Изощренная фантазия

У Абаддон изощренная фантазия – Дин думает именно об этом, когда открывает глаза, понимая, что он раздет. Лодыжки обхватывает бечевка, и ноги немного разведены, привязаны к торчащим из пола крюкам, не двинешь. Запястья надежно связаны, и он подвешен за них. Дин оглядывается, задирает голову вверх. Конец веревки прикреплен высоко, завязан прочным узлом на какой-то балке. Он находится в старом помещении, вроде завода, где-то капает вода, повсюду железо и ржавчина. Руки болят, голова раскалывается, и Дин вспоминает, как приложила его Абаддон перед тем, как он вырубился. Холодно. Дин вертит головой в поиске хоть чего-то, что поможет ему выбраться, и замечает неподалеку стул, на котором сложена его одежда. Дин вспоминает слова Абаддон. Он извивается, прислушивается к ощущениям в теле и с облегчением понимает, что татуировка на груди не нарушена. Но пока он в таком положении… Абаддон не составит труда завладеть его телом. Дин остервенело дергается, покрывается мурашками, но никак не может ни выпутаться, ни согреться. Он не знает, сколько проходит времени, прежде чем за спиной слышится скрип открываемой двери, и раздаются шаги. Дин узнает их по цокоту каблуков, и мимолетно вспыхнувшая надежда, что его пришел вызволить кто-то из друзей, гаснет. – Пришел в себя? – он слышит насмешливый голос. Абаддон обходит его вокруг и останавливается напротив. Дин опускает взгляд, а потом с неверием смотрит на демона. – Какого черта? – хрипло спрашивает он. – Недотрах замучил? Абаддон, рассмеявшись, отходит к стулу. Она опускает на него показавшийся Дину здоровенным черный дилдо и смазку, и в ее руках остается стек. – Хорохоришься? – интересуется она, постукивая кончиком стека по ладони. Приблизившись к Дину, Абаддон касается стеком его тату. – Помнишь, я говорила, что мы хорошо проведем время? – вкрадчиво интересуется она. Стек гладит тату и медленно спускается по груди вниз. – Ты мне нравишься, Дин, – говорит Абаддон. – И я думаю, мы повременим с заселением в твое симпатичное тело… Она обнажает в улыбке зубы, и Дину становится не по себе. Он дергается, но Абаддон лишь шире улыбается, а потом, безо всякого предупреждения, с размаху бьет Дина стеком по груди. Тот оставляет красную полосу. Это больно, с удивлением понимает Дин, но на его лице не дрогнет ни один мускул. – Бьешь как девчонка, – оскаливается он, и Аббадон, рассмеявшись, отвечает: – Мне нравится, как ты держишься. Она, снова замахнувшись, наносит еще удар, а за ним еще и еще. Абаддон обходит Дина, бьет его по спине, и он теряет счет жалящим и хлестким уколам. Тело горит, по коже стекает тонкими струйками кровь, но Дин стискивает зубы, и с его губ не слетает ни одного стона. Абаддон, словно устав, откидывает стек в сторону, и он с глухим стуком падает на бетонный пол. Снова оказавшись перед лицом Дина, она цепко хватает его за подбородок, до боли впиваясь ногтями в уголок щеки. – Тебе ведь понравилось? – весело спрашивает она. – Согрелся? – Спасибо, уже не холодно, – выплевывает Дин, игнорируя пульсирующую боль. – Кончила? – Только после тебя, – усмехается Абаддон. Она отталкивает голову Дина, отпуская его, и отходит в сторону. Дин пытается оценить свое физическое состояние и приходит к выводу, что все не так уж плохо. Порезов от стека много, но они не глубокие, и кровь течет из-за пары-тройки особенно смачных ударов, а голову уже не ломит. И если ему удастся заболтать Абаддон и выиграть время… Цокот каблуков звучит совсем близко, и Дин, тряхнув головой, собирается претворить свой план в жизнь. Но все мысли вылетают из головы: Абаддон становится у него за спиной и проводит коготками по ягодице. – Хей, я думал, что слова о том, что ты