Здравствуй, папа

Ты ни капли не изменился за это время. Ты похож на дорогую растрепанную куклу. Как и тогда, весь в зеленом, а твои прекрасные волосы не может достойным образом собрать резинка. Твой длинный зеленый маникюр выглядит идеально, а солнцезащитные очки в семь вечера зимой в помещении, делают тебя похожим на циника. Ты все так же ядовит, ты все так же дико улыбаешься, все так же громко смеешься забыв об уважении к окружающим. Я узнал тебя сразу, тебя впрочем очень трудно было-бы не узнать. Ты все такой же шумный и вульгарный, все так же грязно сквернословишь и думаешь, что все вокруг тебя враги. Ты ничуть не изменился, папа. Да, и я впрочем тоже. Хоть с нашей последней встречи прошло так много лет, рядом с тобой я все еще чувствую себя тем пятилетним ребенком, которого ты зачем-то спас. Зачем, пап? Ты же ненавидел меня, хотел откормить и съесть, в конце концов не наплевать тебе было лишь на себя, но ты все равно закрыл меня собой, зная чем это может обернуться. Мое тело - один сплошной ожог. Хоть столетия и сгладили все это безобразие, но смотреться в зеркало мне все еще откровенно тошно. Но я не смею жаловаться, не смею кричать или сожалеть, я не смею выказывать и каплю неуважения к твоей жертве. Узнаешь-ли ты меня? Позволишь-ли подойти и первым завести разговор, или обматеря прогонишь прочь, как сделал бы это раньше? Хотя, ты же ничуть не изменился, все такой же как и всегда, папа. Нет, я не ищу с тобою встреч, я не хочу пугать тебя, не хочу портить отношения или выставлять себя умалишённым. Ты же наверняка ничего и не помнишь. Но вопреки этому - взгляд твой всегда задерживался на мне чуть дольше, чем на остальных. Твоя дерзкая улыбка словно бы сползала с лица, но ты старался не подавать виду. Твои зеленые глаза становятся на порядок темнее, неужели ты, что-то помнишь? Ты смотришь мне прямо в душу, встаешь с насиженного места, снимая очки, подходишь ко мне чуть-ли не в плотную. Сейчас на нас устремлены все немногочисленные взгляды в этой кофейне, но тебе это ничуть не мешает. Взор твой прожигает меня, хищная усмешка делает больно, но я продолжаю лишь улыбаться с нездоровым блеском восхищения взираю снизу вверх. Я наверняка выгляжу как дурак, ты напротив меня выглядишь не лучше. — Ну, и хули ты на меня пялишь? Я не выдерживаю, смеюсь в голос и заключаю тебя в крепкие объятия. От шока ты кажется не можешь даже пошевелится, неужели тебя не обнимали? Кажется, мне придется притвориться пьяным, но это лишь в том случае, если ты очень разозлишься. Правда сейчас даже простые слова даются мне с огромным трудом. — Здравствуй, папа! По кофейне разносится твой истерический смех. Ты тоже меня обнимаешь.