❄️❄️❄️
Люпен давно готовился к этому делу. Едва заручившись поддержкой компаньонов, он жестом фокусника вытащил откуда-то из-под диванных подушек папку с собранными данными и высыпал её содержимое на пол. Вся троица склонилась над ним, перебирая и перекладывая карточки. Дзигэн задумчиво хмыкнул. Гоэмон на всякий случай заглянул под оставшиеся диванные подушки и молча уселся обратно на пол. На полу лежали фотографии ёлочных игрушек. Искусно сделанные зверюшки, шишки и ангелочки пестрели приклеенными к ним цветными стекляшками. И таких игрушек было не одна-две. Они рядами плотно висели на огромной трёхметровой ёлке. Вот только игрушки те, по словам Люпена, на самом деле были совсем не простые. — И это всё драгоценные камни? — Ну не совсем всё, конечно. Даже у Мартинеса нет столько денег. Но вот эти «стразы» — это на самом деле сапфиры и рубины. — Да уж, у богатых свои причуды. А тут что? — Дзигэн ткнул пальцем в макушку ёлки. Там сверкала восьмиконечная звезда, каждый луч которой светился своим цветом. — Золото, хрусталь и полудрагоценные камни россыпью внутри. Голос подал Гоэмон, внимательно и молча слушавший до этого: — Почему ты назвал это тимбилдингом? Это не отличается от наших обычных краж. — Потому что это одно из немногих мест, где даже Интерпол боится показываться, так что сможем оторваться на полную. Ещё и поиграем в Робин Гудов — всё, что украдём, пойдёт на доброе дело.❄️❄️❄️
Дом на холме, и без того похожий на крепость, был окружён двухметровым белокаменным забором, охватывавшим и сам дом, и огромный сад за ним. Посреди старых деревьев алел большой квадрат — площадь, вымощенная камнем. Среди слуг ходили слухи, что камень именно такого цвета потому, что на нём не заметно пролившуюся кровь. Они не сомневались в том, что истина отвратительно близка к этому. В центре площади возвышалась та самая ёлка, украшенная драгоценными игрушками. Под ней, как ягнята у ног пастушки, плотным кольцом стояли столы, застеленные белыми скатертями и заставленные блюдами с едой. Вокруг этой демонстрации богатства кружились мужчины и женщины в вечерних нарядах. Они пили шампанское, смеялись и болтали, вот только в глазах их горело плохо скрываемое желание перестрелять большую часть собравшихся. Между ними сновали слуги с подносами. — Эй, ты, неси шампанское. На поднос хлопнулся пустой бокал, у которого тут же откололась ножка. Молодой слуга коротко поклонился и побежал исполнять пожелание хозяев. — Ещё шампанского! — Опять бокал разбили?! Только у тебя так, новенький! Молодой мужчина наигранно поджал губы и почесал пальцем за оттопыренным ухом: — Я не виноват. Я просто так хорош собой, что они бесятся со злости. — Да, конечно, — лысый мужчина в годах аккуратно расставлял полные бокалы на подносе. — Их просто трясёт от отвращения, когда твою обезьянью морду видят, вот бокалы из рук и падают. Молодой слуга покривлялся в ответ, подхватил поднос и снова устремился на площадь. Время близилось к полуночи, алкоголь начал срывать благопристойные маски с присутствующих. То там, то здесь вспыхивали короткие ссоры. Охрана не давала им перерасти во что-то серьёзное и утаскивала прочь особо непонятливых и агрессивных. Те, кто нажил состояние на чужих страданиях и жизнях, наконец, начали походить на тех, кем они являлись — на пауков в банке. Молодой слуга медленно пятился к столам, прижав поднос к груди. Он не понимал, как все эти наркобароны и лидеры банд смогли напиться с пары бокалов, но решил не тратить время зря. Он убедился, что никто его не видит, и медленно протянул руку к маленькой лисице с красными камнями на хвосте. — Замри. Он правда замер, не столько из-за приказа, сколько от страха, сковавшего его по рукам и ногам, — он знал, чем может всё закончиться, если его поймают на воровстве. Поднос выскользнул из его пальцев, но чудом не упал — владелец голоса успел поймать его. — Бери свой поднос и молча уходи. Уводи всех слуг на улицу, за забор. Понял? Слуга кивнул, пристально глядя на синий зеркальный шар, висящий на ёлке. В нём, как в кривом зеркале, отражалась площадь, люди на ней и подозрительно знакомый мужчина у него за спиной. Он же видел его раньше?❄️❄️❄️