войдешь в меня через задницу, – плохая метафора, – усмехается он, понимая, что его голос звучит вовсе не так беспечно, как ему хотелось бы. – В какой-то мере – да. Ты же знаешь, – голос Абаддон опускается до шепота, а ее дыхание опаляет плечо, – я могу проникнуть в тебя лишь через рот, – и она, повернув голову Дина к себе, резко целует его в губы. Он пытается отстраниться, стискивает зубы, но Абаддон и не собирается лезть в него языком – она до боли кусает его губы, прокусывает нижнюю и удовлетворенно отстраняется. Дин проводит языком по губе, слизывая кровь. – Но, – продолжает Абаддон так же спокойно, как и до этого, и Дин мучается от того, что не может видеть, что она делает, – есть и другие способы оказаться в твоей заднице. Дин неожиданно понимает, что забыл про здоровенный резиновый хер. – Ты отрастила член? – хмыкает он. – Мне этого не нужно, милый, – Абаддон касается губами его уха, и Дина передергивает. Он чувствует, как к его заднице прикасаются влажные пальцы, скользят между ягодицами и упираются в анус. – Не зажимайся, – издеваясь, советует Абаддон. Она бесцеремонно пропихивает один палец в Дина, и он пытается уйти от незаконного вторжения, но не выходит: веревки держат крепко, а другой рукой Абаддон вцепляется ему в бедро с нечеловеческой силой и не дает сделать ни малейшего движения. – Я же не хочу испортить тело, с которым еще буду играть… Она с каким-то механическим упорством двигает внутри него пальцем, и Дин не может понять, как еще не скончался от отвращения и странного чувства, похожего на стыд. А потом Абаддон проворачивает палец, и по всему телу проходит волна от ее прикосновения. – Начинаешь втягиваться? – хмыкает она и вытаскивает палец. Дин с облегчением выдыхает, решив, что ей надоела его незаинтересованность в процессе, но тут же в его задницу вламываются два пальца, и Дин не удерживается от ругани. Абаддон полностью игнорирует его красочные выражения и трахает его пальцами, каждый раз касаясь простаты, и Дин ничего не может сделать с собой: его прошивает от этого, пальцы на ногах поджимаются, а член твердеет. – Зачем тебе это? – рявкает он, не выдержав. – Давай я просто тебя трахну, и мы разойдемся? – Не в этом дело, Дин, – спокойно отвечает Абаддон. Ее ладонь, казалось бы, намертво вцепившаяся в бедро, перемещается на талию Дина. Приобняв его, она кладет подбородок ему на плечо и негромко произносит: – Мне не нужен от тебя оргазм, Дин. Это было бы слишком просто. И не думай, что я позволю видеть тебе это тело на пике удовольствия. Нет, – шепчет она, – я хочу видеть, как ты сдаешься. Как ты, крича, что это насилие и что ты меня ненавидишь, кончаешь, содрогаешься от наслаждения в моих руках. Ты ведь никогда никому не давал, милый? – она усмехается. – Я первая, кто залез в эту задницу? Дин не отвечает. – Будет немного больно, – обещает Абаддон и вытаскивает из Дина пальцы. Их почти сразу же заменяет скользкое от смазки дилдо, и Дин, не удержавшись, взвывает. Взвывает из-за всего. Стыда, отвращения, жалости к себе, ненависти к демону, распирающей боли. Абаддон зачем-то гладит его по прессу. Дилдо не двигается, и Дин глубоко дышит. – Привыкни, – шепчет Абаддон ему в ухо. Ее рука соскальзывает на его почти опавший от этого вторжения член, и она жестко и быстро проводит по нему кулаком. – Пошла ты, – сипло отвечает ей Дин. Она продолжает дрочить ему, и тело предает, отзывается на ее прикосновения. Член встает, возбуждение пульсирует в паху, и дилдо в заднице уже перестает быть таким мешающим. – Вот видишь, – шепотом произносит Абаддон, – ты сдаешься… Её рука исчезает, а дилдо начинает двигаться. Его первые толчки не приносят ничего, кроме чувства, что задницу сейчас разорвет