Побèги

      Милли умело убегала от всех своих проблем и Финн это знал.       Это было слишком хорошо, слишком хитро, но упрямо и ужасно глупо. Но делала она так не всегда. Хотя странно, потому что раньше она, казалось, вела себя в сто раз старше, чем сейчас.       Может быть, виной всему был злосчастный, ревнивый бойфренд, которого она обожала, но вот он… Вулфард бы солгал, если бы сказал, что не хочет съездить пару десятков раз по его смазливому личику.       Оставить подарок на память, подделать слащавую рожу пятеркой синяков и может даже сломать крючковатый нос, потому что Джейк приносил слишком много проблем всем, и скорее всего делал это осознанно. Ну конечно, никто бы блять этому не удивился. Он был самым гнилым человеком на свете.       Сегодня снова пришёл план премьеры, всех комик-конов и интервью и конечно, у него не было ни одного с Милли Браун. Как и обычно. Зато в списке приглашённых на премьеру, что происходит буквально сейчас, безусловно был белобрысый сальноволосый хорёк.       Ещё бы, как же без него-то?       Конечно, Финн был достаточно умен, чтобы догадаться, что все из-за него. Разве он не видел, то, как Джейк пялился на целующего Эл, Майка, все съемки? И премьеру четвёртого сезона…       Бон Джови был готов придушить его из-за ревности, хотя сам, сам он был ничуть не лучше.       Хотя как сказать «не лучше» — Милли целовала Финна потому, что это его работа, а он лайкал других девушек в бикини и писал им, прося больше фото, потому что был ебучим козлом.       И из-за него Милли убегала от Финна, постоянно; Вулфард точно видел то, что она будто бы в вычеркнула его из списка друзей после того, как на одном комик коне сказала, что «он наилучший из лучших друзей», в двадцать втором году (парень пересмотрел этот отрывок минимум две сотни раз).       Этому было объяснение — Браун боялась потерять Джейка. Но блять, а Финна она не боялась потерять? Лучшего друга, из лучших. Лучше Ноа и Мэдди, Сэди и миллиона других.       От него ей не страшно было убежать, как от самой ужасной проблемы. Хотя он ничего ей не сделал. И его не нужно было до жути сильно любить и обожать, выкладывая три тысячи постов в день с подписями: «солнышко, я люблю тебя до бесконечности!!!». Ему вообще не нужна была ее любовь, он просто хотел, чтобы все было честно.       А это — нихуя не честно.       И хотя Браун частенько вешает лапшу на уши, рассказывая, какие же они друзья, и самому Финну тоже, говоря о том, что они все ещё очень хорошо общаются. Хотя она за все несколько лет так и не пришла на его день рождения, даже блять не удосуживаясь поздравить.        Даже не могла забрать у него диски с коллекцией Властелина Колец, чтобы посмотреть, поэтому их пришлось передавать через Калеба — Гейтену, затем Ноа и только потом — самой Милли.             Может быть этому и было объяснение — но даже если! Вот так вот делать вид, что между ними совсем ничего нет и не было и они и правда, никто друг другу, стирать все, что было и играть все ещё роль идеальной подруги — хуево. Потому что для Вулфарда она правда была лучшей из всех.        И потому что друзья, какими Браун их наименовала , так не поступают.       Так никто блять не поступает.       Потому что это неправильно! Это не по-людски.       Она просто бежит от, он чувствует это, потому что знает слишком хорошо все три тысячи и одну с хвостиком, повадок Милли Браун.       И это жутко достало, потому что совсем скоро все кончится, а между ними все ещё происходит то, чего не должно происходить между наилучшими друзьями.       Поэтому Финн снова повернулся к Браун, прожигая ее спину недобрым взглядом. Она даже ни разу не подошла к нему за этот вечер, даже не поздоровалась. Лучшая подруга, блять.       Конечно, ему было обидно, до искр в глазах больно, потому что все, что она делала — низко, и он такого не заслужил. Так его не ранила даже Элси, потому что когда все раскрылось они уже расстались вполне себе на нормальной ноте.       