зубы и умылся, а после вернулся обратно в комнату. Там он причесался, уложил волосы так, чтобы мама точно не прикопалась, и переоделся в школьную форму. Затем проверил, все ли учебники на месте, и, закинув сумку на плечо, пошёл вниз, на кухню. Когда он заглянул туда, мама с отцом уже были там. Они сидели за столом и завтракали, изредка о чём-то переговариваясь. Ели они то же, что и всегда: порцию блинчиков с кленовым сиропом и чёрный чай. У Найджела стояла такая же порция, но с долькой шоколада на краю тарелки. Мама где-то вычитала, что шоколад хорошо стимулирует работу мозга, поэтому каждое утро перед школой давала ему по одной дольке. Не то чтобы ему это нравилось: он в принципе не очень любил сладкое, в особенности этот дурацкий шоколад. Но также он понимал, что противиться матери бесполезно, и потому приходилось каждое утро его есть. И сегодня, по всей видимости, тоже придётся. Глубоко вдохнув, Найджел поправил рубашку и наконец прошёл на кухню. — Доброе утро, мам, пап, — натянув на лицо самую вежливую улыбку, на которую он только был сейчас способен, поздоровался он. На самом деле ему сейчас не хотелось улыбаться, да и утро добрым для него тоже не было, но он понимал, что родителям на его истинные чувства наплевать, поэтому приходилось играть для них привычные роли. — Доброе утро, Найджел, — сдержанно ответила мама, поставив на стол уже пустую чашку. Отец же только коротко кивнул, даже не удостоив его взгляда. Найджел расстроенно взглянул на него, однако ничего не сказал, лишь вздохнул и сел на своё место. Повесил сумку на стул, поблагодарил за еду и приступил к трапезе. Первым делом он принялся за блинчики, как всегда это делал. Он подцепил один тонкий блинчик, смазанный кленовым сиропом, вилкой и отправил небольшой его кусочек в рот. Тщательно, как учила мама, проживал, затем проделал это же действие снова. Пока он ел, мама стала убирать за собой посуду. Краем глаза он наблюдал за тем, как она с абсолютно безразличным, ничего не выражающим лицом отнесла грязную посуду в раковину и стала спокойно мыть её. Иногда он поглядывал на отца, который сидел, уткнувшись в газету, и изредка потягивал кофе (он всегда пил его вместо чая). Найджел не видел его лица, но ни на секунду не сомневался, что оно точно так же, как и у матери, не выражало совершенно никаких эмоций. Его родители всегда были такими, сколько он себя помнил. Вечно вылизанные, одетые с иголочки, чересчур вежливые и учтивые, они раздражали его своей искусственностью. Он не видел в них людей, живых, настоящих. Ему ещё с самого детства казалось, будто он живёт в одном доме с восковыми куклами: настолько сильно они отличались от всех остальных, с кем он общался. Но он никогда им об этом не говорил: понимал, что ни к чему, кроме очередного скандала, это не приведёт. Вот и сегодня, видя привычно безэмоциональных мать и отца, он молчал. Лишь продолжал жевать свои блинчики, уже представляя, как вернётся домой после школы и сразу же засядет за компьютер. Когда же на тарелке не осталось ничего, кроме одинокой дольки шоколада, Найджел завис. Ему не хотелось её есть. Не хотелось целую минуту рассасывать её, как наказывала мать, не хотелось ещё какое-то время после этого ощущать на языке приторно-сладкий привкус. Он даже подумал сегодня отказаться от шоколада, сославшись на что угодно, однако быстро отмёл эту мысль. Он просто понял, что это бессмысленно, ведь матери плевать на его отговорки. Поэтому, обречённо вздохнув, он подцепил пальцами дольку шоколада и неохотно отправил её в рот под внимательный взгляд матери, которая всё это время наблюдала за ним, стоя у раковины. — Молодец, Найджел, — сказала она, когда подошла к нему. Она всегда хвалила его за такие вот вещи, которые лично она считала значимыми, и игнорировала его достижения в тех сферах, которые действительно были ему интересны. Именно поэтому ему и не нравилась её похвала: она казалась выборочной и фальшивой. — Ага, — стараясь ничем не выдать своё недовольство, сухо ответил Найджел и поднялся со стула. — И не забудь, что у тебя сегодня вечером репетитор по французскому. — Я помню, мам, — сказал он и, на ходу подхватив сумку со стула, направился к выходу из кухни. — Ну всё, я пошёл. Она как всегда молча кивнула, и после этого Найджел скрылся в коридоре.