изнутри, но постепенно Дин привыкает, и чертова хреновина начинает ходить легче. Он нервно усмехается тому, как слово «хреновина» удивительно точно отражает смысл резинового хрена. Абаддон продолжает насиловать его, придерживая одной ладонью за живот, и Дин пытается абстрагироваться от происходящего. Его член крепко стоит от таранящего задницу фаллоса, по телу волнами расходится удовольствие, а виноват во всем этом демон. Дилдо с каждым толчком проезжается по простате, и Дин прикрывает глаза, прекратив таращиться. Он почти сдается, рассудив, что, чем раньше это кончится, тем раньше Абаддон отстанет от него. Или убьет, или еще что… главное, что это прекратится. Приникнув к нему всем телом, Абаддон в последний раз вгоняет в него дилдо и резко взмахивает запястьем, сжимая член у головки и отпускает. Вздрогнув всем телом, Дин кончает. Оргазм вовсе не яркий, задница сжимается вокруг дилдо, и Дин чувствует дискомфорт, а порезы на груди и спине словно начинают ныть с новой силой. – Каково это, Дин? – Абаддон скользящим движением оказывается возле него и пытается заглянуть в глаза, но Дин упрямо отводит взгляд. – Чувствуешь себя… грязным? – Не грязнее тебя, шлюха, – выплевывает он, но Абаддон лишь усмехается. Она касается ногтем татуировки, улыбаясь, но в эту минуту раздается грохот. Дин чуть не сворачивает себе шею, оглядываясь, а Абаддон сметает как ветром, Дин даже не успевает понять, когда она успела испариться. – Дин?.. – Сэм, уйди! – чуть истерично выкрикивает Дин, краснея от того, каким брат его увидел. Голым и с резиновым членом в заднице. Он слышит шаги и зло бросает: – Сэм, я справлюсь сам, я же сказал… – Он ждет за дверью, – прерывает его низкий голос. – Кас?.. – чуть растерянно переспрашивает Дин. – Какого черта ты здесь делаешь? Уйди! – Ты не сможешь выбраться сам, Дин, – бесстрастно отвечает Кастиэль. Дин чувствует его приближение. Неизвестно из-за чего чуть подрагивающая ладонь Каса ложится на его ягодицу, и он медленно и аккуратно вытаскивает дилдо. – Черт побери, Кас, просто развяжи меня, и я сделаю все сам! – взрывается Дин. Кас тут же появляется в поле зрения и достает из-за пазухи нож. – Дин, прости меня, – растерянно произносит он. – Я не знаю… я просто увидел и… – Кас сглатывает, перерезая веревку на запястьях Дина. Дину на секунду становится стыдно из-за своего порыва, и он успокаивает себя тем, что Кас – ангел, и ему человеческое чуждо, и ничего такого в том, что он вытащил член из задницы, нет… Но Кас – уже человек, и Дина снова с головой затапливает стыд и злость. Он отнимает у Каса нож и рывком перерезает веревки на лодыжках и идет к своей одежде. Натягивая джинсы, Дин морщится из-за неприятных ощущений в заднем проходе. Облачившись полностью, он замечает, что Кас все еще здесь, и на него снова накатывает ненависть. – Откуда ты появился вообще? – буркает Дин и, не глядя на Каса, идет к выходу, прихрамывая. – Я как раз добрался до бункера, когда Сэм отправился на твои поиски, – тихо отвечает Кас, словно боясь разозлить Дина еще больше. – Дин, ты… – Если ты спросишь, в порядке ли я, – Дин резко останавливается и разворачивается к Касу лицом. – Я тебе врежу. *** Дин огрызается всю неделю. Он несколько раз брал Импалу, ничего не говоря ни брату, ни Касу, и возвращался, весь в крови демонов. Он пил каждый вечер. Кастиэль следит за ним и чувствует себя виноватым. Если бы при нем были ангельские силы, они смогли бы найти Дина быстрее, и не случилось бы того… того, что так ранило Дина. Кастиэль не понимает, почему для Дина это настолько важно. Он предполагает, что это работают механизмы психики человека, пострадавшего от насилия, но не может догадаться, почему Дину настолько