— Хорхе, ты уверен? Если это глупая шутка, то нас уволят или вообще пристрелят. Молодой слуга активно закивал в ответ, бурно жестикулируя: — Уверен. Там что-то затевается, поэтому мы и не должны мешаться под ногами. Остальные слуги стояли полукругом перед ним. Оказаться посреди перестрелки между боссами никто из них не хотел. Это нежелание пересилило страх перед потенциальным наказанием. Один из старых слуг взял слово, отвечая за всех: — Если уходим, то все вместе.❄️❄️❄️
Рамиро Мартинес медленно и аккуратно отставил бокал шампанского в сторону, будто это была спящая змея. Он держал его в руках весь вечер, так и не пригубив ни разу. И теперь, глядя на своих захмелевших гостей, пришёл к единственно верному выводу: с едой и алкоголем было что-то не так. Горячая кровь бурлила от ярости: кто посмел опозорить его перед гостями? Рамиро сжал кулаки и собрался было отдать приказ своей личной охране, как кто-то толкнул его в спину. — Прстите, — сильно пьяный мужчина не мог даже сфокусировать свой взгляд на том, в кого врезался, а его язык уже давно не слушался своего хозяина. — Дивный вечр, да-а-а? Мартинес прошипел что-то и попытался отпихнуть от себя пьяницу. Но тот на удивление ловко увернулся и широко улыбнулся — так, что на покрасневших щеках показались ямочки. — А хтите фокус? — Уберите его! К тому моменту, как Мартинес и его охрана поняли, что что-то не так, пьяный мужчина в пару прыжков подскочил к ёлке и вскочил на стол — слишком ловко для своего состояния. — Эгегей, какая чудесная публика у меня сегодня. Хотите фокус? — Да пошёл ты. — А я всё равно покажу. Ассистент! Рядом с этим горе-конферансье словно из ниоткуда возник молодой мужчина в традиционном японском одеянии — будто герой фильма Куросавы. Новый участник шоу молча посмотрел на публику, и Рамиро второй раз за вечер почувствовал, как по его спине пробежал холодок от ощущения близкой опасности. Пока молодой японец взглядом удерживал замершую, как кролики перед удавом, публику, пьяница скакал по столам вокруг ёлки, размахивая руками и гримасничая как мартышка. Он сделал полный круг и наклонился к своему компаньону: — Пора! Не заставляй людей ждать. Японец в ответ едва заметно кивнул, пробормотал что-то явно неприятное, судя по тому как на мгновение скривилось его лицо, и обнажил меч. Неблагородная публика сделала шаг назад. Самурай, не обращая на людей внимания, обернулся к ёлке, подпрыгнул, и легко, как белка, заскакал по веткам, взмахивая руками. Люди на площади следили, не отрывая взгляда, за этим странным танцем — ничем иным подобная цепочка плавных и связанных движений быть не могла. Мартинес моргнул, приходя в себя, только тогда, когда самурай замер на вершине ёлки, легко балансируя на макушке, превратившись в чёрный силуэт, подсвеченный огнями. «Огнями?!» Мартинес пнул засмотревшегося телохранителя: — Огонь! Пьяница громко засмеялся, всё ещё стоя на столе под ёлкой: — И чем же? — он распахнул полы лазурного пиджака, и на камни с глухим стуком попадали магазины от пистолетов и автоматные рожки — он умудрился обезоружить всех в этом саду. Ёлка за его спиной покачнулась и рассыпалась, зелёным водопадом хвои скрывая столы и камни вокруг них. На площади остался стоять только голый ствол с отсечёнными ветками. Ёлочные игрушки как зачарованные висели прямо в воздухе, под брюхом вертолёта. Сверху спустились два троса, и виновники этого безобразия схватились за них, улетая вместе с добычей. Уже в паре метров над землёй совсем не пьяный пьяница наклонился вниз и прокричал кому-то в толпе: — Видите, босс, всё получилось! А вы не верили!❄️❄️❄️
