***
–…Да купите уже эти спички, Уса ради! –Какие? –Растакие! Ну что, сами не видите?–маленькая серо-рыжая кошечка, почти котёнок, ткнула под нос спросившему её прохожему коробку перемороженных, некогда пахнувших серой и лесопилкой спичек,–Лапом клянусь, сожгут что захотите! Прохожий кот, детина с голубовато-серой шерстью и фиолетовыми глазами – перерождёнка, не иначе — вытянул шею и с тихим свистом втянул воздух, принюхиваясь к выставленной коробочке — не больше самой крупной подушечки на его широкой лапе. Кучерявая шерсть на животе и боках гиганта поблёскивала в свете уличных фонарей от налипших снежинок, а кончики ушей были покрыты тонкой корочкой прозрачного льда. Глядя на такого, поневоле не спички — отдельный костёр соорудить захочешь. –Дичь это, не спички,–кот громко чихнул и замотал головой. Тяжёлая лапа с втянутыми когтями с тяжёлым хлопком выбила коробочку из лап продавщицы; кошечка тонко взвизгнула, отшатнувшись и отряхивая ушибленную лапу, а коробочка беззвучно шлёпнулась в снег. –Зубочистки,–кот фыркнул, ничуть не стыдясь своей грубости,–И лапки не прогреют. –Да что вы… –Плохой товар, говорю. На город давно опустилась ночь, и среди окружавшей пару морозной тьмы поблёскивающие от света фонарей фиолетовые кошачьи глаза выглядели угрожающе. Ещё и голос такой недовольный, рычащий… Кошечка поёжилась. –Может, вам побольше нужны… У меня как раз есть коробочка… –На зубок твои коробочки,–кот мотнул головой, дополнительно засыпая кошечку скользнувшими с шерсти подтаявшими снежинками, развернулся и неспешно потрусил в сторону спальных улиц,–Новый год на носу, а эти. Впаривают всякую… Кошечка сдавленно всхлипнула и кинулась в снег. Озябшими непослушными лапками та рылась в мягких сугробах, ища заветную коробочку. Ну же, ну же… Она не могла упасть далеко. «Плохой товар, говорю». Отдельные падающие снежинки постепенно сменялись полноценным снегопадом, слепившим глаза и лишь закидывающим сверху новые порции свежего хлада. Коробочка как будто истаяла в снежной перине, исчезла без следа. «На зубок твои коробочки». Под лапку ткнулось что-то измякшее, потрёпанное. Вздрагивая и часто-часто шмыгая носом, кошечка выгребла себе под лапы потеряшку. Слава Усу. Теперь нужно утереть сопли, отряхнуться и вновь обратиться к прохожим котам. Ей нужно это продать. Быстрее. Ей просто денежки нужны.***
Случившееся происходило на большой заснеженной площади двадцать шестого декабря ×× года, когда бездомные коты замерзали насмерть в подворотнях и под брюхом брошенных чудовищ, а их более удачливые собратья — таскали на чердаки и в подвалы всё съестное лишь бы отпраздновать смену старого и нового года. Столы ломились от голубей и свежего мусора, планировали завезти для сильных Города сего свежей лесной дичи, да вот незадача — не ранее как полторы луны назад Город закрыли на свободный выезд, и одиночки, эти свободные и вечно шляющиеся по всему миру коты, оказались заперты в далеко не самом гостеприимном месте. Это происходило ещё в те далёкие времена, когда не существовало Объединённых Вольных Поселений, не властвовала Инквизиция, не было Посёлка, мышей и пчёл. Когда закон попирался грубой силой, жизнь кота стоила не более мышиной шкурки, а мышиная шкурка стоила не более коготка кошачьего — то было время банд, и только их законы держали на плаву это место. Нечто столь прекрасное и столь же уродливое, где права выдавались не за само существование кота, а за то что этого кто-то захотел. Кто — то сильный и практически непобедимый. Бандиты в то время совсем расшалились — в дальнейшем многие падут в бесконечной резне, пока от творящегося не устанет весь континент; окончание их правления мы знаем как Великую Перезагрузку, но сейчас речь идёт не о ней. Военные действия на улицах Города привели к тому, что мирных жителей просто не выпускали за его пределы — прикрываясь их защитой от враждующих банд, но на деле пользуясь как живым щитом. И именно в это время появились коты, прорвавшиеся сквозь блокаду и обосновавшиеся далеко на нейтральных землях; коты, собиравшиеся жить спокойно и больше никогда не возвращаться в это место. И многие хотели к ним, и многие рвались к ним — но свобода для свободных котов нынче стоила непомерно дорого. И именно в это время, под пронизывающим сквозь редкую шёрстку и тонкую кожу ветром, маленькая кошечка брела по протоптанным в снегу тропкам и продавала спички. Как хотелось наружу! Её семья сумела проползти ещё в первый день закрытия и теперь, должно быть, здравствовала в туннелях или рядом с лесом племён. Если бы она в тот день не задержалась… Если бы побежала за ними… Если бы не испугалась рычащих Чудовищ и зацепилась коготками хоть за одно из них, когда таких «зайцев» на тропах не проверяли — кто же знал, что ради свободы одиночки способны бросаться под их круглые лапы? Если бы она тогда была смелее… –Купите спички! Тоненькие, свеженькие — отлично подойдут для обогрева дома! –Пшшшла вон! –Кисонька, красавица, купите спичечки! Запах приятный, горят долго… –Ещё чего? У меня и свои запасы дома есть. –Возьмите, кто-нибудь, возьмите!