тяжело. Ведь он и раньше подвергался пыткам, гораздо более серьезным, чем у Абаддон. Затеянное ей – не более чем способ досадить и унизить, серьезных физических увечий она не нанесла, и Кастиэль искренне хочет поговорить с Дином и доказать, что ему нечего стыдиться или бояться. Но Дин зло глядит и на него, и на Сэма, и не дает им возможности поговорить с ним. Сэм не очень-то и стремится – он, окинув брата взглядом, сразу что-то понял, и сказал Касу, что все это пройдет. Кастиэль поверил, но раздражение Дина не проходило, и он начинал испытывать беспокойство все больше и больше. Они с Сэмом и Кевином проводили все время за поисками информации об ангелах и возможности вернуть их на Небеса, но все было безуспешно. Постоянные мысли о том, что Дину плохо, отвлекали, и буквы скакали перед глазами. Кас не выдерживает к десятому дню. Пренебрегая указанием Сэма подождать, пока все само собой наладится, он идет к Дину в комнату. Он заметил, как Дин скрылся в ней полчаса назад с бутылкой виски, и теперь боится, что, придя, обнаружит Дина уже пьяным и неспособным к разговору. Он, коротко стукнув в дверь, заходит в комнату, закрывая за собой. – Чего надо? – Дин, подняв на него злой взгляд от экрана ноутбука, сразу же опускает глаза. – Поговори со мной, Дин, – просит Кастиэль и делает шаг ближе. – Людям становится легче, когда они выговариваются. – Тебе-то откуда знать? – криво усмехается Дин, но все же убирает ноутбук с колен и захлопывает его. – Ты человеком стал месяц назад. Он дотягивается до тумбочки, где у него стоит стакан, и делает из него глоток. А Кастиэль совершает еще один шаг по направлению к Дину, стараясь сокращать расстояние незаметнее. – Я изучал людей с их самого рождения, – отвечает Кастиэль. – Значит, ты в курсе, что люди разные, – Дин нехорошо прищуривается. – Поэтому – оставь меня в покое и проваливай. – Позволь помочь тебе, Дин, – тихо произносит Кастиэль и порывисто делает шаг вперед. – Все это… ты слишком… – Замолчи, – обрывает его Дин. – Ты ждешь, что я поплачусь у тебя на плече? – Если тебе это поможет… – осторожно начинает Кас. – Как это может мне помочь? – рявкает Дин. – Меня выебала в зад демонша, и я до сих пор не узнал, где эта сучка, чтобы убить ее! Чуть помедлив, Кас спрашивает: – Ты обижен на нее? Или ты обижен и на нас с Сэмом, потому что мы появились слишком поздно? Дин, нахмурившись, внимательно смотрит на него. – Вы здесь ни при чем. – Но ты ведешь себя так, словно мы тоже провинились, – замечает Кас. – Побывал бы на моем месте – понял, – буркает Дин. – Ты смущен тем, каким мы тебя увидели? – догадывается Кастиэль. – Дин, пытки – это пытки. И для нас нет разницы, было насилие просто физическим или сексуальным. Тебе не нужно прятать глаза. Он подходит к кровати вплотную и осторожно присаживается на ее край. – То есть по-твоему это нормально – подставить кому-то задницу? – взрывается Дин, и Кас улавливает легкую нелогичность в его мыслях. – Вот ты скажи, раз хочешь понять, в чем дело. Если бы я увидел тебя с членом в заднице и со спермой на животе, ты относился бы ко мне так же, как раньше? Ходил бы как ни в чем не бывало? – Да, – спокойно отвечает Кастиэль, и Дин, осекшись, замолкает. – Может, ты и задницу бы мне подставил? – фыркает наконец он. – Если бы ты попросил – да. Дин долго смотрит на него, а потом отводит взгляд. – Это на словах, – бурчит он, – а скажи я тебе сейчас раздеться… Кас молча встает и, повернувшись спиной к Дину, в одно движение спускает штаны и нижнее белье до лодыжек. Дин молчит. Кас оглядывается на него, и видит, что Дин тупо смотрит на его ягодицы. – Кас, ты что… – наконец-то выдавливает он. – Ты что, это серьезно все? – Что? – переспрашивает