И то, что она просила кого-то отправить ей фото — было до их отношений и даже если было бы во время — сейчас уже вообще наплевать, не то, что тогда.       Но Милли-то была совсем другой и любил он её гораздо дольше и сильнее. Поэтому ее действия и отсутсвие слов и разговоров, от которых она, впрочем-то, также бежала прочь — в миллиард раз сильнее ранили.       Финн поджал губы и отвернулся, нарочито глубоко вздыхая. Мэри посмотрела на него жалостливо. Она сжала его плечо и печально улыбаясь, шепнула: — Милли передавала тебе привет. — И ты не сказала раньше? — Финн улыбнулся тоже.       Подошла к маме, но не подошла к нему. Похоже на Браун. — Из головы вылетело. — женщина пожала плечами. — Может ты к ней сам подойдёшь? Ещё раз.       Как только Вулфард делал шаг в сторону Милли — она делала пять сотен шагов назад. Звучало как бесполезная трата времени.       Тем более, им не о чем разговаривать. А вот теперь кажется, что он отталкивает и стирает Браун из своей жизни. Но она уже больше двух лет ведёт себя с ним так, словно он незнакомец, просто кто-то, кого ей пришлось знать, никак не охуенный лучший друг, тем более, что под взглядом матери он все-таки сдался и поднялся с места. — И что мне ей сказать? — Ты так много о ней думаешь и не знаешь? — Мэри покачала головой. — Иди.       И он, вообще-то, был на Милли обижен, по понятным причинам. Но в очередной раз говорить с ней идёт именно он, блять.       Не то, чтобы он против. Но это несправедливо, ведь это она бежит от него, почему бы ей за эту хуйню не извиниться? Но Вулфард покорно шёл к ее столику.       Как только Джейк его заметил, то напрягся, отвернувшись к отцу Милли. Ещё бы, ведь он знает его грязный секрет. Хотя лучше бы не знал. — Привет. — Финн оперся рукой о стол, смотря на Браун. — Решил сказать лично. Мы уже достаточно взрослые, чтобы не передавать такие вещи через маму, не находишь? — Привет. — Милли обернулась к Джейку, но тот даже не соизволил посмотреть в ответ, отмахнувшись. Придурок. Украсить его смазливое лицо захотелось с особенной силой.       А девушке теперь придется отдуваться самой. И убежать тоже, наверняка не получится.       Милли, широко раскрыв глаза, повернулась обратно и заправила прядь длинных крашенных в блонд волос за ухо. Она никогда не любила такой цвет, ей нравились свои. Из-за этого сученка Браун сожгла волосы, потому что ему-то это нравилось. — Нам стоит поговорить нормально, что думаешь? — Ещё много времени, интервью, комик коны, ещё встречи с фанатами… — Браун покачала головой, — зачем сейчас? — Не прикидывайся дурой, Милли. Я знаю расписание и ты тоже. У нас ни одного общего интервью, комик кона и встречи с фанатами.       Девушка вздохнула, отряхивая с пышной юбки несуществующие крошки и ещё раз обернулась к Джейку. — Милли. — нервно процедил тот, толкая ее локоть кистью руки.       Браун, поджав губы, поднялась со стула. — Пойдём. — шепнула она, нехотя следуя за Финном.       На своей спине парень чувствовал испепеляющий взгляд, полный ненависти, но обернуться он не решился. Сейчас было важно совсем другое. Хотя он не знал, что ей сказать… будто она сама не понимала зачем им нужно поговорить. — Ты меня избегаешь. — заключил парень, как только они вышли к свежему воздуху, не из душного здания, а только на балкон. — Какого хрена, Милли?       Она молчала, ища что-то на кафельном полу, на который падал бледный свет поднявшейся луны и немного — фонарей с улицы. — Слушай, просто поговори со мной. Иначе говорить буду я, и не смотря на мое доброе сердце, я не смогу выразить свои чувства тактично.       