‐очутившаяся под лапкой льдинка кольнула лапу. Кошечка зашипела, отскочив назад, и толкнула проходящего сзади чёрного кота,–Ох… Спички? ‐По твоему, я на спички похож?!–незнакомец вздыбил шерсть, вытягиваясь во все четыре лапы и становясь похожим на злобного кошачьего чёрта,–Убирайся! Спички, спички, спички… Сколько дней она ходила так по площади и ближайшим дворам, надрывая голос до хрипотцы, до морозного хруста? Сколько вечеров она глотала снег под лапами прохожих, копаясь в сугробах в поисках выброшенного товара? Возможно, стоит лапки опустить, да забиться в собачью нору-конуру… И всё же…***
–Спички, ваша милость,–кошечка, натужно кашляя, бухнулась под лапы очень прокачанному и очень представительному коту. Гордый, весь в шрамах, в медалях — наверняка бандит. А где бандит — там и деньги,–Свежие, крепкие — только вчера росли! Кру… Кха! Кот брезгливо поморщился. –Кха…-кошечка встала на задние лапы, пытаясь казаться выше. Исхудавшее тельце колыхалось на ветру, то и дело грозясь сорваться и улететь в ближайший рыхлый сугроб, ‐Они… Длинные, тонкие, лёгкие, грохгх! -рят долго, красиво… Хорошо украсит ваш стол и… –Что-то не помню, чтобы видел тебя тут ранее. Кошечка запнулась. Она была готова к ругани, к игнору, к едким насмешкам — но не задумчивому тону. Такое происходило впервые. И это ей очень сильно не нравилось. –Нет, не видел,–кот лениво глянул на оледенелую шёрстку, придававшую продавщице откровенно убожеский вид,–Разрешение на торговлю есть? –Ра… Ра… Ра… –Разрешение, -кот напыжился, увеличиваясь в размерах раза так в полтора,–Разрешение на торговлю. Лицензия. Выдаётся с разрешения главы Риккардо. Если есть — покажи. Кошечка хрипло выдохнула, опуская голову. Разрешения не было. Святой Рыжеус, да она о нём впервые слышала! Кот лишь легонько улыбнулся, уже зная каким будет ответ. –В таком случае… Полагаю, требуется заплатить штраф. В этот момент где-то внутри кошечки оборвалась тоненькая нить. –Штраф…–еле слышный шёпот был перебит громким гудением проезжавшего по Тропе огромного Чудовища. Несмотря на это, бандит, похоже, понял, что мяукнула кошечка. –Штраф… Пожалуй, тридцать-тридцать пять кролей научат вас легальной торговле. Да, да, штраф и конфискация товара. При повторной поимке сумма увеличится до семидесяти кролей, а если вы попадётесь и в третий… Гудение постепенно затихло. Чудовище уносилось прочь.***
Это был конец. Всё заработанное за эти дни… Кошечка сидела под высоким фонарным столбом и тихо выла, обхватив голову промёрзлыми лапками. –Нет… Нет… Нет… Она не успеет. Новый Год уже тут, за порогом, готов ворваться в жизнь, полную ярких, ослепительных красок. Но то лишь для удачливых. Её ослепляет только тьма морозной ночи и оледенелый фонарь, чей свет недостаточно силён чтобы разогнать эти вязкие, длинные щупальца. Без дома, без денег, без семьи… –Нет… Нет… Нет! Коты проходили мимо, остервенело ища еду либо спеша по важным делам. Счастливые! Их сердца ещё были полны надежды, их сил ещё хватало на то, чтобы идти дальше. Она же потеряла всё. Проиграла. И конец её ожидаем. Полубезумный взгляд выхватил что-то маленькое, лежащее на снегу. Словно в полусне, нетвёрдо держась на своих лапках, серо-рыжая кошечка подошла к потерянной вещи. Спички. Очередная коробка спичек. Они словно преследовали её, насмехались над ней, вгоняя в всё большее отчаяние. Ей просто денежки нужны… А есть ли в них тот самый свет, что она настойчиво впаривала прохожим? Есть хоть капелька счастья? Непослушными лапками схватив коробочку, кошечка с тихим рычанием начала выхватывать тоненькие, измазанные серой палочки и тереть их о коробку. Хрусть. Словно зубочистки, они легко ломались, падали вниз и навеки терялись в снегу. Хрусть. С каждой сломанной спичкой внутри кошечки что-то рвалось. Хрусть. Фонарик начал мигать — ещё чуть-чуть, и он перегорит изнутри. Ещё чуть-чуть — и ничто не спасёт её от тьмы. Хрусть. Осталась последняя. Если и она не зажжётся… Кошечка с силой чиркнула спичкой по коробочке. Фонарь мигнул в последний раз и погас. Чуда не случилось. В наступившей тьме можно было услышать еле сдерживаемые рыдания.***
Наутро прохожие коты с лёгкой жалостью осматривали окоченевший кошачий труп. Вокруг обмороженного тельца валялись изломанные спички.