***

Первая половина учебного дня прошла как обычно: Найджел забежал по дороге в школу в магазинчик, где купил себе быстрый ланч, затем, когда уже был в классе, помог учителю подготовиться к уроку. Во время математики им объявили результаты прошлой контрольной, и у него, как и всегда, оказался самый высокий балл среди всех. Когда миссис Гейл отдавала ему его листочек с большой отметкой «А» в углу, он слышал, как перешёптывались его одноклассники. В их голосах отчётливо ощущались зависть и презрение, однако он уже не обращал на них внимание. Он просто привык. Каждый день он слышал в свой адрес слова и похуже тех, что говорили тогда одноклассники, и потому в какой-то момент это перестало его задевать. Единственное, что до сих пор по-настоящему расстраивало его, — это невозможность завести друзей. В детстве он ещё как-то пытался с кем-то подружиться, однако тогда ему помешали родители. Они запрещали приводить кого-то домой, запрещали гулять после школы, и потому в конце концов с Найджелом перестали общаться даже те, кого он считал друзьями. А потом он бросил все попытки: просто понял, что это всё бесполезно. Собственно, именно поэтому он был один. По крайней мере, до того дня, пока в его жизни не появилась она. Сейчас же наступило время обеда, и потому Найджел вместе со всеми остальными сидел в столовой. За столиком он был один: никто не захотел с ним садиться, однако не то чтобы это сильно его волновало. Конечно, ему хотелось бы с кем-нибудь поговорить, но и одиночество его вполне устраивало. Он просто спокойно ел свой быстрый ланч, периодически прислушиваясь к тому, что происходило в столовой. Голоса учащихся смешались в одну единую какофонию, и потому разобрать что-то конкретное было довольно проблематично. Однако, несмотря на это, ему всё же удалось кое-что расслышать. И это «кое-что» напрямую касалось его, Найджела. — Эй, слыхали, у Уокера из девятого опять самый высший балл, — сказала какая-то девушка. — Серьёзно? — спросила вторая, и в её голосе Найджел чётко расслышал неподдельное удивление. — Как ему это удалось? Мой парень говорил, что эта контрольная была довольно сложной. — Ой, да чего ты удивляешься, Джес? — фыркнула третья. — Он же у нас местный гений, вундеркинд, — эти слова она сказала с явным пренебрежением. — Да ну, никакой он не вундеркинд, — снова включилась в диалог первая. — Вот Норман Митчелл — вундеркинд, а этот… Так, зубрила обыкновенный. Ещё и к тому же псих, повёрнутый на механизмах и компьютерах. Они говорили что то ещё, но дальше Найджел слушать не стал. И так было понятно, к чему они вели, поэтому он лишь тяжело вздохнул и вернулся к трапезе. Пока он ел, то невольно прокручивал у себя в голове последнюю фразу той девушки, которая назвала его психом, повёрнутым на механизмах и компьютерах. Наверное, в какой-то степени она даже была права. Найджелу действительно нравилось копаться в микросхемах, чинить сломанные механизмы и разбирать детали. Сложные книги по механике занимали большую часть полок в его комнате, практически вытесняя учебники и толстые энциклопедии. В общем, механика и всё, что было с ней связано, занимала в его жизни огромное место. Только вот этого, к его большому сожалению, никто не понимал. Родители считали его увлечение странным и даже ненормальным, как и все остальные. Но больше, конечно, его задевало отношение родителей к этому. Для них копание в моторах и изучение программных кодов было пустой тратой времени, тогда как для Найджела это имело большое значение. Единственной, кто действительно разделял его интересы, была только Джиллиан. Джиллиан… При мысли о ней у Найджела на душе потеплело, а сердце забилось чуть быстрее. Мысленно он представил, как скоро снова встретиться с ней, и оттого на его губах расцвела счастливая улыбка. Всё остальное вмиг перестало иметь всякое значение, как и слова той девушки. Теперь он думал только о скорой встрече с Джиллиан и о том, что они будут сегодня делать.