— Ты говорил, что добыча пойдёт на доброе дело. Какой тогда «босс»? — Гоэмон затягивал тонкие нити с игрушками в кабину вертолёта и хмурился больше обычного. Люпен укладывал втянутые внутрь игрушки рядами: — Небольшая хитрость. Нет никакого босса. Но вот они там, внизу, так не думают. Он махнул рукой в сторону площади, где резко протрезвевшие преступники самозабвенно избивали друг друга, подозревая всех и каждого в обмане и предательстве. Некоторые решили в этом не участвовать и попрятались в старом саду. Кто-то пытался штурмовать высокий забор, но не смог прорваться через колючую проволоку и острые пики. Ещё несколько человек хотели открыть ворота, но те были забаррикадированы со стороны улицы. Помочь им тоже было некому — наёмная охрана дома лежала ровным рядком с внешней стороны забора, заблаговременно вырубленная Гоэмоном и Дзигэном. Раздались редкие выстрелы — кто-то из личных телохранителей, запертых вместе со своими хозяевами, добрался до патронов, валяющихся под разрубленными еловыми ветками.❄️❄️❄️
— Хорхе! Хорхе, пошли на улицу! Там какие-то люди! — соседские дети окружили молодого мужчину и вытолкали его из дома. После событий в особняке он больше не рискнул туда возвращаться, наплевав даже на обещанные за работу деньги, — своя жизнь была дороже. Но по улицам ходили слухи, шёпотом передаваемые у торговых лотков и на кухнях, что жестокого Мартинеса никто больше не видел. Как и ещё с десяток наркобаронов и прочих мерзавцев, зарабатывавших на торговле оружием и людьми. Родная фавела коротко вскипела от нежданной радости, но снова успокоилась — у всех были более важные дела. Теперь же на улицах было не протолкнуться, как в крупный праздник. Внизу улицы тихо мурлыкал двигатель трактора, карабкающегося по неровной брусчатке. За рулём сидел улыбающийся мужчина в ярко-лазурном пиджаке и махал рукой людям вокруг. Он выглядел подозрительно знакомо. Хорхе нахмурился, но тут же в удивлении вскинул брови: это же тот самый мужчина, что остановил его и помог спастись самому и спасти других слуг с той вечеринки в особняке Мартинеса. Немного другая причёска, другой нос. Зато эта улыбка, жесты и даже одежда — всё выдавало в нём того таинственного гостя. Но Хорхе удивило не только это. В мужчине на тракторе он признал того благодетеля, что периодически разъезжает по фавелам в разных городах, раздавая еду и лекарства. Когда-то Хорхе возмущался, почему не деньги, но отец быстро объяснил ему, что обменять деньги на хоть что-то достойное в фавелах будет почти невозможно по нескольким причинам, и самая главная — у тебя их отберут до того, как ты придумаешь, как их потратить. Зато еду можно сразу съесть, а аптечки всегда нужны и разбойничающих отморозков не интересуют. А если это действительно Арсен Люпен III, то — Хорхе прищурился — где-то должен быть его компаньон, Дзигэн. И правда, за трактором тянулись два прицепа. На первом в полный рост стоял бородатый мужчина в шляпе и раздавал содержимое контейнера людям вокруг. Всем доставалась еда и маленькие аптечки. Когда трактор поравнялся с ближайшим к Хорхе домом, откуда-то из подворотни вынырнула мелкая банда, потрясая в воздухе старыми пистолетами. Один выстрел сбил широкую соломенную шляпу с их лидера, а следом ему в лоб прилетела буханка хлеба. Банда резко остыла, и их быстро разоружили и затолкали обратно в подворотню. Дзигэн же уже прятал револьвер обратно под пиджак одной рукой, второй продолжая раздавать подарки. На втором прицепе сидел третий участник этой процессии. Хорхе заинтересованно вытянул шею, разглядывая его, — этого мужчины не было ни на одной фотографии с прошлых подобных «шествий». Тот