Милли подняла на него свои большие карие глаза, закусив краешек губы. Выкрашенные чёрным лаком ногти мелькали у ее шеи, когда она оттягивала серебряную цепочку с таким же чёрным (верно, в цвет ногтей) камнем — подарок Джейка, который она не снимала, верно, даже ночью. — Ладно. Бегать от проблем хуево. И от своих самых лучших друзей тоже. — Прости, прости, Финн! — Браун осторожно доторонулась до его плеча своей рукой. — Мне нереально жаль, прости. — А мне нереально больно. Потому что ты, Милли, опустилась слишком низко. Я просто не понимаю, как можно вот так поступать. — девушка виновато опустила глаза. — Ты говоришь, что мы друзья, самые, блять, лучшие, но на деле ты лжёшь. Просто лжёшь мне в лицо, и всем остальным. — Я не хотела тебя обидеть. Но Джейк ревнует. Я не могу пойти против него, мы как раз скоро собирались венчаться… Финн, я не могу по другому, прости. — Да, вот ещё чего я не понимаю, что ты нашла в этом слизком хорьке. Он изменял и изменяет тебе, а ты идёшь с ним под венец. — Это — неправда, Финн. Это все слухи и это ничего не значит. Потому что мы есть друг у друга и он меня любит. Я различаю фиктивные отношения от настоящих. — Да ты нихуя не различаешь, Милли. Ему нужны известность и деньги, и все это не слухи и очень многое значит. Он боится потерять не тебя. А твои деньги.       Браун сощурилась, поджав губы. — Я просто не могу понять, причём тут блять я? Похож на человека, которому нужна твоя любовь? Если так, то извини. Можешь передать ему — пошли вы к чертям. Оба.       Милли шмыгнула носом, продолжая разговор дрожащим голосом. — Так зачем же ты тогда пришёл поговорить? В таком случае, разве уже не важно, почему я убегаю от тебя, раз пошла я к чертям? — Я знаю почему ты убегаешь. Потому что ты боишься остаться одна. И любишь этого придурка и готова все ему простить просто так. — Джейк не придурок! — Хватит уже вранья, ладно? Только вот не говори, что сама ты так не считаешь, Милли. — девушка стыдливо и виновато отвела взгляд, одной свободной рукой утирая глаза. — Мне важно не то, почему. А то, ради кого, блять. И кого ты выбрала и что. Разве не у вас двоих — все время мира друг на друга, а? И сколько мне и тебе осталось? Пара часов до того, как ебучая премьера не закончится и все. Но ты все равно выбираешь его. Да вообще кого угодно! Но не самого лучшего друга. И это больно. И низко. — Прости, пожалуйста, я… — и снова шмыгнула носом. — Да Милли, это ты. Но мне не нужны твои извинения, хватит. — А что нужно? — Браун подняла на него глаза. — Я мало что решаю.       Финн покачал головой. — Ничего. Больше совсем ничего не нужно. — Так значит, пошла я к чертям, да? — спросила Милли, чуть сжимая ткань его рубашки. — Да. — произнести это было ужасно трудно.       И осознать тоже. Ведь это значит только то, что сейчас Милли для него — кто-то, кого он вынужден был знать. И она для неё тоже.       Будто бы что-то изменилось. Ничего. Потому что Браун давно держала лучшего друга на огромном расстоянии, как сраного незнакомца.       Ему не привыкать.       Глаза её наполнились слезами и Финну не стало ее жаль. Потому что он перед ней совсем не виноват, он поступил правильно. Он пытался наладить контакты, улыбался, подходил и завязывал разговоры ни о чем, чувствуя ничего, кроме ее желания поскорее их завершить.       И ещё миллионы примеров того, как он пытался. Но он же не может делать это вечно. Вулфарду это надоело. — Прости, Финн, пожалуйста, прости меня. — Милли обняла его крепко и слишком резко. Плечи ее вздымались от рыданий и она беспрестанно шмыгала носом, одной рукой утирая глаза.       Он стоял зажмурив глаза и поглаживая Браун по спине. Ничего не изменилось и не изменится. Милли ничего не поняла, и извиняется она заранее, за то, что пойдёт венчаться с Джейком и в очередной раз выберет не его. Снова будет отворачиваться и убегать, как маленький ребёнок.       Но теперь они перестанут быть друзьями. Поэтому ее вечные побеги уже ему не важны.       Теперь она только кто-то, кого Финну пришлось знать.