***

Домой Найджел практически летел. Оказавшись в квартире, он наспех разделся и тут же побежал в свою комнату. Матери дома не было, так что никакого выговора за столь неподобающее поведение он не получил, чему искренне радовался. Уже в комнате он небрежно бросил школьную сумку на кровать и, заперев дверь, чтобы ему никто не мешал, направился к компьютеру. Сев за стол, нащупал на блоке питания нужную кнопку и нажал её. Раздался характерный звук, уже ставший для него приятным и родным, и он откинулся на спинку мягкого кресла в ожидании. Ждать долго не пришлось: уже через минуту компьютер загрузился, и перед Найджелом возник привычный рабочий стол. А ещё через несколько секунд на экране появилось знакомое лицо, при виде которого его сердце забилось быстрее. — Найджел! — увидев его, радостно воскликнула Джиллиан. Немного приблизившись, она довольно улыбнулась и приложила ладошки к экрану с той стороны. — Ну наконец-то ты пришёл! Я та-а-ак рада тебя видеть! Мне сто-о-олько нужно тебе рассказать! — Привет, Джилл, — стараясь ничем не выдавать смущение, поздоровался Найджел и скромно улыбнулся. — Я тоже очень рад тебя видеть. И мне тоже есть, что рассказать. — Правда? — она просияла, и в её зелёных глазах загорелись огоньки интереса. — Тогда давай сначала ты расскажешь, а потом я, ладно? — Угу, — он кивнул и глубоко вдохнул. Мысленно выбрав из всего произошедшего за сегодня самое, на его взгляд, хорошее событие, он продолжил: — Помнишь, я рассказывал, что недавно у нас была контрольная по математике? Так вот, я сдал её на отлично. — Правда? Так это же здорово, Найджел! — глаза Джиллиан заискрились с новой силой, и её губы растянулись в ещё более широкой улыбке. — Поздравляю! — Спасибо, — он прикрыл глаза и вновь улыбнулся, но теперь уже благодарно. На душе стало по-особенному тепло от её слов, и он невольно приложил руку к груди, к тому месту, где у него находилось сердце. — Только вот мои одноклассники твоего энтузиазма не разделяли. Я слышал, как они шептались у меня за спиной, и они явно не были так за меня рады, как ты. — Ну и плюнь на них, — она махнула рукой. — Они просто глупые придурки, которые завидуют тебе, вот и всё. Ты замечательный, Найджел, и ты сам прекрасно это знаешь. Тем более, ты смог подарить жизнь мне, а твои одноклассники так смогут? — Нет, конечно же нет, — он покачал головой и негромко посмеялся. — Спасибо, Джилл. Наверное, ты права. — Ну конечно же я права, — она довольно улыбнулась и гордо вздёрнула подбородок. — Ну всё, хватит о грустном. Лучше послушай, что я тебе расскажу. Ты знал… Слушая Джиллиан, Найджел постепенно расслаблялся, забывал обо всём плохом, что с ним произошло за сегодня. Родители, похожие на восковых кукол, долька шоколада, приторный привкус которой он до сих пор ощущал на языке, одноклассники, распускающие гадости о нём у него за спиной, — всё это стало абсолютно неважным и бессмысленным, ведь сейчас он был с ней. Он смотрел в её большие зелёные глаза, излучающие искреннюю чистую доброту, слушал её одновременно энергичный и мелодичный голос, напоминающий щебетание какой-нибудь птички. Он, в конце концов, просто находился с ней рядом и чувствовал те самые любовь и поддержку, которых ему недоставало там, в реальном мире. Наверное, именно поэтому он так спешил каждый день после школы домой, несмотря на то, что порой ему совсем не хотелось туда возвращаться. Потому что там его ждала она, та, кто действительно любил его и заботился о нём. Пускай он и не мог прикасаться к ней, не мог обнять её, ощутить мягкость волос и вдохнуть аромат её кожи, он всё равно был счастлив, что она здесь, что она рядом с ним. Жаль только, что он не мог поведать ей о своих чувствах. Ведь он — всего лишь простой человек, а она — искусственный интеллект, который он сам создал, и им не суждено быть вместе.