сидел, непоколебимый, как скала, скрестив ноги, и раздавал еду тем, кто не успел пробиться к первому прицепу. Следом за этой процессией прыгали веселящиеся дети и протягивали руки. Молодой мужчина в странной одежде периодически поворачивался к ним и немного скованно помахивал рукой, чем вызывал неописуемый восторг детворы. Наконец, трактор добрался до дома старосты — официальный мэр города давно уже сделал вид, что эти кварталы к нему никакого отношения не имеют, и передал все полномочия одному из местных жителей, лишь бы его самого не тревожили. Люпен заглушил двигатель и спрыгнул на брусчатку. Его компаньоны продолжали раздавать остатки еды. Староста — рослый, широкоплечий мужчина с уже седеющей гривой волос — вышел им навстречу: — Я наслышан о вас. Рад, что вы в этот раз решили приехать именно к нам. Улыбающийся вор пожал протянутую ему руку: — Да, вы сегодня везунчики, — он вытащил из-за пазухи какие-то документы. Они ещё о чём-то тихо переговорили со старостой и разошлись, оба довольные тем, как этот разговор прошёл. Люпен заметил в толпе Хорхе и махнул ему: — Эй, воришка с подносом! Подойди сюда. Окружающие разошлись, пропуская того вперёд, и с интересом смотрели на него, гадая, откуда их благодетель знает его. — Всех вывел? Хорхе кивнул: — И даже тех, кто не хотел уходить. Слезший с прицепа Дзигэн сухо хохотнул, услышав эту деталь. Вокруг него тут же заскакали дети: — Дядя, вы Папа Паскуаль? — Нет-нет… Его перебил Люпен: — Да, конечно, он — Папа Паскуаль, Пер Ноэль и Санта-Клаус в одном лице. Вот, у него даже борода есть, — он попытался дёрнуть за неё компаньона, но был вынужден уворачиваться от подзатыльника. Ещё покривлявшись под смех обступивших его детей, Люпен, наконец, выпрямился и поправил полы пиджака: — Что, не верите? У Папы Паскуаля же есть очаровательный помощник-эльф — и это я. Смотрите, — он крутанулся на одной ноге. Дети не успокаивались. Один из них, дёргая за широкий рукав третьего участника банды, спросил: — А этот дядя тоже эльф? — Нет, — Люпен увлёкся, — это наш замечательный северный оле…❄️❄️❄️
Трактор тарахтел по пустой дороге. Дзигэн сидел за рулём и крутил головой по сторонам, разглядывая блестящее вдали море. Рядом, на подножке, стоял Гоэмон и держался за спинку сидения, глядя на дорогу перед ними. — Я не понимаю, — начал он, привлекая внимание стрелка. — Мне казалось, что игрушек было много, и мы должны были выручить за них много денег. Почему их хватило всего на пару прицепов с едой? — Помнишь бумаги, которые Люпен отдал старосте? Он выкупил землю под местными больницей и приютом. А ещё сами здания, оплатил все их долги, выплатил зарплату персоналу и купил туда новое оборудование. Завтра приедут ремонтные бригады, чтобы привести эти развалины в человеческий вид. Вот на это почти все деньги и ушли. Они продолжили молча ехать какое-то время. Дзигэн докурил очередную сигарету и обернулся проверить, как там Люпен. Великий вор совсем не грациозно лежал на дне первого контейнера с уже заметно потемневшим синяком под глазом. — Ну как, тебе понравился такой тимбилдинг? — Пожалуй, да. Я бы не отказался поучаствовать в этом ещё раз. Очень успокаивает и, — Гоэмон тоже покосился на бессознательного Люпена и усмехнулся, — сплачивает команду. Жалко, что до следующего Нового Года ещё целый год. — О, об этом не волнуйся. Люпен устраивает подобное по любому поводу. На Хануку, на день летнего солнцестояния, на Пасху. Хотя в последнем случае тебе понадобится костюм. Дзигэн достал смартфон, нашёл нужную фотографию и показал самураю. — Дзигэн, даже я знаю, что пасхальные кролики не курят. — Я кролик-плохиш. Не нравится — вот сам и покажешь, каким должен быть пасхальный кролик. Гоэмон чуть наклонил голову, обдумывая это предложение. Спустя какое-то время он коротко кивнул.