Кастиэль. – Ну, все это говорил… – Более чем. Дин, – терпеливо начинает Кас, – Сэм не успел ничего увидеть – кроме того, что ты обнажен и связан. Вряд ли он догадывается о всех подробностях пытки Абаддон. Для меня это не имеет значения. Для меня важно лишь то, что ты страдаешь. Я хочу помочь. Кастиэль наклоняется, чтобы натянуть одежду, но Дин неожиданно хрипло приказывает: – Стой. И Кастиэль замирает. Дин подскакивает с кровати и, требовательно дернув за руку, разворачивает к себе. Кас совсем не ожидает, что Дин притянет его к себе за затылок и поцелует. Он разом слабеет в его руках, чувствуя что-то очень человеческое, и обнимает Дина за талию, чтобы не пошатнуться на ставших ватными ногах. Он невольно прижимается к Дину ближе, и грубая ткань джинсы касается члена, и Кастиэль вздрагивает от щекочущего нервы ощущения внизу живота. Дин целует его, прижимая к себе за затылок, и его щетина колется, а губы жестко сжимают губы Каса. Кастиэль падает в эти ощущения, как однажды падал с неба, только это не больно, совсем не больно, и Дин чувствуется… так правильно, так человечно и одновременно ангельски, что Кастиэль теряет счет времени. Кас лишь понимает в один момент, что Дин отстраняется, и чувство потери кажется невосполнимым. Ладонь Дина соскальзывает на плечо, и он опускает взгляд. – У тебя встал на меня? – удивленно спрашивает Дин. Кастиэль, почти не уловив смысла вопроса, кивает. Он смотрит на Дина, на его губы, и хочет лишь одного: снова испытать все эти ощущения. – В смысле… ты даже не двигался, не терся об меня, и… – Дин облизывает губы. – Я тебе нравлюсь, Кас? Кастиэль снова кивает, но на этот раз он не прослушивает, что говорит Дин. Да. Он ему нравится. – Господи, иди сюда, – бормочет Дин и, положив ладони на бедра Каса, тянет его за собой на кровать. Дин с размаху садится на нее и затягивает Каса к себе на колени. Широко разведя бедра, Кастиэль садится на Дина и склоняется к нему в надежде сорвать еще один поцелуй, и Дин позволяет ему это сделать. Они целуются, и волшебное чувство, сразившее Кастиэля, снова возвращается. Он чувствует, как Дин гладит его по бедрам, проводит по жестким паховым волосам, а потом обхватывает ладонью член, и Кастиэль вздрагивает. Он… он уже делал так. Сам. Но это было не то. Не так. Воздуха резко перестает хватать, и Кас запрокидывает голову, дышит через рот. Дин касается губами его шеи, дышит на нее, и по коже бегут мурашки. Его кулак скользит по члену медленно, Дин размазывает смазку, выступившую на головке, и Кастиэль выгибает спину, упираясь ладонями в колени Дина. Он елозит, трется ягодицами о его джинсы, а Дин касается губами его груди, лижет соски, и от этого тело становится еще чувствительнее, ток бежит по всем нервам сразу. Вместе с убыстрившимися движениями Дина ускоряется и сердце, и Кас сам не замечает, как начинает толкаться в кулак Дина, подбрасывая бедра. Он чувствует, что еще немного, что ему надо, и Дин, придерживая его за поясницу, дает ему это. За секунду до взрыва он сжимает основание члена Каса, чтобы отсрочить оргазм и сделать его ярче, и Кас со всхлипом кончает. Он обессилено наваливается на Дина и пытается отдышаться. – У меня так никогда не было… – удивленно шепчет он. – Я пробовал сам, но так остро и так хорошо – никогда… – Ты мне попозже расскажешь, как ласкал себя и о чем во время этого думал, – усмехается Дин. Кас, еще раз глубоко вдохнув, немного отстраняется, опускает взгляд на топорщащуюся ширинку Дина. – А тебе?.. – он вскидывает на Дина взгляд. – Мне казалось, что ты хотел… – Кас касается ягодиц. – И я вовсе не против… – Успеется, – отмахивается Дин. – Сначала я хочу поласкать тебя. И он падает спиной на кровать, утягивая за собой Каса.